Если встретишь бога, скажи ему, чтобы он оставил меня в покое!
***
Однажды Марк Твен сказал: раз в жизни фортуна стучится в дверь каждого человека, но человек в это время нередко сидит в ближайшей пивной и никакого стука не слышит. До сегодняшнего дня Намджун был полностью уверен, что подобного с ним никогда не случится. Он ведь так внимателен и проницателен! Он абсолютный и единственный хозяин своей жизни. У него всегда всё под контролем. И даже больше. Он одновременно ловко и искусно играет, как на стороне Ада, так и на стороне Рая. Он собственная маленькая звезда смерти. Как он может упустить момент своего гипотетического триумфа? Кому хватит смелости пойти против него? Кому хватит силы и ресурсов противостоять ему? Никому? Да, раньше так и было, но сейчас… увы, нет. Милашка Сокджин не на шутку разгневан и дальше терпеливо молчать в тряпочку явно не станет. И это проблема. Большая проблема. Ссора с Сокджином чревата последствиями размером с Эверест. И с этим срочно нужно, что-то делать. Но вот что? Попытаться помириться? Не вариант. Подняв белый флаг, он тут же признает власть омеги над собой. Открыто выступить против него? Разве что в своих мечтах. Сокджин — стена, которую ему ничем не пробить. Стена, которая с каждым годом становится всё выше. Многие лютые амбициозные дворовые псы скалили на Лилит свои зубы, но никто из них победы над омегой так и не одержал. Сокджин всегда на шаг впереди. Даже сейчас. И Намджун бы, конечно, испугался, если бы не знал, чем именно будет на него давить омега. Договор единоличной передачи питомников семейства Ким в руки Намджуна. Очень ценная бумажка, которая, по идее, всегда должна была храниться в сейфе Сокджина. Должна была… но пронырливый Чимин давно уже стащил её оттуда. Как? А кто его знает? Альбинос всегда был себе на уме. Сейчас же данный документ спокойно себе лежал в главном офисе питомника и доступа к нему никто, кроме альфы, не имел. В настоящее время, в вопросе питомников — Сокджин бессилен. И Намджун солжёт, если скажет, что не рад этому. Питомники и Чимин — единственные его слабые места. Во всём остальном он готов потягаться с Лилит. Время — ткань, из которой состоит жизнь. И свою «ткань» альфа давно уже прял двойной шерстяной ниткой. Нарушать обещание — не хочется, но есть ли у него другой выбор? Хён… Велиал. Пак Джунки. Или правильнее будет сказать Ким Джинсок? Сколько всего людей в этом огромном мире знают, что это один и тот же человек? Десять? Возможно. Из живых всё равно осталось всего трое. Никто из непосвящённых не должен знать, что у Велиала — бывшего главы корейского сектора был свой большой бизнес, ибо это противоречит их своеобразной конституции. Питомниками владел — Пак Джунки. И именно Пак Джунки передал их своему приёмному сыну Ким Намджуну. Джун обещал «отцу» всегда быть на стороне Сокджина, обещал помогать тому и всячески поддерживать, обещал жениться и передать власть и бизнес их будущим совместным детям. Обещал… но что из всего этого сделал? Женился только. И то это привело к трагедии… Намджун не хочет вспоминать ночь после своей свадьбы. Не хочет думать о том, что тогда сделал. Не хочет вновь видеть его кровь на своих руках. Не хочет… но мысли всё равно, подобно трупным червям лезут в голову и тугим стальным жгутом сжимают все внутренности, не давая даже вдох сделать. В ту ночь на чёрной ткани неба разошлись какие-то невидимые швы, и белые точки возникли то тут, то там, от шока альфе казалось, будто тронулся весь лёд на реке возле дома и блеснула вода под искусственным светом фонарей среди шершавых льдин. Он стоял и смотрел, смотрел, смотрел на его холодный труп и ничего не чувствовал. Как и Чимин напротив него. Раскаяние? А что это такое? Должен ли он был поступить иначе? Возможно. Не уйди он сразу после секса от Сокджина и не начни вымаливать у Чимина прощение, всего этого можно было бы избежать. Но на долго ли? «Отец» ведь тогда ясно дал ему понять: развлекаться с альбиносом можно только до брака с наследником. После — всё должно прекратиться. Но Намджун не смог. Слишком был одержим хрупким и нежным Чимином. Таким беззащитным и наигранно невинным. Ох, прав был Шекспир, говоря: мои глаза в тебя не влюблены они твои пороки видят ясно, но сердце ни одной твоей вины не видит, и с глазами не согласно. Чимин — не ангел, а самое настоящее зло. Бессовестное и алчное. Намджун это знает. Знает и принимает. Стекло, фарфор и репутация легко дают трещину и никогда полностью не восстанавливаются. Изменщик в глазах отца всегда останется предателем. Намджун бы рано или поздно попался вновь, и тогда отвечать ему пришлось бы уже по всей строгости «закона». Но «отец» сорвался первым. И сорвался не на него, а на Чимина. Велиал остервенело бил омегу, а Джун внутренне закипал. Сейчас он вряд ли вспомнит, как именно альбинос умудрился уйти от удара и ногами в живот оттолкнуть от себя отца. Тогда хватая альфу за плечи и одним резким движением скидывая с высокой мраморной лестницы, он действовал на автомате. Не думал ни о чём! Перед глазами мутная пелена, в голове дикий гул. И как только не забыл как дышать? Хрипы и стоны «отца» навеки отпечатались в его памяти. Как и Чимин одним уверенным движением сворачивающий альфе шею. Как им удалось остаться безнаказанными — тайна, покрытая мраком. Труп Велиала на рассвете «нашёл» сам Намджун. Как потом и «виновных» в смерти своего приёмного родителя. Единственный свидетель, юный омега семнадцати лет, буквально через три дня после случившегося, весьма трагично выпал из окна, пусть и клятвенно пообещал молчать. Но разве они могли так рисковать? Всё прошло предельно гладко, но было одно большое «но»! Тот омега явно был не один. Кто был вторым, они так и не узнали. И это напрягало. Правда могла всплыть в любой момент. И тогда… Сокджин с них шкуры спустит и даже глазом не моргнёт. Сокджин, Сокджин, Сокджин! Сколько проблем из-за этого омеги. Звучно выругавшись себе под нос, Намджун вдалеке заметив первые очертания дома Чона, невольно напрягся и попытался собраться с мыслями. Разговор ему предстоял не из лёгких. От одной только мысли, что ему придётся говорить с дурачком Чонгуком, как с равным, у альфы кровь в венах начинала от гнева закипать. Вот же не было бы счастья, да несчастье помогло. Как только он вернёт Чимина домой, такую взбучку омеге организует, что мало тому явно не покажется. Затормозив свой новенький снежный мотоцикл прямо напротив жилища Чона, Намджун быстро слез с него и не говоря людям Чонгука ни слова, нагло вошёл в дом и тут же поднялся на второй этаж. Не утруждая себя стуком в дверь, альфа по-хозяйски прошёл в жилую часть дома и уперевшись взглядом в Чимина, в одной длинной майке сидящего на диване и с рук кормящего шавку Чона сочными мандаринами, чуть в голос не выругался от возмущения. И что это за фигня? Человеку жить надоело? Сам пожрать мандарины не может? Рук нет? Где вообще Чон? Куда тот смотрит? Нет, омегу нужно срочно забирать домой! Ещё одну такую наглость нервная система альфы явно не вывезет. — Такие сладкие, — довольно жуя дольку мандарина, негромко проговорил Чимин, очищая следующий фрукт. — Ещё хочу. — Ешь, у нас их целый ящик, — терпеливо дожидаясь пока ему дадут сочную дольку, кивнул Юнги, перетирая в ступке смесь лечебных трав. Смотреть на такого умиротворённого Чимина было странно. Это раны так на омегу действуют? Или отсутствие Сокджина рядом? А может его самого? Горько. И неприятно. Похоже альбиносу вполне себе комфортно на новом месте. Комфортно с новыми людьми. Комфортно без него… Забавно. Сам же Намджун настолько сильно привык к присутствию Чимина в своей жизни, привык к его теплу и ласке, что, когда того не стало рядом, он буквально начал замерзать, внутренне умирая. Туманными холодными ночами он беспрестанно с головой окунаясь в глубины своих кошмаров, слышал лишь такой знакомый мягкий шёпот и звонкое пение горько-сладких колыбельных. Небо так бездонно. Луна все еще спит, а звезды — его постель… Пустая и холодная постель. Без Чимина холодная. — Не помешал? — громко спросил Намджун, выходя из тени небольшого коридора. — Помешал, — недовольно кивнул Чимин, неосознанно ближе придвигаясь к Юнги. — Зачем припёрся? — Тебя хотел увидеть, — пробегаясь взглядом по эластичным противоожоговым бинтам на ногах омеги, которые ранее передал через своего человека, прохрипел Намджун. — Да и к Чону дело есть. Где он, кстати? — Чонгуку сейчас не до тебя, — уверенно проговорил Юнги, намеренно закрывая собой омегу. — Заходи через пару дней. — Ох, как же ты меня бесишь, — сквозь зубы процедил Намджун, неотрывно глядя в глаза Юнги. — Когда этот цирк с сорока днями закончится, я лично проломлю тебе череп. — Попробуй, — равнодушно пожал плечами Юнги. — Где выход помнишь? Громко цыкнув, Намджун не видя никакого смысла и дальше пререкаться с человеческим мусором, внимательно огляделся по сторонам и выцепив взглядом приоткрытую дверь, уверенным шагом двинулся к ней. Войдя в небольшую комнату и тут же лицезрев бледного Чона, сонно ворочающегося на поистине огромной кровати, альфа, победно улыбнувшись, проговорил: — Выглядишь хреново. Впрочем, как и всегда. — Ты так добр, Намджун-и, — болезненно зевая, прохрипел Чонгук, замечая хмурого Юнги в дверях. — Любовь моя, иди к Цаце, я тут сам разберусь. — Твой щенок совершенно невоспитанный, — показательно громко воскликнул Намджун, по-свойски садясь на постель Чона. — Учить его манерам не пробовал? — Тебя забыл спросить, что мне делать со своим человеком, — убедившись, что Юнги ушёл, протянул Чонгук. — Зачем пришёл? Соскучился по мне? — Сразу к делу? — прыснул Намджун, прекрасно видя, что альфе откровенно не хорошо. — Похвально. — Так что? — Два миллиона и северный лесной коридор, — чётко выговаривая каждое слово, произнёс Намджун, доставая из-за пазухи договор купли-продажи на альбиноса и протягивая его альфе. — Ого, два миллиона! Много, — трясущейся рукой взяв документ, присвистнул Чонгук, бело пробегаясь взглядом по стандартному напечатанному тексту. — Просто подпиши бумаги. И я обещаю больше не лезть в твой бизнес. — А что, если я откажусь? — приподняв бровь, спросил Чонгук, откидывая договор в сторону. Продать Цацу? Ага, сейчас! Только покрасит шнурки в красный цвет. — Я заберу его силой. Пусть и не сейчас. — Тогда мне нужно хорошенько подготовиться к нашей следующей встрече, — почти мило улыбнулся Чонгук, стараясь лишний раз не шевелиться. — Ибо продавать тебе Цацу я не намерен. — Не глупи, Чон, — на глазах помрачнел Намджун, не ожидая отказа от альфы. — Тебе мало денег? Я готов дать больше. Назови сумму. Пять? Шесть миллионов? — Шесть миллионов? — невольно схватился за сердце Чонгук. — Это же сколько мандарин можно купить Юнги! — Так что? Договорились? — Нет, — устало выдыхая, прошептал Чонгук. — Цаца останется здесь. — Он тебе что-то пообещал? Информацию обо мне? — наугад предположил Намджун, внимательно наблюдая за альфой. — Моя детка тот ещё сказочник. Я бы не стал верить всему, что он говорит. — Послушай, Намджун, твою детку я завёл исключительно для Юнги, — хрипло протянул Чонгук, всеми силами борясь с сонливостью. — Цаца и моя принцесса теперь лучшие подружки. Представляешь, что со мной будет, если я отдам тебе Чимина? Юнги же меня на ноль поделит. — На ноль делить нельзя. — Это, конечно, кардинально меняет дело. Но всё равно нет. — Двадцать четыре часа, Чон, — громко прорычал Намджун, поднимаясь на ноги. — У тебя есть ровно сутки, чтобы передумать. По истечению этого времени моё предложение аннулируется. — Оки-доки, — нараспев протянул Чонгук, немного напрягаясь от недовольного взгляда Кима. — Ты знаешь, где меня найти. — Конечно! Пардон, провожать не буду. Проводив внимательным взглядом альфу до двери, Чонгук нахмурившись, прислушался к болтовне в гостиной, попутно пытаясь понять, что ему делать дальше. Отдавать Намджуну Чимина никак нельзя. Это даже не оговаривается. Табу и всё! Но пока омега тут, Джун никуда далеко не уйдёт. Он будет непрерывно следить за ними и ровно на сороковой день нападёт. Им нужно сбежать отсюда. Других вариантов нет. Но, как и куда? Он и Цаца ранены, а Юнги на улице долго не протянет… перебраться в штаб? А смысл? У Джуна людей вдвое больше. Он их и там достанет. Причём за считанные минуты. Наведаться в гости на «Кванджу-1»? Вариант, конечно, но к Хосоку доверия больше нет. Вдруг опять сдаст? Да и температура в колонии дикая, один Юнги там кайфовать будет. Какие ещё варианты? Никаких? Прекрасно просто. Похоже пора присматривать место для своей будущей могилы…