Дьявол наденет белое платье И возьмёт в руки цветы. Он раскроет миру объятья И низвергнет в пучину пустоты.
***
Вдох и выдох. Никаких лишних движений. Ноль эмоций на лице. Чонгук вновь по собственной глупости загнан в угол. И кем! Самим-Его-треклятым-Высочеством-Лилит. Ну и его прихвостнями, конечно же. Личный level-up, можно сказать. Восхититься бы, такие важные люди ему угрожают, да как-то не до этого. Жить, по-прежнему, хочется. И довольно сильно. Вот же блядство. Как тут не рыпайся, а всё равно огребёшь. С таким противником, как Лилит — скалить зубы не самый лучший вариант. Выбьет же с одного удара и даже глазом не моргнёт. Господи! Вот самое время сейчас уверовать. Прочитать, что ли молитву какую? Вдруг поможет? Отче наш, Иже еси на небесех! — Ты оглох? — не скрывая своего раздражения, проговорил Сокджин, почти вплотную подходя к Чонгуку. — Где Чимин? — Какой Чимин? — с дуру решил сыграть в дурочка Чонгук. — Не знаю таких. — Хорошо, Чон, будь, по-твоему, — хищно оскалился Сокджин, показательно складывая руки на груди. Не сорваться бы только. А так ведь хочется! — Где 1310? — А, Вы о том альбиносе, которого я купил у шестёрки Намджуна? — сделав лицо посерьёзнее, прохрипел Чонгук, мысленно пытаясь сосчитать, какое расстояние от него до входа в подвал. Метров сто? Если он прямо сейчас оттолкнёт от себя Лилит и не глядя рванёт назад — успеет сбежать? Возможно. Но вот только на то, чтобы закрыть за собой тяжёлую металлическую дверь у него будет не больше пары секунд. Этого ничтожно мало. Его схватят раньше, чем он успеет пискнуть. Какие ещё есть варианты? Дальше косить под дурочка? А смысл? Кроме времени — это ему ничего не даст. А время сейчас совершенно бесполезно… — Купил? — громко прыснул Сокджин, невольно поражаясь глупости альфы. Тот ему что, в лицо лгать изволит? А кишка не тонка для этого? Поразительный идиот. Как же жаль, что он пообещал Хосоку не трогать этого блаженного. Тот ведь так и просится! Вот как тут устоять? — Чем докажешь? Доверенностью, которую тебе сегодня дал Хосок? Да, там всё по закону, фиг подкопаешься. Но вот только мы то оба знаем, что никто тебе эту дрянь не продавал. Очень не советую лгать, Чон, иначе будет больно. Давай на чистоту, а? Он сам к тебе пришёл? Что предложил взамен на защиту? Информацию о питомниках Намджуна? — А причём здесь Хосок? — почуяв неладное, ухватился за знакомое имя Чонгук. — Он вроде приватизацией альбиносов не занимается. — А ты сложи два плюс два. Думать иногда полезно. — Хо донёс на меня? — сам не веря в свои же слова, несмело предположил Чонгук. Так Чимин был прав… неожиданно. Неожиданно и крайне неприятно. — Бинго, Чон! — довольно воскликнул Сокджин, победно улыбнувшись. — Всё так. Дополню немного твоё открытие: ты всё ещё жив только потому, что я пообещал Хосоку не убивать ни тебя, ни твоего ручного человека. Но наглеть, всё же не советую. Моя рука в любой момент может дрогнуть. Поэтому спрашиваю в последний раз, где Чимин? — Наверху, — выждав несколько секунд, уверенно проговорил Чонгук, стараясь выглядеть максимально расслабленно. — Так Вы… просто заберёте его и уйдёте? — Да, но нашу с тобой встречу я настоятельно рекомендую держать в секрете, — расслабленно поворачиваясь к лестнице ведущей на второй этаж, проговорил Сокджин. — В противном случае, тебе придётся ответить за убитых сегодня утром людей. Ты забрал семь жизней. И даже не смей это отрицать. — Будь по-вашему, — задумчиво протянул Чонгук, делая маленький шаг назад. Раз Хосок всё донёс Лилит, значит и о ранении не умолчал. А вот это уже плохо. Омега его совершенно не боится, поэтому так близко и подходит. И не то, чтобы у него раньше были хоть какие-то шансы победить того в честном бою, но всё же… преимущество сейчас явно не на его стороне. — Я не стану рисковать своей жизнью ради какого-то смазливого альбиноса. Тем более, что всю интересующую меня информацию, я уже получил. Так что… — Это правильно, — одобрительно кивнул Сокджин. — А ты не так глуп, как я думал. — Что Вы, — нервно хихикнул Чонгук, рукой нащупав дверной проём. Дошёл. Ну всё, теперь либо пан, либо пропал. — Я куда глупее, чем Вы только можете себе вообразить. Сам в шоке, если честно. — А? Мило улыбнувшись на мгновение растерявшемуся омеге, Чонгук, резко, не глядя спиной шагнул в темноту подвала и не теряя времени на обдумывание своих действий, быстро запер за собой дверь на массивный стальной засов. Вот теперь можно ненадолго выдохнуть. Немного времени он всё-таки выиграл. А дальше что? Как выбраться из подвала? Да никак! Запасного выхода тут отродясь не водилось. Хочешь не хочешь, а бой всё равно придётся дать. Он один против Лилит и его свиты. Сколько там вообще человек? Около десяти? Какие шансы на успех? Нулевые? А если подключить Цацу? Процентов десять? Вот же дурак! Мог же просто отдать альбиноса и напрасно не геройствовать. Так нет же! Совесть не позволила. Ничему жизнь не учит. И уже, похоже, не научит. Так, ладно. Поздно давать заднюю. Минут через десять люди Лилит дверь неизбежно взломают или взорвут, не суть важно, а дальше отступать некуда. Он и Цаца уже заведомо покойники, а вот у Юнги ещё есть шанс выжить. Крематорий. Он ещё до конца не нагрелся. Своего пика температура там достигнет минут через тридцать. Если закутать Юнги в довольно плотную ткань и засунуть в печь, его вряд ли там станут искать. Но вот только времени у него будет немного. Если бойня затянется он сгорит живьём. Стоит ли так рисковать? — Чонгук? — негромко донеслось снизу мягким голосом омеги. Вовремя, чё. — Насколько всё плохо? — Минут через пять-десять мы умрём, — честно ответил Чонгук, прекрасно слыша возню за дверью. — Нужно спрятать Юнги. — Есть варианты? — обречённо спросил Чимин, с прищуром оглядывая подвал. Печь, шкаф, две тумбочки, кладка с дровами, мелкий мусор — как-то совсем не густо. И где им тут спрятать человека? — Думал засунуть его в печь, но есть шанс, что он сгорит раньше, чем нас убьют, — медленно спускаясь вниз, хмыкнул Чонгук, так же оглядываясь по сторонам. — А что, если потушить дрова и спрятать его под печь? — задумчиво предложил Чимин, стоически стараясь не думать о том, что его ждёт, когда дверь откроют. — Не успеем, — хмуро отмахнулся Чонгук, стараясь не выдать своей паники. — Да и там такая температура, что он сожжёт себе всё, что только можно. — Незадача, — болезненно скривился Чимин, мысленно призывая себя не делать ошибок. Важен только он один. — А что, если… — Так, хватит! — повысил голос Юнги, пряча в карманы брюк, дрожащие от страха руки. — Я вам что, хлеб, чтобы меня в печь совать! Мы выберемся отсюда живыми и все вместе! Поняли? — И как же? — слишком отчётливо слыша, как скрепит засов на двери, спросил Чонгук, покосившись на железные прутья, лежавшие на полу. Может засунуть их в огонь? Будет хоть какое-то оружие. — По воздуховоду, например, — нервно почесав нос, предложил Юнги. — Куда выходит труба от крематория? На задний двор? — Не пролезем мы там, детка, — присаживаясь на корточки и быстро собирая прутья, устало выдохнул Чонгук. — Никто из нас. — Тогда укрепим дверь, здесь же куча барахла. Они фиг пройдут, — тыкнув пальцем в старый потрёпанный деревянный шкаф, пролепетал Юнги. — Мы не можем отдать им 1310. — А дальше что? — закидывая прутья в огонь, произнёс Чонгук. — Мы в западне. Спасать нас некому. — Мы обязательно что-то придумаем, — не унимался Юнги, упрямо не желая признавать очевидное. — Давайте не будем унывать. Всё будет хорошо. — Будет, Юнги, обязательно, — на грани слышимости прошептал Чимин, обойдя того, и на негнущихся ногах двинувшись к лестнице. И вот зачем он это делает? Где логика? Как же несправедливо. Не так всё должно было закончится. Где его столь долгожданный хэппи энд? Не заслужил? Похоже на то. — Сегодня умрёт всего один из нас. И это точно не ты и не Чон. — Ты что удумал, Цаца? — поморщившись от боли в боку, пробормотал Чонгук, хмуро зыркнув на омегу. Он же сейчас ошибается, да? — Ничего особого, — равнодушно пожал плечами Чимин, упрямо поднимаясь по лестнице вверх. Тому, кто посвящает свою жизнь другому человеку, неизбежно придётся пролить свою кровь. Тому, кто жертвует собой ради блага других, придётся лить горькие слёзы. И кровь, и слёзы он давно уже пролил. Выходит… терять больше нечего? Одно обидно, умирать будет больно. Но ему ведь и не привыкать. Жизнь прожил в боли, да и умрёт в муках. Хоть где-то у него всё стабильно. Вечная мука. Вечная скука. Отец частенько любил повторять, что печали созданы не для животных, а для людей, но, если люди чрезмерно им предаются, они превращаются в животных. Это так похоже на них с Сокджином. Они оба родились людьми, но в процессе своей жизни стали теми ещё животными. И назад ведь дороги нет. Обратная эволюция на лицо. Собака ест собаку. Хотелось бы, конечно, чтобы Сокджин им подавился, но ему так не везёт. Где-то там вне стен этого дома далёкие холодные звезды привычно дарят их холодному промёрзшему до ядра миру свой пусть и мёртвый, но всё же свет, а над Чимином теперь только мнимое небо — в небе его тысячи планет опадают вниз, тлея. И он опадёт. Буквально… сейчас. — Чимин, одумайся, — громко рыкнул Чонгук, ковыляя к лестнице. — Не дури! — Зачем медлить и страдать, если итогом всё равно будет моя смерть? — равнодушно спросил Чимин, потянувшись к засову. — Не всё так однозначно! Да, их больше, но и мы не слабаки, — невольно повысил голос Чонгук. — Я же обещал, что защищу тебя! Не нужно сдаваться без боя. — Она посмотрела в темноту за окном, где беспорядочно метались снежные хлопья, не подвластные ни силе земного притяжения, ни собственной воле. Все, чего они хотели, — это где-нибудь приземлиться и затихнуть, а потом растаять и исчезнуть с лица земли. В этом и было утешение, — громко с выражением, процитировал Чимин, строчки из последней прочитанной им книги. — Береги Юнги, Чонгук, он такая душка. Всего одно движение. Всего один рывок и шаг назад. Лицо Сокджина напротив, как приговор. Этого ли он добивался, так гордо сбегая из питомника? Этого ли хотел показывая, наконец, свои истинные чувства? Нет, определённо, нет. Он переоценил свои силы. Переоценил свою значимость. Переоценил чужую любовь к себе. И ближе, чем были, — уже невозможно. Да? Вздор! А он ведь раньше в это верил. Так глупо. Намджун, Намджун, Намджун… сейчас самое время неожиданно появится из-под покрова колкого мрака и спасти свою непутёвую «принцессу» из лап разъярённого неадекватного ревнивого дракона. Надежда умирает последней? Похоже на то. — Ну привет, братец, давно не виделись, — сквозь зубы прошипел Сокджин, одним уверенным ударом ногой в живот, отправляя Чимина в недолгий, но при этом весьма болючий, полёт по лестнице головой вниз. — Ты что творишь, идиот? — не сдержавшись, воскликнул Юнги, бездумно бросаясь к альбиносу и тут же начиная нервно ощупывать его голову. Вроде крови не много. Руками и ногами тоже двигает. Неужели обошлось? — Где болит? — Ой, как мило, одно пресмыкающееся беспокоится за другое, — громко рассмеялся Сокджин, вальяжно спускаясь вниз. Да уж, зрелище на любителя. — Чон, забери свою зверушку, иначе спущу шкуру с них обоих. — Юнги, иди сюда, — хватая того за шкирку и оттаскивая в сторону, строго проговорил Чонгук, попутно пытаясь сосчитать сколько всего людей сейчас в подвале. Шесть? А сколько ещё наверху? — Не лезь. Это не наше дело. — Отпусти меня, — попытался вырваться Юнги. Не их дело? Серьёзно? — Я не дам его в обиду. — Уймись! — прошипел Чонгук, не сильно толкая человека к стене. — Иначе я тебя сейчас обижу. — Что ты… — заметно растерялся Юнги, запоздало начиная понимать, что своими действиями мешает Гуку. У того есть план? — Чимин-и, как думаешь, что я намерен с тобой делать? — встав возле лежащего на полу альбиноса, громко спросил Сокджин, откровенно наслаждаясь происходящим. Как же долго он этого ждал. Как же долго об этом мечтал! — Издеваться будешь, а потом убьёшь, — нехотя приняв сидячее положение, выдохнул Чимин, глядя куда-то мимо Джина. — Начинай. Я ко всему готов. — Всё верно, изначально план был именно такой, — довольно кивнул Сокджин, краем глаза проследив за перемещениями Чона и уперевшись взглядом в растопленную печь, невольно замер. Хм… А ему сегодня везёт! Огонь! Плоть альбиносов же целебная, да? Почему бы и ему не отведать кусочек? — Но потом мне одна птичка на хвостике принесла, что Намджун уже бежит сюда. Так что придётся нам пропустить пару пунктиков и сразу перейти к главному. Смекаешь? — Просто застрелишь меня? — Нет, зачем? Один выстрел и ты в аду. Не слишком ли легко? — Тогда, что… — запнулся Чимин, наконец, запоздало поняв, куда с таким интересом всё это время смотрел Сокджин. Печь. — О, нет. Ты не настолько больной! — О, да! — весело захлопал в ладони Сокджин, ближе подходя к печи и открывая на ней дверцу. — Ребята, разденьте альбиноса, хочу в деталях видеть, как его кожа начнёт покрываться румяной корочкой. Какую же часть мне отведать первой? Может грудинку? Или бедро? В каком месте кожа альбиносов особо сочная? — Э, Лилит, мой подвал не самое лучшее место для кулинарии, — выпалил Чонгук, скосив взгляд на раскалённые прутья. Пора. Осталось только поближе подойти к печи. — Да и непохожи Вы как-то на шеф-повара. Может не будем портить столь дорогое мясо? — Не ёрничай, Чон, иначе я скину тебя в ад к бесам, — с нескрываемым удовольствием наблюдая за тем, как двое крупных альф срывают с Чимина одежду, нараспев протянул Сокджин. — Ад пуст. Все демоны здесь, господа, — резко выхватив из печи несколько прутьев, прорычал Чонгук, выставляя их перед собой. — Отпустите омегу. — И не подумаю, — даже не напрягся Сокджин. — А вот если ты сейчас же не опустишь железяки, твой человек отправится в печь следующим. Какую прожарку ты любишь? Подумай хорошо. Тебе же его есть. — Я как-то не по человечине. — Тогда уйди и не мешай! Уйди и не мешай. Сказать легко, а вот сделать… Чонгук растерян. Растерян и практически обессилен. Швы на ране давно уже разошлись, тёплая кровь пропитала собой всю ткань свободной майки, двигаться с каждой минутой всё сложнее, перед глазами плотная пелена, да и голова кругом. Где-то там, в углу, нервно дышит Юнги, остервенело глядя на раздетого до трусов альбиноса. Чонгук обязан сейчас что-то сделать. Обязан… но где взять на это силы? Всего один рывок. Всего один рывок может дать им шанс на спасение. Нужно лишь собраться с мыслями и сконцентрироваться на ударе, а не на своих ощущениях. Да, больно, ну и что? Чимину куда больнее будет, когда его в огонь засунут. — Какая храбрая моська, — себе под нос фыркнул Сокджин, от греха подальше, отходя от Чона чуть в сторону. — Только бессмысленно всё это. — Я бы поспорил. — Чимин, а чего это ты так покорно молчишь? — наконец, вернув всё своё внимание альбиносу, протянул Сокджин, не сводя взгляда со штрихкода у того на внутренней стороне бедра. Животное. Особь для размножения. Мусор, возомнивший себя драгоценностью. До чего же противно. — Надеешься сойти за умного? Зря. — Если ты ждёшь, что я начну молить тебя о пощаде, то окстись, Сокджин-и, — на гране обморока произнёс Чимин, даже и не думая сопротивляться. Смысл? — Я не доставлю тебе такого удовольствия. — Как скажешь, братец, — до абсурдного мило улыбнулся Сокджин, игриво щёлкнув альбиноса по носу. — Мне хватит твоих истошных воплей. Знаешь ли сожжение одна из самых болючий смертей. Наслаждайся. Всего лишь набор слов, сказанных довольно приятным для слуха голосом и Чимин уже практически тонет в своих нестабильных эмоциях, щедро приправленных отчаяньем. Жаль, что не в глубоком озере возле их дома, при катании на любимой лодке, но это уже так… мелочи. Наконец-то драма, не разыгранная воспалённой фантазией наглого альбиноса. Сокджин доволен. Его хорошенький младшенький братик сейчас так очевидно взывает о помощи, взывает о спасательном круге в лице малознакомого альфы, — но… Джин позволит тому бросить омеге лишь похоронный венок. Это так прекрасно и справедливо! И пусть солнце давно уже не светит в зеркало его уставшей души, зато луна щедро дарит свой свет прогнившему насквозь нутру. Прах — он пьёт эту проклятую воду. Кровь — он так любил этот сад с искусственными розами. Любил, но так и не смог проползти сквозь тупые пластмассовые шипы, оставляющие огромные гематомы на стройном теле. Чернота; — пустота; — бесконечная. Совсем скоро всё изменится. — Я поселюсь в твоих кошмарах и буду преследовать тебя до конца твоих дней, — неожиданно спокойно произнёс Чимин, устало прикрывая глаза. — Я не боюсь призраков, Чимин. Где там сейчас Намджун? — В часе езды отсюда, — тут же отчитался один из альф, охраняющих вход в подвал. — Отлично. Ребята, суйте альбиноса в печь. Если Чон хоть раз пошевелится, пустите ему пулю в лоб.