***
После того, как Макс стал выходить на прогулки, он уже реже оставался один в большом пустом доме. Но теперь стало казаться, что время здесь тянется гораздо медленнее. Может, дело было в том, что он знал — там, снаружи, всё время что-то происходит. И не просто что-то. Магия. Джуффин учил его магии, но всё больше Истинной, не менее удивительной, но не такой эффектной, как Угуландская. К ней всё ещё было трудно привыкнуть. Макс каждый раз завороженно наблюдал, как окружающие с абсолютно будничным видом делали то, что он привык считать чудесами — парили над землёй, доставали из карманов вещи невообразимых размеров, обращались огнём, ветром, стаей птиц… Или содрогался от ужаса, увидев в деле смертельные заклятия, после которых от человека и кучка пепла не всегда оставалась. Даже освоив кое-какие заклинания, не получалось относится ко всему этому без удивления. Хотя оказалось, Максу довольно легко даётся любая магия. Пока самым сложным в освоении навыком оказался только Тёмный Путь. Иногда Макс вместо выбранной цели попадал в какие-то невообразимые места: безлюдные побережья с поющими камнями; оживлённые города под алым небом, застроенные сплошь роскошными дворцами… А один раз он вовсе очутился в гигантском гнезде, откуда был извлечён так спешно, что даже рассмотреть толком ничего не удалось. Поэтому он всё ещё опасался ходить им самостоятельно, без присмотра Чиффы. Тот говорил, что это всё следствие максова бурного воображения, впечатлительности и незнания географии, пройдёт со временем, когда он немного обживётся в новом Мире. Что ж, чудеса чудесами, а, как и в любом деле, в магии тоже требовалась практика. Ей Макс и посвятил свободное время, ожидая возвращения Джуффина на следующий день после того, как он велел Максу оставаться дома. Но не коварному Тёмному Пути, а созерцанию памяти вещей. Он не сразу нашёл подходящий предмет в гостиной: воспоминания светильника его чуть был не ослепили, и только; кувшин камры показывал большей частью темноту кухонного шкафа, где он хранился, а у домашних туфель был специфический обзор… В конце концов выбор пал на висевший над оконной рамой охранный амулет. Кажется, Кеттариец объяснял ему специфику памяти волшебных вещей, но Макс так и не смог вспомнить, в чём она заключалась. В любом случае, он не пострадает, попробовав, значит можно было рискнуть. Стоило только сосредоточиться на амулете «особенным взглядом», перед глазами всплыла довольно идиллическая картина: хозяин дома откинулся на спинку дивана и с интересом перелистывал страницы какой-то явно редкой и старинной книги, а рядом, вытянув ноги поперек колен увлеченно читающего Кеттарийца, с комфортом расположилась незнакомая Максу темноглазая леди. Она накручивала на палец прядь волос, в свете грибного светильника отсвечивающую огненными бликами, и не сводила задумчивого взгляда с лица Джуффина. В первый момент захотелось прервать познавательный эксперимент, поскольку происходящее явно выходило за рамки того, что можно показать постороннему человеку, настолько интимной была атмосфера между этими двумя. Но, заключив, что развидеть это уже всё равно не выйдет, Макс решил задержаться. Ему хотелось ещё немного полюбоваться незнакомкой, рассмотреть внимательнее черты лица, выражение глаз, увидеть, как она улыбается... Не потому что она заинтересовала его в романтическом смысле, нет! Но от неё так веяло невероятным уютом, радостью и… домом, что добровольно отвести от неё глаза без веской причины было абсолютно невозможно. — Есть одна мысль, которая не даёт мне покоя, — произнесла, наконец, она, привлекая внимание Чиффы. Тот промолчал, но всё же стало ясно, что это внимающее молчание. Из-за переменившего настроение светильника тени на его лице дрогнули, отчего показалось, словно он повёл ухом, прислушиваясь. Женщина растолковала это в точности так же. — Мы с тобой слишком счастливы… — Серьёзная проблема, — ответил Джуффин, не отрываясь от книги, — видишь, я уже принимаю меры, чтобы тебе со мной было как можно скучнее. — Всё же мне лучше уйти. — Тебя можно понять, моё общество значительно уступает пребыванию на Тёмной Стороне. — Совсем уйти, Джуф. — Что ж, у меня будет веский повод почаще бегать на свидание с вами обеими. Выражение его лица не изменилось, а тон оставался шутливым. Только застывший взгляд говорил о том, что содержание книги резко перестало быть интересным. Леди же покачала головой и села прямо, аккуратно спустив босые ноги на мягкий ковёр. Макс готов был поклясться, что увидел в глазах Кеттарийца, цепко проследивших это плавное движение, мелькнувшее желание схватить ускользающую добычу. Охватившее его отчаяние голодного зверя. — Ты всё понял правильно. Женщина поднялась с дивана, пересекла легким шагом гостиную и стояла теперь спиной к Джуффину, словно говорить, глядя ему в глаза, ей было тяжело. Теперь из окна на неё падал свет цветных фонарей, причудливо подсвечивая мягкий силуэт. — Ты уже давно провёл ритуал, которому научил тебя Махи, а привести в Мир Вершителя до сих пор не вышло… Впрочем, дело не в этом. Какой бы из твоих задач это ни шло в ущерб, пора признать, что баланс нам не удаётся… Что она сказала? Вершителя? Это ведь так Джуффин называл самого Макса! Вершитель, чьим желаниям подчиняется реальность. Но ему самому до сих пор было трудно поверить в свою исключительность. Иногда даже казалось, что Кеттариец сильно преувеличивает его значимость и возможную помощь в деле спасения Мира. И вот, оказывается, что в его появлении были заинтересованы задолго до того, как он вообще узнал о существовании Ехо. Более того, его появление было Важной Задачей... Макс вдруг осознал, что был не просто непрошенным свидетелем чужого прошлого, но и невольным участником открывшейся ему сцены. Чиффа всё не отвечал. В тишине было слышно, как он медленно выдыхает воздух. Казалось, что он вот-вот возразит, но вместо этого он аккуратно отложил книгу и спокойно произнёс: — Ты права, Рани. Я самонадеянно полагал, что мне достанет могущества справиться со всем и при этом позволить себе… личное счастье. Но, похоже, для нас всё ещё остаётся слишком много невозможных вещей. И слишком мало времени. Ненадолго воцарилась тишина. — Полагаю, ты не оставишь мне шансов тебя найти, независимо от того, чем кончится мой эксперимент? — Зачем ты заставляешь меня озвучивать очевидные вещи? — Высказанные обещания приобретают больший вес, в отличие от любых догадок, пусть и самых точных. Не люблю оставлять повод для сомнений, ты знаешь. — Знаю, и слишком хорошо. В твоём понимании это значит поставить окончательную точку, исключить любую надежду и оборвать все связи. И кто из нас жесток? — Мы вообще идеально друг другу подходим, — осклабился Чиффа. — Поэтому мы и поженились. Час от часу не легче. Так это его жена? Та самая, которая якобы умерла? И, судя по тому, к чему шёл разговор, Макс сам того не желая, на самом деле влез в чужую личную жизнь? Не просто в чужую, а в личную жизнь Джуффина! Чиффа, хоть и говорил довольно бодро, выглядел мрачным. Тяжелый жадный взгляд был устремлён на супругу, и, Макс был уверен, она ощущала его затылком. Выглядело так, что он безмолвно просил её обернуться, но безуспешно. В конце концов, Джуффин подошел сам. На секунду показалось, что он собирается обнять её со спины, но он только вытянул руку, чтобы опереться об оконную раму. Это Макс мог понять. Думал, что может. Сам он, обняв любимую женщину, не смог бы уже отпустить. Только не зная, что они никогда не увидятся снова. Но удержаться от того, чтобы ещё раз вдохнуть аромат её волос? Невозможно. Сам-то он и дышать перестал. Даже понимая, что на самом деле его нет в этой комнате, что всё это — воспоминания амулета, висевшего над другим окном, он всё равно ждал, что Кеттариец почует его, обернётся и… Что «и», он даже боялся думать, но подозревал, что это «и» будет очень и очень для него неприятным. Вряд ли Джуффин обрадуется тому факту, что Макс видел его таким, живым человеком с чувствами и эмоциями… И что узнал о том, чем ему пришлось пожертвовать. Это явно далось ему не легко. Ведь не зря он при знакомстве объявил себя вдовцом и дал понять, что поднимать в разговоре с ним тему супруги не следует. Но, что пугало ещё больше, так это по-новому заигравший вопрос — что же он хочет от Макса на самом деле, если ради его появления в Ехо пожертвовал собственным семейным счастьем?! Рани Халли теперь говорила что-то еле слышно, так же отвечал и Джуффин. Макс уже даже не пытался вслушиваться — одни только интонации заставляли щёки и уши гореть. Ему бы не смотреть, прервать своё нехитрое колдовство, но и это было страшно. Вдруг заметят, что что-то изменилось? В голове только и крутилось «Грешные Магистры! Надо же было попасть в такую ситуацию!». За этими мыслями Макс упустил момент, когда леди просто исчезла. Только Джуффин остался стоять у окна в одиночестве. Его рука сжалась в кулак, и Макс дёрнулся, почувствовав, как дрогнули стены и жалобно звякнули стёкла. Светильники в комнате и фонари за окном в унисон замерцали и, судя по звуку, взорвались, погрузив всё вокруг в темноту.***
Макс буквально вывалился обратно в реальность, плюхнувшись задницей на ковёр. Одежда пропиталась потом от напряжения, как бывало с ним только после первых попыток послать Безмолвный Зов. Гостиная снова выглядела светло и приветливо. Макс только отметил, что мебель, ковры, почти всё убранство комнаты полностью изменилось. Видимо, ему повезло наткнуться на единственную вещь, пережившую приступ бессильной злости хозяина. — Ну ничего себе сходил за хлебушком… — пробормотал он, поднимаясь на негнущихся ногах. Кеттариец, конечно, всё равно узнает, что он сделал. Ему для этого даже смотреть на него не обязательно. Или, что вероятнее, уже узнал. «Ну, если умирать, то хотя в сухой скабе и не с красной от смущения рожей…» — заключил Макс и направился к бассейнам.***
«Эй, сэр Макс, если ты решил отрастить себе жабры, вынужден тебя огорчить — это так не работает!» Зов Джуффина застал Макса несколько часов спустя в бассейне, в котором уже давно остыла вода. Он совсем забыл о поддерживающем температуру заклинании. «Жабры – нет, — задумчиво отозвался он, разглядывая сморщенную кожу на пальцах, — но во что-то земноводное, кажется, уже эволюционирую…» «Эволюционирует он… Прекращай маяться ерундой и шлёпай в гостиную, пока не простудился». Интонации по Безмолвной речи, конечно, было не разобрать, но будучи рассерженным, Чиффа, пожалуй, использовал бы иные выражения. А то и вовсе заявился бы в купальню без дополнительных реверансов. «Раз вы настаиваете, придётся перейти сразу к стадии выхода на сушу». Когда Макс вошел в гостиную, завёрнутый в чистое домашнее лоохи, Джуффин как раз снимал с жаровни дымящийся кувшин и выглядел вполне доброжелательно. — Какой ты, оказывается, бываешь осторожный, с ума сойти! — хмыкнул он, разливая камру. — Даже свой собственный щит выставил, какой молодец. — Я случайно. И щит, и… остальное. — Да расслабься, парень, не такое уж страшное тебе открылось знание. Или ты думал, я вообще не человек, наваждение какое? Сцена, которой ты стал свидетелем — не самый приятный момент моей жизни, и я им не горжусь, это верно... Но ты, хвала Магистрам, не враг, чтобы скрывать от тебя свои слабости. Даже напротив. Макс молча отхлебнул из кружки, не зная, что и думать. «Напротив» — это в понимании Чиффы друзья? Союзники в деле спасения Мира? Или это такой аванс доверия, предваряющий момент, когда от Макса потребуется… что? — Заморочил ты себе голову, я смотрю, — вздохнул Джуффин. — Нет на тебе никакой ответственности за чужие решения. И нет никакого долга передо мной и кем бы то ни было. — Но… Неужели просто моё присутствие здесь стоило ваших отношений с супругой? — Твоё присутствие — только часть общей картины. Весомая часть, но не единственная. Как по-твоему, спасение Мира стоит отношений двух отдельных людей? Очень хотелось ответить «Не стоит», но Макс понимал — если Джуффин и его жена посчитали цену приемлемой, то и он не вправе оспаривать их решение. Наверное это правильно. С математической точки зрения… Но вслух признать, что считает допустимым пожертвовать счастьем влюбленных ради какой угодно великой цели, он не мог. Под внимательным взглядом Кеттарийца Максу вдруг очень захотелось закурить. И, хотя он прекрасно помнил, что сигареты, перекочевавшие вместе с ним из родного Мира, давно закончились, всё равно машинально запустил руку в карман в надежде обнаружить там хоть завалящий окурок. К своему удивлению и радости, он действительно нашарил пальцами сигарету, которую тут же нервно сунул в рот и прикурил. — Я тут вдруг понял, — сообщил он Джуффину, выпустив облачко сизого дыма, — что, несмотря на то, что вы мне столько раз говорили о близкой гибели Мира, я, кажется, до сих пор не воспринимал эту информацию всерьёз… — Как и тот факт, что ты — Вершитель, и что мироздание прислушивается к твоим желаниям, — продолжил за него Чиффа. — Впрочем, в это ты до сих пор не веришь, и ладно. Убедишься ещё. Пока просто знай, что от тебя не требуется ничего такого, что ты не захотел бы сделать добровольно. Если тебе нравится наш Мир, просто желай ему быть, это уже будет немало. Он тебе всё ещё нравится, Макс? — Очень. Чего тут было думать? Несмотря на войну, жестокость обезумевших от силы Сердца Мира колдунов и некоторые нездоровые пристрастия местного населения к каннибализму, вокруг было много удивительного: в самом верном адепте самого зловещего Ордена можно было почувствовать родственную душу; в лице наёмного убийцы найти мудрого наставника; открыть своё призвание в магии, о которой раньше только в книгах читал… — Очень нравится, — повторил Макс. — Вот и отлично. Если захочешь ещё что-то сделать для… теперь уже своего Мира, возражать не буду. Но тебе всё ещё не достаёт умений и опыта. Хотя ты, несомненно, делаешь успехи в Истинной магии! — Знаете, Джуффин, я теперь десять раз подумаю, прежде чем в следующий раз пообщаться с чужой вещью… — Несомненно верное умозаключение! — ехидно отозвался тот, — Хорошо, что ты это понял прежде, чем принялся изучать память вещей, например, в моей спальне... Макс почувствовал, что снова заливается краской, которую он так долго и тщательно сгонял дыхательными упражнениями. А этот мстительный хитрый лис продолжал издеваться: — Нет, если тебя это так интересует, мне не жалко… Просто забочусь о твоём душевном здоровье. — Джуффин!! Честное слово, я больше не буду практиковаться на ваших вещах! Мне уже хватило. — Ни хрена тебе не хватило! — фыркнул Чиффа, — Забыл половину моих советов, из-за чего допустил серьёзную ошибку ещё на этапе подготовки, так что практиковаться тебе предстоит ещё долго и упорно. Я, вообще-то, имел в виду другие успехи, — он хитро прищурился и кивнул на сигарету в руках Макса. — Что? Это всего лишь сигарета. — Ну да. Сигарета. А где ты её взял, душа моя? — Как где… вот... в кармане… Макс запнулся. Он ведь надел после купания совсем новое лоохи, в карманах просто не могло ничего заваляться! — Но… Как? Откуда? Это ваши шуточки, Джуффин? Вы же вечно всякую всячину из ниоткуда достаёте! Довольный произведенным эффектом Кеттариец только развёл руками. — Вот к чему не склонен, так это делать за других то, с чем они могут справиться сами. К тому же, эти твои курительные палочки мне никогда не нравились. Так что знакомство с Щелью между Мирами — целиком и полностью твоя личная заслуга. Ты же у нас способный парень, всё схватываешь на лету. — Способный, ага… — эхом повторил Макс. Так вот почему рука в кармане так странно онемела. А он думал – от нервов. Он ошалело рассматривал свою добычу, выкуренную уже наполовину. А ведь это была его любимая марка! Мог Джуффин достать именно её, совсем недавно не зная о существовании сигарет в принципе? Макс посмотрел на наставника, увлеченно набивающего свою неизменную трубку. Мог, вообще-то. Но такие подарки — не его стиль… Вот заставить задуматься о нужных ему вещах, а под шумок научить ученика самому таскать вещи из Щели между Мирами… Погодите-ка… — Погодите-ка… — повторил Макс вслух, — Вы ведь не нарочно этот амулет тут повесили? — Если бы я намеренно хотел тебе показать эпизод из своего прошлого, выбрал бы предмет понадёжнее, — невозмутимо парировал Джуффин, — поскольку до сегодняшнего дня был уверен, что ты внимательно слушал мои объяснения об основах «созерцания памяти вещей». Например о том, что волшебные амулеты часто искажают факты… Я же говорю, ты допустил ошибку, выбрав его в качестве источника информации. — Искажают факты? Вы хотите сказать, того, что я видел, на самом деле не было?.. — растерялся Макс. — Кто знает, Макс, кто знает… В глазах Чиффы сверкнули лукавые искорки. Впрочем, может это было только отражение волшебного огня, которым он раскуривал трубку.