Redenzione

В доме стояла тишина, прерываемая звуками работающей техники, из чего ты сделала вывод, что Олег все-таки отпустил наёмников. Конечно, несмотря на огромные деньги, которые вы им заплатили и за спасение, и за молчание, вряд ли они хотели оставаться под одной крышей с самыми разыскиваемыми людьми сейчас. Теперь вы остались только втроём, и у вас ещё будет пару спокойных дней, прежде чем надо будет срываться и уезжать из страны. Эта передышка нужна всем. — Когда будем выдвигаться? — Олег зашёл на кухню первым, пока Серёжа завернул в ванную, чтобы умыться. — Мне надо с Андреем созвониться, данные ему мои новые передать, чтобы он начал документы готовить, потом возьмём билеты. Ребятам, которые нас через границу проведут надо будет за часа четыре до подъезда позвонить. Переберёмся за кордоны, там сядем на самолёт и полетим, — вы с Олегом сразу решили: пока он готовит план спасения Серёжи, ты занимаешься вопросами вашей безопасности транспортации до границы и ее пересечением. Ты вообще много чему вынуждена была научиться за последние месяцы, но благо деньги все ещё решают если не все, то многое. Найти ребят, которые согласились провести вас через границу и безопасно довезти до ближайшего города с аэропортом труда не составило. Самым трудным будет добраться до самой границы, чтобы на камерах не засветиться. — Позавтракаем, и я тебе организую безопасный канал связи, чтобы с Андреем поговорить. Потом как раз билеты закажем, чтобы следов никаких не оставить за собой, — Разумовский буквально проскользнул в кухню, тоже уже с влажными волосами, сразу занимая место за столом и прижимая одну свою ногу к груди, он всегда так сидел. Ты решила тоже пойти освежиться, пока Олег будет готовить завтрак. По пути в ванную остановилась только чтобы оставить лёгкий поцелуй на губах рыжего. Тактильный голод был невероятным, одной ночи катастрофически не хватало после такой разлуки. Их обоих хотелось без остановки. Достаточно было одной такой простой ласки, чтобы внизу уже зарождалось возбуждение. Прохладная вода по разгоряченной коже сразу вызвала табун мурашек. В голове было пусто несмотря на то, что нужно было решить буквально сотни задач, от которых зависела ваша жизнь. Время для вас просто остановилось. Ты пробыла в душе недолго, обернулась в самое большое полотенце и снова двинулась в сторону кухни, даже не парясь о том, чтобы одеться. Одежда вообще не была у вас в приоритетах, когда вы оставались где-то втроём. Когда ты стала подходить к кухне, то услышала звон посуды, а следом два рваных, но таких знакомых громких стона. А тебя не было всего 15 минут. Голодной до любимых тел была не только ты одна. Теперь ты просто наблюдала за любимыми, облокотившись на дверной косяк. Серёжа сидел на столешнице, сцепив голени на талии Олега, пока тот выцеловывал его шею, опираясь обеими руками рядом с ногами Разумовского. Последний через плечо Олега заметил, что ты вернулась, и хитро подмигнул тебе, убрал одну руку с талии Волкова и поманил тебя к ним. Ты улыбнулась, закачала головой и прошла обратно к обеденному столу. Вы очень любили игры, а это уже была именно игра. — Я, пожалуй, понаблюдаю за вами отсюда, вид шикарный, — после твоих слов обернулся и Олег, ненадолго отрываясь от своего увлекательного занятия. У обоих глаза были уже чёрными от возбуждения, шея Серёжи была вся усыпана красными пятнами от укусов и разводами от щетины Волкова; уже через пару часов кожа начнёт шелушиться, и придётся опять спасать Разумовского своей косметикой. Ты провела рукой по открытым плечам, ключицам, провела рукой по полотенцу, что ещё было на тебе вниз, чуть откидывая голову и чувствуя невероятный жар только от того, с каким голодом мужчины следили за движением твоей руки. Когда твоя рука оказалась на бедре, ты чуть распахнула полы махрового полотенца и скользнула пальцами глубже, закусывая губу и снова возвращая взгляд к Олегу и Серёже. — Вы продолжите? — вместо ответа ты получила низкий рык Волкова, который подхватил Разумовского под бёдра и на руках донёс до стола, за которым ты удобно устроилась, опустил его на твёрдую поверхность и стащил дурацкий халат. Они оба прекрасно понимали, что тебе невероятно важно было видеть каждое их движение, как взаимодействуют их тела, как они принимают друг друга. Они оба готовы были всегда дать тебе то, что ты хочешь. Теперь Сережа сидел на краю стола, Олег все ещё стоял между его ног, оба они находились сбоку от тебя, это был самый лучший ракурс. Ты положила одну ногу на стол, щиколоткой задевая бедро Разумовского и получая необходимый контакт. Олег провёл пальцами по твоей ступне, по своду, по голени и наклонился, оставляя лёгкий поцелуй, давая тем самым понять, что все будет. — Олеж, хочу тебя ужасно, — Разумовский уже буквально хныкал от возбуждения, сцепляя свои ноги сильнее за спиной Волкова и явно намекая на желаемое продолжение. Он всегда становится таким, когда возбуждение его захватывало с головой, когда он был голодный до ласки, когда у вас был долгий перерыв в сексе, когда долго не было Олега. Когда Волков вернулся из армии, ваши соседи чуть не вызвали полицию, настолько Разумовский кричал под Олегом, пока тот жестко втрахивал его в старую скрипучую кровать, а сам Серёжа входил сбивчиво в тебя, еле держась на дрожащих руках и абсолютно не имея никакого контроля над своим телом и движениями. Волков снова увлёк рыжего в поцелуй, опуская руку между их телами и обхватывая уже истекающий смазкой член партнера, проходясь по головке, скорее раззадоривая, чтобы вызвать гортанный стон, потерявшийся в глубоком поцелуе. Олег обожал мучить, изводить Разумовского, трахать его рот своим языком, дрочить ему то грубо и резко, то плавно и медленно, пока последний просто не начинал умолять. Узел внизу твоего живота затянулся, тело буквально горело, между ног влажно, невозможно больше не касаться себя, не двигать своими пальцами в ритме руки Олега. Когда с твоих губ слетел первый громкий стон, рука Серёжи оказалась на твоём колене, он вцепился в него, чтобы заземлиться и выстроить эту цепь, по которой словно током будет литься ваше общее возбуждение. — Сереж, чего ты хочешь? — как ты любила, когда Разумовский, уже плывущий и еле соображающий, начинал говорить, чуть смущённо озвучивать свои желания, поэтому ты не удержалась и спросила. Парни разорвали поцелуй, Волков остановил движения рукой, а свободной взял Серёжу за подбородок и развернул к тебе, чтобы ты получила ответ на свой вопрос глаза в глаза. — Хочу… хочу чтобы Волче взял меня прямо тут, нагнул над этим столом, — с твоих губ сорвался новый громкий стон от этих слов, и ты резко проникла в себя пальцами, поджимая пальцы на ногах и ещё сильнее упираясь щиколоткой в Серёжу. Олег резко стащил Разумовского со стола, скинул окончательно его халат, следом снял свои штаны, переступая через них и откидывая в сторону. У него прекрасно стояло, на багровой налитой головке блестела смазка, он тяжело дышал, покраснел и его тело уже покрыла легкая испарина. Невероятный. Олег всегда был вашей скалой, спокойным, рассудительным, могло казаться, что он не такой чувствительный, но просто он никому кроме вас свои эмоции и желания не показывал. Когда двери закрывались, и вы оставались наедине, весь ураган, который в нем зарождался, выходил наружу и являл вам настоящего Олега. Властного, ревнивого порой, сильного, нежного, заботливого. Он взял Серёжу за плечи, развернул, надавил руками на поясницу и уложил грудью на стол, коленом раздвигая его ноги. По кухне разнесся звук первого звонкого шлепка. Вы все втроём любили пожёстче, чтобы на грани между болью и наслаждением, чтобы до исступления, до криков, до искусанных губ, покрытых метками тел. Несмотря на это, вы все делали аккуратно, заботливо. Вот и сейчас. Стоит красному пятнышку проявиться на белоснежной коже Разумовского, как Олег сразу наклоняется, чтобы оставить поцелуй. Извиняется. Двигается чуть выше, руками раздвигает ягодицы Серёжи, мнёт их, прикусывает кожу, сразу зализывает укус. Серёжа беспорядочно двигает бёдрами в поисках трения, руками вцепился в края стола, чтобы не было желания прикоснуться к себе, потому что ещё слишком рано. — Серёж, где? — голос Волкова низкий, животный, он сам заведен до предела, ему нужно скорее, скорее почувствовать родное тело изнутри. Уточнять, о чем спрашивает Олег даже не стоит, Сережа набирает побольше воздуха в легкие, приподнимает голову и говорит: — В халате, в кармане, — Олег хмыкает, ненадолго отрываясь от Сережи, чтобы наклониться к халату и достать из кармана смазку и презервативы. Сережа кладет голову на бок в твою сторону и пьяно улыбается, закусывая губу, когда наблюдает за твоими размеренными движениями, как ты в начале входишь в себя пальцами, потом играешь с клитором, переходишь на соски и возвращаешься обратно к своему занятию, невероятно наслаждаясь картиной перед собой и не спеша к разрядке. Полотенце уже полностью размоталось и тряпкой свешивалось со стула. Ты улыбнулась Разумовскому в ответ, языком проходя по своим губам. Волков снова оказывается между ног рыжего, щелкает крышка от смазки, на пальцы выливается щедрое количество. Олег все еще помнит, каким узким был Сережа пару часов назад, а значит на подготовку придется потратить чуть больше времени, но ему это только в кайф. Порой кажется, что Олег получает больше удовольствия от прелюдии и подготовки, нежели от самого проникновения. Когда в Сережу входит первый палец, кухню снова наполняет стон сразу вас троих, ты проникаешь в себя пальцами следом, ловя единый ритм с Волковым. Сережа вцепляется в стол до белых костяшек, когда в него входит уже два пальца, голову откидывает назад, подмахивая и сам уже насаживаясь на пальцы, стоны с его губ слетают громкие, настолько пошлые, что ни одной актрисе в самом отборном порно и не снилось. Третий палец входит плавно, по тому, как вскрикивает рыжий и выгибается в пояснице, становится понятно, что Олег нашел простату. В тебе уже тоже три пальца, ты двигаешься в едином ритме, большим пальцем задевая головку клитора и ощущая, как разрядка все ближе и ближе. — Олег, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, — Разумовский шепчет словно в бреду, прокусывая собственную губу до крови. Олег резко прекращает движение, вытаскивает пальцы, вызывая у рыжего разочарованный стон, только чтобы наклониться и оставить еще один поцелуй на копчике, спуститься ниже, языком провести между ягодиц, кончиком языка проникнуть внутрь. Выливает на пальцы еще смазки, проходится влажными пальцами по чувствительной головке. Они давно уже в сексе не используют никаких дополнительных ограничений. Какие могут ограничения быть, когда вам кроме друг друга больше и не нужен никто? Входит резко, одним плавным движением, до конца, до звонкого шлепка кожа к коже. Грудью буквально ложится на спину Разумовского, пальцами одной руки вплетаясь в длинные рыжие волосы, собирая их и наматывая на кулак, чтобы потянуть на себя. Начинает двигаться сразу размашисто, сам сгорая от того, как узко, как горячо, как давно не чувствовал вокруг себя эти горячие стенки мышц. Вторая его рука снова ложится на твою ногу, находит в ней опору, чтобы двигаться удобнее было и чтобы контакт не потерять. Трахает Разумовского, а смотрит на тебя, следит за тем, как пальцы то покидают, то возвращаются в твое тело, улыбается тебе хищно, настоящий, самый настоящий Волк. Уши закладывает, кровь по венам бурлит и закипает, уже не слышно ничего вокруг, весь мир сужается до стонов и до ритмичных шлепков. Волков зубами вцепляется в загривок Сережи, всегда делает так, чтобы в очередной раз заклеймить, внутреннее животное выпустить и пометить свою территорию. Ритм движения сбивается и у тебя, ты переходишь только на активные ласки клитора, все ближе и ближе двигаясь к финалу. Олег замечает это и, делает пару рваных толчков, выходит из Сережи, обхватывает свой член в кулак и кончает в пару движений, оставляя белесые капли на спине и ягодицах Разумовского. Ты кончаешь следом, сводя ноги, откидываясь на спинке стула, выгибаясь. Мир на секунды просто существовать для тебя перестает, дыхание замирает следом, сердце стучит так, что, кажется: стук его слышен всем. Стоит только сознанию вернуться, как замечаешь на себе все еще томный взгляд Олега, который прижимает руками Разумовского к столу. Он освобождает одну руку и протягивает ее тебе. Вам уже давно не нужны слова, чтобы понять друг друга. Ты поднимаешься на еще ватных ногах, становишься ближе и чувствуешь давление на спине от руки Волкова. Он знает, как ты любишь подчиняться. Им обоим. Наклоняешься над Разумовским, вылизываешь поясницу, ягодицы, языком собираешь все терпкие капли спермы, ощущая забытый вкус Олега. Аккуратно опускаешься на колени рядом, проводишь рукой по его члену, губами касаешься головки, языком проводишь по всей длине. Волков перестает дышать от этой картины, подносит большой палец к твоим губам, размазывает остатки своей спермы по ним. Ты ловишь его палец следом, проводишь языком по подушечки пальца, вылизываешь дочиста. Он дрожит. Оставляешь поцелуй на выступающих тазовых косточках, затем чуть ниже, где красуется еще одно тату, мимо которого невозможно пройти, нельзя не поцеловать, очертить знакомый узор языком. Олег проводит рукой по твоим волосам и отходить чуть в сторону, отпуская Сережу. — Давай, милая, теперь твоя очередь просить, — о да. Сережа еще не кончил, хотя он уже очень близок. Он поднимается следом, его ноги дрожат, видно, что он еле стоит, что ему безумно хочется кончить. Ты соединяешь ваши взгляды. — Сереж, трахни меня, давай, — смущения между вами уже нет давно. Вы всегда говорите открыто и прямо, что заводит даже сильнее. Олег протягивает Разумовскому презерватив, а ты послушно стоишь на коленях и ждешь. Вы же незащищенный секс тоже практиковали, но только в более спокойные времена. Сейчас возможные последствия вам были ни к чему. Внизу зарождается новый клубок, тебе с ними долго и не надо. Одного оргазма тебе сегодня было мало. Необходимо почувствовать Сережу внутри. Он всегда брал тебя яростно, вбивался, вколачивался, кусался, вцеплялся пальцами до синяков. Он подходит к тебе, берет твое лицо в ладони, наклоняется, чтобы поцеловать, сразу проникает языком за кромку зубов. — Встань на четвереньки, милая, возьму тебя сзади, — от одного этого голоса ты была готова кончить. Рука непроизвольно тянулась вниз, чтобы снова прикоснуться к себе, но не сейчас. Разворачиваешься и опираешься ладонями на холодный пол. Это сейчас уже неважно. Где и как. Лишь бы почувствовать его внутри. Ты краем глаза замечаешь, как Олег садится на ближайший стул, внимательно наблюдая за вами. Сережа входит резко, без долгих прелюдий, уже не до этого. Ему нужно кончить, тебе нужно почувствовать его. Сразу берет бешеный ритм, вбивается в тебя резко, практически не выходя, своей грудью прижимаясь к твоей спине, кусает плечи, руками сжимает бока до синяков. Разрядка снова накатывает, тебе не хватает совсем немного, убираешь одну руку и тянешься между ног, снова касаясь еще чувствительной головки клитора от предыдущего оргазма, но сейчас это только в плюс. Разумовский уже срывается на какой-то невероятный ритм, ты следуешь за ним, догоняя. Кончаете практически одновременно. Руки не держат, валитесь оба на пол. Ты прямо лицом в холодный кафель, Сережа успевает развернуться и упасть спиной. На какое-то время на кухне воцаряется тишина, прерываемая только тяжелым дыханием всех троих.