Утащи меня за руку. Похорони меня.
***
Резкий, отрывистый звук выстрела неожиданно разнесся по всему первому уровню колонии и где-то далеко перешел в грохот. Тэхён замер на месте, плотно вжавшись спиной в холодную стену. Что тут опять происходит? Очередной мятеж? Какой уже по счёту? Третий за те несчастные несколько дней, что он здесь? Хорошее же место Чонгук выбрал для его «передержки». Хорошее и, что немаловажно, безопасное. Безопасное в кавычках, разумеется. Лучше бы опять в питомник отправил. Там всяко спокойнее будет. Вот же встрял. И чего ему внизу не сиделось? Скучно стало? Душа возжелала приключений? Вот и результат. Рожденный ползать — летать не может. Да? Идиот. Какой же он идиот. Ничему жизнь не учит. Может, ещё не поздно вернуться? Его ведь здесь ещё никто не видел. Хм… Мысль, конечно, здравая, но есть одно такое большое «но»! Что, если, спустившись вниз, он невольно подвергнет себя ещё большей опасности? Кто знает, что сейчас происходит в колонии? Если что-то серьёзное, то ему лучше быть об этом осведомлённым. Предупреждён — значит вооружён. Так, хорошо бы для начала успокоиться. Время для паники ещё не настало. Раз он вылез из своей норы, значит, нужно действовать. Уверенно и бескомпромиссно. Глубокий вдох, легкие полны кислорода, покоя ни в одном глазу, зато мозг летит, летит ко всем чертям. Вовремя, чё! Всё определённо идёт не по плану. Ну и чёрт с ним. В первый раз, что ли? Импровизация — это его конёк! Несмело отлипнув от стены и сделав несколько неуверенных шажков по направлению к рубке управления, Тэхён, нахохлившись, словно воробей на морозе, замер на месте, неловко попытавшись разобрать нечёткую речь, доносившуюся из-за плотно закрытой двери. Да, шумоизоляция тут ни к чёрту. Итак, что на повестке «дня»? Хосок определённо с кем-то ругался. Причём эмоционально так. И причиной для этого, по всей видимости, вот так сюрприз, послужили видоизменённые. Как любопытно. На «Кванджу-1» напали «залётные» видоизменённые? Бывает же. Хосок этому явно удивлён. Не ожидал? Раньше такого не было? Однако. Вплотную подойдя к двери и уже особо не скрываясь, Тэхён, внимательно вслушиваясь в нервный рык Хосока, всё напрасно пытался понять, что именно он испытывает к этому непростому человеку и к его решениям в целом. Страх? Уважение? Презрение? Симпатию? Так много всего, а где истина не ясно. Чон Хосок определённо один на миллион. Он тот, кто говорит одно, думает другое, а делает третье. Более двуличного и лицемерного человека ещё поискать нужно. Тэхён уже успел лично убедиться в этом, случайно застав того за разговором с одним из охранников колонии. Было жутко. И вот какие выводы он сделал: все улыбки Хосока — фальшивы, как те доллары, продающиеся в сувенирных магазинах их колонии, вся доброжелательность — наиграна и гипертрофирована. Один неверный шаг, и Чон, глазом не моргнув, сожрёт тебя со всеми потрохами, говном и даже пережёвывать не станет. Это ему ни к чему. Он и так не подавится. Опасный. Опасный человек! Этакий архангел, который по собственной воле пал с небесного царства и впитал в себя все пороки нового общества, чёрный лорд не-света, которому вынуждены поклоняться все жители «Кванджу-1». Его имя давно уже вписано в новую историю их мира кровью им же зарезанных ангелов. Будь Тэхён чуток поадекватнее, ему бы определённо было страшно находиться рядом с таким страшным человеком. А так…. Он заинтересован. Заинтересован и ещё немного восхищён. Создать свою собственную империю внутри другой враждебной к людям империи — это же ещё постараться нужно! Фантастика! Тот самый редкий случай, когда с уверенностью можно сказать: когда Бог сотворил этого человека, нужда в Сатане отпала. Преклонить бы колени, да не время ещё. Ох! Столько эмоций. Вот не зря отец называл его больным ублюдком. Доля правды в этом утверждении, оказывается, всё же была. Зло чует зло. И вот вроде бы всё очевидно, но… некие сомнения всё же ещё есть. С-о-м-н-е-н-и-я. Помозговать, что ли, немного на эту тему? Место сейчас, конечно, весьма неподходящее, но всё же! С чем чёрт не шутит? В одной из своих книг скандально известный писатель, сатанист, каббалист Алистер Кроули писал: битва со своими сомнениями — вещь весьма серьезная. Ты еще успеешь удивиться тому, как хитро и проницательно твое подсознание, как ладно скроена его «неопровержимая» логика, как велика его сила — о, оно сумеет заставить тебя признать день ночью, если ты ему это позволишь. Тэхён был полностью согласен с этим утверждением. Верить никому нельзя, даже себе. Он давно уже пропустил всё это через себя. Пропустил и принял как неоспоримый факт. Вековая зима темна и так холодна, что, едва оказавшись на поверхности, горячее пламя тут же превращается в синейший иней. Только вот сути вещей это особо не меняет. Неважно, огонь перед тобой или лёд, если прикоснуться, больно будет в любом случае. Боль отрезвляет. Только вот не Тэхёна. В его случае внутренняя зима — это навсегда. Жизнь — физическая мука, болезнь ума и смерть из неё не всегда выход. Тэхён давно уже пришёл к этому. Трагедии, причиной которых он стал, всегда будут, словно на повторе разыгрываются на горизонте, отплясывая только им понятный танец смерти в такт суицидально вымораживающийся в снежную пыль луне. Его надежда на спокойную мирную жизнь давно ушла в небытие, сбившись с пути, но вместо неё перед ним неожиданно раскрылись паруса новой тёмной мечты. И он не смеет противиться им. Да и какой в этом смысл? Сатана давно уже извратил естественный порядок: греху он дал дерзость, а покаянию — стыд. «Тэгу-5», «Кванджу-1» — разницы нет. Важна лишь власть и то, что она за собой принесёт. Добро? Зло? Всё это ерунда! Зла как такового нет и никогда не было, есть лишь изнанка добра. Что бы он не делал, всё во благо! В его благо! Так что… — Ты что здесь делаешь? Хриплый недовольный голос за спиной, словно озвученный вслух приговор на расстрел за кражу жухлого колоска пшеницы с чужого поля. Его-таки заметили. Этого стоило ожидать. Он ведь буквально у всех на виду. От камер нигде не скрыться, они здесь везде. И вот вроде бы он находится в обычной среднестатистической колонии, а чувство такое, будто в концлагере. Нельзя никуда выходить без спроса, нельзя задавать вопросы, нельзя как-то выражать своё недовольство, нельзя вслух обсуждать устоявшийся режим. Ничего нельзя. Возмутиться бы, высказать всё Хосоку, да какой в этом смысл? Разве в «Тэгу-5» дела не обстоят похожим образом? Только сейчас, в этот самый момент, находясь так далеко от дома, Тэхён, наконец, начал понимать Юнги, не желающего возвращаться под землю. Поверхность враждебна. Но чем глубина лучше? И там, и там нужно следовать ряду правил. Нарушил хоть одно — ты вне игры. Всё просто. И от этого как-то особенно жутко. — Я к Хосоку пришёл, — стараясь слишком очевидно не паниковать, проговорил Тэхён слегка хриплым голосом. — Но он, похоже, занят. — Занят, говоришь, — сквозь зубы процедил высокий мужчина, мало похожий на обычного человека. Видоизменённый? — Поэтому стоишь тут и уши греешь? — Я не хотел ему мешать, вот и решил немного подождать, — поворачиваясь лицом к мужчине, промолвил Тэхён. — Вы меня в чём-то подозреваете? — Слушай сюда, тварь, я таких как ты, насквозь вижу, — резко подавшись вперёд и больно схватив Тэхёна за горло, прорычал мужчина, вжав хрупкое тело в массивные железные двери. — Шпионить удумал? Как я погляжу, Чон вообще совесть потерял. Что именно он велел тебе узнать? — Я не шпионил, — задыхаясь, выдохнул Тэхён, напрасно пытаясь отцепить руки мужчины от своего горла. — Правда. — Думаешь, ты первый такой? — не унимался мужчина, всё сильнее сжимая пальцы на чужом горле. — Ты будешь умирать в муках. Как и все до тебя. — Позови Хосока, — взмолился Тэхён, начиная откровенно паниковать. — Он тебе не поможет. Слегка отросшими ногтями царапая кисти не то человека, не то видоизменённого, Тэхён, извиваясь, как тот уж в сетях, всё напрасно силился закричать и позвать кого-то на помощь, желательно Хосока, но голос, как на зло, будто отняло. Тряпичной куклой дёргаясь в чужих руках, он, проклиная себя за глупость, был готов уже с жизнью расстаться, как неожиданно всё прекратилось. В одно мгновение его самопровозглашённый Отелло отпустил его горло и раненным зверем забился в конвульсиях. Во все глаза глядя на то, как легко и просто Чонгук пополам ломает руку его мучителю, Тэхён шокировано то открывал, то закрывал рот. Это реальность? Дьявол действительно здесь? Гук пришёл за ним? О боже! Дышать. Нужно дышать. Всё уже позади. — Что здесь происходит? — не своим голосом завопил Хосок, выбегая из рубки управления, дверью при этом оттолкнув Тэхёна чуть вперёд. — Какого чёрта, Чонгук? — Это ты мне скажи, Хосок, — хмуро глядя на белоснежную кость, торчащую из руки бьющегося в истерике охранника, спросил Гук. — Я оставил тебе на передержку свою детку, вот сейчас возвращаюсь за ним, и что я вижу? Какой-то левый бета душит его прямо у тебя под носом. Я, знаешь ли, возмущён. — Что? — рвано выдохнув, переспросил Хосок. — В смысле душит? — В прямом, — наконец выпуская бету из крепкой хватки, скривился Чонгук, брезгливо стряхивая с себя капли чужой крови. — Тэхён, не дрожжи, иди к папке, тебя больше никто не обидит. — Ты как всегда, — раздражённо выплюнул Тэхён, но за спину видоизменённого всё же стал. Мало ли. — Папка, блин… — Ничего не понимаю, — посмотрев на Тэхёна, протянул Хосок. — Тэ, что случилось? — Я хотел поговорить с тобой, пришёл к рубке, а ты там кричишь на всех, вот я и решил немного подождать, пока ты успокоишься, — подбирая слова, тихонько произнёс Тэхён. — А тут этот на меня налетел и душить начал. — Идиотизм какой-то, — покачал головой Хосок. — Прости, Тэхён, я приму меры. — Прими, будь так добр, — вставил свои пять копеек Чонгук. — Я забираю Тэхёна. И, Хосок, то, о чём мы говорили. Пора. — Когда и где? — Через два дня, в семь «утра» у моей старой базы. — Понял. Что-то ещё? — Готовься в этот же день закрыть колонию. — Всё уже решено? — пуще прежнего нахмурился Хосок. — Да, назад дороги нет. — Я тебя услышал, — посмотрев в глаза Чонгука, проговорил Хосок. — До встречи. — Пока, Хо, — ослепительно улыбнулся Чонгук, а затем, повернувшись к Тэхёну, проговорил: — Пакуй попку в тёплые штанишки, детка, папка тебя на важное задание повезёт. Показательно закатив глаза, Тэхён, не говоря ни слова, тенью спустился на нижний уровень за своей одеждой, и там же, от греха подальше, надев всё на себя, торопливо вернулся к Чонгуку, терпеливо дожидающегося его у выхода из колонии. — Я готов, — хрипло проговорил Тэхён. — А Хосок где? — Сказал, что провожать не будет, — выходя на улицу, промурчал Чонгук, довольно подставляя лицо под только что начавшийся снегопад. — Лепота! Погода супер! — Не сказал бы, — поморщившись от ледяного ветра, отмахнулся Тэхён, забираясь в утеплённую будку на уже знакомых ему санях. — Куда едем? — К людям, — легко ответил Чонгук, садясь следом. — Очередная колония? — Хуже, к бывшим жителям питомников и борделей, — как нечто само собой разумеющееся промолвил Чонгук. — Мне нужно, чтобы ты «по секрету» сказал кое-что их лидеру. Дело это, конечно, опасное. Но что тут уже поделаешь? — Опасное? Насколько? — тут же помрачнел на глазах Тэхён. — Убить могут. Но ты не переживай, я буду рядом. — Убить? — невольно повысил голос Тэхён. Вот это поворот. Его на смерть везут! Прекрасно просто. — Я не хочу! — Я тоже, — мило улыбнулся Чонгук. — Но кому до этого есть дело? Точно не Хи-ниму. Он сказал «фас», мы покорно исполняем. — Ты сумасшедший! — стягивая с головы шапку, прорычал Тэхён. Почему тут так жарко? — Тебе нужно, ты и умирай. — Конечно, сумасшедший, — даже не стал спорить Чонгук. — Ведь здравомыслие — это компромисс. Здравомыслие тянет нас назад. — Ты больной на всю голову! Что ты вообще знаешь о компромиссах? — лишь чудом не вцепившись в видоизменённого, выпалил Тэхён. — Творишь всё, что вздумается, и даже не пытаешься думать о других. Тебе всё равно, умрёт кто-то или нет, лишь бы тебе было хорошо. Ты хуже Дьявола, Чонгук. — Какого ты обо мне лестного мнения, — игриво захихикал Чонгук, даже и не думая обижаться. Зачем? По большому счёту, всё сказанное человеком — правда. — Признавайся, ты влюбился в меня, как только впервые увидел, да? — Если бы! Моё подлинное первое впечатление явилось настолько сильным психологическим опытом, что для его описания попросту нет адекватных слов. — Вот это ты загнул, — невольно восхитился Чонгук. — Даже Цаца меня так не грузил. А он тот ещё философ. — Наш разговор ни о чём. — Есть такое, — кивнул Чонгук, мигом становясь серьёзным. — Знаешь, Тэхён, однажды Марк Твен сказал: все религии издают библии против Сатаны и говорят о нём самые страшные вещи, но его оправданий нам никогда не удавалось послушать. Понимаешь, к чему я клоню? — Не ты такой, жизнь такая? — Не совсем, — посмотрев человеку в глаза, прохрипел Чонгук. — Иногда невозможно понять другого человека, пока не окажешься на его месте. Я не желаю тебе зла и сделаю всё для того, чтобы ты вышел из ангара с людьми живым и невредимым. Мои люди там везде. Если всё пройдёт хорошо, уже через несколько дней ты вернёшься в «Тэгу-5». Потерпи мою компанию ещё немного. Быть может, сегодня наша последняя встреча. — Глаза б мои тебя больше никогда не видели. — Ладно, уговорил, — вновь мило улыбнулся Чонгук, заиграв бровями. — Если умру дня так через два, можешь меня сильно не оплакивать. Но! Сегодня может быть твой последний шанс отсосать мне по-братски. Порадуешь папку? — Я очень надеюсь, что ты сдохнешь в муках, — сквозь зубы процедил Тэхён. — Животное похотливое! — Поверь, детка, если меня поймают, так и будет. Не без удивления посмотрев на видоизменённого и до конца не понимая, шутит ли тот, Тэхён нервно выдохнул через нос весь скопившийся в лёгких кислород и, отвернувшись к небольшому окошку, с наигранным интересом принялся наблюдать за мельтешащими за окном деревьями. «Если меня поймают, так и будет». Вот так просто и незатейливо. Восхититься бы чужой храбростью, но… смерть — это всегда страшно. И неважно, чья она. — Почему здесь так жарко? — не отрывая взгляда от деревьев, едва слышно спросил Тэхён, чувствуя жар практически во всём теле. — Обогреватель работает на максимуме. — И как тебе? Комфортно? — Мои внутренности скоро расплавлятся. — Ты сумасшедший. — Повторяешься, детка. Негромко прыснув, Тэхён, невольно сжав руки в кулак, зацепился взглядом за небольшое озеро, непривычно щедро освещённое лунным светом, и не без усилия над собой попытался совладать с медленно нарастающей в теле паникой. Нужно отвлечься и успокоиться. Озеро. Он ведь впервые видит настоящее озеро своими глазами. На картинках в старых потёртых книжках оно всегда было таким красивым и притягательным, а в реальности же оказалось чем-то совершенно посредственным и неэстетичным. Почерневшая холодная вода остервенело била пенившеюся волной в заснеженный берег с жалобным стоном, и казалось, будто в этот самый момент душа озера раз за разом умирала в агонии. Печальное зрелище, если честно. Сильный ветер беспрерывно дул со всех сторон, низкие, серые, тяжёлые облака сползали на верхушки деревьев, вспарывая свои мягкие животы острыми голыми ветками. «Если меня поймают, так и будет». Чёрт. Ладно, он сделает это. Сделает и постарается не умереть. — Так что мне нужно сказать тому лидеру? — Что все люди, принявшие участие в восстании против Лилит, будут заселены в колонии. — Это правда? — Да, на границе много пустующих колоний. — Это те, где отходы разгребать нужно? — Они родимые. — Ладно. — Поможешь? — Да, помогу, — кивнул Тэхён, по-прежнему не глядя на видоизменённого. — А ты постараешься не сдохнуть. — По рукам, детка.