***
Сон юной куноичи Сакура шла по изогнутому коридору в резиденции Хокаге, в который сквозь редко расположенные окна, попадал свет полной луны. Рабочее время, которое она проводила в архиве Конохи, уже давно закончилось. Мысленно прикидывая, что ещё нужно сделать, чтобы завершить работу над проектом, она, довольная проделанной работой, собиралась зайти к Шицуне. — Сакура, — окликнул ее сенсей. — О, Какаши-сенсей! Вы тоже сегодня допоздна работали? — куноичи удивилась тому, что знаменитый лентяй и пофигист тоже может много работать. — Почти, Сакура, меня опять вызвали к хокаге, — в серых глазах пробежал нехороший отблеск. Она отчасти не понимала, с чем связано его недовольство с ее персоной, поэтому осмелилась уточнить. — Простите, сенсей а что-то случилось? — не переставала удивляться Сакура, и лихорадочно думала, чем же она так насолила сенсею. Тотчас Хатаке в мгновение оказался перед Сакурой и упёрся вытянутой рукой в стену. — Мне сейчас Пятая поведала о том, что ты с Наруто не оставила идею увидеть мое лицо под маской, — как-то нехорошо усмехнулся он, — да только методы вы выбрали не совсем уместные. Подавляя в себе желание впечатать ему по этой самой маске, она собиралась сказать ему все, что думает, но в следующее мгновение Какаши стянул с себя треклятую маску и удивлению Сакуры не было бы предела. Только не в этот момент. Сенсей приблизился к ней почти вплотную, прижал ее к стенке. Сакура ощутила как от него исходит не то что тепло, от него исходил жар, как от открытой духовки. Его дыхание слегка сбилось, ускоренный ритм его сердца отдавал эхом в голове Сакуры. Щеки куноичи моментально окрасились в пунцовый цвет. Сенсей сначала прихватил своими губами ее нижнюю, затем верхнюю губу, медленно раздвигая своим языком ее рот и углубляя поцелуй. Возмущение Сакуры было безгранично, «да как он смеет, кто ему позволил» — были последние ее вразумительные умозаключения. Она уже начала собирать чакру в кулаках, чтобы проучить своего сенсея-извращенца, однако не смогла даже пошевелить пальцем. Он обеими руками сгреб ее в объятия, левой рукой прошел по спине между лопаток вниз и снова вернулся к плечам. Его движения, вызвавшие поначалу бурю негодования, отозвались теперь сладостным чувством. По ее телу прошла будто цепная реакция из новых, до этих пор неизведанных ощущений. Неспешный поцелуй достиг точки кипения и теперь уже Сакура, самостоятельно исследовала своим языком его губы. Она провела ладонью по его щеке вверх к виску, зарылась в непослушные пепельные пряди. Сенсей вдохнул и провел рукой по плечу Сакуры вниз к вырезу туники. Пальцами подцепил застежку и начал медленно опускать ее вниз: сантиметр за сантиметром. Она оказалась перед ним практически раздетой и каждой клеточкой своего тела чувствовала свою беззащитность. Сенсей оторвался от ее губ и прошел поцелуями по шее, там, где ощущается пульс, по выступающим ключицам, медленно опускаясь к груди. Он высвободил ее небольшие груди, прошелся по чувствительным соскам подушечками своих пальцев, отчего куноичи тихонько всхлипнула. Какаши вернулся к ее губам. Он слегка зажал в пальцах маленькие бусины ее сосков и осторожно потянул их, отчего у Сакуры заплясали цветные круги перед глазами от нахлынувшего удовольствия. Такой сладкий сон прервал тихий шепот сенсея: «Вставай, Сакура, теперь моя очередь спать», — и он едва коснулся ее носа. Куноичи открыла глаза, и ее взгляду предстали взлохмаченные серебристые волосы, а затем и внимательный взгляд серых глаз. Полусонное сознание незамедлительно подкинуло ярких образов из недавнего сна. В полутенях затухающего костра не было видно ее стремительно краснеющих щек. — Да, сенсей, — промямлила она, а в уме взывала ко всем богам, только чтобы сенсей не заметил ее замешательства. — Сакура, с тобой все в порядке? — настороженно спросил он и, будто чувствуя ее неловкость, сообщил ей, — я отойду пока, а ты просыпайся. Расположившись на ветке ближайшего дерева, Сакура провела остаток ночи. Сырое пасмурное утро начинало вступать в свои права. От утренней прохлады Сакура поежилась и подобрала ноги под себя. Надо же, такому присниться, думала она, интересно может ли сенсей в настоящей жизни себя так вести? Всегда вежливый и учтивый, всегда знает что сказать, а если не знает, то все переведет в шутку — Копирующий ниндзя Листа, который знал тысячу техник. Было время, когда она боялась его — то беззаботное время, когда он только принял их к себе на обучение. Было время, когда она начала уважать его — после миссии сопровождения архитектора Тацуне. Честно сказать, Сакура тогда думала, что в стране Волн они останутся навсегда — это и будет ее последней миссией. Было время, когда ее сенсей начал раздражать Сакуру — он уделял практически все свое внимание ребятам: Наруто и Саске, хотя всегда хвалил именно ее — Сакуру. От размышлений ее оторвал приглушенный хрип. Схватив кунай, она спрыгнула с ветки, и увидела как ее сенсей немигающим взглядом смотрит на свои руки. — Я весь в крови — с ужасом прошептал он, и обратив на нее пустой взгляд, попросил у нее — Сакура, дай воды пожалуйста, мне надо кровь смыть с рук. — Здесь нет крови, Какаши, — строго проговорила она, — а воды я сейчас достану — и она потянулась к фляге с водой.***
— Что же, Цунаде-сама, Какаши собирается принимать полномочия хокаге? — вежливо проскрипела Утатане Кохару. — Ты уже не так молода, нападение Пейна и Четвертая война тебе здоровья не прибавили, — участливо продолжил Митокадо Хомура. Пятая, сидевшая напротив старейшин деревни, мысленно отправила их обоих к чертовой матери, но вслух произнесла: — Господа, старейшины, Кохару, — Цунаде вежливо улыбнулась, — Хомура, — перевела взгляд на Хомуру, — я очень ценю ваше беспокойство о моем здоровье, и, помнится мне, что Сарутоби-сенсей принял полномочия хокаге во второй раз именно в моем возрасте. — Мы бы хотели видеть лично Хатаке и обсудить с ним некоторые моменты, — также вежливо продолжала старуха Кохару. — К сожалению, он сейчас на миссии, все вопросы вы можете обсудить с ним позже, если, конечно, он не возьмёт ещё одну миссию. — По моим источникам, Какаши должен был вернуться ещё два дня тому назад, — не унимался Хомура. Пятой порядком надоело их попеременное брюзжание старейшин и она поспешила откланяться. — Проклятые маразматики, и живы-здоровы в их-то годы! — продолжала возмущаться Принцесса Слизней. — Шицуне! — Да, Цунаде-сама, вызывали? — брюнетка бесшумно появилась в кабинете. — Скажи мне, когда должен был вернуться Хатаке? — Вчера был крайний срок завершения его миссии, — уставилась в планшет Шицуне. — И где его черти носят? А, Шицуне? — вне себя от гнева, крикнула Цунаде. — Цунаде-сама, Какаши Хатаке и Сакура Харуно отправились на миссию сопровождения семь дней назад. На эту миссию отведено было пять дней. Крайний срок возвращения был вчера, — с беспокойством в голосе сообщила брюнетка. Ящик стола тихонько отодвинулся, и на столе появились бутылка саке и два прибора. Откупорив зубами бутылку, хокаге разливала алкоголь в отёко. — Цунаде-сама, ещё десять утра, — покосилась на часы Шицуне. — Мне уже сделали этот день старые ублюдки. Ты просто не была на совещании с ними — опрокинув в себя первую порцию саке, пояснила она. — Они уже в курсе, что Какаши не вернулся с миссии в срок. Вызови мне Ямато с отрядом, пусть прочешут все в радиусе 100 километров от Конохи, каждый кустик, каждый камень пусть перевернут, и из-под земли достанут этого засранца. — Цунаде-сама, с ним Сакура, призовите Кацую, — робко проговорила Шицуне, — так быстрее будет. Через несколько мгновений бело-голубой слизняк размером с ладонь услужливо спросил: «Здравствуйте, Цунаде-сама, в чем нуждаетесь?» — подчеркнуто вежливо обратилось призывное животное. — Кацуя-сама, милая, свяжитесь пожалуйста с Сакурой Харуно, если есть такая возможность — припав пышным бюстом к столу, проговорила Цунаде.