Крылья мои закрывают полнеба, а мне бы перышком легким стать.
***
Чонгуку неспокойно. Тревога юрким голодным ужом вот уже как несколько дней беспрерывно вилась у него в груди, медленно оплетая собой все органы, так плотно и беспощадно, будто те были аппетитными сочными лягушками, а не хрупкими звеньями в общей цепочке его многострадального организма. Если что-то срочно не предпринять, то уикенда в ближайшей психушке ему точно не избежать. А ведь хотелось бы. Белые мягкие стены в дизайне интерьера — это как-то категорически не его. Пыльные мрачные призраки в тяжёлых, посеревших от времени накидках, обречённо сидящие на старых церковных скамейках и всем своим видом буквально кричащие: мой дом — дом молитвы — вот что ему по вкусу. Это же так эстетично и красиво. Глаз не отвести! Родись он не после смерти солнца, а в годах так девяностых — двухтысячных, точно стал бы хмурым загадочным готом. Гулял бы себе тёплыми весенними вечерами по старинным кладбищам, посетил бы обязательно Гору Крестов, запойно перечитывал бы на досуге гениальные: «Замок Отранто», «Монаха» Мэтью Грегори Льюиса и, конечно же, «Дракулу» на пару с «Франкенштейном». А так… До литовского сектора ехать далеко, да и Гора Крестов вряд ли уцелела до сих пор, там и так после пожара в две тысячи двадцать втором году мало что осталось, заброшенной церкви с призраками, что в чешском секторе, тоже давно уже нет. Вся надежда только на кладбище «Окуноин», но кто захочет с ним туда поехать? Точно не Юнги, этому только горячие термальные источники подавай. И не Цаца, их прекрасному подснежнику явно что-то связанное с революцией куда интереснее будет. Про Тэхёна даже и речи идти не может, Чонгук придушит его ещё на подъезде к японскому сектору. И кто остаётся? Да никто! У него больше нет друзей. А всё почему? Потому что для всех остальных он — мрачный психопат с довольно скандальными даже для их мира пристрастиями. Ну не вздор ли? Вот какой из него псих? Да, он немного вспыльчивый, да, временами бывает жестокий, довольно часто себе на уме. И что с того? Кто не без греха? Наглядно демонстрируя всем кругом свою гордыню, тщеславие, честолюбие и презрительность, Чонгук даже и предположить не мог, что недалёкие глупые людишки, боящиеся всего и вся, сочтут их неоспоримыми симптомами душевнобольного человека. Смешно же! Не такой, как все — не значит дефектный. Оспорить бы общеустоявшиеся каноны и выступить против всех, но какой в этом смысл? Дружные сороки и орла заклюют. Он, конечно, не орёл, а коршун, но всё же… один в поле не воин. И Цаца тому явное подтверждение. Идти против толпы — бессмысленно, проще ей подыграть. Подыграть и обыграть. Хитрость — не порок, а благодетель. Вот кто в своём уме станет лезть к психопату? Разве что другой психопат. И в этом вся суть. Очевидный враг не так страшен, как скрытый. Хотя, разумеется, есть и исключения. Да, Чимин-и? В вопросах врагов Чонгук весьма педантичный. Он знает всех своих недоброжелателей в лицо, по имени, и примерно даже представляет, кто и что способен ему сделать. Это удобно, пусть и немного геморройно. Сейчас он в полной безопасности. В этом секторе нет никого, кто мог бы выступить против него и остаться при этом жив. Его тревога совершенно неоправданна. Ничего страшного не случится ни с ним, ни с этим местом, он просто себя накручивает. Всё продумано до мелочей. Все детали учтены. Да, быть укушенным ужом неприятно, но не смертельно же. Ужи — неядовитые змеи. Ядовитых здесь нет. Вокруг него лишь одомашненные особи, неспособные никому навредить. Есть, конечно, и один королевский белый питон, но он так же безобиден, как и все остальные, пусть и кажется на первый взгляд грозным. Хёкдже-ним… Странное чувство. Ему доверили защиту наследника китайского сектора, но при этом не спешат рассказывать какие-либо детали захвата южнокорейского. Любопытно. Шум и крики наверху совсем не располагают к покою и медитации. Они раздражают и нервируют. Сидеть на месте в подобной ситуации — практически непосильное занятие. Но Чонгук должен. Открывать дверь нельзя. Слишком многое стоит на кону. Интересно, а как там Юнги и Цаца? Их уже забрали из больницы? Ещё немного и они увидятся. Охрана справится. Должна справиться. Опять не по себе. Опять это чёртово предчувствие чего-то нехорошего… от него вся привычная картина мира всё ощутимее теряет свою чёткость и ясность, а пронизывающий до костей холод, как цвет вечной ночи, дурманит голову и сковывает тело стальными тисками. Железная дева, ты ли это? Но ведь ему не должно быть холодно. Это ведь нелогично. Здесь до абсурдного душно. Даже вентиляторы и лёд не спасают. Хотя должны же! Сколько сейчас градусов в этом Аду? Примерно плюс пять? И как его ещё тепловой удар не хватил? Сказался опыт совместного проживания с Юнги? Ну хоть где-то пригодились ежедневные пытки расставленными по всему периметру дома обогревателями, включёнными на максимум. Если он сегодня выживет, обязательно купит своей милой принцессе ещё парочку. Или не купит… Тут как карта ляжет. Боже! До чего же дурно и как будто всё тело чешется. Последствия длительного стресса? Похоже на то. Рана на животе почти зажила, из мимолётных напоминаний о ней — лишь плотная тёмная корка, всё ещё доставляющая отголоски дискомфорта. Сорвать бы её и забыть, как страшный сон, да от Юнги может неслабо так влететь. Юнги… будь его детка здесь, Чонгук чувствовал бы себя куда более спокойно. Но Юнги здесь нет. Его милый ручной человек сдуру возомнил себя чуть ли не пастором и, не оглядываясь назад, гордо отправился в свой персональный крестовый поход в попытке спасти чёрную испорченную душу одного конкретного альбиноса, над которой демон уже давно имеет полный контроль. Ну вот не дурак ли? Хотя… а разве он лучше? Тоже ведь повёлся на миленькое личико и всю ту приторно-сладкую ложь, которую так щедро скормил ему Чимин. Жертва — не жертва, хищник — не хищник. Хотел защитить слабого, а оказался втянутым в государственный переворот. И вот теперь, бездумно проходя сквозь тьму, словно безмолвный корабль в глуши, медленно дрейфуя по волнам в поисках не то маяка, не то тихой гавани, он практически обнажён в своих эмоциях. Предчувствие… оно никогда ему ещё не лгало. Что-то не так. Он что-то упустил. Сделал ставку не на то, что должен был. Ошибся в расчётах. Уж внутри него давно уже сыт и сладко спит, а он всё не успокоится. Где же он просчитался? В самом начале или же ближе к середине? Похищение и выписка. Два больших события в один день. И вроде всё логично, но… один плюс один даёт два. Почему он не подумал об этом раньше? Всё же очевидно! Неспешность звуков вокруг постепенно превращается в ярость грома, в смертельную серенаду, и Чонгук практически не дышит. Кульминация уже близко? Тайваньский сектор зашёл в дом? До чего же безрассудно. Тот, кто отправил их на смерть, либо гений, либо глупец. Надо бы держать ухо востро. Люди Хи-нима безусловно сильные, но, увы, не бессмертные. Если что-то пойдёт не так, от него будет зависеть буквально всё. Ну, ничего, страшен только грех, все же остальное — пыль и дым. — Расслабься, Чон, ты в чёртовом бункере, — не выдержав недовольства на лице альфы, мягко проговорила Сохён, подключая к генератору ещё один вентилятор. — Сюда никто не сможет войти. — Ой, красотка, не это меня волнует, — подняв на женщину измученный взгляд, выдохнул Чонгук, стараясь не расслабляться. Судя по звукам, бой идёт где-то совсем рядом. — Здесь слишком жарко. Я умру раньше, чем Хи-ним победит. — Не выдумывай, — отмахнулась женщина, прекрасно понимая, что видоизменённый лукавит. — Хёкдже-ниму тоже жарко, но он же не жалуется. — Он просто держит лицо, — подмигнув альбиносу, тихонечко сидевшему рядом с ним, промурчал Чонгук, в какой уже раз зачем-то подмечая то, что их Цаца всё же куда красивее. И пахнет лучше. — А мне это делать незачем. — Боже, ты как капризный ребёнок, — укоризненно покачал головой Тэхён, отпивая из чашки горячий чай. Да уж, не удумал он, что ему ещё раз придётся спуститься в этот питомник. Хорошо, что хоть «возвратов» сегодня нет. — А у нас будет что-то типа обеда? — Могу заварить тебе рамен, — предложила Сохён, направляя поток холодного воздуха прямиком в лицо альфе. — Есть ещё яйца вареные. — Давай! — Детка, какой обед? — посмотрев на Тэхёна, как на самого настоящего предателя, прохрипел Чонгук, чуть ли не обнимаясь с вентилятором. — Тебе папку совсем не жаль? — Сильно плохо? — сделав невинное личико, мягко спросил Тэхён. — Отсосать тебе по-братски? — Да, это бы помогло! — Озабоченный, — цыкнул Тэхён, делая два больших глотка чая. — Хотя чему я удивляюсь? Никаких отсосов, мучайся, папуля. — Ты жесток, — укоризненно покачал головой Чонгук. — Я тебе это ещё припомню. — Ну, хочешь, я тебе отсосу, Чон? — весело прыснула Сохён, игриво приподнимая подол пёстрого платья. — Ты мужик видный. — Сохён, мы не настолько близки! — прикрыв глаза рукой, отчего-то смутился Чонгук. Минет от женщины? О, нет, спасибо! — Тю, тоже мне, нашёл проблему, — всё не унималась Сохён. — Хочешь, Тэхёна третьим возьмём? — А почему бы и нет? — не убирая руку от глаз, кивнул Чонгук. — А Хёкдже-ним будет четвёртым. Все при деле. — Вот папа удивится, когда я ему расскажу, чем мы все здесь занимались, — негромко хихикнул омега, прекрасно понимая, что Чон и Сохён шутят. — И сразу после этого рассказа нас троих дружно вынесут вперёд ногами, — немного напрягаясь от громкого выстрела за дверью, протянул Чонгук. — Смерть во имя групповухи. Не так уж и плохо. В моём стиле. — Я даже знаю, что напишут на твоём надгробии: он ебал, его ебали… — не сдержавшись, съязвил Тэхён. — А Цаца и Юнги так и не дали, — подхватил шутку Чонгук. — Печаль, беда. — Цаца — это кто у нас? — не поняла Сохён. — Ещё один человек? — Это Чимин, племянник Хи-нима, — внимательно наблюдая за реакцией женщины, проговорил Тэхён. — Хрена се, — присвистнула Сохён. — А у тебя, Чон, губа не дура! Знаешь, кого трахать нужно. — Я-то знаю, только толку? — отмахнулся Чонгук. — Всё равно ведь не даст. — Никто не идеален, — философски заметила женщина. — Вам не кажется, что стало как-то подозрительно тихо? — Думаешь, всё закончилось? — поднимаясь на ноги и подходя к тяжёлой железной двери, спросил Чонгук. — Не быстро? — Отец говорил, что Чжоу Ми послал всего двадцать человек, — не двигаясь с места, проговорил Хёкдже. — Он надеялся на фактор внезапности. — А о каких-либо странностях твой отец не говорил? — через плечо посмотрев на омегу, прямо спросил Чонгук. — Например? — не понял омега. — Что конкретно ты имеешь в виду? — Кто-то из южнокорейского сектора подкидывает Чжоу Ми гениальную в кавычках идею напасть на дом Хи-нима и выкрасть тебя, — тщательно обдумывая каждое слово, промолвил Чонгук. — Ещё этот кто-то знает точную дату выписки нашего Чимина и даже количество охраны, которая предполагаемо будет сопровождать омегу домой. Что из этого следует? — Что в нашем доме есть крот? — немного подумав, предположил Хёкдже. — Ещё и весьма осведомлённый? — Верно, — кивнул Чонгук, поворачиваясь к омеге всем телом. — И из этого вытекает следующий вопрос: почему этот крот не предупредил своего хозяина о том, что Хи-ним всё знает? Почему допустил нападение? — А что, если крот предупредил? — не сдержавшись, подал голос Тэхён. Как тут молчать, когда он целую неделю об этом думал? — Но его хозяин не стал информировать тайваньский сектор. — И какой в этом смысл? — нахмурился Чонгук, медленно переваривая услышанное. Один плюс один даёт два? Хёкдже и Чимин. Человек в южнокорейском секторе близкий к Лилит… ой, не Намджун ли это? — У южнокорейского сектора могли быть свои резоны, — неопределённо пожал плечами Тэхён. — Попытка похищения наследника отличная ширма. — Чимин, — на грани слышимости произнёс Чонгук. — Вот кого хотят похитить. Чимина, а не Хёкдже. Как я сразу не догадался? — Боже, — проблеял Хёкдже, поднимаясь на ноги. — С ним же практически нет охраны. Всего пять человек, включая водителя. — Сохён, здесь есть запасной выход? — рвано дыша через нос, спросил Чонгук, мысленно прикидывая за сколько он добежит до больницы. Вдруг ещё не поздно? — Да, в другом конце питомника, — постучав себя по груди, ответила женщина. — Выпустить тебя? Я могу! — Будь так добра, и позаботься о Тэхёне, пока я не вернусь. — Без проблем. — Дверь открывать только Хи-ниму, — хмуро посмотрев на женщину, строго проговорил Чонгук. — Всё понятно? — Конечно, не волнуйся. Кивнув на слова женщины и быстро последовав за ней к выходу, Чонгук, мысленно линчуя себя самым жестоким способом, всё пытался понять, как он мог так просчитаться? Почему сразу не заподозрил Намджуна? Был слишком занят местными страстями и интригами? Вот и результат! Расслабился, называется. Если он опоздает хотя бы на минуту, Юнги, вероятнее всего, убьют, а Цацу вывезут в Сеул. И тогда всё… пиши пропало. Можно смело брать ружьё и выносить себе мозг. Зачем ему жизнь без Юнги и брехливого альбиноса? Он не сможет без них. Не сможет без Юнги.