***
— Кара, дорогая, это просто сон. Всë хорошо. Проснись, Кара. Глаза Дэнверс раскрылись, и образы рушащихся стен, горящей одежды и перепуганных лиц расплылись и растворились, отступая в подсознание, чтобы затаиться и выждать своë время. — Лена? — Тебе приснился кошмар. Ты в порядке? Нет. — Да, да, всë хорошо. — Кара легла на живот, уговаривая своë сердце успокоиться, и, отвернувшись от Лены, крепко зажмурилась, чтобы не видеть последние образы покрытой сажей кожи и объятых огнëм волос. — Я в порядке. — Обманщица. Поддразнивающий тон успокоил Кару больше, чем она того ожидала. Дэнверс медленно выдохнула, желая прогнать последние частички кошмара, после чего с мягкой улыбкой повернулась к Лене. — Возможно. Но я в порядке… уже? Лена протянула руку, чтобы убрать волосы с лица Кары. — Тоже верно. Хочешь поговорить об этом? Кара только покачала головой, закрыла глаза и погрузилась в ощущение пальцев Лены, скользивших теперь по еë шее и плечу. — Сколько сейчас времени? Послышался шорох простыней, так как Лена повернулась, чтобы посмотреть в телефон. Кара нахмурилась из-за мгновенного холода, пробежавшего по коже, пока Лютор снова не прижалась к ней. — Почти пять. Тебе стоит ещë поспать. Кара промычала в знак согласия. Их никто нигде не ждал по крайней мере ещë три часа, и им обеим следовало постараться отдохнуть как можно дольше. Она повернулась на бок и намеренно сильно сдвинулась назад, пока всем телом не прижалась к Лене. Кара зашипела, зацепившись ногой за лодыжку своей девушки и внезапно соприкоснувшись с очень холодными пальцами ног. — Почему ты всегда такая ледяная? — Говорит инопланетянин, живущий на солнечной энергии. Кара театрально поморщилась, несмотря на то что лежала в темноте, отвернувшись от Лены. — Я не горячая, просто ты всегда холодная. — О, дорогая, ты невероятно горячая штучка, но ещё и всегда тëплая. Я бы оценила температуру твоего тела примерно на два градуса выше, чем у обычного человека. — Ммм, да, поговори со мной о науке, детка. Лена фыркнула и снова ощутила явный румянец от ласкательного имени, когда Кара продолжила: — Но, я, вероятно, должна тебе сообщить, что этот каламбур слишком очевидный, чтобы быть смешным. — Кара, все каламбуры всегда слишком очевидны, чтобы быть смешными. Лена рассмеялась, и Кара задохнулась от возмущения. — Доктор Лютор, возьмите свои слова обратно. Эти. Немедленно. — Я заберу свои слова обратно, если ты каким-то образом докажешь, что я ошибаюсь. Подожди, нет… — Лена уткнулась лбом в плечо Кары, пожалев о своих словах ещë до того, как они сорвались с губ. — О нет, нет, вызов принят. Лена застонала. — О боже, просто спи уже. Кара улыбнулась и легла на живот, затем протянула руку, чтобы обхватить Лену сзади за бедро, побуждая еë закинуть ногу на свои бëдра. Девушки немного поëрзали, располагаясь поудобнее, пробормотав пару тихих «извини», пока не устроились и удовлетворëнно вздохнули в комфортном положении. Кара, согнув обе руки, обняла подушку и зарылась в неë, раскинув ноги в форме перевëрнутой «четвëрки». Когда вокруг них воцарилась тишина, она попыталась расслабить мышцы. Сквозь окна только начинало пробиваться солнце, но в последних сгустках тьмы на периферии таились смутные кошмарные видения, терпеливо выжидая, когда Кару настигнет сон. Она чуть крепче зажмурила глаза, молча делая себе выговор и заверяя свой разум (бесполезно и нелепо), что можно сдаться, что она сможет удержать кошмары подальше. Этого следовало ожидать. Они проводили уже месяцы в подобной умиротворяющей обстановке. Однако Кара удивила их обеих напряжëнным вздохом при первом же прикосновении ногтей, прошедших вдоль позвоночника. Лена тут же замерла. — Кара? Дэнверс не могла сбросить напряжение в плечах. Она почувствовала, как вдоль еë спины требовательным горячим следом поднимается знакомая дорожка, как и позавчера утром, и еë накрыла ещë одна волна стыда и направленного на себя гнева. — Ты не обязана это делать. Она на самом деле почувствовала боль в нерешительном ответе Лены. — Что-то не так? Это не… Ты не хочешь, чтобы я это делала? Кара стряхнула с себя пелену самоуничижения. Не собираясь допускать повторения череды вчерашних бессмысленных недопониманий, она повернулась к Лене со всей нежностью на лице, на которую была способна, надеясь, что медленно светлеющее небо даст девушке это увидеть. Наблюдая, как Лена изучает еë лицо, Кара с благодарностью выдохнула и сразу же почувствовала облегчение, а затем с еë губ сорвались слова: — Конечно, я хочу, чтобы ты это делала, это, по сути, моë самое любимое ощущение во Вселенной. Но, Лена, ты не обязана это делать. Со мной всë в порядке. Даже если бы это было не так… Лена, это не твоя работа — делать то, что заставит меня почувствовать себя лучше. Лютор нахмурила брови и слегка отодвинулась, но нижние половины их тел остались переплетëнными в интимной близости. — Разумеется, это не моя работа… Кара? Эй, что вообще происходит? Дэнверс вздохнула, взяла подушку и подложила еë под голову так, чтобы полностью повернуться лицом к Лене. — Ну, просто, когда мы на днях первый раз поругались… — Лена подняла бровь… — То есть это была наша первая ссора с тех пор, как мы… после того, как мы… Леееенаа. Не издевайся. Какое же облегчение, что по этому поводу можно шутить. Их прошлые ссоры ранили очень глубоко. Шрамы от них никогда не исчезнут полностью. Однако больше не существовало риска, что они откроются вновь. Повреждëнная кожа над ними наконец загрубела и зарубцевалась. Эти следы останутся навечно, но раны больше не кровоточили. — Как бы там ни было, во время ссоры, какой угодно по счëту… в то утро… — Кара собралась и вернула своему тону ту интенсивность, которую, как она чувствовала, заслуживала эта тема. — Лена, я была так расстроена. И всë, о чëм я могла думать, — это о том, что меня бы успокоили твои руки на моей спине. И, Рао, я ненавидела себя за это. — Кара… — Лена, обхватив лицо Кары, нежно погладила большим пальцем еë щëку. — Лена, ты была так рассержена. И ты имела на это полное право! Но всë, чего я хотела, — это чтобы ты отбросила это в сторону и прикоснулась ко мне. Я так сильно хотела, чтобы ты прикоснулась ко мне, что у меня буквально горела кожа. И это так несправедливо по отношению к тебе. Я знаю… знаю, что не должна так полагаться на тебя. — Дорогая. Разумеется, ты должна полагаться на меня. Кара стала качать головой, но Лена поменяла положение и протянула обе руки, чтобы обхватить еë лицо. — Нет, послушай, я с тобой не спорю, Кара. Ты права, это не моя работа. И, чëрт возьми, было бы ужасно, если бы ты в тот момент попросила меня сосредоточиться на твоих потребностях. — Она приподняла бровь, и Кара, наполовину улыбнувшись, вздохнула, а на еë лбу образовалась глубокая морщинка. Лена подняла руку и осторожно разгладила еë большим пальцем. — Но, Кара, конечно же, мы должны полагаться друг на друга. И, безусловно, ты должна верить, что когда я в состоянии, когда я могу дать тебе то, что тебе требуется, я это сделаю. И что я буду хотеть этого. — Она наклонилась вперëд и запечатлела короткий нежный поцелуй на губах Кары. Дэнверс вздрогнула от распирающей волны любви в груди, а Лена слегка отстранилась — они почти соприкасались носами — и, заправив прядь волос Кары за ухо, продолжила: — Кара, мне нравится чувствовать, как ты успокаиваешься под моими прикосновениями. Слышать твои тихие стоны и видеть, как вся боль, тревога и беспокойство, которые ты в себе носишь, испаряются. Ты должна суметь поверить, что я хочу тебе это дать. — Лена сделала паузу, чтобы встретиться со взглядом Кары. — И что я никогда не стала бы лишать тебя этого просто потому, что могу это дать. Лена слегка вздрогнула от собственных слов, более чем удивлëнная, когда они неожиданно сорвались с еë губ. Они, бесспорно, были искренними: она чувствовала боль от их правды, пульсирующую в каждом дюйме еë тела, но именно это и делало их настолько шокирующими. Она никогда даже не рассматривала возможность испытывать подобные чувства. К кому бы то ни было. Возможно, подумала Лена, она даже не знала о существовании такого варианта. Жизнь с Люторами не научила еë ничему другому, кроме как цели, заключающейся в наблюдении за кем-то с намерением изучить. Не могло быть лучшей гарантии власти и влияния, чем знание того, чего кто-либо хочет. А если ей достаточно благоволила судьба, чтобы контролировать доступ к этому желанию? Что ж. Только дурак отказался бы от такого преимущества. Лена стиснула зубы, вспомнив о столкновениях с каждой ложью, каждой жестокостью, которую члены семьи Лютор вечно скрывали под «мудростью» и «стратегией», и, желая, чтобы Кара поняла, что это выходит далеко за рамки успокаивающего прикосновения, повторила: — Никогда. У Лены перехватило дыхание, когда Кара завладела еë губами. Однако интенсивность поцелуев быстро сошла на нет, так как девушки поддались успокаивающему и расслабляющему мягкому теплу, а не силе возбуждения. После нескольких минут нежных исследований, обмена лëгкими укусами и наслаждения скользящими прикосновениями бархатных языков они с одинаковыми улыбками склонили друг к другу лбы. Из-за горизонта наконец-то выглянуло солнце, образуя нечëткий ореол утреннего света вдоль контуров тëмных волос и плавных очертаний плеч Лены. Кара замурлыкала и наклонилась вперëд, чтобы поцеловать кончик еë холодного носа. — Что ж, в таком случае… — Кара ухмыльнулась, отодвинулась и демонстративно снова легла на живот, приглашающе подвигав плечами. Лена засмеялась и потянулась, чтобы собрать густые золотистые волосы Кары, разметавшиеся по подушке, и, наклонившись, поцеловала еë прямо под ухом. — Ты ведëшь себя нелепо. — Ммм. И ты меня любишь. Лена откинулась назад и, устроившись на подушке, запустила пальцы в мягкие волосы у основания шеи Кары и слегка поцарапала затылок, прежде чем начать благоговейный путь вниз по позвоночнику. — И я тебя люблю.***
— Это на самом деле настолько приятно? К этому моменту обе девушки смирились с тем, что больше не смогут заснуть, но было ещë достаточно рано, чтобы вставать. Так что они лежали, нежась в постели, и для Лены минуты пролетали незаметно, пока еë мысли и руки блуждали сами по себе. Что касается Кары, то еë чувства были переполнены всепоглощающим комфортом от прикосновений Лены. Она знала, что стонет почти непристойно, когда ногти девушки царапают еë спину, однако ей пришлось на протяжении нескольких месяцев наслаждаться каждой секундой этих ощущений, пытаясь контролировать свои более громкие реакции. Было очень волнующим освободиться от этой последней капли сдержанности. — Прости, я была слишком скрытна в выражении своего одобрения? Лена захихикала, и Кара улыбнулась от ощущения мягкого живота, касающегося еë бока с каждым смешком. — Нет, дорогая. Ты какая угодно, только не скрытная. Кара внезапно оттолкнулась от матраса и села на коленях лицом к Лене. — Давай, меняемся! Рука Лены зависла в воздухе над тем местом, где всего мгновение назад была спина Кары. — Меняемся? — Да, перевернись! Твоя очередь! Лена нахмурила брови, а затем приподняла их в жесте «почему бы и нет». Она передвинулась и легла на живот, перед этим задержавшись взглядом на обнажившейся коже Кары. На еë нежной высокой груди. На твëрдом прессе, мышцы которого двигались под тëплой безупречной кожей, пока она сидела на коленях и ждала, когда Лена устроится поудобнее. Взгляд Лютор опустился чуть ниже, и она закрыла глаза от нахлынувшего жара. Для неë всë до сих пор казалось таким нереальным, тогда как это зрелище вызвало реалистичные воспоминания о вкусах и запахах, которые она могла вспомнить, а не просто представить: влажное тепло, которое она может обнаружить, и каждый звук, который она может услышать. Намеренно игнорируя возобновившуюся пульсацию между ног, Лена откинула волосы с лица и, скрестив руки, положила их под голову. Она практически слышала волнение Кары, как у щенка, скулящего и подпрыгивающего при виде новой игрушки. Лена улыбнулась, расслабила мышцы и выдохнула при первом прикосновении ногтей к спине. Кара легла на бок, подперев голову ладонью правой руки, и сосредоточила своë внимание на левой руке, осторожно проведя ей по спине Лены. Она наблюдала, как на и без того бледной коже вслед за движением еë ногтей появляются светлые длинные полосы, темнеющие через несколько секунд. Продольные следы, вспыхивающие розовым цветом, подчëркивали эффект от рук Кары, когда она так прикасалась к Лене. Дэнверс была настолько поглощена наблюдением за тем, как окрашивается идеальная кожа Лены, что забыла о том, чтобы прислушиваться к мягкому удовлетворëнному мурлыканью. Нет, постойте, не было никакого довольного мурлыканья… — Лена? — Хмм? Ладно, по крайней мере, она казалась очень довольной. Но… — Приятно, правда? — Это потрясающее ощущение, дорогая. Я понимаю, почему тебе это нравится. — Но… Всë тело Лены было сейчас расслабленным, а лицо безмятежным, но, конечно же, всë было иначе. — Это чудесно, Кара. То есть для меня это не то же самое, что для тебя. Однако в этом нет ничего удивительного. Рука Кары замерла, и Лена, жалобно заскулив, обиженно произнесла преувеличенно растянутыми слогами: — Нееет, не останааавливайся. — Она пошевелила плечами, пытаясь снова привести руку Кары в движение. — То, что у меня нет суперчувств, не значит, что это не приятно. — О, прости… — Кара стала рассеянно водить пальцами по спине Лены, но еë брови были сдвинуты, пока она невидящим взглядом смотрела на стену в другом конце комнаты. Лена снова растаяла под еë прикосновениями, в то время как в мыслях Кары крутились слова Алекс, сказанные позапрошлым утром: «Сделай для неë то же самое». Кара понимала, что это не означало дать Лене то, что нужно было ей самой. Она, конечно же, это знала. Ей просто нужно было выяснить, что именно требуется Лене. Царапанье спины, возможно, и было приятным, но явно не тем. Она знала Лену вдоль и поперëк. Возможно, это и не было сделано умышленно, но последние шесть лет жизни Кара провела, изучая еë, и стала просто экспертом по женщине, лежащей с ней в постели. Это не может быть таким сложным, она должна знать ответ, нужно только суметь сформулировать правильный вопрос. — Эй, Лена? — Ммм? — Ты можешь… ты можешь на секунду посмотреть на меня? Веки Лены тяжело открылись, и она широко улыбнулась, когда Кара приблизила своë лицо к еë. — Я буду смотреть на тебя столько, сколько ты захочешь. Раньше мне приходилось напоминать себе не делать этого. Кара отвлеклась на нежный поцелуй, а затем пробормотала: — Да, полагаю, что эту битву мы обе проигрывали чаще, чем хотели бы признать. — Лена хихикнула и потянулась для ещë одного скромного поцелуя. — Кара, что такое? — Еë лицо было мягким и расслабленным, но она вздрогнула под чуть более жëстким прикосновением ногтей Кары и плотнее прижалась к тëплому криптонскому телу рядом с собой. — Просто… ты всегда точно знаешь, что мне нужно. Именно то, чем и как меня успокоить или расслабить… Не знаю, я не уверена, как это сказать… Кара вздохнула и на мгновение посмотрела через плечо Лены, а затем моргнула и сфокусировалась на спокойном уверенном взгляде девушки. Еë всегда поражало сочетание тепла и твëрдости, излучаемые в зелëных радужках под тëмными ресницами Лены. Кара взяла себя в руки и попыталась снова: — Лена, каждый раз, когда я теряюсь в своих страхах или сомнениях, когда всë это начинает закручиваться в спираль, то я просто… Мне просто хочется убежать. И я вроде как даже не знаю, что приводит меня обратно, пока не успокаиваюсь. Потом уже я понимаю, что это была ты. Это всегда ты. Уже очень давно. — Она сделала паузу, испытывая желание поднять эту тему, но беспокоясь, что это получится неправильно. — И это не… Это не значит, что я не могу сделать это в одиночку. Больше похоже на то, будто ты создаëшь для меня максимально безопасное пространство, чтобы я могла сделать это сама. Не знаю, понятно ли я выразилась? — Кара, послушай… Дэнверс не представляла, как сильно напряглась Лена, пытаясь подобрать слова. Кара не воспитывалась Люторами, еë никогда не учили деловым аспектам любви. Лена сказала «никогда», и Кара легко ей поверила. Однако Вселенная вытерпела многое. И любое желание, потребность, привязанность… любые нежные чувства, высказанные вслух, казались искушением со стороны космоса, желающим снова испытать Лену. Чтобы та увидела, сколько потребовалось потерь, чтобы сломить героя. Кара захныкала, когда Лена протянула руку, обхватила еë щëку и наклонилась вперëд для поцелуя, такого нежного, что у неë заныло в груди. — Спасибо. За то, что рассказала. Но, Кара… разве это плохо? Ты кажешься такой… Кара, я хочу сделать это для тебя, ты можешь… пожалуйста, доверься этому, пожалуйста, позволь себе тоже этого хотеть? — Лена, полностью сосредоточенная на Каре, мягко улыбалась и гладила еë по щеке, совершенно не готовая к полученному ответу. — Тогда скажи мне, чего хочешь ты? — Что? Теперь Кара пристально, не мигая, смотрела ей в глаза. Это, несомненно, было вызовом, и у Лены возник соблазн от него уклониться. Она, вероятно, сделала бы это, если бы Каре не удалось каким-то образом выразить на своëм лице очень чëткое послание: я не призываю тебя сделать это, я призываю дать нам возможность сделать это вместе. Взгляд Лены заметался с одного глаза героя на другой, демонстрируя первые намëки на панику, и тогда Кара продолжила: — Ты спросила меня, могу ли я довериться этому. Могу ли я сказать, чего хочу, на самом деле раскрыться в этом и поверить, что мне это позволено, что это никуда просто так не исчезнет. Так вот теперь я в ответ спрашиваю: скажи мне, чего хочешь ты? Грудь Лены сжалась, и каждое слово, которое она когда-либо знала, в безумной спешке вылетело из еë головы, только бы не принять участия в ответе: — Ох. Лицо Кары расслабилось, морщинки разгладились, и она вздохнула, но сохранила небольшое расстояние, разделявшее их. Лена пристально смотрела на неë широко раскрытыми глазами, и Кара слегка кивнула. Она давала Лене пространство и время для осознания, насколько это страшно. Чтобы потом всë же сказать это. Проблема заключалась в том, что Лена понятия не имела, чего она хочет. Ну, не совсем, разве что за исключением… — Тебя, Кара. Я хочу тебя. Дэнверс покачала головой. — Нет. У тебя уже есть я, Лена. Чего ты хочешь? Пока Лена пыталась напрячь мозги в поисках ответа, который бы удовлетворил Кару — совершенно не осознавая иронии в этом стремлении, — Дэнверс зашевелилась, чтобы устроиться поудобнее. Однако, как только Лена почувствовала, что Кара начала ëрзать, еë глаза расширились, и она, протянув руку, крепко сжала пальцы на бицепсе девушки. Кара замерла и с любопытством стала изучать лицо Лены, пока… конечно. Конечно же, чëрт возьми. Глядя в испуганные, слегка растерянные глаза Лены, Каре захотелось себя ударить. В еë голове промелькнули воспоминания: тихо произнесëнные слова Лены в ту первую ночь «Только не уходи»; паника, охватившая Лютор на следующее утро; несоразмерное чувство спокойствия, которое Лена испытала, когда Кара игриво украдкой целовала еë в Башне; «Ты останешься?» Конечно. Ну разумеется, чëрт возьми. — Я никуда не уйду, Лена. — Лютор застонала от слов Кары. — Я просто устраивалась поудобнее, но это… это не… Лена, я никуда не уйду. — Ты не можешь этого обещать. О. Кара вздрогнула от этого ответа, однако быстро пришла в себя. — Нет, нет, не могу. Ты права. Но ведь никто не может. Абсолютно. Так что я думаю… думаю, я хочу сказать, что никогда не выберу уйти. Я всегда буду выбирать это. Кара расправила плечи и выдержала взгляд Лены, инстинктивно призывая каждую частичку Супергëрл, чтобы укрепиться в этом новообретëнном убеждении. — Лена, я никогда не выберу оставить тебя. Хорошо? Это я обещаю. Я всегда буду выбирать нас. Кара взяла руки Лены в свои, и та зашлась в рыданиях. Лютор качала головой, и еë лицо исказилось, словно она никогда раньше не испытывала такой сильной боли. Дэнверс, обеспокоенная и немного сбитая с толку, наблюдала, как Лена закрыла глаза и судорожно вздохнула. Она дважды сжала руки Кары, так сильно, как только могла, и один раз преувеличенно быстро, но обдуманно вздохнула. Затем, сделав долгий глубокий вдох, Лена медленно открыла глаза и пристально посмотрела на Кару сквозь густые влажные ресницы. — Хорошо. — Хорошо? — Хорошо. Кара обхватила лицо Лены и заглянула ей в глаза. — Я тебя люблю. Лена кивнула и подняла руки между ладонями Кары, чтобы вытереть свои мокрые щëки. — Знаю. Я тоже тебя люблю. Кара поцеловала еë в лоб, и они снова обнялись, прижавшись каждым дюймом тела. Солнце уже взошло полностью, однако тени, под углом протянувшиеся по комнате, давали Каре понять, что ещë довольно рано. У них было немного времени, прежде чем их хватятся, но этот разговор был истощающим. Важным, подтверждающим, но истощающим. Так что Кара позволила себе расслабиться. Вскоре, погружаясь в лëгкую дремоту, она услышала, что Лена заговорила. Слова были настолько тихими, что она их почти не расслышала. Кара даже не была уверена, что должна была их разобрать: возможно, Лена думала, что она уже спит. Однако она услышала это. — Думаю, я тебе не верю. Всë тело Кары напряглось. — Что? — Она не собиралась повышать голос выше шëпота, но сделала это, и Лена вздрогнула. — Извини. Прощу прощения. Но, Лена?.. Лютор посмотрела ей в глаза и на этот раз произнесла в полный голос: — Не думаю, что я тебе верю. — Она почувствовала, как призрак с изголовья кровати наклонился вперëд, улыбаясь, шепча ей на ухо и гладя по волосам. Кара хотела бы радоваться от того, что Лена с ней честна. И честна сама с собой. Однако обнаружила, что не может. Кара этого не ожидала и даже не могла объяснить этого, но она была рассержена. Рассержена до такой степени, что кожу покалывало от гнева. — Как ты можешь так говорить? — Не бери в голову. Я знаю, что ты имела в виду. Давай просто отдохнëм ещë несколько минут, прежде чем нам нужно будет вставать и идти. — Нет, Лена, что это значит? Ты думаешь, я бы солгала тебе в этом, ладно, если уж на то пошло, в чëм угодно, но в этом? Лена вздохнула, смирившись, но в то же время решительно. — Я не думаю, что ты лжëшь, Кара, я думаю, что я тебе не верю. — Чем это отличается?! — Кара резко выпрямилась и повернулась к центру кровати. Лена тоже медленно села и, натянув на колени одеяло, покрутила ткань между пальцами. — Послушай, я хочу тебе верить, Кара, — боже, ты даже не представляешь, как сильно я этого хочу, — но я не верю. И я не уверена, что могу это изменить. Но я почти уверена, что не должна такое скрывать. Теперь Кара была абсолютно шокирована собственной реакцией, но чувствовала себя беспомощной, не в силах еë остановить. Тело стало свинцово-тяжëлым, тогда как кожа казалась горячей и слишком лëгкой, словно пыталась оторваться от костей. Что-то в этом высказывании задело за невероятно больное место, и даже если Кара не понимала всего этого полностью, не была до конца уверена во всех кнопках, на которые, казалось, нажимали, она знала одно: она уже и так мучилась чувством вины за то, насколько приоритетное внимание уделяла Лене. И если Лена этого не видела… — Как ты можешь такое говорить? Ты хоть представляешь, сколько раз я уже выбирала тебя? Как я не могу удержаться от того, чтобы выбрать тебя, даже когда не должна. Даже если бы я была хоть наполовину тем героем, каким должна быть, я бы этого не сделала, однако всë равно делаю. Я всë равно каждый раз выбираю тебя. — Но я не единственная, кого ты должна выбрать, чтобы выбрать «нас». Кара замерла. — Что? — Она была очень растеряна, обижена и рассержена. И тихий голос в еë голове, шепчущий: «И почему ты так злишься?», лишь усугублял ситуацию. — Я верю, что ты каждый раз выбирала бы меня, Кара, я верю. Однако выбрать нас означает также поставить на первое место и себя. Позволяя миру сгореть ради меня, ты ни черта не сделаешь, чтобы защитить «нас». — Слова Лены стали сыпаться резко и быстро, как это бывало, когда она объясняла новую теорию, когда она решала очередную проблему, когда она точно знала, что имеет в виду. — Можешь ли ты прямо сейчас честно посмотреть мне в глаза и пообещать, что выберешь себя? Что ты поставишь свои потребности, свои желания, своë время, свою жизнь выше всех остальных? — Лена… — Потому что если нет, то что ты на самом деле обещаешь, Кара? Потому что это — не «мы». — Лена, ты не можешь… ты не можешь просить меня об этом. — Ты не можешь просить меня не делать этого! Теперь комната была полностью залита солнечным сиянием. Медленное наступление рассвета сменилось настойчивым, нетерпеливым утром. Из окон лился яркий свет, а щебетание птиц перекрывал звук сирен. Под окнами проехал мусоровоз, и Кара услышала хруст механически сжимаемых мешков и почувствовала на языке кислый привкус исходящих от него резких запахов. Сорвавшись, она выпалила: — И что же? То есть мне взять и прекратить это?! Стараться не слушать, когда я слышу, как люди зовут на помощь? Просто игнорировать это, когда единственное, что стоит между всеми этими людьми и концом этого грëбаного мира, — это я? Взять и сказать: «Извините, я сейчас не могу, я важнее всех вас?!» — Да!!! — Лена! В какой-то момент они обе встали с кровати и теперь стояли по разные стороны от неë и смотрели друг на друга. Кара чувствовала жжение в широко раскрытых глазах, дрожь в руках, и волна боли и страха просочилась в ярость еë слов. Еë голос прозвучал низко и вызывающе; она едва узнала в нëм свой собственный: — Ты же это не всерьëз. — О, ещë как всерьëз. Как ты можешь говорить, что позволишь миру сгореть, и ожидать, что я не почувствую такое? А? Но я не могу. Кара, я не могу. Мне не нужно этого делать. Это нужно сделать тебе. Речь Лены была обращена к Каре, и та вздрогнула. — Лена… — начала она снова, честно не зная, какие слова последуют, если Лена позволит ей договорить. — Нет. Нет. Ты должна стоять там, вся такая сильная и праведная, и говорить, что если выбирать между мной и миром, то ты выберешь меня. И знаешь что? Это чертовски эгоистично. У них обеих свободно лились слëзы, и девушки их игнорировали. Лицо и грудь Лены раскраснелись, а нижняя губа дрожала. Она стояла, сверкая глазами, подобно мстительной богине, обнажëнная перед своей любимой, окружëнная ореолом сияющего праведного гнева, неприкасаемая в своей ярости. И Кара лишилась возможности дышать. — …Потому что у меня нет такого выбора. Это ты можешь выбирать за нас обеих. Ты выбираешь, когда что-то стоит моей жизни, а когда стоит рискнуть своей. Я не могу заставить тебя поставить себя на первое место. Я не могу просто сидеть, укоряя себя, однако в комфорте от осознания того, что я никогда не позволю, чтобы с тобой что-то случилось. Потому что я не могу тебя остановить! Я не могу выбирать, и я не могу заставить тебя выбрать себя. Весь огонь и боль наконец выплеснулись в эмоциональной вспышке, и Лена села на край кровати, полностью отвернувшись от Кары, еë плечи, покрывшиеся красными пятнами, поникли. — Лена… — Я думаю… думаю, мне просто нужно немного побыть одной. — Лена потянулась за своей одеждой, лежавшей на полу у кровати. Лифчик с блузкой быстро оказались на ней, и она натянула нижнее белье ещë до того, как Кара успела осмыслить эти слова. — Лена, пожалуйста. — Я не могу сейчас, Кара. Мне нужно… Послушай, я позвоню тебе позже. — Сейчас она уже надевала носки, и Кара ощущала себя отстающей примерно на сотню шагов. — Пожалуйста, подожди… Лена взяла с прикроватного столика свой мобильный, сунула его в задний карман и, обогнув угол кровати, направилась к двери. В той точке пути, где она оказалась ближе всего к Каре, по-прежнему стоящей в неподвижности от шока у своей стороны кровати, Лютор на мгновение остановилась, и в груди Дэнверс затрепетала надежда. Однако Лена даже не подняла глаз. — Я позвоню тебе позже. Кара не могла заставить свой разум работать. Она дважды покачала головой, но всë вокруг ощущалось каким-то вязким и приглушëнным. В течение нескольких долгих мгновений Кара не замечала ничего, кроме безжалостно грохочущего сердца. Еë наконец побудил к действием звук открывающейся входной двери. Лена испуганно втянула воздух, когда ей путь внезапно преградила стена в виде обнажëнного тела криптонки, плотно закрывшей перед ней дверь. — Нет. — Кара. — Глаза Лены сузились, и в слове, сорвавшемся с еë губ, в полной мере прозвучало предупреждение, которое она намеревалась произнести. Лютор наблюдала, как поведение Кары смягчилось, и холодная голубизна еë глаз сменилась мгновенной вспышкой оранжевого жара. В голове Кары всë прояснилось настолько быстро, что она даже качнулась, однако еë сердце продолжало бешено колотиться. — Я просто имела в виду… Лена, конечно, ты можешь уйти, если хочешь. На самом деле я бы никогда тебя не остановила или не заставила тебя… Лена почувствовала, что она сама тоже расслабилась. Она понимала, что это такое, конечно, она знала это. Это было инстинктивное желание восстать против любого подобия принуждения, любого возможного вызова еë самоопределению. Однако Кара этого не заслуживала, а Лена этого не хотела. Не здесь. Не с ними. — Нет, я знаю, мне очень жаль. Это просто… Кара, послушай, я не убегаю, мне просто нужно немного пространства. — Не думаю, что тебе это нужно. — Прошу прощения? — Лена снова будто ощетинилась, но Кара смотрела ей прямо в глаза, мягко и умоляюще, выражение еë лицо больше походило на нежное прикосновение кончиков пальцев к отодвигающейся руке, чем на резкий порез от ремней вокруг запястья. — Просто, Лена, выслушай меня. Пожалуйста. Лена не была уверена, что смягчилась бы, если бы не то, что Кара инстинктивно отступила в сторону, пока говорила. Дэнверс цепко удерживала взгляд Лены, побудив еë повернуться так, чтобы они по-прежнему смотрели друг на друга, но уже открыв Лютор свободный путь к двери. Лена одно долгое, напряжëнное мгновение смотрела на дверную ручку, затем опустила взгляд в пол. Скрестив руки на груди, она ждала, понимая, что это всë, что требуется Каре. — Послушай, очевидно, что нам обеим иногда нужно пространство, и когда оно будет тебе необходимо, я дам его тебе, не задавая вопросов. Без какого-либо осуждения, без обид или нытья… — Лена приподняла бровь… — В основном. В основном без обид или… какого-то отклонения. Серьëзно, Лена. — Кара расправила плечи, но при этом подняла руки, ладонями повернув их к Лене в знак того, что уступает. — Я понимаю, что тебе требуется пространство. И если прямо сейчас ты действительно хочешь именно этого, то не вопрос. Увидимся позже или напишешь мне, или свяжемся как-то ещë. Лена вздохнула и почувствовала, что еë плечи расслабились, однако пальцы крепко впились в скрещëнные руки. — Но я не думаю, что это на самом деле поможет. Я думаю… думаю, что желание, чтобы я не уходила, — это только часть этого. Если я ошибаюсь, пожалуйста, скажи мне. Но, я думаю, может, ты также хочешь, чтобы я тебя не отпускала. Лена уставилась на свои ноги. У нее кружилась голова и щипало в глазах. Она честно не была уверена, хочет ли она, чтобы Кара еë сейчас остановила или нет. — Возможно. — Послушай, мне кажется, ты напугана. То есть я знаю, что я… Лена взглянула на неë сквозь ресницы. — Ты правда напугана? Глаза Кары расширились, она, шагнув немного ближе, наконец дотянулась до пальцев Лены и взялась за них. Лютор, ослабив захват, позволила Каре переплести пальцы и опустила их соединëнные руки, теперь слегка покачивающиеся между ними. Кара наклонила голову, чтобы встретиться со взглядом Лены. — Конечно да. Рао, Лена, я в ужасе. Я так невероятно боюсь потерять это, потерять тебя. И что? Взять и позволить тебе убежать? Разве это не означает потерять тебя быстрее? Лена всматривалась в созвездия в глазах Кары в поисках какого-либо намëка на колебание или сомнение, любого признака того, что та предлагает то, что на самом деле не готова дать. Всë, что она нашла, — это решимость и с трудом обретëнную надежду. Надежду перед лицом неизмеримых потерь. Надежду, несмотря на годы глубокого одиночества и отчуждения во всех смыслах этого слова. Надежду на связь, значимость и многое другое, когда никто не смог бы обвинить еë за то, что она просто изо всех сил старается сделать шаг вперëд. Однако всë, что это вызвало у Лены, — это желание закричать. Колотить по обнажëнным неуязвимым плечам, чтобы вся эта невероятная, ни с чем не сравнимая надежда была направлена на кого угодно, только не на неë. Потому что Лена не могла лелеять и питать еë так, как та того заслуживала. Потому как она с такой же вероятностью еë украдëт, скрутит, раздавит, как и когда-либо прежде, вместо того, чтобы еë оправдать. Потому что, возможно, лучшее, что Лена могла сделать, — это оттолкнуть еë, пока та не стала слишком комфортной и уверенной, для осознания Карой, что она заслуживает того, чтобы найти что-то лучшее. Кого-то лучшего. Взгляд Лютор, должно быть, посуровел, а челюсть сжалась с обречëнной на провал решимостью, потому что внезапно еë пальцы освободились от захвата, и Кара обеими руками обняла еë лицо, находясь достаточно близко, чтобы Лена могла почувствовать слова на своих губах. — Нет. Нет, не делай этого. Не надо. — Глаза Кары были холодного стального оттенка, но в их глубине, казалось, взрывались интенсивные искры оранжевых угольков, и Лена не смогла сдержать тихий вздох. — Ты права, было неосторожным сказать это так, как я сказала, и я всë ещë не уверена, как сделать это правдой во всех отношениях, чего ты заслуживаешь, но я действительно имела это в виду, Лена. Я выбираю нас. Я выбираю тебя. Рао, Лена, я всегда выберу тебя, пожалуйста… пожалуйста, позволь мне. По рукам Кары, обхвативших лицо Лютор, текли слëзы. Внутри Лены всë кричало: «Я не могу, я не могу», однако слова застряли у неë в горле. Она смотрела на стоящую перед собой обнажëнную девушку и с абсолютной уверенностью знала, что если когда-нибудь потянется к ней и еë рука вернëтся пустой, она от этого никогда не оправится. «Я не могу, не могу». Просто скажи это. «Я не могу». Но слова с языка не шли. Вместо этого пришëл, непрошеный и жестокий в своей отчëтливости, образ слишком знакомой маленькой девочки. Лена беспомощно наблюдала, как еë четырëхлетнее «я» познало истинную форму, которую обрели доверие, тепло и любовь, окончательно погрузившись под поверхность воды; чëткое ощущение того, как остатки комфорта, близости и дружеских отношений покинули нежную кожу, когда из крошечных пальцев был вырван последний плюшевый кусочек дома. Лена всхлипнула, еë мысленный взор скользнул по неподвижной поверхности озера, затем вниз, на потрëпанного плюшевого медведя, каким-то образом оказавшегося в еë взрослой руке, и, наконец, в сияющие бирюзовые глаза, смотревшие на неë в поисках ответов. Неужели она в самом деле скажет этому убитому горем ребëнку с еë собственными тëмными непослушными волосами и ярким гениальным умом, чтобы он немногим раньше научился не испытывать любви? Чтобы эта девочка спала одна в своей постели, когда придут кошмары? И что плюшевый мишка не спасëт, когда эти кошмары оживут? Никогда. Лена наклонилась, баюкая еë и шепча, что она была права, когда прижимала к себе свои самые драгоценные вещи. В том, чтобы крепко их схватить, когда боялась, что их отберут. Чтобы лелеять каждое тëплое мгновение, даже если будет всегда наступать холод. Итак, когда же она «научилась» отказываться от своих самых дорогих желаний, чтобы избежать боли от того, что их отнимут? Когда она решила, что лучше начинать с нуля, чем вообще рисковать что-либо потерять? — Кара. — Это прозвучало неровным, надломленным голосом, и это всë, что ей удалось. Это также было всем, что Каре было необходимо услышать. Она обняла Лену ещë до того, как прозвучал второй слог. — Я знаю, знаю. Мне так жаль, Лена. Мне очень жаль. — Я не хочу уходить. — Я знаю, малыш, знаю. Я могу тебя понести? Лена шумно выдохнула и кивнула в изгиб шеи Кары. У неë не осталось сил на смущение: она глубоко вдохнула успокаивающий аромат Кары — корицы и кокоса, свежего воздуха и секса, — и тогда сильные руки подхватили еë под спину и бëдра и медленно понесли обратно к кровати. Как только Лена оказалась лежащей в постели, Кара выделила всего мгновение, чтобы отправить сообщение. Кара — Алекс: (7:38): «Нет.» Она положила телефон на тумбочку экраном вниз и легла в постель рядом с Леной. Они даже не отвлеклись на то, чтобы снять обувь и одежду Лены, и жëсткий материал ощущался на коже Кары наждачной бумагой. Она подумывала о том, чтобы отстраниться и спросить, можно ли снять блузку Лены, когда еë внимание привлëк тихий голос, в котором чувствовались слëзы: — Это непременно должно быть таким сложным? — Что? — Кара знала, что именно, и задержала дыхание, готовясь к неизбежному столкновению. — Мы. Она всë же поморщилась. Однако это было справедливым вопросом, и, если быть честной, Кара также задавала его себе. Ответ, над которым она размышляла, был ещë не полностью сформулирован, и она не решалась его предложить, но, возможно, мнение другого человека — единственное чужое мнение, которое в данной ситуации имело значение, — могло бы помочь. — Не знаю. Кара почувствовала, как при этих словах Лена напряглась в еë объятиях, и по груди Дэнверс, где лежала голова Лютор, потекли тëплые слëзы. — Я думала об этом. Аналогия вроде как наполовину сырая, но, тем не менее, послушаешь меня? — Она приняла молчание Лены за согласие, коим то и было. Кара сжала руки чуть крепче, нуждаясь в поддержке, насколько это было возможно, и поцеловала Лену в макушку, после чего продолжила: — Наверное, лучше зайти издалека. Мне следовало начать с того, что… эм… — Она слегка покачала головой. — Лена, для меня? Для меня это стоит того, чтобы думать, но, так или иначе, это ничего не меняет. На самом деле не имеет значения, насколько это трудно. Мне не требуется простоты, чтобы понять, что это то, чего я хочу. — Лена совершенно неподвижно лежала в еë объятиях, и Кара забеспокоилась, что в этом заверении было заложено слишком большое давление. — Эм… Я понимаю, если… — Мне тоже. Кара даже не осознала, что сделала глубокий вздох, вырвавшийся при следующих словах: — О. Хорошо. Ладно. Это хорошо. Хорошо… Лена отстранилась и посмотрела Каре в лицо. У Дэнверс перехватило в горле, когда она увидела, как изменяющийся зелëно-голубой цвет глаз Лены стал ещë более поразительно-ясным под блестящими слезами. Сдерживая полуулыбку ободрения, Лютор ждала, когда Кара продолжит. — Ладно, эм… Послушай, в тот год, когда мы поссорились, когда я… когда я не была уверена, что мы когда-нибудь… Рао, мне до сих пор невыносимо об этом говорить… Лена, меня это подкосило. — Лена вздрогнула, и Кара снова крепче сжала еë руки. — Было так много раз, когда я думала, что, возможно, я никогда тебя не верну. И, честно говоря, временами я даже убеждала себя, что не хочу этого. Было ощущение, что между нами абсолютно всë кончено — безвозвратно. — Я знаю. Я тоже это чувствовала. Кара кивнула и закрыла глаза, скрываясь от призраков боли, которые иногда по-прежнему казались такими опасными. — Да, я знаю, что ты это чувствовала. Знаю. И я думаю, что теперь нам обеим совершенно ясно, что отношения, которые мы разорвали… Послушай, я не знаю, когда это изменилось, или же это всегда так было… Не знаю. Но это было не просто разорванной дружбой. Это причиняло такую боль, Лена… Мне кажется, мы обе знаем, что между нами уже тогда было нечто большее. Эта тема для Лены по-прежнему была немного неизведанной, но она лишь кивнула и ждала. — И то, что мы сделали для примирения, — я не хочу этого умалить. У нас ушло несколько месяцев на медленное восстановление. Не думаю, что мы делали что-то не так… То время и те усилия, которые мы вложили в то, чтобы вернуть друг друга, — это значит для меня всë. Лена хотела выдавить слова через комок в горле, но у неë ничего не вышло. Она просто снова кивнула и моргнула, когда Кара запечатлела мимолëтный нежный поцелуй на еë лбу. — Когда мы наконец всë это уладили, когда мы собрали «нас» заново… Это было похоже на… словно мы только восстановили дружбу. Это не значило меньше, по крайней мере, для меня, но мне казалось, что мы восстановили только части нас. А той ночью… той ночью… святой Рао, почему это произошло не много лет назад? Лена искренне усмехнулась этому. — Да, время в последние дни стало немного, эм… гибким? Или, возможно, абстрактным и жестоко непредсказуемым будет более точно. — По сути, это в итоге всë одно и то же. Лена снова усмехнулась и, как и следовало ожидать, воспользовалась моментом, чтобы замедлить течение времени. Протянув руку, она провела кончиками пальцев по подбородку Кары, по нежному изгибу уха, по плавной линии бровей. Когда тëплые прикосновения достигли нижней губы криптонки, у той вырвался тихий вздох. Лена отстранилась от неë, и Дэнверс на мгновение нахмурилась. Она наблюдала, как Лютор встала и намеренно, но методично, без изящества или демонстративности, сняла с себя всю одежду и забралась под одеяло в еë объятия. Ощутив прикосновение гладкой тëплой кожи к своей, Кара с облегчением закрыла глаза. Она кивнула, когда Лена снова потянулась, чтобы снова коснуться еë лица, и шëпотом напомнила: — Части нас… — Точно. Эм… — Кара открыла глаза и попыталась сосредоточиться на своих словах. — Той ночью, когда мы наконец-то… когда мы… Послушай, потерпи здесь эту аналогию, но похоже, что при том, как мы это перестроили, не оказалось места, куда втиснуть эти другие части. Лена нахмурила брови, но Кара, запинаясь, снова заговорила: — Это не потерянное время, я думаю, что сначала нам необходимо было построить всë это. Похоже, будто, когда я наконец-то оказалась с тобой в таких отношениях, когда наконец-то призналась, что я абсолютно, безвозвратно влюблена в тебя… — Еë сердце учащëнно забилось, когда она услышала, что у Лены перехватило дыхание, но она не могла позволить себе отвлечься, пока не пояснит всë это. — Для этого нового не было места, и когда мы это впустили, всë снова рухнуло. — О. Кара поспешила продолжить: — Для меня это того стоит, не пойми меня неправильно. Но в некотором смысле, Лена, я думаю, что теперь мы начинаем всë с нуля. Признавая, какими были наши отношения на самом деле, и осознавая все новые части, которые мы хотим добавить, мы не можем их просто прикрепить к тому, что было. Полагаю, что мы снова строим всë заново. Мысль была неуклюже сформулирована, но для Лены это тоже определëнно имело смысл, и она кивнула. — Да. Да, я это вижу. — Она слегка улыбнулась, пытаясь позволить сквозившей в словах Кары внутренней надежде, что они встретят это вместе, успокоить еë сердце. Воцарилось тягостное молчание, обе девушки погрузились в свои мысли, в подсознании Лены защекотало воспоминание, и она насмешливо изогнула бровь. — У тебя природный дар к словам. Еë лицо расплылось в безудержной улыбке, и Кара громко рассмеялась. — Знаешь, мой самый любимый человек на свете однажды сказал мне что-то подобное. — Неужели? — Ммм, хмм. Возможно, это звучит не так достоверно, когда этот человек вроде как лежит в моей постели голый, а я обнажаю свою душу, но, да, эти слова кажутся знакомыми. Лена положила голову под подбородок Кары, наблюдая, как загорелая кожа размеренно поднимается и опускается под еë весом, и они обе снова замолчали. Солнце грело ей спину, настойчиво напоминая, что время идëт и где-то, повсюду, их ждут люди. — Ты можешь пообнимать меня ещë немного? Я знаю, что нам скоро нужно идти, но… — Я буду обнимать тебя так долго, как ты захочешь. Я написала Алекс. Нам больше никуда не нужно идти. — О. — Всë тело Лены растаяло. — О, хорошо…. Спасибо. Каре казалось нелепым, что еë благодарят за что-то настолько эгоистичное, но она полагала, что Лена понимает, как сильно ей это нужно. — Всегда. Ничего не было разрешено: простого решения не существовало, но они крепко прижались друг к другу. Последняя дочь Криптона и единственная наследница Люторов: двое сирот в героических путешествиях, которым было практически предписано идти по жизни в одиночестве, отчаянно просили о большем. Они лежали так довольно долго. Иногда обмениваясь перешëптыванием и тихим смехом, слезами и нежными улыбками. Порой теряясь в пронизывающем жаре и задыхающихся мольбах. Но всегда твëрдые и уверенные в обещаниях вместе встретиться лицом к лицу с мириадами своих демонов. Наступил полдень, когда девушки всë же настроились столкнуться с проблемами нового дня. Жëлтое солнце стояло уже высоко в небе, почти не отбрасывая теней. Вздохнув, они обе потянулись к своим мобильным и, наконец, позволили миру ворваться в их утро. Прижавшись друг к другу обнажëнными плечами и попеременно глядя на экраны двух телефонов, они громко рассмеялись, пока читали строчки сообщений, последовавшие за предшествовавшим «нет» от Кары. Алекс — Каре: (7:38): «???» «Кара?» (7:39): «Кара, всë нормально?» Алекс — Лене: (7:41): «Привет, надеюсь, не разбудила тебя. Кара написала мне что-то странное и теперь не отвечает, она всë ещë с тобой?» (7:44): «Постой…» Алекс — Каре: (7:45): «Пожалуйста, скажи, что это не было какой-то странной текстовой версией носка на дверной ручке». (7:50): «Кара?» (7:59): «О боже, так и было…» «Уф, ладно, мы вас прикроем, но за вами должок!» (8:25): «И ещë, фу. Мне это не нравится». (8:26): «Но я тебя люблю». (9:02): «Я имею в виду, что отчасти мне это нравится, потому что я люблю вас обеих и, боже мой, НАКОНЕЦ-ТО». «Но также: фу». «❤️» (9:46): «Ния говорит, что CatCo спрашивает: «Эй, ты помнишь, как работу работать?». «И что-то насчëт туалетной бумаги?» (9:47): «Боже мой, ОТП! Я могу это удалить? Кара, пожалуйста, удали это. Когда наконец Эсме станет подростком? Я уже старая, как я так быстро состарилась? Боже, я так дико облажалась». Алекс — Лене: (10:38): «ТРИ ЧАСА?! О БОЖЕ, ПРЕКРАТИ ЗАНИМАТЬСЯ СЕКСОМ С МОЕЙ МЛАДШЕЙ СЕСТРОЙ И ТАЩИТЕ СВОИ ЗАДНИЦЫ СЮДА!!!» (11:04): «Я ненавижу вас обеих. Пожалуйста, скажи Супергëрл, чтобы она больше никогда не сообщала мне о вашем предстоящем свободном времяпрепровождении. Можете просто не приходить. Никаких вопросов не последует. Никаких подробностей не требуется. Или не принимается. И даже не поднимай свою чëртову бровь, Лютор. 🤬» Ния — Каре и Лене: (11:38): «Алекс просит передать вам обеим, что она уходит из команды». «Она по-прежнему топчется вокруг в своих чрезмерно эффектных тенях для век, вся из себя такая командующая, так что я ей не очень-то верю, но да». (11:48): «Может, вы поторопитесь и в скором времени появитесь?» (11:54): «Или нет. К чëрту старшую сестру. Распоряжайтесь своим временем, как считаете нужным». (11:55): «Или временем друг друга 😂 🦸 💼 ♾ 😘» Кара прищурилась, глядя на экран своего телефона. — У тебе есть хоть какое-то представление, что… — Абсолютно никакого. — О, хорошо. Ладно, от этого мне стало немного легче. — Заменив телефон в руке стаканом воды, Кара наполовину осушила его. Она протянула стакан Лене, которая покачала головой, затем поставила его обратно на тумбочку и продолжила: — Мы можем спросить Нию, когда будем там. Лена вздохнула и заблокировала мобильный. — Думаю, нам следует поспешить. — Поспешишь… — Поспешишь?.. Кара улыбнулась и, перевернувшись, забрала телефон из пальцев Лены, затем скользнула рукой по еë пояснице, увлекая вниз на кровать и прижимая к влажным хлопковым простыням. — Ммм, ага. Поспешишь — людей насмешишь. Лена подняла брови: — Кара, ты же не можешь серьëзно… — Я имею в виду, мы должны, по крайней мере, сначала принять душ. Лена прикрыла глаза рукой и улыбнулась. — Точно. Да. Очень мудрое решение. Кара убрала руку Лены, лаская эти длинные, идеальные пальцы, и нежно положила их себе на голову. Она поцеловала каждую веснушку на алебастровой шее Лены, застонав от вибрации еë кожи, когда Лютор продолжила говорить: — Хотя, если быть откровенной, в последнее время стало очень тяжело для моего психического здоровья принимать душ в одиночку. — Вот как? — Кара рассмеялась и провела языком по ключице Лены. — Угу. — Возможно, у меня есть решение. — Она поддразнивающе слегка прикусила кожу под челюстью Лены. Та вздрогнула и попыталась скрыть дрожь в голосе. — Я очень надеялась, что оно у тебя есть. Не хочешь рассказать мне о нëм? Кара, усмехнувшись, уткнулась лицом в шею Лены. — Я гораздо лучше умею показывать. И Лютор в мгновение ока оказалась прижатой спиной к двери ванной, с ногой, закинутой на широкое сильное плечо, тогда как вода из душа медленно нагревала помещение. Она резко вздохнула, желудок перевернулся, а пульс участился по нескольким причинам. Лена отстранëнно задалась вопросом, привыкнет ли она когда-нибудь к вновь открытым для себя особенностям Кары, прилагающимся к еë суперспособностям. Еë глаза, затрепетав, закрылись, и она прислонилась головой к двери. — Какой странный ответ от журналиста, получившего Пулитцеровскую премию. Кара отстранилась, чтобы ответить, и пальцы Лены, метнувшись вниз, крепко вцепились ей в волосы. — Нет, нет, беру свои слова обратно. Чëрт возьми, не смей останавливаться. Ухмылка Кары была полностью скрыта от глаз, когда она промурлыкала в ответ: — Никогда.