Отче! Прости им, ибо не ведают, что творят.
***
Из синевы — в черноту. Из мира видоизменённых — в мир людей. Всего один шаг, а какой контраст! Хотя можно ли назвать этот подземный Ад миром людей? Здесь кладбище для веривших когда-то, как Эпикур и все, кто вместе с ним, что души с плотью гибнут без возврата. Только не оборачиваться! Пусть Дьявол останется, там… за спиной! Как бочка без дна, Тэхён насквозь продырявлен паникой, но толку стенать из-за этого? Чонгука слезами и мольбами не разжалобить, этот видоизменённый черствее недельного куска хлеба, брезгливо брошенного голодным бродячим псам. Ну и пусть. Ему не привыкать. В первый раз, что ли? Сначала собака, теперь питомник. Дальше что? Сломанные ноги? Похороны живьём? Как бы не так! Гроб и снег — до чего же романтично! Ах, вот бы сейчас в летаргический сон впасть ненадолго! Заснуть в Аду и проснуться в Раю. Только бы голову свою по пути на небо (небо ли?), как великий писатель-колдун Гоголь, не потерять, ибо не сможет тогда грешная душа вернуться в безглавое тело. А жаль. Месть ведь — это дело тонкое. Мрачный Харон, почему-то в жизни оказавшийся неприятной женщиной средних лет, определённо знает свою работу. Минимум слов — максимум действий. Тэхён почти что восхищен. Ему бы так. Щелчок. Дверь закрыта — Дьявол остался за порогом. Но почему же от этого только страшнее? Дальше не пройти Вам этим гребнем; и пытать бесплодно: шестой обрушен мост, и нет пути. Иконы, зачем-то развешанные по всему периметру мрачного узкого коридора, буквально извергают из себя проклятия, а должны ведь миро, и словно похоронный звон колоколов, плывущий к причалу начала всех начал, горьким пеплом оседают на закромах больного сознания. И вот как всё это развидеть? Священная религия в таком проклятом месте… не это ли прямое оскорбление Бога? Вокруг Тэхёна множество ему подобных: мужчин, женщин, детей. Все они кричат, плачут, просят их не продавать. Все они так красивы, словно главные герои диснеевских мультиков. Но всё это — мишура. Проклятые. Вот кто они. И он тоже проклят. Причём самим собой. На эфемерном кровавом ледяном поле осознания себя — элегия о личности, которой Тэхён когда-то так гордился. Кто он сейчас? Что из себя представляет? Пустая оболочка без чувств и права голоса. Он так чертовски устал быть ведомым, устал быть сосудом для всех тех демонов, уже годами населяющих его тело. Не пора ли их всех выпустить? Не пора ли изгнать из себя? Жизнь ежедневно преподносит людям всё новые и новые уроки, но он из преподанных ему так никаких выводов и не сделал. Он не знает ничего! Его руки крепко привязаны к свинцовому грузу неудач, который уверенно идёт ко дну. Его жизнь — карнавал, а тело — просевшая могила. Осталось ли от него хоть что-то, что ещё можно спасти? Нет? Вероятнее всего. Находясь сейчас здесь, в этом питомнике, он уже практически готов продать того единственного, кого так сильно любит, за паршивые тридцать серебряников, съесть и выпить себя, будто он — Священный Грааль, а затем возвести себе дом на своей собственной Акелдаме. Огонь ярости, океаны горя, мрачные желания, разрушенные мечты… Ниже уже пасть некуда, да? — Заходи, — отворив перед Тэхёном хлипкие деревянные двери, спокойно проговорила Сохён, щёлкая пальцем по выключателю, расположенному в коридоре. — Это твои вип апартаменты. Здесь есть кровать, туалет и душ. Чистую одежду тебе принесут в течении десяти минут. Адаптированную электробритву найдёшь в ванной, порезаться ты ею всё равно не сможешь, так что даже не пытайся. Аллергия на что-то есть? — Нет, — хрипло отозвался Тэхён, неуверенно заглядывая в комнату. — Разве что на димедрол. — Запомню на всякий случай, — кратко кивнула женщина. — Вопросы есть? — Я надолго здесь? — заходя в комнату, спросил Тэхён. — Пока не вернётся твой хозяин. — И всё это время я буду здесь один? — осторожно осматриваясь по сторонам, задал ещё один вопрос Тэхён. — Хочешь к остальным в общак? — Как-то не особо. — Значит будешь один, — без тени возмущения фыркнула женщина. — Я зайду через часа два и чипирую тебя. Это не больно, как прививку сделать. Всё ясно? — Да. — Умничка. Немного отрешенным взглядом проследив за тем, как Сохён явно на ключ закрывает дверь, Тэхён, присев на край узкой односпальной кровати, застеленной обычным белым постельным, опустил голову и рвано выдохнул. Всё выглядит так, будто он в безопасности, но так ли это на самом деле? В комнате, выделенной ему, действительно ничего, кроме спального места и ковра на полу не было. Этакий супер минимализм. Правда, обои на стенах относительно новые и не броские, да и потолок — белый и чистый. Кто-то регулярно здесь прибирался. Отсутствие даже намёка на окна — ожидаемо и не удивляет. Где им в подвале-то взяться? А вот тонкая хлипкая дверь, ведущая в ванную, всё же немного расстраивала. Мыться будет не так комфортно, как бы ему того хотелось. Но что поделать? Выбирать всё равно не приходится. Несколько раз глубоко вдохнув и резко выдохнув, Тэхён устало поднялся на ноги и медленно поплёлся в ванную. Бойся не бойся, а помыться всё равно придётся. Всё тело давно уже чешется. Когда он в последний раз был в душе? Ещё в колонии? Много же времени прошло, так и до лишая со вшами недолго. Скинув прямо на пол всю свою провонявшуюся потом одежду, он быстро забрался в душевую кабинку и тут же на максимум включил воду. Блаженство! Интересно, а как Юнги купается? Греет воду в кастрюле? Неудобно, наверное. Тщательно намыливая волосы ароматным шампунем, Тэхён не сразу заметил, как к нему в ванную тихонько зашёл невысокий мальчишка лет пятнадцати. Не глядя на Тэхёна, он аккуратно положил полотенце и чистую одежду на раковину и без слов сразу вышел. Вот это сервис! И что хорошо: видоизменённых нет. Только люди. Только люди, которые и быть здесь не рады. Потратив на душ и бритье больше часа, Тэхён не без удовольствия надел на себя обычные чёрные боксёры, слава Богу, что не секси-стринги, которые ему так страстно обещал Чонгук, новенькую, ещё с бирками, одежду и почти что довольным вернулся в комнату, где его уже ожидал разнос с горячей едой. Несколько раз всё тщательно обнюхав и убедившись в том, что пахнет вполне себе вкусно, он поближе придвинул к себе тарелки и тут же набросился на еду. Нет, ну а что? Вдруг это его последняя трапеза? Кто знает, что там на уме у Чонгука? Глотая всё, практически не жуя, Тэхён за считанные минуты опустошил все тарелки и, запив тёплой водой, опустил разнос на пол. Поел, помылся, можно и поспать. Хотя не факт, конечно, что получится. Слишком светло и на душе как-то неспокойно. Проворочавшись в постели довольно приличный отрезок времени, Тэхён, так и не уснув, сел на постели, и только было хотел пойти умыть лицо, как дверь негромко скрипнула, пропуская в комнату Сохён с каким-то странным шприцом в руках. Это то, о чём он думает? И Юнги тоже через это проходил? До чего же противно, будто и не человек вовсе. — О, выглядишь куда лучше, — внимательно оглядев Тэхёна, довольно протянула женщина. — Теперь понятно, чем ты Гуку приглянулся. Сколько тебе? — Двадцать семь, — хрипло ответил Тэхён, не сводя со шприца напряженного взгляда. — Много, — присвистнула женщина, доставая из кармана своего халата какую-то непонятную электронную штуку. — Такие, как ты, обычно и до двадцати не доживают. Во сколько лет на поверхности оказался? Не так давно же, да? — В этом году, — уклончиво проговорил Тэхён. И к чему этот расспрос? Молча его унизить вот вообще не вариант? Вряд ли кто-то из ветеринаров ведёт с собаками душевные разговоры перед тем, как загнать им иглу под кожу. Чем он лучше хвостатых? — Чонгук мне кажется хорошим человеком, — немного подумав, промолвила женщина. — Слушайся его и проживёшь ещё немного. — Стараюсь, — сдержанно кивнул Тэхён. Слушаться Чонгука? В какой именно момент этот чёртов мир свернул не туда? — В руку или холку? — проверив шприц, осведомилась женщина. — Куда колоть? — Давайте в руку. — Хорошо, только не дёргайся. Это для твоего же блага. Благоразумно промолчав, Тэхён без каких-либо эмоций вытянул руку вперёд и даже не поморщился, когда игла больно вошла в тело. Действительно, по ощущениям почти как обычная прививка. Ну вот, теперь он официально домашнее животное. Только никакой гордости по этому поводу он почему-то не испытывал. Хотя, по идее же, должен? Мерзко. Ну и пусть. Нужно просто немного потерпеть. Когда он окажется в «Кванджу-1» всё закончится. — Готово, сейчас проверим, считывает ли всё сканер, — направляя на место укола тот самый странный электронный прибор, проговорила Сохён. — Да, есть. Теперь, если тебя кто-то украдёт, легко можно будет найти по этому чипу. Не факт, конечно, что живого… — Спасибо, успокоили. — Не хмурься, — потрепав Тэхёна по волосам, проговорила женщина. — Твой хозяин уже, кстати, пришёл. Красивый такой! Я едва отвела глаза. — Что, тоже душ принял? — невольно скривился Тэхён. — Какой молодец, однако. — Чтобы только душ! — весело рассмеялась женщина. — Такой чёрт нарядный. Тебе он тоже красивую одежду принёс, девули её уже утюжат. — А мне на кой? — Сказал, что вы вечером в люди выходите и что всё должно быть по фэн-шую, — распихивая по карманам сканер и шприц, улыбнулась Сохён. — Эх, тоже в люди хочу. Давно никуда не ходила. А у меня сегодня, как назло, два возврата. Столько работы… — Два возврата? — не понял Тэхён. — Это как? — Вчера один очень уважаемый альфа купил двух юных мальчишек, — нехотя ответила Сохён, заметно напрягаясь. — Сегодня вернул их, ибо… ночь была тяжёлая. Одного мы, конечно, попробуем вылечить, а вот второго придётся усыплять, там без вариантов. — Усыплять? — округлил глаза Тэхён. — То есть убить? Зачем? — Деточка, на нём живого места нет ни спереди, ни сзади. Нечего там лечить. Один укол и всё… отмучился. — Это ужасно. — Это гон. Увы, не все альфы понимают, насколько хрупко человеческое тело. — Вы ведь этому альфе больше никого не продадите? — зачем-то спросил Тэхён и сам тут же об этом пожалел. — Да? — Сегодня он выбрал двух пятнадцатилетних девушек… Ждём их завтра. — И как Вы спите по ночам после этого? — Нормально сплю, Тэхён, — равнодушно пожала плечами Сохён. — Моё желание жить сильнее мук совести. Ты, похоже, мало ещё альф видел. Надеюсь, что так будет и дальше. — И я на это надеюсь, — себе под нос буркнул Тэхён, замечая в дверях невысокую девчушку с охапкой одежды в руках. — А вот и твой наряд на этот вечер, — жестом велев девчушке положить одежду и обувь на кровать, протянула Сохён. — Переодевайся быстрее и выходи. Я не буду закрывать дверь. — Хорошо, — неуверенно проговорил Тэхён, рукой потянувшись к одежде. Широкие классические коричневые брюки, оверсайз свитер нежного персикового цвета с высоким горлом и утеплённые угги. Всё это легко можно надеть на ту одежду, что сейчас на нём. Там, наверху, ему будет вполне себе тепло. Неужели Чонгук продумал этот момент? Или просто так совпало? Сложно сказать. Как бы Тэхён не старался, он ещё даже процентов на тридцать не понял этого видоизменённого. Чонгук — странный. Временами то жестокий, то ласковый, то заботливый. Определённо двуликий. Говорит одно, но не факт, что так вообще думает. Очень часто скрывает свои истинные эмоции за глупыми пошлыми шутками и подкатами. Вот так сразу понять, где настоящий Чонгук и что у него на уме, практически невозможно. И это пугало Тэхёна. Этот мужчина — опасен. Очень опасен. Кое-как совладав со своими эмоциями и быстро одевшись, он нацепил на ноги угги и рукой чуть расправив волосы, несмело вышел из комнаты. В коридоре шумно. Все куда-то бегут, кричат, что-то носят. Ещё и настойчивый запах крови в воздухе. Тэхёну здесь не комфортно. По памяти дойдя до конца коридора и чуть о собственные ноги не запнувшись, увидев у выхода из питомника маленького худенького мальчика абсолютно без одежды, закутанного в окровавленную помятую простынь, Тэхён замер на месте, во все глаза глядя на то, как Сохён делает тому какой-то укол. Ребёнку перед ним совсем не много лет. Вполне возможно, что живи тот в колонии, он бы ещё даже школы не закончил. А здесь… его жизнь уже закончена. Причём в муках. Какая же всё же мусорка эта поверхность. — Когда дойдёт, несите сразу в печь, и мать его сюда не пускайте, сделайте всё тихо, — громко проговорила Сохён, отходя от мальчишки. — Тэхён, не смотри сюда. Не нужно тебе этого видеть. Пошли, отдам тебя Чонгуку. Не нужно его злить, а то от него тоже гоном за километр разит. Мало ли. Без слов следуя за женщиной, Тэхён, всё напрасно пытаясь совладать с собой, даже вздоха нормально сделать не мог. Он бы действительно предпочёл этого не видеть. Слишком жестоко, слишком несправедливо, слишком… просто слишком! Гон… это ведь как у животных, да? Видоизменённым в этот период тоже дико хочется размножаться? И как их после этого за людей считать? Чёртовы нелюди! Не без усилия над собой переступив порог питомника и лицезрев во всей красе холеного, чистенького Чонгука в узких чёрных джинсах, такого же цвета водолазке и начищенных до блеска кожаных туфлях, Тэхён запоздало осознал, что именно ему сказала Сохён. У Чонгука гон? Вот в этот самый момент? То есть он в любой момент может сделать с ним то же самое, что сделали с тем мальчишкой? — Чего такой бледный? — привычно весело пропел Чонгук, расставляя руки для объятий. — А обнять папку? Не скучал, что ли? — Он немного в шоке, Чон, — нахмурилась Сохён, выходя следом за Тэхёном. — Там у меня возврат доходит, и он это увидел. Не злись. — Нельзя быть таким впечатлительным, Тэхён, — похлопав того по плечу, проговорил Чонгук. — Все там когда-то будем. — В таком же виде? — подняв взгляд на лицо Чонгука, прямо спросил Тэхён. — Да? — Спасибо, Сохён, мы пойдём, — переведя взгляд с Тэхёна на женщину, улыбнулся Чонгук. — Будешь в доме, заходи в гости. — И ты спускайся к нам, — кивнула женщина. — Стаканчик чая всегда для тебя найду. — Буду иметь в виду! Игриво послав женщине воздушный поцелуй, Чонгук крепко взял под руку Тэхёна и уверенными шагами засеменил к выходу из подвала. Не дойдя до лестницы всего пару метров, он резко развернулся и, посмотрев Тэхёну в глаза, проговорил: — Скажу всего один раз, и тебе лучше всё запомнить: пока ты со мной, тебя никто пальцем не тронет. С тобой не поступят так же, как и с тем возвратом. Дерьмо случается, Тэхён. Без этого никак. Не стоит на этом зацикливаться. — У тебя же сейчас тоже гон, — едва слышно произнёс Тэхён, невольно принюхиваясь к Чонгуку. Запах духов такой сильный. Как Сохён вообще поняла про гон? Сказался опыт? — И что? — приподнял бровь Чонгук. — Насиловать тебя у меня желания нет. Был бы здесь Цаца… вот к нему я бы подкатил. Я предпочитаю омег, Тэхён, а не людей. — Это многое объясняет! — повысил голос Тэхён. — Теперь я спокоен. — Перестать истерить и возьми себя, наконец, в руки, — непривычно строго проговорил Чонгук. — Сегодня у нас очень важный вечер. К Хи-ниму на ужин приехало много важных шишек. И все они со своими человеческими питомцами. Мне нужна твоя помощь. — Моя? — Да, я узнал кое-что интересное, но, увы, без деталей, а эти самые детали мне очень нужны, — почти что шёпотом произнёс Чонгук. — Попытайся выведать у себе подобных, что они знают о планируемом похищении. Любые детали. От этого зависит наша безопасность. — Почему ты думаешь, что эти шишки делятся подобным со своими игрушками? — Не многие альфы могут молчать после хорошего секса. Не все питомцы бесправные подстилки. Ты же был практически главой колонии, должен же уметь манипулировать людьми. Просто попытайся, если не получится… буду пытаться сам. — Хорошо, — немного подумав, неуверенно ответил Тэхён. — Я попробую. — Умница! Пошли тогда. Выведать информацию для Чонгука… а в этом может быть смысл. Причём больше для него, чем для видоизменённого. Тот, кто владеет информацией — владеет миром. Немного усилий и всё получится. Тем более, что в манипуляциях ему давно уже нет равных. Люди не видоизменённые — бояться нечего. У него всё получится.