Дом Дьявола

      Проснулась Вики на рассвете, когда первые лучи солнца начали пробиваться сквозь узкую щель между занавесками, слабо освещая старомодную комнату. Она попыталась снова уснуть, но сон не шёл. Обрывки воспоминаний, как части мозаики, постепенно складывались в картину прошедшего дня. Перед внутренним взором вспыхивали и медленно таяли образы: Фенцио в баре с легендой о воронах, удивлённый взгляд Малкольма, отрывки его слов. Видения эти скользили, словно кадры по экрану, память подсовывала всё новые и новые эпизоды.       — Какой позор, — простонала она. — Прийти к незнакомому человеку домой, да ещё и в таком состоянии это… это унизительно! В тот момент она не чувствовала никакого стыда, а вот теперь хотелось засунуть голову под подушку и завыть. Покинув своё спальное место, она умылась холодной водой и спустилась в посудную. Запахи специй и свежей выпечки смешались и заполнили весь этаж дивными ароматами, от которых внезапно проснулось чувство голода. Люций готовил яблочный пирог, и было слышно, как кипит вода в чайнике. Он отвлёкся от дела, как только увидел Вики мнущуюся в дверном проёме. Подошёл ближе и аккуратно осмотрел рану на её голове. Девушка дёрнулась от его прикосновения.       — Болит?       — Переживу.       — Почему ты такая вредная? — тихо спросил он, не в силах на неё обижаться.       — А почему ты такой… — Вики замолкла, не находя слов. — У тебя что, синдром спасателя?       — Что это?       — Забей, — отмахнулась она. В животе предательски заурчало, так громко, что услышал и мужчина.       — Сегодня полный английский, — он отвернулся, взяв тарелку из белого фарфора. — Валлийский, точнее. И пирог на десерт.       — Я полагала, готовить завтрак — моя задача. И почему валлийский? Мы же в Лондоне.       — Подумал, что ты плохо себя чувствуешь, — ответил он, раскладывая на тарелке жареный бекон. — Валлийский, потому что мама так любила. Она родом из Уэльса.       — Я буду только омлет, бобы и помидор, а лучше овсянку.       — Колбаски и бекон тоже вкусные. Овсянки нет. Отец говорит, что овсянкой только коров кормят.       — Я не ем жирную пищу. Люций взглянул на девушку и понял, что совсем её не знает. То, какой она была и то, как ведёт себя последние несколько дней, формировало в голове абсолютно противоречивую картину.       — Или решила придерживаться «экономного меню», как требует отец? Не бойся, он не узнает.       — Уж точно не поэтому! — она сложила руки на груди. — Если ты не знал, жареное вредно для фигуры.       — Хорошо, — усмехнулся он, — иди в гостиную, я всё принесу.       Вики вышла из посудной и замерла, почувствовав, что кто-то смотрит на неё. Она обернулась, и никого не увидев, тут же убедила себя в том, что нельзя ощутить на себе посторонний взгляд. Завтрак долго ждать не пришлось — уже спустя несколько минут Люций появился с подносом в руках.       — Всё, как ты просила. Омлета побольше наложил, — он сел рядом. Она взяла приборы, собираясь наконец-то поесть, но внезапно что-то мелькнуло в окне, заставив её всмотреться.       — Ты видел? — Вики отложила вилку, с любопытством вытягивая шею.       — Что?       — Там кто-то есть. Мужчина подошёл к окну, осмотрел территорию и только развёл руками.       — Нет там никого.       — Да нет же, я видела, кто-то заглядывал в окно.       — Можешь сама проверить. Девушка поднялась со стула и пошла к дверям, не проявляя никакого испуга. В этот миг настенные часы с гирями пробили половину восьмого. Затем она тихо вышла на улицу и так же беззвучно прокралась по крыльцу, но, наступив на седьмую ступеньку, которая не просто скрипела, а иной раз ещё и громыхала, как выстрел из ружья, она кинулась за угол дома, уже не стараясь оставаться незамеченной. Мальчишка, притаившийся под окном, встрепенулся. Его и без того худое лицо удивлённо вытянулось, отчего скулы и подбородок заострились ещё больше, а миндалевидные глаза забегали в поисках укрытия.       — Эй! — крикнула Вики. — Ты чего здесь ошиваешься? — набросилась на него девушка, сразу же переходя на «ты».       — Извините, мэм, кажется, я наступил на Ваши хризантемы… — сказал парень, виновато опустив подбородок, и прядь сальных волос, свисающих из-под дешёвой полотняной шляпы, скользнула на лоб. — Принёс посылку для мистера Хилла.       — А, это ты, Генри-Если-Вам-Угодно! — ответила она, рассматривая его. С уверенностью можно было сказать, что ему было примерно семнадцать лет. Выглядел он нелепо, как зубочистка, в своих широких, не по размеру, штанах, растоптанных башмаках и какой-то жуткой рубашке цвета горохового супа, позабытого на плите. — А зачем в окна подглядывал?       — Я… я… — он мямлил что-то маловразумительное, переминаясь с ноги на ногу и всё время зачем-то оглядываясь.       — Да что ты там мычишь? Говори внятно!       — Хотел проверить, проснулся ли мистер Хилл, — тихо ответил Генри, сутулясь и не поднимая на неё глаз. — Мэм, Вы можете передать ему посылку? — он вынул из потрескавшейся кожаной сумки небольшую коробку и протянул ей.       — А где адресант? — поинтересовалась она, разглядывая переданную ей вещь.       — Без имени отправителя, — Генри пожал тощими плечами. Она уже собралась уходить, но обернулась.       — Если ты не научишься нападать, то всегда будешь жертвой, — назидала она. — Никогда не отводи взгляд и поработай над дикцией. Он хлопал глазами, глядя вслед удаляющейся фигуре, пока она не скрылась из виду.       В передней ею овладевало любопытство и мятежное желание узнать, что же скрывается внутри этой коробки. Девушка присела на корточки и сунула её под лавку, прикрыв сверху тканью. Виктория бы никогда так не сделала, но ведь и Вики — не она.       «Потом посмотрю, что там такое».       — Что ты делаешь? — прозвучало из-за спины. Вики вдруг вспомнила сюжеты из детективных романов, сотнями прочитанных ею на досуге ещё в детстве. Особенно эпизоды, где преступника ловят с поличным. Ей показалось, будто её мысли были подслушаны. Тем не менее она не теряла самообладания, предпочитая делать вид, будто ничего не произошло. Хотя холодок, пробежавший волной мурашек по спине, говорил об обратном. Девушка предполагала, что Люций всё меньше доверял ей, хоть она и согласилась стать частью его игры во влюблённую парочку. Вот только играть она собиралась по своим правилам.       — Проверяю, не грязный ли пол, — она выпрямилась в своём простом платье из серого волокна, натянула улыбку, которая так не шла к серьёзному выражению её лица, и продолжила: — Ты был прав, там никого нет. Идём завтракать.       К трапезе Вики приступила с большим энтузиазмом. Еда была выше всяких похвал. Да, простая и неизысканная, но необычайно вкусная.       — Что-то отец не сходит.       — Сейчас появится. Как только услышит стук приборов, сразу прибежит, — Вики умяла уже половину от поданного ей завтрака. — Ты как такие бобы приготовил?       — Потушил в томате со специями.       — А я обычно из банки накладываю, но так действительно вкуснее.       — Консервы не так хороши, как свежеприготовленная еда, хотя в Марселе я всегда покупал сардель в банках.       — Сосиски, что ли, какие-то?       — Нет, рыба.       — Не знаю такой.       — Я покажу тебе, когда прибудем. Ещё там продаются вкусные засахаренные дыни, таких я не встречал больше нигде. Один раз попробуешь, и век не забудешь. Дребезжащий колокольчик, прерывая речь Люция, затрезвонил громче обычного — тот, кто его дёргал, делал это как-то уж слишком резко. Это мистер Хилл проснулся и ждал прихода Виктории, чтобы провести утренний туалет. Вики не сдвинулась с места, продолжая есть и, очевидно, мало интересуясь происходящим.       — Отнеси ему воду, — сказал Люций. — Я нагрел, уже стоит в посудной.       — Не собираюсь я ничего нести. Её строптивость начинала раздражать, но он не подавал виду. Мужчина вздохнул, поднялся с места и подошёл ближе.       — Перестань, — он коснулся её подбородка, чтобы обратить на себя упрямо отклонённое лицо. — Веди себя, как раньше, пока мы находимся здесь. Я пытаюсь что-то придумать, чтобы отправиться побыстрее, но и ты должна оказать содействие — хотя бы не сердить отца попросту. Вики дёрнула головой, отбросила его руку в сторону и, нервно вышагивая, отправилась за водой.       Мистер Хилл проснулся и уже стоял у умывальника с навесным зеркалом в ожидании жены. Он содрогнулся всем телом, схватившись мощными руками за края раковины; воздух из его лёгких вырывался с жутким хрипом, окропив отражение алыми каплями. Мужчина небрежно вытер рукой кровь с губ и развернулся к большому окну. Тёплый ветер нёс мелкую пыль, оседавшую на мимо проходивших горожанах, и, словно живой, метался по садам и улицам, кружа по тротуару лепестки белых цветов черёмухи, задевая створки приоткрытых окон, что с лёгким скрипом раскачивались от призрачного дуновения. Оставаясь незамеченным, он мог смотреть в окно каждого дома, не оставляя без внимания особняк Маргарет Миллз. В самом его сердце в небольшой комнате перед огромным крестом стояла девушка, припав коленями к холодному полу. Горели свечи, пахло нагретым воском и ещё тонким, неуловимым ароматом, который невозможно объяснить, — запах беды и страданий, безнадёжности и отчаяния. Здесь даже часы тикали как-то глухо и тревожно. Босые ноги леди Маргарет виднелись из-под подола чёрного платья с высоким воротом и длинными ажурными рукавами. Из глаз по впалым щекам катились слёзы, тонкие, чуть ли не бескровные губы шевелились почти беззвучно, но если подойти ближе, то можно услышать её слова.       — Господи, дай мне сил принять то, что неизбежно. Всемогущий, услышь мои молитвы, возносимые с верой в Воскресшего Твоего Сына, и укрепи мою надежду на то, что вместе с усопшим рабом Твоим и все мы удостоимся воскресения. Через Господа нашего Иисуса Христа, Твоего Сына, который с Тобою живёт и царствует в единстве Святого Духа, Бог во веки веков. Аминь. Мисс Миллз затихла. Медленно повернула голову. Одна из свечей погасла. С потухшего фитиля зазмеился дым. Она легко поднялась с колен и шагнула к подоконнику. Бегло осмотрев дом напротив, на мгновение уловила полыхающий силуэт в окне второго этажа и резко задёрнула плотные занавески.       Тем временем в комнату Хилла явилась Вики, открыв дверь ногой. Мужчина развернулся всем своим грузным телом и с брезгливым презрением наблюдал, как она ставит на пол таз горячей воды.       — Что так долго? Заплутала небось, безмозглая курица. Как жаль, что ты не можешь держать в голове информацию. Твой крошечный мозг на это неспособен.       «Я убью его», — мелькнула мысль, прежде чем она покинула комнату.       Мистер Хилл спустился уже через десять минут. Выглядел он сегодня иначе, можно даже сказать помпезно и торжественно, в своём выходном чёрном переливающемся фраке и пёстрой сорочке. Его пальцы были унизаны заморскими перстнями с ярко поблёскивающими камнями, а на галстуке сияла булавка из драгоценных металлов. Все эти предметы он демонстрировал с нескрываемым самодовольством и напыщенностью. Хозяин дома, надевший на себя всё лучшее сразу, с надменным видом остановился на лестнице.       — Что за вонь? — процедил он, учуяв запах яблочного пирога, что регулярно готовила его бывшая жена. Он ненавидел этот пирог!       — Сегодня я готовил завтрак, — монотонно произнёс Люций. — По маминому рецепту. Рот Хилла скривился, и казалось, что кончики губ вот-вот коснутся выпирающего подбородка. Он подошёл к столу, сел и расслабленно, даже вальяжно, откинулся на спинку стула, смотря то на супругу, то на сына. Мысль о том, что их связывает нечто большее, чем общая крыша над головой терзала его давно, но уличить собственного отпрыска в любовной связи со своей женой до сих пор не удалось.       — У Вас сегодня хорошее настроение, отец? — спросил Люций, заливая вскипевшей водой заварник с чаем.       — Отличное! — воскликнул Хилл. — Чего мне унывать?       — Вчера Вас уволили.       — И что? Ты думаешь, у такого человека, как я, больше дел других нет, кроме как сидеть в мэрии и терпеть этих паршивых разгильдяев?! — его брови устремились к переносице, голос стал резким, не терпящим возражений.       — Безусловно, есть. Ешь, папа, завтрак стынет.       — Не буду я эту отраву! — Хилл толкнул тарелку локтем. — Я не ем Уэльские завтраки, тебе ли не знать! Или ты теперь возомнил себя невесть кем? — он стукнул по столу кулаком так, что посуда запрыгала. — Ишь, ты! Вырос и решил показать зубы? Вот только знай, для меня ты всегда будешь жалким щенком, ни на что не способным без мамкиной сиськи во рту! Молодой человек даже не отреагировал на злобные высказывания отца. Вступать с ним в конфликт явно не в его интересах. Люций привык к своей маске и не сбрасывал её, даже когда внутри у него всё переворачивалось. За исключением вчерашнего дня.       — То-то же! — усмехнулся Хилл. — А что касается тебя, — он обратился к Вики, — то пора бы вернуться в спальню, а не по гостевым комнатам спать. Ты ведь, я смотрю, уже оправилась после своей выдуманной болезни.       — Я? — она чуть не подавилась от услышанного.       — Ты, кто ж ещё! — проворчал он. Затем встал и с ироничной гримасой добавил: — Видно, не дождусь я сегодня нормальной еды! Вот тебе и раз, в собственном доме терплю такое неуважение! 

 Важный и ряженый, как павлин, он уверенной походкой направился в переднюю и вскоре хлопнул уличной дверью.       Несмотря на утренние часы, жара стояла неимоверная, наверное, градусов двадцать, а то и больше. Мистер Хилл, высоко подняв подбородок, с самым независимым видом шествовал по улице, перебирая тростью с резной рукоятью по тротуару. Прохожие возбуждённо перешёптывались, позабыв о привычных делах, ведь Лилу уже многим поведала историю вчерашнего дня. А испорченный телефон работал в городе исправно.       «Проклятая девка! Так бы отрезал этот длинный язык и скормил псам!»       — Мистер Хилл… — низкий голос мисс Миллз прозвучал совсем рядом.       — Чего тебе, чучело? — он обернулся, не сбавляя шага.       — Получили мой подарок? — она сравнялась с ним, сохраняя неестественно прямую осанку.       — Совсем сдурела? Ничего я не получал, и не нужны мне твои подарки! Если и получил бы, то выкинул на помойку — мало ли какой чумы нашлёшь.       — Как?.. — лицо Маргарет выражало недоумение.       — Я — благочестивый, добропорядочный человек! От таких, как ты́, подарков не приму! И отойди от меня, пока прохожие не подумали лишнего.       — Отнюдь, мистер Хилл, при виде Вас сам дьявол обратится в добродетели.       — Что ты себе позволяешь, чёрт тебя побери?! — завопил он, развернувшись к ней. Она остановилась, сжала руки в кулаки и ощутила, как ногти болезненно впиваются в кожу.       — Пошла прочь! Не смей ко мне подходить, грязная хамка! А не то, я буду говорить с тобой по-другому! — закончив свою тираду, он резко зашагал прочь.

—

      Настал полдень. Скинув платье, Вики подошла к платяному шкафу, зарылась в его внутренности, шурша и перебирая наряды.       — Одно тряпьё, — поморщилась она, и поняв, что изысканных одежд ей не сыскать, надела обычное, явно неновое чайное платье.       Солнце поздней весны уже ярко светило. Мелодичное пение птиц нарушал размеренный стук топора во дворе, где Люций колол дрова. Раньше на этом месте росла большая развесистая ива, и за неимением обилия развлечений в детстве он взбирался на неё, прячась в густых ветвях. Миссис Хилл, его мать, не одобряла это занятие, боясь, что однажды он упадёт вниз. Тогда Люций пообещал, что перестанет это делать, но белые следы на загорелой коже, остающиеся после царапающих веток, всегда его выдавали.       Однажды утром он вышел во двор и заметил, что кора дерева изменилась — покрылась чёрными пятнами, похожими на сажу. Он забрался на нижнюю ветку. Подумав, залез ещё выше, прижался спиной к стволу и, глядя на блестящие окна дома сквозь занавес узких серебристых листьев, отдался мыслям и разговорам с самим собой. Элизабет Хилл, крайне обеспокоенная, выбежала во двор и прокричала:       — Люций, ты снова здесь? Спускайся же скорее.       — Я хочу здесь посидеть, мам, мне так нравится эта ива, — ответил он.       — Спускайся немедленно! — настояла она. — Дерево гниёт, ты запросто можешь упасть. Он огляделся. Действительно, листья уже не такие красивые, кое-где увядшие и подсыхающие. Тогда ребёнок очень расстроился. Ветка под ним жалобно хрустнула, что-то надломилось и в нём.       — Мы можем её вылечить? — спросил он, спустившись и хватаясь за руку матери. — Давай уберём некрасивые листочки?       — Чем обрывать гниющее дерево по листику, лучше сразу рубить корни, — внезапно вмешался отец, пришедший с работы.       — Нет… — прошептал Люций. Его губы задрожали.       — Не расстраивайся, — миссис Хилл нежно погладила его по щеке, — мы посадим другое дерево, ещё более прекрасное.       — Но мне нравится это! — он топнул ногой и, отдёрнув руку, побежал в дом. За спиной снова разразилась ругань отца:       — Это всё твоё дурацкое воспитание и поганые гены! Даже с глупым ребёнком не можешь справиться!       Люций просидел в комнате до самой ночи, смотря в окно. Шёл дождь, звук падающих капель складывался в незатейливую мелодию, наполняя помещение грустью, такой же, какая поселилась в его душе. Он обомлел, когда взглянул на дерево. Оно, будто подсвеченное магическим сиянием, блестело в темноте. Знать, что светящихся растений не существует, а этот блеск вызван бактериями и плесенью, поражающими ствол, он не мог, потому вышел на улицу, с открытым ртом, словно зачарованный, и смотрел на это аномальное явление. Люций коснулся влажной коры, залез на шуршащую ветвь. Затем ещё выше, и ещё. И вдруг ворон, что прятался от дождя на самом верху, встрепенулся, расправив большие крылья, и под хриплое «кар-р-р» Люций соскользнул вниз. Содрав кожу с колена, он ухватился за ветку, которая тут же затрещала под тяжестью его веса. Она всё хрустела и хрустела, пока он отчаянно пытался взяться за соседнюю, скребя по ней ногтями, но всё же не выдержала, сломалась, сбросив непосильный груз в виде мальчика. Тогда он познал всю гамму болезненных ощущений, разодрав ранее торчащим суком ногу и со смачным шлепком приземлившись на землю. 

 Ива плакала, когда её вырубали, и он вместе с ней. После всего былого остался лишь шрам.       Молодой человек обратил внимание на Вики, выходившую из дома. Она была прекрасна душой, красива обликом и добра сердцем, но сейчас девушка изменилась: её обычно плавные и изящные движения стали резкими и нервными, взгляд более острый и озлобленный. В какой-то мере она теперь напоминала ему отца.       — Что ты делаешь? — спросила она, подойдя ближе.       — Готовлю дрова к зиме.       — Зачем? Ещё даже лето не наступило.       — Мы ведь скоро отбудем, и некому будет сделать это для отца.       — А-а, понятно, — протянула она, усмехнувшись. — Как добраться до ипподрома?       — Это далеко, в районе Вестминстера на левом берегу Темзы, к западу от лондонского Сити. Без кэба не обойтись. Зачем тебе туда?       — Хочу увидеться кое с кем.       — Я понял. Малкольм пригласил тебя, — он задумчиво смотрел перед собой. — Мы могли бы вместе провести время. Давай приготовим обед, а потом поиграем в шашки или посидим в саду?       — Не хочу. Ветка треснула. Он отвернулся, вознёс топор и ударил по очередному полену. Вики поняла, что продолжать разговор он не намерен. Несколько секунд она смотрела в его затылок, а затем вышла по сужающейся дорожке за ворота.       Поймать такси в виде проезжающей повозки казалось ей хорошей идеей, только вот вряд ли кто-то согласится подбросить её бесплатно. Помощь пришла, откуда не ждали — Лилу. Быстро перебирая мелкими шажками, девушка приблизилась к Вики.       — Собираетесь в лавку? — спросила она.       — Нет. Мне нужно доехать до ипподрома.       — Зачем?       — Пригласил вчерашний гость.       — Малкольм?! — удивилась она. — Господи, Виктория, умоляю, возьмите меня с собой.       — Только если найдёшь какой-нибудь транспорт.       — Конечно! — Лилу энергично закивала, тряся светлыми буклями у лица. — Но что же Вы, собираетесь явиться в таком наряде?! Там сегодня соберётся весь цвет общества! — не дожидаясь ответа, она схватила Вики за руку и потянула в свой дом, находящийся по соседству.       У девушки был не то что шкаф, а целая гардеробная комната с различными вещами. Ничто так не успокаивало её, как кружевные оборки, многослойные юбки и расшитые корсажи.       — Ну как Вам? — Лилу достала светлое платье с объёмными рукавами в викторианском стиле. — Совсем новое.       — Красивое, — не скрыла своего восхищения Вики. Соседка засияла, следом вытащила туфли и чулки.       — Только вчера купила, будто чувствовала, что Вам пригодится! — она протянула ей вещи.       — Я не могу их взять.       — И почему же? — нахмурилась Лилу. — Это мой Вам подарок. И ещё шляпка, это обязательный аксессуар!       — Подарок? Вики редко что-то дарили. Может, поэтому она не знала, как реагировать. Последним презентом, полученным ею, была большая плюшевая игрушка в виде коричневого лохматого медведя, которую Энди выслал через курьера на День святого Валентина, чтобы она не чувствовала себя одиноко. И коробка конфет от него же.       — Щедрая отплата за Ваше предложение поехать вместе.       — Ты сама навязалась.       — Отказы не принимаются! — Лилу махнула рукой и вышла из комнаты, позволив ей переодеться.

—

      Ввиду обеденного часа в общем зале трактира «The Windsor» было довольно людно и шумно. В громкий говор вплетался звон бокалов, ножи и вилки звучно стучали по тарелкам. Воздух загустел от ароматов, доносящихся из кухни, и табачного дыма. Обе створки двери на скрипучих петлях распахнулись рывком, как будто их пнули ногой. Вошедший мистер Хилл с тщеславным удовольствием отметил, что его персону все узнали и слегка шокированы таким визитом. Твёрдой поступью он шествовал по залу, фалды его фрака развевались позади.       — Ох, и духота сегодня, — сказал он, важно усаживаясь на стул, — весь взмок.       — Какими судьбами, мистер Хилл? — спросил Фенцио, упёршись ладонями в поверхность барной стойки.       — Вот уж точно не за трапезой, я отобедал в другом месте, а в твоей харчевне только клопов собирать, — ответил он в своей характерной брюзгливой манере. — А ну, налей-ка мне виски. Да только хорошего — самого дорогого. И бутылку при мне откупорь, а то знаю я вас, шарлатанов, под видом лучшего алкоголя мочу подаёте!       — У Вас скверное настроение? — усмехнулся хозяин трактира.       — С чего бы? — Хилл издал нервный смешок. — Самое лучшее! Да! Лучше некуда!       — Обычно с самого порога начинаете хвалиться, а тут ни слова про Ваши достижения. Фенцио налил двойную порцию купажированного Чиваса и поставил перед гостем.       — А что тут говорить? Я же не голяк оборванный и не ирландская нищенка. И так ясно, что у такого человека, как я, всегда всё прекрасно! — он залпом выпил содержимое стакана, и кровь прилила к его щекам. — Да и вообще, у меня ещё дел полно!       — О, не сомневаюсь, — лёгкая ироническая улыбка пробежала по губам трактирщика. Лицо мистера Хилла помрачнело.       — И что это за гадкая усмешка, Фенцио? Естественно, ты уже в курсе моего ухода из мэрии! — он звонко кинул монеты и продолжил, уже более громко: — Только вот запомни: все ещё узнают, кто такой Бастер Хилл! Он поднялся с места и мощными шагами направился к двери.       «Да, они узнают! Вот так-то!»

—

      В сорок минут второго девушки прибыли к месту. Подъезжали и другие кэбы, из них выпархивали дамы с зонтиками и направлялись к входу под руку с мужчинами или слегка впереди них. Городской ипподром представлял собой площадку с беговой дорожкой по кругу, внутри которого оборудована специальная трасса для стипль-чеза с постоянными препятствиями. Возле трибун, расположенных вдоль финишного отрезка, собирались люди. Там же стоял и Малкольм. Вики остановилась, увидев девушку, которая держала его под локоть и смеялась, игриво прикрывая кончиками пальцев губы, выкрашенные в алый цвет.       — Господи милосердный! Это ведь, как её… Асти Стоун, дочь знатного английского графа. Неужто они вместе? — ахнула Лилу.       — Ости, — поправила её Вики, недоумённо хлопая ресницами.       — Она достойная партия: красивая и до неприличия богатая, наверняка, и в постели лучше опытной куртизанки. Боже мой, как я могла такое упустить?! Когда они объявили? Вот это новость! — не переставая жужжала Лилу.       «Просто великолепно, в моём мире она была проституткой, а здесь — местная элита» — усмехнулась про себя Вики.       — Вы заметили, как блестят её глаза? Наверное, это эффект капель с белладонной… — соседка явно не собиралась замолкать. — А зачем он Вас пригласил?       — Так идём узнаем.       Они подошли к компании из трёх человек. Ости окинула девушек откровенно оценивающим взглядом.       — Дамы, — рука Малкольма в перчатке из тонкой ткани поднялась в приветственном жесте, — очень рад вас здесь видеть.       — А мы рады посетить это чудесное мероприятие, — Лилу улыбнулась, её бледные щёки заалели ярким румянцем.       — Вы, юные леди, несомненно скрасите его своим присутствием, — добавил он. Теперь Лилу сияла ярче любого прожектора. — Позвольте представить — мисс Ости Стоун и мой верный друг Ади Биллфорд. Рыжеволосый молодой человек в элегантном костюме почтительным поклоном головы приветствовал дам.       — Пока ещё Стоун, — шутливо напомнила Ости. Улыбка на секунду сошла с лица Малкольма, на переносице появились задумчивые морщинки, но потом он улыбнулся вновь.       — Верно, — ответил он. — Сегодня нам составят компанию мисс Лилу Ивлин-Хайд и миссис Виктория Хилл.       — Боже, супруга мистера Хилла? И как? Что заставило такую молодую и красивую девушку согласиться выйти замуж за старика? — интересовалась дочь графа. Малкольм лишь миг пребывал в замешательстве, затем одним выразительным взглядом осадил её пылкость. Ости вздохнула и с характерным треском раскрыла веер.       — Всё в угоду родителям. Надеюсь, за этот великодушный поступок Иисус вскоре наградит меня статусом вдовы с большим имением. Все замолчали, глядя на Вики. Её позабавила их реакция. Ади вдруг засмеялся, одной рукой схватившись за шляпу. Этот звук был таким неожиданным, что все вздрогнули.       — Вы сейчас, конечно же, шутите, мэм? — спросил он. Девушка загадочно улыбнулась, ничего не ответив.       — Леди и джентльмены! — раздался голос комментатора. — Добро пожаловать на закрытые соревнования по стипль-чезу. Принимаются последние ставки, поспешите сделать одинар на скакуна.       — Хотите поставить? — обратился Малкольм.       — Я не настолько азартна, — ответила Вики.       — Это традиция, — вмешалась Ости, слегка подняв изогнутую бровь. — Правила хорошего тона. Где же Ваши манеры, миссис Хилл?       — Конечно, мы сделаем ставки, — звонко сказала Лилу. — Я пойду к кассе, поставлю за нас двоих.       — Что ж, тогда советую ставить на Милтона. Он в этом сезоне пребывает в хорошей форме, — сказал мистер Биллфорд.       — А я бы рекомендовал Фоксхантера, ведь важен не только резвый конь, но и опытный жокей, — добавил Малкольм, параллельно приветствуя прибывающих светских гостей. В его осанке чувствовалось достоинство, а шейный платок, доходящий почти до подбородка, придавал его манерам некой надменности.       — Ты слишком самоуверен, мой друг, всегда продвигая вперёд лошадей, которые находятся в твоей собственности. Не всегда же им приходить первыми.       — Так кто ж виноват, что в моей конюшне только самые быстрые, породистые скакуны и талантливые наездники. Ади закатил глаза. На его светлом, усыпанном веснушками лице заиграла лукавая улыбка.       — На кого ставить, миссис Хилл? — уточнила Лилу.       «Плевать»       — На Фоксхантера, — без интереса ответила она.       — Проходите, дамы и господа, — мягко сказал подошедший ведущий, указывая рукой на трибуны. — Мы вас ждём.       — Садитесь рядом со мной, миссис Хилл, — сказал Малкольм. — Там лучшие места.       Ади проводил Лилу к тотализатору. Спустя время диктор объявил, что касса закрылась. Зрители заняли места на трибуне. Горячие скакуны стригли ушами и вставали на дыбы от приветственных криков. Прозвучал удар в гонг, обозначая начало скачек и боксы с жеребцами одновременно распахнулись. Величавые, мощные, холёные кони — как на подбор — резво рванули вперёд. Все взгляды устремились в сторону скаковой трассы. Атмосфера на ипподроме специфическая, театрально-стадионная, моментально вводящая публику в сладкое состояние азарта и наслаждения.       — Ничего не видно, — Вики и сама не заметила смены своего настроения, привстав с места.       — Возьмите, — Малкольм дал ей свой бинокль.       — Милтон вырывается вперёд! — донёсся голос комментатора.
 Поднялся гул.       — Ну-с, что я говорил?! Он лучший, а жокей какой душка — молодой и амбициозный Сэми Блю, прибывший из Исландии, — вполголоса сказал Ади.       — Милтон уже преодолел ров с водой и два метровых трамплина. Его догоняет Эклипс, он всё быстрее набирает скорость, — продолжал с энтузиазмом диктор.       — Всё нормально, — сказал Малкольм, заметив волнение Вики. — Фоксхантер грамотно распределяет силы, чтобы не устать к финишу. В стипль-чезе, в отличие от гладких бегов, важна не скорость, а выносливость. Ости сидела по левую руку от него. Всё её существо превратилось в одно большое ухо, внимая каждому его слову и нервно гоняя воздух веером. Вики, страстно наблюдающая за процессом, затаила дыхание при виде того, как лихие кони что есть мочи проходят препятствия.       — Святые угодники! Норфолкский рысак Фоксхантер уже догоняет лидеров гонки! Страсти накаляются! — внезапно на всю трибуну раздался комментарий. Дальнейшее происходило как в замедленной съёмке: гнедой жеребец в несколько ловких прыжков нагнал противников. Теперь за первенство ноздря в ноздрю боролись три породистых скакуна, и зрители начали ещё эмоциональнее подгонять своих фаворитов.       — Давай! Давай, гони его! — почти выкрикивал Ади.       — Господи боже мой! — подхватила Лилу. На последнем повороте Фоксхантер вырвался вперёд, наездник привстал в стременах, все присутствующие с восхищением следили как конь легко, словно подгоняемый ветром, пронёсся по трассе и пересёк финишную линию. Публика выдохнула.       — Вот это да! Фоксхантер опередил соперников на целых три корпуса! Победа, дамы и господа. Прошу, аплодисменты!       — Да! — воскликнула Вики, поймав удивлённый взгляд Малкольма. 

 Через секунду она и сама удивилась тому, как цепко держит его ладонь. Девушка отвернулась, убрала руку как ни в чём не бывало. Он, познавший все виды женских хитростей и уловок, не подвергал сомнению искренность, которая на миг осветила её лицо.       — Чёрт! — Ади с досадой стукнул кулаком по колену.       — Прошу победителя, в сопровождении тренера и владельца выйти для награждения. Малкольм ушёл. Зрители в едином порыве разразились бурными овациями.       — Друзья, — начал Ади, — душа требует продолжения в виде вина и танцев.       — Миссис Хилл — замужняя дама, думаю, ей стоит вернуться к возлюбленному, — последнее слово Ости особенно выделила.       «Не хватало ещё здесь напиться и опозориться»       — Да, мы, пожалуй, поедем домой, — вслух ответила Вики.       — А я тоже хочу продолжения! — возмутилась Лилу.       — Вот и отлично. А ещё пригласим мистера Блю, — в серо-зелёных глазах Ади появился озорной блеск.       — И что, будешь его утешать? — усмехнулась Ости.       — Только если позволит. Вики схватила возмущённую соседку за локоть и отвела в сторону.       — Куда ты собралась? Ты их даже не знаешь.       — Они порядочные люди.       «Да пусть идёт, какое мне дело?» — промелькнула мысль в голове Уокер.       — Даже порядочные люди под действием алкоголя способны творить мерзкие вещи.       — Вам нужно домой — так ступайте. Возьмите мой кэб. А я остаюсь! — Лилу стояла на своём. — Или Вы хотите, чтобы я всю жизнь довольствовалась только Вашей компанией? Вики нахмурилась.       — Простите, — смутившись, продолжила девушка. — Ваше общество мне приятно, но ведь и новые знакомства не помешают. Я зайду к Вам сразу, как вернусь. Как раз принесу выигрыш.       — Делай что хочешь, — кинула Вики в ответ и направилась к выходу.       Возвращаться домой не хотелось до омерзения, но и отправляться с ними Вики не могла, ведь знала — увидев бутылочку старого доброго напитка, она вряд ли сможет от него отказаться.       — Постойте, — Малкольм нагнал её у экипажа. — Вам всё понравилось?       — Вполне, — она остановилась.       — Хотите покататься верхом? — в тёмных глазах читался неприкрытый интерес и капля, всего лишь капля обещания, от которого по спине девушки пробежали мурашки.       — Прямо сейчас? — хмыкнула Вики.       — Нет, приглашаю Вас завтра, в это же время.       — А как же Ваша невеста?       — Я зову Вас как друга, — подумав, уточнил он.       — Думаю, ей это не понравится.       — Я настаиваю, — он открыл дверь кэба.       — С чего Вы взяли, что имеете право настаивать? — застыла она, наступив на первую ступень.       — Это значит «нет»?       — Это значит «я подумаю».       — Звучит обнадеживающе… — ответил мужчина, смотря исподлобья.       — Мне пора, — Вики села в экипаж.       — Тогда до завтра.       — Я не согласилась! — ответила, выглянув в окно.       — Я терпеливый, буду ждать Вас, сколько потребуется. Только наденьте подходящую одежду. Ваше платье, бесспорно, великолепно, но забраться в седло в нём будет крайне затруднительно. Колёса двинулись и кэбмен, нахлёстывая лошадей, направился в Кенсингтон.       — До завтра, Виктория, — тихо произнёс Малкольм, взглядом провожая удаляющийся фиакр.

—

      В помещении было темно. Генри сидел в старом кресле, расположенном в углу небольшой комнаты. Он смотрел в пустоту и нервно мял пальцами брюки из грубой саржи. Входная дверь открылась с тихим скрежетом. И теперь парнем овладела паника. Его зрачки расширились и показалось, что комната стала ещё меньше. Это не его мать. Это не может быть она, ведь сегодня понедельник — мама не придёт с работы так рано. Хлопок двери. Щелчок замка. Твёрдые шаги по коридору. Он знает вошедшего. И боится.       «Если ты не научишься нападать, то всегда будешь жертвой» — эти слова вспыхнули, даже не как разряд молнии, а подобно взрыву водородной бомбы.       «Дать отпор! Точно. Взять нож. И он даже заметить не успеет, как уже покатится в ад». Но с приближением шагов его пыл поубавился, и мысли о самозащите разбились, словно волны прилива о скалы. Ведь если что-то пойдёт не так, останется только ждать, когда незваный гость свернёт ему шею, как цыплёнку. «Топ-топ-топ» раздавалось эхом в его голове. Генри слышал хриплое дыхание и шорох одежды. Он близко. От входной двери до его комнаты всего семнадцать шагов. Но почему эти секунды тянутся как целая вечность? Латунная ручка повернулась с протестующим скрипом. От этого звука можно было сойти с ума. Дверь открылась. В проёме показался тёмный силуэт, освещаемый сзади тусклым пламенем лампы.       «Он что, ухмыляется? О господи, похоже на то!» Мистер Хилл расслабил свой галстук. Затем потянулся толстыми пальцами к поясу на штанах.       — Ну здравствуй, мой мальчик.