***
Шурф уверенно повёл его влево от основной тропинки. Оглянулся: Макс, путаясь в высокой траве и полах лоохи, спешил за ним. Лонли-Локли усмехнулся: подумает теперь, что Магистр самого страшного в Ехо Ордена в душе романтик и любит уединение на лоне природы. Вскоре они вышли на давно обжитое им место: маленькую круглую поляну, со всех сторон скрытую разросшимся кустарником. Если про эту поляну не знать, то и не найдёшь, пожалуй. На земле живописно располагались крупные валуны. Один из них, тёмно-синий, часто служил Шурфу сиденьем. Пруд невдалеке выглядел романтично: кувшинки, склонённые к воде деревья, птички в ветвях. Вот только для встречи двух полузнакомых здоровых мужиков, недавно избежавших смертельной опасности, совсем не подходящий антураж. А, ничего страшного, красиво — и ладно. Шурф сел и непринуждённо указал на лежащий рядом белый, как сахар, гладкий камень. Высокая сероватая трава, кусты без цветов, оплетённые лианами деревья. Любимое местечко, сокровенное, тайное, такие облюбовывают себе подростки для того, чтобы предаваться безудержным фантазиям о своём будущем. Ну, или юноши для интимных встреч. Во всяком случае, обаяние и ценность таких местечек и заключается только в том, что о них никто не знает. Лонли-Локли, не переставая удивляться своему легкомыслию, приглядывался к сидящему рядом Максу. Что же, выходит, он так доверяет этому практически незнакомому парню? С какой стати? Внешне — ничего выдающегося, хотя хорош, конечно. Сложись у них всё по-другому, можно было бы и роман с ним закрутить. Парень явно не по этой части, опыта никакого, приятно было бы его учить всему, вслушаться в его первый стон… Но любовников на своё тайное место Шурф никогда не таскал. Как-то особенно обставлять свидания ему никогда в голову не приходило: в сношениях для него не было ничего, что требовало бы такой степени задушевности. Об этом месте знал, наверное, только Лойсо, и то только в том случае, если интересовался специально, а это вряд ли. Почему он притащил сюда Макса, Шурф и сам не знал. Если бы его спросили, пожал бы плечами в ответ и сказал: — Захотелось. Вообще-то это была вполне достаточная причина для поступка, Шурф по большей части так и действовал, но на этот раз что-то уж очень необычно всё складывалось. Себе самому объяснять всё же надо более внятно, например: «А с чего это вдруг?» и «Почему именно этого?». Ладно, надо — объяснит, но не сейчас. Сейчас он смотрел, как Макс крутит головой, с любопытством озираясь по сторонам, и гордился своим тайным убежищем. Конечно, ему понравилось! И ещё Шурф чувствовал, что имеет право вот так сидеть тут вдвоём с этим странным Максом, потому что ему его не хватало. Может, всю жизнь не хватало. Привычка всё анализировать, выработанная годами, проведёнными за чтением философских трактатов, куда-то делась, и он просто радовался удивлению и восторгу в его глазах. А Макс между тем заговорил: — Знаете, раз уж я здесь, давайте перейдём на «ты». Без всяких этих ваших «сэров», а? — и неожиданно хлопнул его по спине. Крайне изумлённый Шурф внимательно посмотрел в посветлевшие глаза напротив. И жест признания другом, и предложение показались ему очень приятными. К тому же Макс буквально озвучил его собственную невысказанную мысль. — Давай. Макс. Тот удовлетворённо кивнул: — У нас на родине есть специальный ритуал для этого, но сейчас нам, пожалуй, лучше без него обойтись. — Как скажешь. Шурфу было любопытно и то, что это за ритуал (как будто не достаточно было хлопка по спине), и что это за родина такая, но он с детства знал, что каждый человек имеет право на приватность своего внутреннего пространства. Захочет — расскажет, а расспрашивать не следует. Во всяком случае, на его родине так. Но ритуал явно был непростой, потому что Макс фыркнул как-то даже смущённо и перевёл разговор на другую тему. — Помнишь, ты мне сказал прошлый раз, что ваш Орден своим… ну, символом, что ли, сделал бессмыслицу? Ты, кстати, извини, что я так бесцеремонно тогда. Я вечно так: выпалю, а потом уже соображаю, что не надо было. В общем, ты уверен, что у жизни должен быть какой-то особый смысл? Вот мы тут с тобой сидим, хорошо нам, вот тебе и смысл. Зачем ещё какой-то искать? А ещё вы дерётесь со всеми постоянно. Нравится вам, что ли? Шурф улыбнулся про себя: нет, какая-то потрясающая наглость! И совершенно никакого страха, даже малейшей опаски! Макс сидел, слегка откинувшись и упираясь ладонями на тёплую плоскость камня позади себя. Лицо подставлено солнцу. Тюрбан съехал на затылок. Шурфу показалось, что он точно видел его раньше. Хотя — где? — Ну, о смысле жизни сейчас рассуждать будет, пожалуй, скучно, согласен? Но ты вот сказал, что хорошо нам — это и есть смысл. Вот тебе и ответ. Наш Великий Магистр придерживается той же позиции. Он всегда действует по настроению и поощряет это в учениках. Только остальные — лишь жалкое подобие, а он — сама стихия, ураган. Знаешь, что он может сотворить одной лишь силой собственного гнева? Макс покосился вроде бы даже опасливо, как будто боялся обидеть. Сдержанно кивнул: — Да уж наслышан. — Наслышаны все. Только видеть его в деле — совсем другое. Макс резко повернул голову и с недоумением уставился на него. И Шурф вдруг почувствовал, что с Максом не надо говорить о Лойсо… так. Ему кажется, что они похожи, но ведь что он знает о Максе? Да ничего.***
Великий Магистр Лойсо Пондохва пребывал в добром расположении духа. Дела его шли хорошо, и сложившееся положение вещей обещало ещё большее улучшение. Сама суть личности Лойсо, его стремление к разрушению и уничтожению требовала выхода, насыщения, и, похоже, скоро можно будет развлечься по-настоящему. Да и сегодняшняя ночь располагала к благодушию. Красивый послушник, вызванный в магистерскую спальню, не подвёл. Показал себя нежным и страстным, действовал умело, когда это от него требовалось, был податлив и послушен в руках. Утром, уходя, не бросал томных призывных взглядов, намекая на последующие встречи. Длинные ноги, гладкая горячая кожа, нос с небольшой горбинкой так щекотно упирался в живот Лойсо… Пожалуй, можно будет его ещё пригласить. Или, может, лучше убить, чтобы никому не достался? Слишком красивый. Впрочем, неважно. Как настроение будет. Лойсо сильно потянулся, расправляя мышцы, готовясь к насыщенному, интересному дню. И один из пунктов, составляющих его интерес, снова был связан с Лонли-Локли. Тот преподносил сюрприз за сюрпризом. Одно удовольствие за ним наблюдать. Не только из-за того грешного сна, хотя из-за него — в первую очередь, конечно. Для Лойсо Пондохвы давно уже не было ничего загадочного в жизни. И то, что ещё оставалось таким, таилось не во внешнем мире, а внутри его самого. Непостижимым образом это было как-то связано с Шурфом. Лойсо чувствовал это. Иногда его сознание формировало такую странную картину: ему казалось, что он идёт по какому-то старинному замку, вроде, фамильному, хотя откуда бы у него взяться фамильному замку? В руках у него свеча, и её дрожащий свет выхватывает из темноты то портреты предков в резных рамах, то замурованные ниши, то древние статуи с таинственными улыбками на каменных лицах. Он идёт и натыкается на запертую дверь, ключа от которой у него нет. И вот там, за этой дверью, таится какая-то тайна, живущая глубоко в его сознании. Из-за того, что он не может проникнуть за эту дверь, Лойсо готов разрушить весь Мир и все остальные Миры, сколько их ни есть. И он разрушает. Ему нравится разрушать, но если он увидит, что ТАМ, то ему откроется причина всего. Чего — всего, Лойсо пока не знает, и это раздражает так же, как символ глобальной нелепицы — дохлая ворона. Причина всего, что с ним произошло в течение последовавших за сном о ней сотен лет. Вот такой дверью в его реальности был Шурф Лонли-Локли. Большую часть своего времени Лойсо не думал об этом, но иногда накатывало. Уничтожить чарами эту дверь — убить Шурфа? Тогда не будет тайны, но лишь потому, что она навсегда останется неразгаданной. А на это Лойсо был не согласен. Впрочем, все эти замки, свечи, двери не совсем в хорошем вкусе. Слишком таинственный и стандартный антураж. Но Лойсо нравилось это сравнение. Если Лонли-Локли — ключ к той двери, то рано или поздно он, похоже, их соединит. Но мальчишка шёл слишком уж необычными путями. Одно знакомство с Вершителем чего стоит. Тысячелетний жизненный опыт говорил Лойсо, что случайностей в жизни могущественных людей не бывает. Вершитель с коротким необычным именем, которого Чиффа притащил себе в помощники, был не первым его приобретением такого рода. Прежние быстро осваивались в их Мире и делали Кеттарийцу ручкой. Но этот задержался рядом с Чиффой. Видимо, сущность его была глубже и серьёзнее, чем у других. Или он просто больше подходил к их Миру. Шурф набрёл на него довольно быстро, вскоре после того, как Чиффа стал выпускать своего протеже из дома одного. Тот бесцельно шатался по городу, бездельничал, глазел по сторонам и ничем не выдавал злокозненных планов наставника. Надо ли удивляться тому, что вскоре нашёл приключений на свою любопытную задницу. Всё правильно, но вот то, что Шурф оказался рядом и более того — зачем-то спас его, отказавшись от возможности размяться в серьёзной потасовке, было вовсе не забавно. Или? Это, конечно, как посмотреть. С этого момента Лойсо стал внимательнее приглядывать за Лонли-Локли. Тот явно был не в курсе того, кто такой его новый знакомый, но чем-то этот парень его заинтересовал. Может, и просто так понравился, но явно не только это, из-за прекрасных глаз очередного парня Лонли-Локли стараться бы не стал. У Шурфа отличная интуиция и он, скорее всего, почувствовал, какие возможности открываются рядом с ним. Про его вершительство он не догадывается, просто чувствует новое и неведомое. Вершитель — это же запредельное могущество, совершенно другая магия, он может стать дверью в другие Миры… Дверью?! Да что это всюду двери-то мерещатся! Наверное, просто удобное сравнение. Конечно, ситуацию следует повернуть в свою пользу. Отобрать Вершителя у Чиффы и перетянуть на свою сторону вряд ли удастся. Этот Макс хоть и выглядел простаком, но практически никакому влиянию не поддавался. То, что мальчишка не разделит его взглядов, Лойсо понял сразу же. Да и подобраться к Чиффе, оставшись незамеченным, нельзя. Всё-таки он не последний колдун. А тут как нельзя более кстати подвернулся Шурф. Ясно, что у Лойсо в руках теперь инструмент, с помощью которого можно раскачать конструкцию, связывающую Кеттарийца и Вершителя. Возникшая задача будоражила Лойсо ещё и тем, что Шурф Лонли-Локли неуловимо изменился. Эта перемена была настолько же эфемерна, насколько кардинальна. Раньше он был, в общем-то, понятный, хоть и не всегда предсказуемый. А теперь он стал словно ускользать от Великого Магистра. Не таким уж невинным оказался этот молоденький Вершитель, если так легко набросил верёвочку на самого Лонли-Локли. Шурф, конечно, падок на новые магические тайны, но тут что-то другое. Молод он ещё, вот в чём дело. Ум и могущество при нём, а вот романтические настроения остались. Ну, что же, отличный повод помочь ему от них избавиться. Пусть сблизятся ещё немного, можно и подтолкнуть слегка. Этот Макс и сам, несомненно, заинтересован в неординарной личности своего нового знакомого. Чиффа, конечно, со своей стороны подсуетится, раскроет мальчику глаза. Хотя у него может быть своя интрига, за ним в этом плане не угонишься. Лойсо усмехнулся. Он гнаться и не будет. Мальчики друг другу нравятся, и на этом можно сыграть. В итоге очередное разочарование в отношениях с другими людьми только укрепит привязанность Шурфа к нему. Великий Магистр встал, прикидывая в уме очередность дел, но вдруг поёжился, как от холода. На мгновение ему показалось, что запертая дверь в его тёмном замке стала ещё прочнее.