Из князи в грязи

— Чтобы народ стал свободным, нужно чтобы был свободен владыка, — проговорил Борислав, рассматривая своё бородатое лицо в зеркале. Праздничное одеяние неимоверно шло ему. Очередная ступень плана была готова к исполнению. Сердце царя переполняла теплота и радость. — И ты будешь свободен, как и все мужчины, через брак. Через жену ты освободишься от страстей! — улыбнулся патриарх, сидевший подле своего царя. — Да, я буду свободен! — уверенно сказал Борислав и, быстро надев златой венец, подошёл к окну. Прекрасный град Скопле, переливался всеми цветами под лучами ласкового солнца. У стен дворца собиралась огромная толпа. Народ ждал этого события с самого помазания Борислава на царство. К надежде на новое время прибавилась надежда на продолжение династии мудрых царей. — Пришлось подождать пять лет для твоей свободы, о народ Васнийский… кто знает, если бы не этот план, я мог бы сейчас уже быть отцом, — усмехнулся Борислав, оглядываясь на пройденный путь. — Тяжёл твой крест, царь земной, но с умом твоим необыкновенным ты всё вынесешь! — уверенно проговорил Апостол, осеняя правителя крестным знамением и, добавил: — Главное ни о чём не жалеть! Всякое терпение вознаграждается! Борислав лишь тихонько кивнул и начал ходить из угла в угол. Сидеть на месте у него не получалось. Счастье переполняло его, теперь он мог воссоединится с любимой в законном, святом браке. Наконец обрести опору и надежду на будущее. Это было ещё одной важной составляющей плана. Хотелось петь, или танцевать - настолько рад был Борислав. — Мои дети будут править уже свободной Васнией и не станут прятаться за стенами! — грозно сказал царь, подняв голову к небу, как бы обещая кому-то. В комнату вошёл Александр тоже в праздничном облачении. Он, слыша только последние слова, слегка растерялся. — Что случилось брат? — спросил он. Борислав, взглянув на брата, тут же обнял его и прошелестел: — Счастье случилось! Пришёл праздник в нашу жизнь! Я стану не только супругом Васнии, но и супругом Ольги! Новое поколение перестанет быть рабами Номади! — Это-то я знаю! Невеста уже заждалась! — улыбнулся Александр. — Надеюсь, она на венчании будет не в кольчуге, — строго заметил патриарх. — Мы это уже обсудили, — заверил Борислав улыбаясь. Через час он так же улыбался, на венчании, а рядом стояла она — Ольга, дочь Великого Ярла Тюра, наследница клочка земли в далёкой варангии, а теперь - царица огромного восточного края. Златые венцы, украсившие голову новобрачных, сверкали на солнце. Венчание с Ольгой прошло просто великолепно. В собор народу набилось чуть ли не больше, чем на венчание на царствование. Со всех краёв земли спешили посланники с дарами поздравить царскую чету и посмотреть на это чудо. Великая династия Васнийских царей сплеталась узами с северянами, равных которым в битвах просто не было. Народ ликовал и обнимал окружающих царя с царицей гвардейцев-северян, варварскую, но всё же надежду на спасение от варваров пострашнее. Один поцелуй и пара колец поделили историю Васнии на до и после. Теперь все соседи в страхе понимали, что Тюр Великий просто так не даст в обиду своего зятя. На это надеялись и князья с воеводами и боярами, ещё сильнее надеялся простой народ. После венчания был пир на весь Васнийский мир. Царственная пара проехала по главным улицам города и скрылась в дворце, в это время чиновники скрипя зубами раздавали бесплатный хлеб, отпускали из казематов преступников и прощали долги в честь праздника. В летописях будут писать — «Вино текло по улицам и хмелел народ от одного вдоха!» Такая расточительность при пустой казне и не выплаченной дани была обусловлена приданным Ольги. Великий Ярл не поскупился и бросил клич по всему северу. За месяц до свадьбы в восточные порты прибыли сотни кораблей-драконов, гружённых золотом и мехами. Во дворце тоже шёл пир, столы ломились от снеди, слуги едва успевали доливать князьям да боярам вино в чаши. Борислав, жутко довольный собой, сидел во главе стола и любовался Ольгой. Теперь они вместе! Она его и только его! Справа от царя сидел патриарх, который пьянство и разврат не благословлял, а вот пиршество вполне. Рядом с ним примостился Александр, захмелевший от счастья и произносивший уже сотый тост. Слева же от Борислава раскинулся на целую лавку Тюр с гвардейскими воеводами. В пылу праздника не все заметили, что царь исчез со своего места, оставив молодую выслушивать тосты и пожелания. В тихой арке Борислав переговаривался с лесным послом. — Ригурд не продержится у власти и семи лет, против него зреет заговор! Адамант Свирепый хочет стать императором заместо дяди! Вам остаётся только подождать! — шептал посол, улыбаясь. Он уже преподнёс царю прекрасный свадебный подарок — скипетр украшенный изумрудами, как выразился Лесянин: «Не мечом правьте, а сиим предметом!» — Значит, будем ждать семь лет! — радостно рассмеялся Борислав и, обняв посла, как родного, прошептал ему на ухо: — У меня через семь лет уже будут дети! Очень прошу свергните этого своего Ригурда, я не хочу чтобы детство моих отпрысков прошли среди унижений и слабости! — Не всё идёт по плану, увы, но я гарантирую, что Ригурда свергнут через семь лет! Я тоже не хочу чтобы мои дети росли, когда на материке есть такие люди, как Номади! — проговорил посол, отстраняясь. Борислав с надеждой посмотрел на него и, поняв что мужчина не врёт, успокоился. — Мы похожи, оба боремся за лучшее будущее для двух последних империй на материке! После того как развалилась Велика Руна и Великая Эллада, варвары обнаглели! Но мы спасём будущее наших детей! — проговорил посол и скрылся в пиршественном зале. Борислав, постояв у окна и посмотрев на празднующий город, решил поговорить с супругой. Под дружные аплодисменты и тосты, увел Ольгу из зала, Борислав решил скрыться от чужих глаз в их месте, в том самом саду, где они впервые познакомились. — Ждать семь лет? — тихо спросила она, обвив Борислава руками. Тот молча кивнул, царица поцеловала его в губы и успокаивающе проговорила: — Ну, ну, ничего страшного! Твой план ведь и так был рассчитан не на один год! — Да но… — было начал Борислав, но Ольга закрыла ему рот ладонью и горячо прошептала: — Как думаешь, скольких маленьких царевичей и царевен я смогу родить тебе за семь лет? Борислав не знал что ответить и лишь поцеловал ладонь любимой женщины. *** Первые три дня, пока ехали по степи, Армей гордо игнорировал повозку посла и Васнийских кавалеристов сопровождения. Ограничиваясь лишь презрительными взглядами в сторону оных. Но на четвёртый день князь понял, что так нельзя и надо наладить контакт. «А то приеду в эту Васнию, буду как дурак башкой вертеть», — решил он. Вечером на привале, Армей, сидя на кошме у костра, подозвал посла. Тот с достоинством подошёл и уселся рядом, вёл он себя свободно, но всё-таки с лёгкой осторожностью. — Отужинай со мной, — приказным тоном проговорил Армей, как бы говоря: «Это не предложение!» — С превеликим удовольствием, — улыбнулся Андон, вежливо кланяясь. Предоставленные миски с едой он зачем-то перекрестил и приступил к трапезе. — А это правда - что у Вас царь дурак? — прямо спросил Армей. Льев поперхнулся и, прикрыв рот рукой, ответил: — Не совсем, да он не устраивает пиры и не ездит на войну, предпочитая книги. То есть для вас он дурак, для нас же он мудрый правитель. Армей попытался представить, что это за царь такой, который не пирует и не воюет — не получилось, не хватило воображения. — А это правда, что его брат Александр разгромил морских кочевников? — спросил Армей, в надежде что хоть один достойный соперник найдётся в этой империи. — Да, царевич Александр в бою у Мраморного мыса разгромил эскадру Илама, — спокойно ответил Андон. — И какой он из себя? Сколько у него жён? — с упоением спросил Армей. «Ну хоть кто-то похожий на воина там есть! Слава Фалу!» — Он ниже Вас и меньше, а жена у него как и полагается одна, всё по закону Божьему, — отвечал Льев. «И этот слабак!» — расстроился Армей, но ободрившись мыслью о недопонимании, спросил: — Вот у Вас одна жена на одного мужчину, а других женщин иметь можно? — Нет, лишь одну, у Васнийцев нет ни рабов, ни гаремов, — спокойно ответил Андон, отпивая из фляги. Армей был в ужасе. «Что за страна такая? Как без рабов? У Гопов вон рабы есть! А у этих нет! Как так? А без гаремов, как же они понимают кто солиднее?» — Тогда скажи мне вот ещё что, — попросил Армей, — правда ли что жена царя вашего скудоумного, первая красавица, каких свет не видывал? — Истина это, — коротко ответил Андон. Армей с довольным лицом стал представлял, как может выглядеть дочка северянина, варангов, или, как их называли в Руне, аскеманов. Князь видел их в той же Руне на службе у вельмож. — А правда что она за него правит, а он просто книги почитывает? — поинтересовался Армей, подленько ухмыляясь. — Нет, царь тоже принимает решения, но царица влияние имеет огромное, как-никак дочь великого ярла Тюра, — Андон выглядел слегка раздражённым, но Армей продолжил расспросы: — Какое влияние у бабы? Дерёт он её что ли плохо? — Ваш каган тоже свою старшую жену слушает, — парировал Андон. — А вот это враньё! Он её дерёт, что будь здоров, а слушает только сердце и воинов-Номади! — проговорил Армей, сурово сдвинув брови. — Ну это вы так думаете, а сами тоже небось имеете жену самую любимую, ради которой что угодно готовы сделать, — усмехнулся Андон, прищурившись глядя на огонь. Армей, невольно вспомнив Тринадцатую, прохрипел: — Врёшь! Женщины — это вещи, дарованные нам Фалом для развлечения и размножения! Да, может быть любимая, но слушать её никто не обязан! — Но вы же слушаете свой меч. Когда ему скучно в ножнах, вы выпускаете его погулять в чужих землях, — произнёс Андон. Армей, замолчав, задумался. «Слабак, но болтать умеет! Слава Фалу, когда я его убивать буду, он мне ничего сказать не успеет». На этом ужин и кончился. Остаток пути до границы степи, Армей провёл в раздумьях. А настолько ли он мужчина воин-Номади? «Что-то я размяк и вправду, попросит она у меня из похода привести вещь какую, я привезу. Ну ничего вернусь покажу ей какая она у меня любимая жена!» — злобно сжав зубы, думал Армей, предвкушая как проучит Тринадцатую. Слова посла запали ему в душу. Степь кончилась и, оказавшись на земле Васнии, Армей чуть не поперхнулся. Край был явно не сильных людей. Тут и там были сложенные из камня домики и крепости, обширные поля блестели хлебами и на них работали мужчины. «Что за слабаки? Мужчина — это воин а не землековырятель! Почему мы до сих пор не разграбили это богатый край?» - думал князь рассматривая работающих. — Потому что мы платим дань, — коротко заметил Андон. Шаюм осёкся, неужели у него на лице всё написано? Посол всё больше начинал раздражать князя кочевников. Но чего Армей не мог не заметить, это красоты края - зелёные горы, массивы плодородной земли. Орды здоровых людей и красивых девушек. Проезжая мимо горы, на которой расположился белокаменный монастырь, князь подумал: «Хочу!» Край, по которому они ехали, в глазах кочевника уже горел и покрывался сажей, каждая травинка должна была стать добычей Номади, стать его собственностью, его частью. Вечером посольство остановилось у подножия высокой горы для привала. У костра снова завязался разговор. — Вы, как муравьи, строите стены и крепости, думая, что это спасёт вас от кочевников, но жизнь показывает что ваши стены мы легко перелезаем, а крепости сжигаем вместе с защитниками, зачем же вы тогда работаете? Это бесполезно! — распалился Армей, он не понимал как такой край живёт. Васния была не похожа на Руну, тут в каждом камне чувствовалось единство и власть империи. Ни следа раздробленности. Но в этом и была какая-то слабость. «Это не каганат!» — Забавно, такой же вопрос когда-то задавал наш царь Борислав, — улыбнулся Андон и ответил:  — Потому что мы не можем иначе, без труда жизни нет, через сто лет от вас в степях останутся только курганы, а остовы наших крепостей будут стоять тысячелетиями! Разве не прекрасно? — А мне плевать что будет через тысячу лет! Жить нужно здесь и сейчас, и желательно ЖИТЬ, на полную катушку! Посол, выслушав, спокойно кивнул и улыбаясь отпил из чаши. На этом разговор и закончился.