А мы всё ещё дремали — несчастные и лишённые сновидений…
***
Страх искажает реальность. Тэхён об этом прекрасно осведомлён. Но вот толку ему от этого немного. Видоизменённый перед ним — само зло. Пугающее, отталкивающее и совершенно нелогичное зло. Будто и не человек его вовсе за волосы держит, а… кто? Демон? Дикий зверь? Мутант? Голем? Как охарактеризовать того, кого ты не знаешь и не понимаешь? Можно ли при тотальном недостатке информации опираться лишь только на внешние данные и свои собственные чувства? Будет ли такой вывод правильным? С научной точки зрения — нет, а вот с практической — очень даже. Первое впечатление не всегда ошибочно. Откровенный мерзавец не станет хорошим человеком, если познакомиться с ним ближе. Человек таков, какой он есть. С видоизменёнными же всё должно работать также. Или нет? Они ведь, по сути, больше люди, чем… опять-таки кто? Может стоит обратится к мифологии? В мире обычных людей существует так много преданий и легенд о превращении человека в дикого зверя, имеющего под своим началом людской разум и животное природное естество. Начиная с довольно странных отображений богов и демонов в Египте и заканчивая мифами различных древних цивилизаций. Во всём этом прослеживается некая схожесть с видоизменёнными. Только вот вся беда в том, что Тэхён не верит ни в демонов, ни в оборотней. Видоизменённые — это что-то совсем другое. Что-то куда более сложное и осязаемое. Эволюция? Да, это самый правдоподобный вариант. Люди, живущие на поверхности, вынужденно эволюционировали. Приспособились к враждебной окружающей среде и подстроились под неё. Это удивительно. Удивительно и страшно. Как же много жители колоний не знают о внешнем мире. Как же много сам Тэхён никогда бы не узнал, не впусти он врагов в «Тэгу-5». — Чего молчим? — ближе наклонившись к лицу Тэхёна, прохрипел видоизменённый, так и не выпустив чёрные волосы из своего захвата. — Немой? — Я… — проблеял Тэхён, стараясь смотреть куда угодно, только не в глаза чудовища перед ним. — Мне больно. — Нет, не немой, — одобрительно кивнул видоизменённый, как-то совсем не по-доброму улыбнувшись. — Повезло. Конечно, не немой. Тэхён вообще поговорить любит. Но вот только как-то не до разговоров ему сейчас. Не умереть бы от инфаркта — вот его главная задача на ближайшие несколько минут. Так, нужно взять себя в руки. От его молчания будет только хуже. Хуже, а ещё больнее. Но как безопаснее всего будет себя вести? Просто кратко отвечать на вопросы? Это логично, но потом что? Вставать на колени и в ускоренном темпе учится сосать член? Так себе перспектива. — Чем вы тут заняты? — громко проговорил Юнги, вернувшись в гостиную и хмуро оглядев картину перед собой. — Чонгук, отпусти ты его. — Зачем? — через плечо посмотрев на Юнги, спросил Чонгук, даже и не думая отпускать перепуганного человека. — Разве не ясно? — кинув плед на диван, с прищуром осведомился Юнги, мысленно уже заказывая Тэхёну отпевание у священника. — Вы его испугали! — Мы старались, — игриво оскалившись, промурчал Чонгук, наконец, отпуская волосы незнакомца. — Кто это, любовь моя? И почему он у нас дома? — Это Тэхён, и он немного погостит у нас, — как нечто само собой разумеющиеся произнёс Юнги, даже в лице не изменившись. — Я рассказывал тебе о нём. — Тэхён? Не помню такого, — задумчиво почесав затылок, с непривычно короткими волосами, подвис ненадолго Чонгук. — Из людей же ты вроде только с Хосоком дружишь. — Эм… — нервно хихикнул Юнги, потупив взгляд. Ну и что ему на это ответить? — Когда я рассказывал тебе о нём, то чаще всего заменял имя на разные… эпитеты. Идиот там, предатель, собака сутулая, Иуда. Вот. — А! — громко воскликнул Чонгук, прикрыв рот рукой. — Это из-за него ты тогда за воротами колонии оказался? Он дверь закрыл? — Да. — Вот же сука! Хочешь я продам его подороже? — Или можем его побить, — не смог промолчать Чимин, возмущённый таким проступком жалкого человечишки. Бросить его Юнги на смерть! Да за такое с того кожу живьём снять нужно. — Мы не будем Тэхёна ни продавать, ни бить, — краем глаза наблюдая за тем, как Чимин из коляски пересаживается в кресло, произнёс Юнги. — Как только Хосок вернётся в «Кванджу-1» я отправлю его туда. Всё. — Ты слишком добрый, — недовольно скривился Чонгук, отходя, наконец, от побледневшего человека и нагло усаживаясь в кресло рядом с омегой. — Я бы ему такое с рук не спустил. — Я тоже, — поддакнул Чимин, взяв альфу под руку. Не нравится ему этот Тэхён. Рожа наглая, бессовестная. Сразу видно — не человек, а гниль. — Выпороть бы его. — Чимин, и ты туда же! — лишь чудом не закатив глаза, нервно выдохнул Юнги. — Глупость Чонгука что, воздушно-капельным путём передаётся? — Или через слюну, а может даже сперму, — гаденько захихикал Чонгук, положив голову на плечо омеги. — Ты же не знаешь, чем мы там без тебя занимались. — В твоём состоянии, Гук, ты можешь только подрочить на Чимина! — уперев руки в бока, рыкнул Юнги, стараясь не выдать своего раздражения. Он опять ревнует? Очень вовремя. А Чонгук же просто шутит… — Вылизать его ещё могу. Цаце вполне под силу сесть мне на лицо. Вылизать Чимина? То есть… вот прямо-таки языком вылизать? Оу! И зачем Юнги себе это представил? Ещё и с собой в главные роли? Он что, хочет сделать мужчине римминг? Неожиданно. Дальше что? В своих фантазиях отсосёт омеге? Прекрасно просто. Полная деградация личности. И как он до такого докатился? Чонгук своими бациллами озабоченности заразил? Это же как-то лечится, да? Ему срочно нужен антидот. Иначе… так и дрочить на Чимина начать недолго. — Что с лицом, принцесса? — заметив ступор на лице Юнги, весело прыснул Чонгук. — Ревнуешь? Не бойся, я только твой. — Сдался ты мне, — нервно отмахнулся Юнги, выходя из оцепенения. — Дай сюда моего омегу. Легко взяв Чимина на руки и быстро пересадив того на диван, Юнги грузно уселся впритык к омеге и, наконец, запоздало вспомнил про притихшего Тэхёна. Неудобно получилось. Но разве он в этом виноват? Это всё Чонгук и его тупые шуточки. Вылизать Чимина этот гад удумал. И не стыдно же совать свой язык в места для этого не предназначенные! Заняться, что ли, его воспитанием? — Ты чего там замер, Тэхён, — прокашлявшись, проговорил Юнги, неосознанно обнимая омегу за плечи. — Садись к нам. — Мне и тут хорошо, — немного шокировано наблюдая за другом, прошептал Тэхён, толком ничего не понимая. Что здесь вообще происходит и почему Юнги так свободно ведёт себя с этими монстрами? Они не представляют для него опасности? Как такое возможно? — Не бойся, тебя тут никто не тронет, — как можно мягче произнёс Юнги, похлопав рукой по свободному месту рядом с собой. — Чёрт на кресле — это Чонгук. Рядом со мной — Чимин. Да, они видоизменённые, но бояться тебе их не стоит. Гука, так точно, Чимина, конечно, вот не факт, пушистой сладкой ватой он будет ещё не долго. — Да, по жизни наш милый альбинос, та ещё лакрица, — гиеной заржал Чонгук, внимательно наблюдая за реакцией нового человека. — Ты охренел? — почти обиделся Чимин. Это он-то лакрица? — Я люблю лакрицу, — зачем-то ляпнул Юнги, все ещё нагло тиская омегу. Ох, и влетит ему за это, когда течка закончится. — Правда? — мило промурчал Чимин, ещё сильнее прижавшись к Юнги. — Нет, конечно, врёт он, никто не любит лакрицу, — всё не унимался Чонгук. — Просто к тебе клинья подбивает. И, похоже, он на правильном пути. Что, Цаца, трусики уже намокли? — А ты сомневался? Но на мне ведь твои трусы. А мокну я не из-за тебя… — Вот это сейчас обидно было. — Как же вы меня достали, — закатил глаза Юнги, всеми фибрами души желая лишь одного — выпить. — За что меня так небеса наказали? Наблюдать за таким чужим Юнги — странно. Наблюдать за видоизменёнными — жутко. Тэхён уже и не осознаёт толком, на каком он свете. Он вроде и слышит всё то, о чём говорят рядом с ним, но и половины слов не понимает. И от этого, если честно, так не по себе. В одной умной книге он совсем недавно прочёл, что Бог общается с людьми на языке деяний, ангелы — на языке мыслей. Человек же может выражать свои собственные мысли на языке слов. Но самое любопытное во всём этом, что демоны используют язык бессмыслицы. Не его ли сейчас он и слышит? Демоны ведь всегда стремятся породить шум, беспорядок, навести порчу или гибель, стараются привнести в жизни людей иррациональность и бессмысленность. Всё кругом — бессмысленно! Нужно изгнать демонов, но как? Грядут сильные морозы. Это же так очевидно. Крысы в разломанных стенах. Мертвая тишина в душе. И в самом центре всего этого — Тэхён. Это — зов, это — стена, это — гибель, это — новое начало. Но вот только для кого? Не для него же? Годы, от которых он так яростно пытался отречься, продолжают преследовать его и сейчас. Эмоции, глубокие, как морские пучины, разрывают его на части, и даже вдох сделать больно. В своём саморазрушении он, словно в безумии, вновь и вновь разговаривает сам с собой, ковыляя сквозь руины прожитых лет. Окна его жизни обагрены слезами, но он по-прежнему упрямо проходит сквозь эти зияющие двери сожалений на протяжении целой вечности своих внутренних войн. Единственным его желанием всегда была свобода от оков прошлой жизни. Единственным его желанием был дневной свет, коего он никогда так и не увидит. Жизнь — трагический маскарад, горькая серенада, ничтожный парад никому не нужных жертв. Жизнь — это похороны снов, и нет никакой возможности вернуть назад всё то, что он потерял в этой сцене своего горького прошлого. Жизнь — всего лишь похоронный марш. Несчастий и отчаяния… Грядет буря, неистовая и порожденная зимой. Тэхён и раньше чувствовал это. Грядет закат, низвержение всех и каждого. Грядет ночь, поглощающая каждый лучик искусственного света. Грядет конец, и он теперь с первых рядов увидит, как хаос и смерть преступят все границы и поглотят его в свои пучины. Новый этап — долгожданный конец. Он так долго жаждал этого, так почему же сейчас ни в чём не уверен? — Эй, человек, есть хочешь? — неожиданно для Тэхёна произнёс Чонгук, поднимаясь с кресла. — У нас есть отменная строганина из лосося. Будешь? — Строганина? — негромко спросил Тэхён, нехотя отходя от стены и на негнущихся ногах подходя к дивану, на котором сидел Юнги. — Что это? — Нарезанная стружкой замороженная рыба или мясо, одно из основных блюд нашей кухни, — любезно пояснил Чонгук, открывая окно и доставая из небольшой, прикрученной на весу железной корзины свежий лосось. — Ещё к нему подают особую смесь из соли и молотого перца. Макаешь в смесь рыбу и наслаждаешься. — То есть макаешь сырую рыбу? — во все глаза глядя на то, как видоизменённый кладёт лосося на разделочную доску и увесистым ножом отрубает ей голову, прохрипел Тэхён, лишь чудом не скривившись. — Но в ней же микробы. — Какие микробы, детка? — не громко прыснул Чонгук, скосив взгляд на Тэхёна. — На улице почти минус восемьдесят. Никто не выжил. — Очень странное блюдо, — задумчиво протянул Тэхён, все ещё чувствуя себя крайне неуютно. — Мы в колонии даже рыбу на суши и роллы от паразитов обрабатывали. Мало ли. — Может и странное, но зато какое вкусное, — довольно улыбнулся Юнги, осторожно укладывая ноги омеги на свои колени. Пора бы перевязку сделать. — Особенно из лосося и форели. Хотя из дичи тоже весьма недурно. — Ты ешь здесь сырое мясо? — наконец сев рядом с Юнги, переспросил Тэхён, скользнув взглядом по перевязанным ногам альбиноса. — Серьёзно? — Да, — быстро кивнул Юнги, — это вкусно, честно. — Поверю тебе на слово. — Расслабься ты уже, наконец, Тэхён. Тут тебе никто не желает зла. — Я бы не был так уверен, — задумчиво прохрипел Чонгук, внимательно разглядывая что-то за окном. — Бывший Чимина со своим муженьком здесь. — И на кой они припёрлись? — вмиг напрягся Юнги. — Сорок дней же ещё не прошло. — А я знаю? — отложив нож в сторону, нахмурился Чонгук. — Нужно быть готовым ко всему. — Я извиняюсь, а что будет через сорок дней? — неуверенно подал голос Тэхён, уловив всеобщее напряжение. — С вероятностью в девяносто восемь процентов мы все умрём, — легко ответил Юнги, задумчиво закусив нижнюю губу. — Но не ссы раньше времени, ТэТэ, два процента, чтобы выжить, у нас всё ещё есть. — Это обнадёживает, — выдавил из себя улыбку Тэхён, вновь начиная паниковать. — Лилит и Намджун зашли в дом, — отходя от окна, проговорил Чонгук. — Юнги, дай на всякий случай Чимину нож побольше и будь готов бежать на чердак. — Хорошо, сейчас, — быстро кивнул Юнги, резво поднимаясь на ноги. — Тэхён, сядь ближе к чердаку. Чем дальше ты будешь, тем лучше. — Но я могу помочь в случае чего, — немного подумав, проговорил Тэхён. — Я хорош в рукопашном бою. — И с каких это пор? — удивлённо переспросил Юнги, протягивая омеге нож. — Ох, мой милый Юнги, за то время, что тебя не было, очень многое изменилось… — Да? — Да. Очень многое изменилось. Но готов ли сам Тэхён показать Юнги того, кем он стал? Очень вряд ли.