***
Каждый день Кириган проводит по несколько часов на палубе. После спора со Штурмхондом, обстановка на китобое изменилась. Экипаж стал более беспокойным и уже случалось несколько стычек с гришами. Заклинательницу генерал держит при себе почти все время. Заставляет стоять ближе — на глазах у следопыта. Требует говорить ласковее — для слуха отказника. Ревность Киригану не знакома. Зато Оретцев, исходя от нее, клокочет подобно зверю, готовому отгрызть лапу, лишь бы выбраться из капкана. Сжимает кулаки и вперивает взгляд в ледяные берега.***
Очередная неделя подходит к концу, когда в сумерках в каюту генерала стучит Иван. — Оретцев что-то нашел! Кириган торопливо натягивает рубашку и поднимается на палубу, куда вместе с ним устремляются гриши. Команда китобоя толпится у левого борта и пребывает в возбуждении. Туман стоит плотнее, чем обычно: клубится над водой и серыми завитками заползает на корпус. Тишину нарушают лишь указания Мальена и отрывочные команды Штурмхонда. Когда китобой выходит на широкий открытый участок моря, Мал приказывает спустить паруса. — Кажется, мы близко, — говорит он генералу. — Только кажется? — Кириган не видит ничего необычного вокруг. Размышляет. Но подтверждает распоряжение и кивает пирату. Паруса опускают и все присутствующие сосредоточены на этом, но Иван стучит генерала по плечу. Указывает на правый горизонт. — Корабль, мой повелитель. Генерал вскидывает бровь, прищуривается, вглядывается вдаль, где едва различим контур второго судна. — Под каким они флагом? — спрашивает он у Штурмхонда. — Скорее всего, рыбаки. Но мы будем присматривать за ними. На всякий случай. — Пират подает знак одному из членов экипажа и тот устремляется к правой стороне, держа подзорную трубу. На левом борту китобоя готовят лодки и спускают их на воду. У каждого, кто сел в лодку, в руке по гарпуну, а в ногах у них лежат крепкие сети. Кириган вместе с другими гришами стоит у перил и наблюдает. Время течет медленно. В ночном тумане непривычно громко раздаются шлепки весел о воду. Наконец кто-то кричит: — Азимут на северо-запад по левому борту! И десятки голов одновременно поворачиваются в указанную сторону. Кириган всматривается. В тумане что-то движется. Едва заметно мерцает. — Святые, — выдыхает Алина, стоящая рядом. Генерал не поворачивает к ней головы и задерживает дыхание в изумлении. Существо разворачивается и хвостом ударяет по глади моря. Его чешуя заливается белоснежными искрами. — Он все-таки существует… — шепчет Кириган. Он столько о нем читал… Но даже после того, как уже раздобыл оленя — первый усилитель Морозова — не был уверен, что и эта часть из дневников окажется правдой… Ледяной дракон плещется в воде. «Одно из древнейших существ, доживших до этих дней…» Мужчина на лодке — ближайшей к дракону — встает и нацеливает гарпун. Существо бьет белым хвостом по волне и стена воды обрушивается на моряков, смывая нескольких. Но гарпуны с соседних лодок уже летят к дракону. Какие-то из них падают, не достигнув цели, но пара вонзается в жесткий бок. Дракон расправляет плавники, похожие на крылья, и раскрывает пасть, полную острых зубов. Рычит. Он ударяет лодку хвостом и та разламывается, увлекая тех, кто был на ней, в холодную пучину. Очередной гарпун находит свою цель. А потом еще один. — Доставайте сети! — кричит Штурмхонд из-за спины Киригана. — Рассейте туман! — приказывает генерал. — Мы теряем из виду лодки. Шквальные поднимают руки и порывы ветра обступают корабль. Серые облака тумана стремительно рассеиваются, но хотя Кириган и смотрит внимательно за тем, как матросы ловят дракона, боковым зрением улавливает движение справа. Прямо из тумана, расправив бледно-голубой флаг, украшенный равканским двуглавым орлом, стремительно выныривает второй корабль. Раздается глухой стук, следом еще один, и за перила китобоя цепляется несколько стальных абордажных крюков. — Что за?! — Кириган едва успевает окликнуть Ивана, когда люди с нового корабля поспешно перебираются на китобой. В их руках блестят тесаки, а на поясах болтаются пистолеты. — Защищать корабль! — командует генерал, и инферны выпускают пламя в ответ на первые выстрелы нападавших. — В атаку! — Штурмхонд, сжимая саблю, кидается в гущу толпы. Он замахивается и отсекает руку одному из инфернов. Команда китобоя с воплями атакует гришей. Генерал разрезом рассекает одного из абордажников и, отступая, видит, как лодки, сумевшие запутать-таки дракона сетями, двигаются. Но не к китобою — их направляет шквальный, стоящий на палубе второго корабля. — Защищать дракона! — кричит генерал и посылает тени в сторону шквального. Тот, ослепленный, падает, но его место занимается второй. Выстрелы проносятся мимо Киригана. Смешиваются с воплями и свистом ветра. Неожиданно грудь генерала сдавливает и одномоментно его сердце прекращает бой. Он валится на колени и, ослабев, упирается головой в забрызганное чьей-то кровью дерево палубы. Жадно цедит воздух, но его нет — легкие не слушаются. И перед глазами торопливо расползается пелена. — Отпусти! Генерал едва узнает голос Ивана, который атакует вражеского сердцебита, переключая его внимание на себя. И два гриша направляют руки друг на друга. Кириган, хватая кислород рваными кусками, хрипит и переваливается на бок. Заставляет себя поднять отяжелевшие веки. Сердцебиты напряжены до предела, пальцы обоих сжаты в кулаки. В первые мгновения генерал не сомневается в победе Ивана, но с течением мгновений тот слабеет. Глаза его выпячиваются до предела, а в уголке губ выступает кровавая пена. Еще минута и Иван падает на палубу, переставая двигаться. Кириган не верит. «Невозможно так просто погибнуть одному из сильнейших гришей Второй армии…» Но растерянность его сменяется бешеной яростью. Генерал поднимается на ноги и, возведя руки, создает разрез, который разделяет убийцу на две неравные части. Кириган переводит дух. Осматривается, находясь в гуще сражения. Гриши отчаянно держат оборону. Лодка, сети которой удерживают ледяного дракона, швартуется к чужому кораблю, и там наверху — на палубе — рядом со Штурмхондом он видит Заклинательницу и ее верного отказника, выпускающего пули направо и налево. Паруса корабля вздымаются и оно стремительно отходит от китобоя. Кириган кричит от эмоций, которые не в силах удержать, и посылает им вслед волну непроглядной тьмы. Она клубится и со свистом торопится вперед, пока внезапно не отбрасывается встречным потоком света. Генерал сжимает пальцы в напряжении и два ничегоя возникают из сгустков теней. Они почти обретают форму, но вспышка острой боли ослепляет Киригана, и создания растворяются. Генерал рычит, сраженный пулей в плечо — одной из многих мечущихся между кораблями. Он сжимает челюсти до хруста и сгибается пополам. А потом через завесу боли слышит пронзительный свист, и китобой сотрясается под натиском пушечного ядра, пробивающего дыру в корпусе. Кириган едва удерживается на ногах, рвет сухожилия, но через боль поднимает руки и повторяет рождение чудовищ. Посылает их вдогонку стремительно удаляющемуся кораблю. Тьма и ничегои смоляным клубком дыма рвутся в атаку, и какие-то из них поглощают своих жертв, разрывая их черными когтями, но часть сгорает от повторного удара света. Генерал повторяет раз за разом. Заклинательница солнца вновь и вновь отбивается. Ее свет становится все менее ярким, и Кириган уже предчувствует скорое поражение врага, но внезапно его темнота, пролетев километры, растворяется, не достигнув цели. Быстроходный корабль предателя исчезает в далеком тумане, прихватив с собой самое ценное для Киригана. Его дракона. И его Заклинательницу. /