Воробьиная ночь

      Давным-давно, в стране, которая простиралась от юга до севера, жил добрый молодец, звали его Бажен. Лицо его было, словно солнце, ясное. Плечи, точно горы, крепкие. Взгляд — ястребиный. Сам душою — храбр, щедр и человеколюбив. Все девицы на деревне влюблены в него были. Известен случай: как Бажен пройдет мимо красавицы, та раскраснеется и словом ласковым его почтит. Другая — на шею ему бросится, в жены проситься будет. Третья — узелки на веревке вязать начнет и нашептывать себе под нос всякое, приворожить молодца пытаясь. Словом, был Бажен женихом нарасхват!       Но самому Бажену ни одна девица по сердцу не приходилаcь. Не нравились ему невесты, надоедали ему своим вниманием. Иной раз вырывался он из цепких девичьих объятий и бежал в поле, подальше от приторных голосов своих поклонниц. Там он садился под белой березой, доставал дудку и играл на ней песни. И разливались эти песни по полю, точно молочные реки по кисельным берегам.       Но не помнил Бажен наставлений отца своего. Не помнил, что тот запрет ему дал — ни в коем случае не оставаться одному в поле среди дня белого. В это время там нечистая сила бродит, души человеческие выискивая. Полевики, полуденницы, мавки — все они ищут, чью головушку одурманить, чью жизнь к себе забрать.       Прав был отец. В один из дней услышала мавка, как Бажен играет на дудке, как музыку чудную из нее извлекает. И подкралась к нему сзади, чтобы посмотреть на сие колдовство. Но про злые умыслы свои позабыла. Понравились мавке песни.       Уж очень захотелось ей узнать, как выглядит тот, кто их творит. Тогда взобралась она на березовые ветви, свесилась с них, наклонилась, разглядела лицо Бажена… И обмерла вся, влюбилась! Чувства ей вмиг помутили рассудок, да так, что не удержалась мавка на ветвях. Свалилась прямо в руки любимого!       Удивился Бажен тогда знатно. Взглянул на девицу нечестивую, улыбнулся ей, а та вскочила и убежала. Нельзя ей дружбу с живыми вести. Враждою ее русалочий род с людским связан. Разрешено мавке только издалека за людьми наблюдать и подсказки в виде знамений им подкидывать… Либо же души их губить безжалостно... Но об этом нашей мавке даже не хотелось думать.       А Бажен, как простой молодец, обо всем этом не знал. Приглянулась ему незнакомка, так быстро умчавшая из его объятий. И стал он в поле приходить почаще, оставляя позади себя назойливый шум из девичьих голосов, ища в поле один-единственный голос — голос своей прельстительницы.       А прельстительница и рада. Всякий раз, когда приходил Бажен к березе, взбиралась она на белые ветви и смотрела с них на возлюбленного, слушала песни его дивные и разговоры вела с ним нежные. Но не спускалась она вниз: боялась, что кто-то из сестер увидит их вместе. И так шли день за днем, месяц за месяцем, приближалась осенняя пора. Счастливы были Бажен и безымянная мавка. Но счастье их длилось недолго…       Как-то раз, в один из дней осеннего месяца, все же осмелилась мавка спуститься с ветвей на землю к ненаглядному Бажену. Тот решил ей подарить кольцо золотое, от матери доставшееся. И взяла тогда мавка кольцо из рук любимых-ласковых да поцеловала молодца.       О, как сказочен был тот поцелуй! Такой живой, как в тот миг, мавка себя никогда не чувствовала!       … Но именно в тот самый миг выскочили её сестры-русалки на поляну, почувствовав что-то неладное. Увидели они парочку, впились в нее завистливыми взглядами да злые заговоры стали приговаривать. И покуда наша мавка целовалась Баженом, её подружки через её же губы пили силы его жизненные. И не догадывалась она об этом. Пока Бажен не упал замертво.       Затрепетала, заколыхалась, побледнела тогда бедная мавка, притом, что уже бледна как смерть была. Посмотрела в сторону — и увидела сестриц своих нечестивых. А они там стоят довольные: взглядами стреляют, зубами щелкают, ухмылки делают. Закричала на них мавка со всей силы, в горе почерпанной. Тогда ветер на всю округу встал, птицы с испугу разлетелись. И сестрицы убежали. Взволнованные, но сытые своим злодеянием.       А мавка та села над молодцем и оплакивать его стала. То на кольцо золотое посмотрит, то на Бажена. То на кольцо золотое, то на Бажена. И столько раз она посмотрела на дорогой ей подарок, что слезы из ее глаз стали литься тоже золотые. И днем, и ночью она сидела над милым, поливая его слезами драгоценными.       На следующий день в поле прибежал отец, не дождавшийся к вечеру сына своего. А как увидел его мертвого, то вскинул руки, взмолился небу и проклял силу нечистую, отобравшую у него наследника. От гнева его спряталась мавка, взобравшись на ветви. И уже оттуда наблюдала она за тем, как отец забирает родную кровинушку.       Как и раньше, но в последний раз, смотрела она с ветвей на любимого своего...       С тех пор мавка с березы не спускалась. Дождевой грязью она рисовала на березе черные черточки, считая дни, проведенные без Бажена. И неустанно плакала, а слезы её стекали по листьям, окрашивая их в желтый цвет.       И так долго мавка сидела там, так долго плакала, что в конце концов сама превратилась в березу. Плачущую и зимой, и летом. Но только лишь осенью плачущую золотыми слезами — в память о своем возлюбленном и его роковом подарке.