Черный генерал

Больше двух недель тратит Кириган на то, чтобы добраться до древних пещер, скрытых в окрестных горах Раевости. Он миновал бесконечные километры равканских степей, перемежавшихся с лесами, и почти день потратил на переправу через Соболинную реку — полноводную и нещадную. Горы Раевости выглядят неприступными монолитами. Высоченные. Крутые. И лишь немногим известны ходы в тяжелых камнях, скрывающих паутину вырубленных галерей. Муравейник. Лабиринт. Десятки рукавов, соединенных просторными залами, которые хранят постоянную прохладу. Кириган стоит на краю самой высокой горы — неловкий шаг и вечность примет его в объятия. Взгляд генерала устремлен на горизонт, туда где за облаками, невидимая глазу, раскинулась Ос Альта. Ему не потребовалось много времени, чтобы понять: пойти сразу в столицу — было бы гиблым делом. По всей стране солдаты Первой армии поднимают бунты: переполненные страхом отказники творят бесчинства, вынуждая гришей дезертировать либо применять ответную силу. Царь поддержал отказников. Захватил Малый дворец. Выставил караулы по периметру города и на всех подступах к нему. Генерал предусмотрел и такой исход тоже. Его быстрые птицы кукши сотнями разлетелись по Равке, и пещеры, годами покинутые, вновь наполнились. Их коридоры ожили сотнями голосов гришей, собравшихся под знамена своего Дарклинга и ждавших его защиты. Они приходили по одному или группами, с запада или с южных границ. У каждого была своя дорога, но рассказы их были примерно об одном. Их истории становились силой Киригана, а голоса — его верой. Он наполнялся энергией и убеждался в своей правоте: пока будет оставаться хоть один гриш, которого он сможет спасти, он будет это делать. Там — в Ос Альте — находился трон, который олицетворял собой власть и долгожданный шаг к прекращению междоусобной войны. Трон, который Кириган хотел иметь своим. Трон, который он готов был получить любой ценой. Женя Сафина, портниха, выбралась из столицы, используя подземные ходы. Она бежала от ненавистного царя и прибыла в лагерь гришей на днях. Вместе с ней пришли новости, которые активно обсуждали во Дворце, — Каньон сдвинулся повсеместно. Его черная завеса расползалась, подобно туману, медленно, но неотвратимо. Пожирая все на своем пути. Кириган принимает это к сведению, как и все прочее. Когда придет время — он будет готов. Однажды в полдень Иван окликает генерала: — Нина Зенек, объявилась сегодня утром. Она привела из Цемны пятерых сердцебитов и прочника. Кириган оборачивается. Ветер треплет полы его кефты, ударяет по ногам. — Хорошо, — говорит генерал. — Я рад, что Нина снова с нами. — С каждым новым гришем, прибывшем под его защиту, уверенность Киригана растет. — Собери сегодня всех, — он задумчиво смотрит вдаль. — У меня есть, что рассказать каждому из них. Иван выполняет поручение и на закате собирает гришей возле входа в пещеры. Народа так много, что поляна становится цветной: красные, фиолетовые, синие кефты солдат Второй армии и бежевые, серые, малиновые одежды прочих. Кто-то забрался повыше — на уступы скал, но большинство рассеялись по кругу. Кириган стоит перед ними со спиной, прямой как стержень и его взгляд уверенно скользит по лицам. Строгая черная кефта с золотой отделкой сидит ровно по плечам. — Я всегда был честен с вами, — говорит он негромко, но отчетливо. — И впредь не намерен этого менять. Гриши согласно кивают. — Каждый из вас уже знает, что Новокрибирск стал частью Каньона. — Он повышает голос: — Это было моим решением. По толпе проносится эхо. Генерал дает ему время разойтись. — Есть цена, которую нужно было заплатить. Каньон — это наше оружие против Фьерды, Шухана и даже Западной Равки. Мы с ней должны быть едины и сильны. — Никто не может управлять Неморем! — раздается из толпы. Кириган глядит поверх голов. И молча возводит руки. Небо багрово-синее тотчас же покрывается тенями. А через мгновение из ниоткуда появляются темные сгустки. Уплотняются. Клубятся. Обретают форму. Те же волькры, но чернее. Они громко хлопают крыльями и издают звонкий визг. По рядам гришей разливаются возгласы удивления и ужаса. Некоторые пригибаются, остальные же встают в боевую позу, готовые атаковать. Генерал водит руками и монстры послушно кружат, рычат, но не нападают. То ниже спускаются, то взвиваются. Порождения скверны, созданные из ничего. Удовлетворившись демонстрацией, Кириган опускает руки, а чудовища расщепляются. Его окружает звенящая тишина. — У меня достаточно силы, чтобы управлять Каньоном! Тишина медленно разрастается в глухой ропот: — Что это за мерзость? Что за существа? Святые сберегите! Позволив гришам осознать увиденное, генерал добавляет: — Мощь Каньона удержит наших врагов у границ! — Пауза. — Но мне нужна ваша поддержка. Важен каждый! Не одновременно, но толпа поднимает гул одобрения, который становится все громче. Гриши один за другим признают себя частью новой армии. Той, над которой отныне будет реять черное знамя.

***

Разведчики генерала не теряют времени даром: по кусочкам, но собирают информацию о пропавшей Заклинательнице. Она, определенно, была в Ос Керво — самом крупном городе Западной Равки: золотые шпильки, красовавшиеся в ее волосах в ночь побега с ковчега, обнаружились в одном из торговых домов. Федор предположил, что изначально ими расплатились за ночлег, и Кириган согласен с этим. — И Апрат, тот священник, — добавляет Иван, — объявился в церкви возле Царева и собирает паломников: они уверовали, будто Заклинательница Солнца — ниспосланная Святая. Кириган кривится, раздосадованный. Игры с церковью и святыми никогда его не интересовали: сколько святых уже назначили и свергли при его жизни и не сосчитать. Когда он вечером остается один, то долго и задумчиво буравит взглядом угол каменной спальни. — Решила перебраться в спокойный Новый Зем, Алина? — Он держит в руках оловянную кружку и лениво плещет в ней вино. Усмехается. — Беги, Санкта-Алина, беги…

***

Он подолгу изучает карту. Точки городов и линии рек успокаивают его. Водя глазами по плавным линиям, он просчитывает варианты событий. Строит планы. Отметает их. Набрасывает новые. — Мы перейдем здесь, — генерал пальцем указывает на маршрут, который выбрал для переправы через Каньон. Иван, Федор и еще несколько гришей обступили стол и внимательно слушают. — Уленск неплохой вариант: он ближе к нам, чем Крибирск. Не столь многолюден и обладает собственными ковчегами, чтобы перейти. — Гриши соглашаются. — С той стороны пройдем до Аркеска и из его порта выйдем в Истиноморе. — Нам нужен корабль, — подсказывает Нина, выглядывая из-за спины Федора. Генерал поднимает на нее глаза. — И он у нас будет. — Переводит взгляд на Ивана. — Твоя задача разыскать Штурмхонда и убедить его предоставить нам китобойное судно. Нина удивляется. — Штурмхонд — контрабандист, и говорят, не обременен честью и совестью. Кириган пожимает плечами. — Это всего лишь означает, что он обойдется нам дороже, чем рыба помельче. Он вздыхает, подводя итог: — Готовимся к отправке. Возьмите шестерых инфернов и, полагаю, троих шквальных — они поведут ковчег. Поворачивается к Федору: — Как быстро сможем подготовиться? — День, максимум два. — Подходит. Действуйте.

***

Вечером, когда Кириган прогуливается по длинным коридорам пещер, его догоняет Нина. — Генерал, — обращается она. — Я все-таки должна попытаться: в Кеттердаме, откуда я прибыла, про Штурмхонда слагают легенды. Он совсем не гостеприимный капитан на прогулочном корабле. Кириган снисходительно смотрит на нее сверху вниз. Руки за спиной держит сцепленными и продолжает движение, сердцебитка же семенит рядом. — Нина, я осведомлен о большинстве легенд о прославленном пирате. — Он может нас предать и даже попытаться убить, — настаивает она. — Не он первый, кто захочет перерезать мне горло. Я привык. Все что от него требуется: вести судно, куда я укажу. За большие, очень большие деньги. Я в состоянии купить и его корабль, и его преданность. — Ладно, — не унимается Нина, — допустим. Но почему китобой? — Твое любопытство бывает назойливым, — генерал отмахивается. — Возьми теплую одежду, — он улыбается. — Пока это все.

***

Ни в эту ночь, ни в какую из предшествующих Кириган не разрешает себе вспоминать о Море. Травит в себе это. Топчет. И если в дреме все-таки припоминает голубые глаза, чертыхается и злобно крутит тени по углам.

***

Обратный путь к Каньону тернист. За время, пока генерал пережидал в пещерах, царь тоже не тратил время даром: на дорогах появились новые сторожевые заставы. Каких-то солдат приходится подкупать. Иногда — отклоняться и обходить тропами. Однажды Ивану даже потребовалось использовать свой дар, чтобы отключить солдат и провести отряд мимо. Уленск встречает их солнцем. — Добрый знак для нашего предприятия, — смеется Нина. Отряд промозг, кажется, до костей: последние дни их сопровождал то ли дождь, то ли мокрый снег. Они разбивают лагерь на границе песчаной полосы, после которой высится стена Каньона. Пока Кириган ждет вестей о готовности нового Ковчега, он ловит себя на размышлениях о том, что дом Моры отсюда ближе, чем за все предыдущее время. Несколько часов на север — и он снова ее увидит... К его разочарованию, довольно быстро приходят вести: ковчег сможет отправиться не раньше, чем дня через три. — И мы нигде не можем найти Татьяну, — сетует Федор. — Она ушла вместе со всеми узнавать про ковчег, но затерялась в толпе и по-прежнему не вернулась… Это генерала уже злит. В каждом плане он не исключает шанс того, что кто-то покинет отряд, но все же чувствует злость: если волькры нападут, то каждый инферн будет на счету. Использовать ничегоев внутри темноты Каньона он пока не хочет. К его сожалению, коварная мысль приходит быстро — а может она и была, но он ее игнорировал? Мора — инферн. И он, конечно, мог бы обратиться к ней за помощью. Убедить. Настоять. Принудить. И наскоро собрав нескольких гришей, быстрее, чем можно было бы, Кириган отправляется в сторону Фьерды — разыскивать одинокий дом на краю Равки.

***

Почерневшие стены Кириган замечает издалека. И, пришпорив коня, торопится подъехать ближе. Ни Мора, ни Мирон не выходят его встречать. Он спешивается и большими шагами устремляется ближе. Заглядывает в пустой оконный проем: страшится обнаружить бездыханные тела внутри. Ничего. Огонь почти не повредил внутреннюю часть дома, но наружную обглодал. — Похоже, что дождь остановил пожар, — где-то за его спиной произносит Нина. Но Кириган ее не слушает — врывается в дом. Он бегло заглядывает за штору возле печи, мчится на второй этаж — распахивает одну дверь за другой. Кругом одинаковая пустота. Смятение топит его, как лавина. Пульс сбивает и нервы выкручивает. Где Мора?! Он медленно спускается по ступеням обратно на первый этаж. Нина стоит возле одной из полок, во множестве прибитых к стенам, и что-то держит в руках. — Эту штуку создал один из лучших мастеров, каких я видела, — восхищается она и протягивает Киригану безделушку: хитрое сплетение веток, образующее шар. Внутри шара ярко-желтый цветок, источающий аромат жаркого летнего дня. Генерал отмахивается. Ему нет никакого дела до груд хлама, которым заставлены полки. Мора!? — взывает он про себя, не отваживаясь позвать ее вслух. Он почти проходит мимо. — Зря, — сердцебитка смеется, — оставлю себе. Тот, кто это сотворил — искусный прочник… Ну ладно… Кириган ее не слушает. Но замирает. Мысли потревоженным роем ос поднимаются в голове. Одна опережает другую. Дом, который выглядел новым, хотя в нем давно жили одинокие девушка-гриш и мальчик-отказник. Забор. Сарай… Вся мебель... И эти безделушки, с которыми Мора возилась так часто… Генерал резко оборачивается и выхватывает изделие из рук Нины. Крутит, прилагает усилие и разламывает ветки. Цветок внутри нежный, и пыльца его окрашивает пальцы Киригана, когда тот сминает растение. «Не все то, чем кажется…» Его окружало так много, что было создано или восстановлено руками опытного прочника! Но он же столько раз видел, как Мора создавала огонь! Мгновения из прошлого шквалом обрушиваются на него. Столько было мелочей, которых стоило смутиться… Засомневаться… — Как это возможно? — срывается с его губ. Генерал растерян. Любому гришу подвластна лишь одна стихия. Так устроен дар. В текстах Морозова он, конечно, видел обрывки… Намеки… Теории, которые он отвергал… Ведь, если бы существовал такой гриш, уж Кириган давно бы его нашел и сумел использовать лучшим образом! Если бы Мора была настолько особенной, он бы понял. Почувствовал… — Черти! — ругается Кириган и ощущает, как из глубины, прямо из легких, подымается ярость. И глотку перекрывает. Кислород сворачивает. Зрачки у него расширяются и желваки ходят. А ведь он и почувствовал! С первого же раза. Но все метался, не мог разобраться в ощущениях. Даже решил, что это тревога его сердца. Давно окаменевшего, пропитанного скверной сердца! — Я тебя из под земли достану! — шипит он. Зубы скрипят. Напряженные скулы воздух полосуют. Резкими шагами он выходит из дома. И буквально натыкается на Ивана, шагающего навстречу. — Мы нашли мальчика, — сообщает сердцебит. — Он не в себе, но говорит, что девушку увели дрюскелле. — Найти ее! — приказывает генерал. — Всю Фьерду перевернуть, но разыскать! Нина и Иван переглядываются. Генерал сжимает кулаки, пытаясь погасить бешенство. Он даже не смотрит на Мирона, когда садится на коня. — Федор, вы с Ниной — остаетесь искать девицу! Иван, забираешь мальчишку с собой. Отправляемся в Аркеск сразу как будет готов ковчег и ни минутой позже! .