Только рухнувшая мечта ещё билась, оттягивая время, цепляясь за то, чего уже нельзя было удержать. (Фрэнсис Скотт Фицджеральд. Великий Гэтсби)
От ее волос исходил едва уловимый аромат можжевеловых ягод, раздавленных в руке, суховатый запах нагретой солнцем хвои, щекочущий горло, как леденцы с эвкалиптом. Они сидели друг к другу так близко, касаясь друг друга плечами, и Майя видела, как влажно поблескивают темные губы Руби после только что выпитого чая. Их долгий разговор смолк, они устали и наслаждались покоем молчания и полного единения, и Майя подумала, что вот сейчас… сейчас она могла бы поцеловать Руби. И в тот же миг Руби повернула к ней лицо, ее веки были полуопущены, и ресницы подрагивали. Они смотрели друг другу в глаза одно долгое мгновение, равное полету от Земли до самого Сатурна, а потом Руби потянулась губами к ее губам и… Ничего не произошло, потому что дверь в комнату Майи, где они сидели, внезапно распахнулась, и на пороге возникла Астрид. Майя и Руби отпрянули друг от друга, а Руби воскликнула: – Зачем ты пришла?! Оставь меня в покое! Астрид молчала. И стояла неподвижно, словно черная тень, она и одета была во все черное. Ее мертвый взгляд одного единственного глаза впился в Майю, и девушка вдруг с ужасом обнаружила, что этот глаз тоже стал черным, словно залитым чернилами, а еще через мгновение черным стало и все лицо Астрид. Черным, сотканным из тумана безысходного ужаса, и Майя, открыв глаза в реальности, издала приглушенный, полузадушенный крик и села на постели, тяжело дыша. Очередной кошмар. Но вместо того чтобы успокоиться от этой мысли и снова лечь, Майя продолжала смотреть на дверь, где в ее сне стояла Астрид-лярва. Во сне с ней по крайней мере была Руби, а здесь… в этой реальности Майя была совсем одна в чужой постели. И она вдруг задумалась о том, о чем раньше не думала. Могут ли лярвы напасть на нее сейчас, пока она будет спать или пытаться уснуть? Могут ли они появиться в ее комнате, пока она будет лежать в темноте с закрытыми глазами и ожидать прихода очередного сна? И что если в следующий раз, когда она откроет глаза, она и правда увидит… Сотрясаемая мелкой дрожью, как при лихорадке, и чувствуя, как холодеют ноги и руки, Майя выбралась из постели и включила настольную лампу. Черный прямоугольник двери сразу перестал казаться таким страшным и снова стал коричневым. Девушка проверила мобильный – почти три часа ночи. Она проспала около пяти часов. И что-то подсказывало Майе, что вряд ли она уснет снова. В горле все еще стоял тугой комок непрорвавшегося крика, и Майя чувствовала его упругую силу, когда пыталась сглотнуть. Накинув теплую кофту, девушка вышла из комнаты в зал, освещая себе путь телефоном. Она не хотела включать свет, чтобы не разбудить Астрид. Потому что… Лицо Астрид с чернильно-черным глазом снова всплыло на поверхности ее сознания, такое реальное, такое мертвое. Уже подходя к кухне и все еще не в силах прогнать от себя видения сна, Майя вдруг услышала какой-то звякающий звук и остановилась на пороге, буквально ощущая, как ее волосы начинают седеть один за другим, один за… Чьи-то шаги. Майя заглянула на кухню и увидела черную тень возле стола. И лишь спустя десять секунд, когда она разглядела, что у тени длинные светлые волосы, ее сердце снова начало биться. Астрид стояла со стаканом в руке, и в отблесках блеклого лунного света Майя различила маску с красным рубином на ее лице. Неужели Астрид никогда не снимала ее? Даже когда спала? – И чего ты тут бродишь, точно тень отца Гамлета? – недовольно поинтересовалась Астрид. Ее голос был хриплым и как будто простуженным. – Я… я… просто воды попить пошла, – Майя неуверенно переступила порог, чувствуя странное и необъяснимое облегчение от того, что снова видела Астрид и слышала ее голос, возвращающий ее в реальность из мутно-душно-тягучей патоки кошмара. – Как и я. Сушняк замучил, – Астрид залпом допила свою воду и поставила стакан на стол. – Наливай, вон графин. Ну, чего вытаращилась?! Вода чистая, не отравленная, если что. Сморгнув, Майя сняла с полки свою чашку (конечно, это была не ее чашка, но именно из нее Майя пила чай прошлым вечером) и налила себе воды. Она думала, что Астрид сейчас уйдет, но та почему-то продолжала стоять возле окна и смотреть на девушку, отчего Майя начинала чувствовать все большую неловкость и скованность. – Тебя разбудили кошмары, а вовсе не срочное желание попить, верно? – спросила Астрид. Майя застыла, прижимая чашку к груди. Она не знала, что ответить, признаться ли или просто уйти, чтобы провести в своей комнате остаток ночи без сна, прислушиваясь к каждому шороху и сжимаясь при виде каждой тени, мелькнувшей на стене. Сидеть и слушать собственное неровное сердцебиение, разглядывать свои пальцы в желтом свете настольной лампы и периодически дуть на них, чтобы согрелись. Думать о Руби. Думать о доме, куда она уже никогда не вернется. – Да… – тихо ответила Майя. – Мне тоже часто снились лярвы, когда я только попала сюда. Всем они снятся, – Астрид повернулась к окну, посмотрела на неровную убывающую Луну. – А лярвы… они могут напасть на меня, пока я буду спать? – спросила Майя, едва слышно и почти не дыша. – Нет, – ответила Астрид. – В моей квартире они тебя не достанут. Я насыпала соль под все пороги, и лярвы сюда не суются. Конечно, это не стопроцентная защита, на сто процентов от этих тварей помогает только пуля в их пустые головы, но все-таки кое-что. Соль на порогах не убивает их, но лишает значительного количества энергии, а лярвы всегда берегут свою энергию и копят ее для нападений. Поэтому здесь ты можешь спать спокойно. И я советую тебе заняться этим прямо сейчас, потому что завтра утром на стрельбище мне не нужна будет твоя заспанная рожа! Пей уже свою воду и топай в кровать! Никакие кошмары не освободят тебя от уроков! – Да-да-да… – простонала Майя, разворачиваясь и возвращаясь к себе вместе с чашкой воды. Облегчение от слов Астрид, пусть и сопровожденных очередным нагоняем, было таким сладким, что Майя даже улыбнулась. Кто бы мог подумать, что ее жизнь повернется таким образом, и для счастья ей достаточно будет лишь осознания того, что этой ночью ее никто не сожрет. Но, несмотря на некоторое облегчение, сон все равно пришел к Майе не сразу, и утром, когда Астрид разбудила ее около восьми мощным ударом в дверь и громовым армейским окриком: «Подъем!», Майя чувствовала себя сонной и разбитой. Астрид же, не знающая пощады, заставила Майю сделать зарядку, показав девушке несколько упражнений для разминки и растяжки, и проследила за тем, чтобы Майя выполнила их все. Разумеется, без оскорблений тоже не обошлось, и Майе достались новые прозвища: «деревяшка», «раскоряка» и даже, кто бы мог подумать, «корова Зорька из деревни моей бабушки». Майя терпела всё это молча, начисто позабыв о том, что прошлым вечером перед сном планировала послать Астрид к черту, когда та начнет в очередной раз измываться над ней. Ну и, кроме того, Майя немного побаивалась, что если начнет выступать и возмущаться, Астрид оставит ее без завтрака. Но Астрид ее все-таки накормила и испекла овсяные оладушки с брусничным джемом, не забыв напомнить Майе, чтобы та «жевала быстрее и одевалась, я тебя до второго пришествия ждать не собираюсь». Впрочем, Майю не нужно было просить об этом, она и так проглотила оладушки за пять минут, настолько те были вкусными. Всё время до обеда они провели на стрельбище, где Астрид заставила Майю несколько раз повторить стрелковые правила, после чего учила девушку наводить оружие на мишень и управлять спуском. Несколько раз Майя получила по башке (в прямом смысле – Астрид не больно стукнула ее по затылку) за то, что Майя положила палец на спусковую скобу раньше времени, но довольно скоро девушка научилась полностью контролировать свои движения. После обеда Астрид позволила Майе отдохнуть пару часов у себя в комнате, а затем продолжила свои пытки с упражнениями, притащив девушке несколько гантелей и заставив ее выполнять силовые тренировки. А потом случилось то, чего Майя так желала и на что почти перестала надеяться – к ней пришла Руби.* * *
– Эй, девочки, вы здесь? – услышала Майя ее приглушенный голос из коридора и чуть не уронила тяжеленную гирю себе на ногу. Астрид, которая стояла рядом с ней и следила за тем, чтобы Майя не отлынивала от упражнений, похоже, не очень обрадовалась их гостье и, тихонько выругавшись себе под нос, рявкнула уже громче: – Здесь! И тут же добавила, посмотрев на Майю: – Тебе сегодня везет, круглолицая. Но ничего, вот подожди до завтра… Дверь в комнату открылась, и Майя не сдержала улыбку счастья, увидев лицо Руби. Ее волосы были распущены и слегка завивались от влаги, а их неизменно яркий оттенок контрастировал с бледной кожей Руби и ее серым расстегнутым пальто. – О, я вижу, вы заняты полезным делом, – Руби тоже улыбнулась, проходя в комнату. – Да, вот пытаюсь сделать человека из этой дохлой рыбины, – буркнула Астрид, складывая руки на груди и словно отгораживаясь от Руби. Майя заметила, что Астрид даже отступила от нее на шаг. Что же касалось самой Майи, то у нее было прямо противоположное желание – заключить Руби в объятия, прижать ее к себе, вдохнуть ее запах и сделать то, чего они так и не сделали в ее сне. Но, разумеется, Майя осталась стоять на месте. Потому что даже если бы Астрид не было рядом, девушка все равно не решилась бы так откровенно проявить свои чувства. – А я как раз хотела позаимствовать у тебя твою ученицу ненадолго, – произнесла Руби с извинением и легким смущением в голосе. – Думаю, ей будет полезно иногда отдыхать. Ты ведь не против? – Ой, да делайте что хотите, – Астрид неопределенно качнула головой и, обойдя Руби, направилась к двери. – Только не в моей квартире, бога ради. Имейте совесть. – Я думаю, Майя не откажется немного прогуляться со мной? – Руби подмигнула девушке, и у той едва не выпрыгнуло сердце. Не откажется?! Да Майя готова была прямо сейчас обойти Кромлинск по кругу раз двадцать, лишь бы Руби забрала ее от этих проклятых гантелей. Они решились заговорить друг с другом, только когда вышли на улицу. Словно даже в подъезде Астрид могла услышать их. – Ну как ты здесь? – спросила Руби, когда они спустились с крыльца и остановились друг напротив друга, в нерешительности переминаясь с ноги на ногу на тонком слое снега и оставляя после себя черные отпечатки, в которых виднелся мокрый асфальт. – Нормально, – ответила Майя. – Уже научилась держать пистолет. – Астрид тебя не обижает? «Не обижает?! Да она как раз при тебе обозвала меня дохлой рыбиной, этого не достаточно?!» – подумала Майя, но вслух сказала: – Кажется, я уже начинаю к этому привыкать… Видимо, у нее манера общения такая. – Ну, главное, чтобы ты научилась от нее всему, что должна знать. А если ты еще и укрепишь свое здоровье и улучшишь физическую форму, то это вообще будет замечательно! – Ну да… – вяло согласилась Майя. – Знаешь, я… – Руби опустила взгляд и снова подняла его на девушку в какой-то странной, не свойственной ей нерешительности. – Хотела предложить тебе прогуляться кое-куда. Подумала, что все равно мы сейчас находимся недалеко от этого места… – Что за место? – оживилась Майя, предвкушая что-нибудь вроде обсерватории или кинотеатра. – Ну, это не то чтобы место… Конкретным местом это не назовешь, но все же. Я подумала, что ты еще не была на границе города. Твое здоровье не позволяло нам совершить полноценную прогулку и проверить, хоть это и бесполезно, но тем не менее… каждый новоприбывший всегда проверяет на себе, сможет ли он покинуть Кромлинск… – Мы уже были там вчера, – упавшим голосом сообщила Майя. – Астрид водила меня на границу, через лес. – Вот как… – Руби тоже словно бы растерялась, ее брови на мгновение приподнялись и снова опустились, а взгляд погас. Но стараясь не выказывать своего разочарования, она спросила нарочито бодрым голосом: – И что, ничего не произошло? Куда вы в итоге вышли? Майя почувствовала, что ее бурная радость от прихода Руби и предвкушения их прогулки вдвоем, внезапно померкла, подернулась пеленой, словно старое пыльное стекло заброшенного дома. …а ведь это было бы просто отлично… Просто отлично, если бы мне удалось обойти ее! Я отведу тебя на границу первой! Да, Астрид действительно удалось обойти Руби. Но неужели… неужели… для Руби это правда было так важно? Руби нравится проверять каждого нового человека – сможет ли тот пересечь границу. Она надеется, что найдется хоть кто-то, кто сможет выбраться из Кромлинска и выяснить судьбу ее дочери. – Прости меня! – выпалила Майя неожиданно для себя самой. – Я хотела сходить туда с тобой, но Астрид меня буквально волоком за собой потащила! – Да ничего страшного, ты не виновата… – Прости, я не смогла пересечь границу! Я заперта в этом городе так же, как и все остальные. Я хотела бы помочь тебе, но не могу… Руби вздохнула и тихо спросила: – Это Астрид тебе сказала? Что для меня это важно? – Да… – Майя, – голос Руби зазвучал теплее, и она шагнула к девушке, обняла ее за плечи одной рукой. – Все в порядке. Не обращай внимания на то, что сказала Астрид. Что бы она ни говорила, это не правда. Я уже давно смирилась с тем, что из Кромлинска нет выхода, ни для меня, ни для остальных. Просто иногда… не знаю, что-то как будто замыкает внутри меня, и снова появляется эта глупая беспочвенная надежда. – Она вовсе не глупая! – отчаянно возразила Майя, чувствуя, что ее плечи под рукой Руби вот-вот воспламенятся. – Ты имеешь право надеяться, и это очень важно – не терять надежду. И мне очень жаль, что со мной твои надежды не оправдались. Если бы я только могла покинуть Кромлинск и что-нибудь узнать о твоей дочке… – Да не бери ты это в голову, Майя, – Руби чуть крепче сжала ее плечо. – Даже если бы ты покинула Кромлинск, далеко не факт, что ты смогла бы вернуться обратно и каким-то образом сообщить мне то, что тебе удалось узнать. Все это просто… фантазии. Без малейшей реальной основы. И меньше всего мне хочется, чтобы ты чувствовала себя виноватой за то, что не оправдала мои надежды. Предлагаю тебе забыть об этом и просто прогуляться. Что скажешь? – Хорошо, – Майя улыбнулась, смущенная, но снова счастливая. – Ты ведь не голодная? Астрид тебя хорошо кормит? – О, с этим как раз проблем нет. – Ну, вот и замечательно. Тогда пойдем гулять! Однако каким-то образом все равно получилось так, что гулять они пошли за стрельбище, в сторону леса, и Майя второй раз за два дня пересекла границу Кромлинска. Они вышли к пятиэтажным домам примерно в том же месте, где выходили вчера с Астрид, только в другом дворе. Руби заверила Майю, что знает неплохое место недалеко от границы, и что обратно они смогут вернуться тем же путем. Примерно через полчаса они пришли к небольшому художественному музею, находящемуся в старинном здании восемнадцатого века, которое, согласно красной табличке на фасаде, когда-то было усадьбой состоятельного купца Щербинникова Г. В. Гуляя по сумрачным залам музея и любуясь живописными полотнами, Майя даже позабыла о своем страхе разочаровать Руби, не оправдав ее надежд, и об Астрид, которая ждала ее дома с трехкилограммовыми гирьками и холодной неприязнью во взгляде. Большинство картин сохранились неплохо, другие уже разрушались под воздействием перепадов температур – краска на них потрескалась и начала отслаиваться от холстов. Майя нашла и несколько картин известных художников прошлого, и это значило, что прошлое у их мира и у Кромлинска было одним и тем же. Ну, или почти одним и тем же. Когда стемнело, Руби включила свой фонарик, а Майя взяла ее под руку, и они гуляли по музею еще около часа, перешептываясь друг с другом и тихонько хихикая, и Майя подумала, что это одно из самых прекрасных и необычных свиданий в ее жизни. И даже лярвы не побеспокоили их в тот вечер, не разрушили неповторимую романтику их уединения. А потом Руби проводила ее домой, и всю дорогу они держались за руки, и Майя думала о том, какая теплая у Руби рука, несмотря на окружающий их ноябрьский холод. – Ну… что ж… Я не буду подниматься тогда. Астрид вряд ли горит желанием повидаться со мной еще раз, – сказала Руби, когда они остановились у подъезда. – Пойду домой потихоньку. – Ты уверена, что не хочешь зайти? Может, ты голодна? Попьем чаю. Астрид уж точно тебя не прогонит! – возразила Майя, которая надеялась задержать Руби еще хотя бы на полчаса. Еще хотя бы на… – Нет, не стоит, – Руби качнула головой, и пряди ее волос тоже покачнулись. В темноте они казались почти черными. – Мне и правда уже пора. К тому же, мы с тобой все равно скоро увидимся. Возможно, даже завтра. Я обязательно зайду к тебе в гости, и мы сходим еще куда-нибудь. – Правда? Круто! – просияла Майя. – Конечно, приходи! Я буду очень рада увидеть тебя. – И я тоже. Буду рада увидеть тебя, Майя, – улыбнулась Руби и, приподняв ладонь, легонько махнула девушке на прощание. Майя надеялась обнять Руби (о поцелуе она уже и не мечтала), но Руби не сделала шаг ей навстречу, и Майя постеснялась сделать его сама. Да, она всегда была чересчур застенчивой, и в своих первых и единственных отношениях с Мариной редко проявляла активность. На свидания ее звала Марина, поцеловала ее первой и позвала к себе с ночевкой тоже Марина. И теперь Майя чувствовала себя растерянной. Она понимала, что Руби тоже к ней что-то чувствует, но Руби просила ее не торопиться, и Майя больше всего боялась оттолкнуть ее. Но, во всяком случае, они хотя бы держались за руки, и Руби обнимала ее сегодня за плечи. И улыбаясь этой мысли, Майя поднялась в квартиру, дверь которой была открыта, и тихонько вошла внутрь. Она боялась, что гнев Астрид обрушится на нее сразу, как только она переступит порог. Но обрушилась на нее только тишина, и на мгновение девушке даже показалось, что никого нет дома. В коридоре было темно, свет горел только на кухне… или не только? Майя разулась, прошла чуть дальше по коридору и обнаружила желтый прямоугольник света в проеме запертой двери Астрид. Значит, она внутри, но выходить не хочет. Может, снова напилась? И когда на кухне Майя обнаружила пустую бутылку из-под очередного самодельного алкогольного напитка, ее подозрения подтвердились. Как часто Астрид пьет вообще? Неужели… каждый вечер? Ничего напоминающего ужин Майя ни на плите, ни в холодильнике не обнаружила. Очевидно, сегодня у Астрид не было настроения готовить ей и кормить. Ну еще бы, ведь она ушла гулять с Руби! Майя с ужасом ждала, какое наказание за это ее ждет на завтрашних занятиях. Она подумала, что если Астрид ее до сих пор не пристрелила, то это лишь вопрос времени. «Я здесь совсем одна, на окраине заброшенного города, с пьяной и ревнивой женщиной с дурным темпераментом, которая умеет прекрасно стрелять из пистолета и терпеть меня не может… Господи, если я переживу эти две недели, клянусь, я больше никогда не буду играть в тех дурацких птичек и вообще не буду тратить свое время попусту!», – пообещала Майя себе и Господу богу, пока кипятился электрический чайник. Да, на ужин у нее сегодня будет всего лишь чай с печеньем, но Майя и не чувствовала себя голодной. Эмоции от их с Руби свидания утолили ее голод, и Майе хотелось согреться чем-нибудь горячим, прокручивая в голове прошедший вечер снова и снова. Вспоминать, как Руби наклонилась к ее уху, когда они стояли под огромной, во всю стену, картиной, на которой была изображена девушка с обнаженной грудью: «Вот эта, пожалуй, нравится мне больше всего. А художник, кем бы он ни был, явно знал толк в… ну ты поняла». И Майя приглушенно рассмеялась от этих слов, чувствуя, как мурашки, бегущие по спине от шепота Руби, щекочут ее кожу, точно невесомые поцелуи прохладных губ. Вспоминать, как Руби предложила Майе взять ее под руку, когда в музее стало совсем темно: «Чтобы нам обеим было спокойнее». И как блеснули в темноте ее глаза, как бы говоря: «Ну не только по этой причине, конечно же…». Вспоминать ее слова, когда они поднимались по темной лестнице на второй этаж: «Как-то раз я приходила в этот музей одна, тоже вечером, и боже, как же мне было страшно тогда! Лярвы мерещились мне на каждом углу, и хотя я уже могла себя защитить, мне все равно было не по себе. А теперь у меня совсем другие ощущения от этого места… С тобой здесь все по-другому. И я больше не боюсь». Вспоминать ее голос, мягкий, приглушенный, ласковый, так не похожий на резкий и низкий командный голос Астрид, от которого Майя каждый раз невольно вздрагивала. «И почему я не могу жить с Руби? – с грустью подумала Майя, налив себе чай и направляясь в свою комнату. – Неужели она не научила бы меня стрелять? Почему я так далеко от нее теперь? Это так несправедливо! Хоть бы она пришла и завтра тоже, пожалуйста, пусть она придет завтра…». Но завтра Руби не пришла. И послезавтра тоже.* * *
На третий день своего пребывания на стрельбище Майя ожидала, что Астрид в качестве мести за прошлый вечер взвалит на нее какие-нибудь непосильные задания, вроде проползти на животе через весь лес или отжаться от пола сто пятьдесят раз, держа в зубах гантелю. Но этого не произошло, и их занятие не особенно отличалось от предыдущего. Майя продолжала отрабатывать навыки наведения пистолета на мишень и училась заряжать оружие как настоящими патронами, так и солью. Также Майя ждала увидеть на лице Астрид признаки вчерашней пьянки, но та была свежа как огурчик и подозрительно спокойна. За всё занятие она ни разу не повысила на девушку голоса и даже обзывала ее как будто лениво, привычными, почти беззлобными прозвищами «круглолицая», «криворукая» и «растяпа», отчего Майя начала подозревать, что Астрид заболела. А в обеденный перерыв, как раз когда Астрид раскладывала только что приготовленную жареную картошку по тарелкам, в их дверь громко постучали. На мгновение сердце Майи встрепенулось, переполнившись надеждой увидеть Руби, но потом она поняла, что стучать так громко может только один человек. – Как у вас вкусно пахнет! – воскликнула Беатрис с порога. – Я аж проголодалась, пока шла сюда! Все-таки ты живешь у черта на куличках, Астрид! А Майя где? Ты ее еще не убила? Астрид усмехнулась, и Майя впервые за три дня услышала в ее смехе нечто похожее (весьма отдаленно, но все же) на добродушие. – Нет, не убила. Хотя следовало бы. Все равно эта бестолочь так ничему и не научится. У меня уже язык отнялся повторять, чтобы она не размахивала пистолетом в разные стороны, когда достает его из кобуры! Но это умственно обделенное создание, похоже, не знает, что такое «параллельно земле»! Не представляю, как давать ей заряженное оружие, она же лишит меня второго глаза! – Астрид говорила это нарочито громко, не поворачиваясь в сторону Майи, но так, чтобы та все слышала даже из кухни. – Давай я научу ее стрелять! – рассмеялась Беатрис. – У меня лучше получится, я уверена. А ты пока отдохнешь и восстановишь душевное равновесие. – Да, пожалуйста. С огромным удовольствием перевалю на тебя это недоразумение! – Эй! – не выдержала Майя, выйдя в коридор. – Может, хватит говорить обо мне так, как будто меня здесь нет! – Майя! Привет! – обрадовалась Беатрис и ринулась к девушке обниматься. – Привет, – улыбнулась Майя, осознавая, что несмотря на легкое разочарование от того, что к ним пришла не Руби, она все равно рада видеть девочку. Эти три дня были такими долгими, что Майе казалось – они не виделись недели две, не меньше. – Ой, хватит уже тут сопли распускать! – скривилась Астрид. – Лучше проходи на кухню, поешь с нами. Ничего особенного я, правда, не приготовила… – Ты всегда готовишь особенно! – возразила Беатрис, отлипая от Майи. – Кстати, Майя, я многим блюдам научилась от Астрид, пока занималась с ней стрельбой! Хотя у меня все равно так вкусно не получается… – У тебя еще все впереди, – сказала Астрид, достав с полки третью тарелку. Майя же не могла не поразиться тому, с какой легкостью эти двое общаются друг с другом. И за те пять минут, что Беатрис находилась у Астрид дома, та ни разу не оскорбила ее. Наоборот, она явно благоволила девочке. И сама Беатрис нисколько не боялась Астрид и говорила в ее присутствии все, что вздумается. Майя же могла этому только позавидовать, потому что от одного взгляда Астрид у нее до сих пор холодели все внутренности. «Вряд ли мы с ней когда-нибудь будем так же беззаботно болтать, – подумала Майя, слушая разговор Беатрис и Астрид. – Скорее в Антарктиде начнут водиться жирафы». – Аарон не пришел, потому что ему надо было залатать крышу в соседнем доме, – сообщила Беатрис, когда они втроем уселись за маленький кухонный столик. – Как испортилась погода, так он с этих крыш не слезает. Везде у кого-нибудь что-нибудь да подтекает. – Ладно уж, можешь его не выгораживать, – отозвалась Астрид. – Я знаю, что этот волосатый увалень не пришел, потому что терпеть меня не может. – Неправда! – возразила девочка. – Аарон к тебе неплохо относится. Просто он интроверт, ты же знаешь, предпочитает побыть один. И вы с ним очень разные. – Вот и я говорю: терпеть не может, – подытожила Астрид и отхлебнула томатный сок из стакана. – Ну, если раньше у вас были натянутые отношения, это еще ничего не значит, – заметила Беатрис. – С тех пор много воды утекло. А после того как вы подрались, вы, наоборот, стали лучше понимать друг друга… – Подрались?! – Майя не выдержала и подала голос. – Ага, подрались! – Беатрис начала с готовностью объяснять. – Обычно Аарон очень добрый и спокойный, ты и сама знаешь, его невозможно вывести из себя, но Астрид это умеет как никто другой! Астрид тихонько усмехнулась, как бы признавая: «Ну да, я такая». – Они прямо сцепились, и мне было так страшно! Мы с Руби их еле растащили! Думали, что они придушат друг друга! У Аарона потом три недели жуткий синяк не сходил с щеки, а Астрид хромала, потому что он как-то повредил ее бедро… – Еще бы, он же просто медведь гризли! – возмутилась Астрид. – Я думала, он раздавит меня к чертям своей тушей. – О, но зато, как ему потом было стыдно! – хихикнула девочка. – Он говорил, что с ним никогда ничего подобного не случалось раньше, и он никогда не выходил из себя до такой степени… По-моему, он целый месяц перед тобой извинялся, если не больше! – Больше. Таскался за мной и ждал возле подъезда как Хатико, всё свои яблоки носил, корзинка за корзинкой, пока я не пообещала ему эти яблоки в одно место затолкать. Я уже не знала, что с ними делать! И варенье сварила, и яблочный сидр, и кальвадос, и шарлотки у меня уже в горле стояли. Беатрис расхохоталась, заливисто и заразительно. – Точно-точно! Но зато вы тогда выпустили пар и больше не ругались ни разу. Господи, Астрид, какая вкусная картошка! Что ты туда добавила? – Чеснок и паприку. – Сушеные? – Чеснок свежий, паприку – сушеную. – Здорово. А то у меня всегда только вкус масла чувствуется. Астрид, а можно мы, когда покушаем, сходим на стрельбище с Майей? Я хочу поучить ее стрелять сама! – Да Христа ради. Может, ты добьешься больших успехов в этом поистине нелегком деле. И после обеда они с Беатрис отправились на стрельбище, хоть Майя и надеялась, что не вернется туда до завтрашнего утра. Но занятий с Беатрис она хотя бы не боялась. – А из-за чего подрались Астрид и Аарон? – спросила Майя, когда они спустились с крыльца дома. – Ну… – девочка бросила на Майю быстрый взгляд и снова отвернулась, открыла рот и закрыла, закусила губу в сильном замешательстве. – Я не могу тебе рассказать, потому что тогда придется… Короче, Аарон будет не восторге, если я все разболтаю. Прости. Видно было, что язык у Беатрис так и чесался, но девочка терпела столь мужественно и так при этом мучилась, что Майя сжалилась над ней и не стала больше допытываться. – Да ладно, ничего. Можешь не говорить, все в порядке. – Аарон наверняка тебе сам все еще расскажет. Просто он… не сразу открывается людям. Ты ему очень нравишься, но… – Я понимаю, – Майя кивнула. – Мы еще не достаточно близки. Я и сама такая. Вряд ли смогла бы поговорить о чем-то личном с человеком, которого знаю полтора месяца. – Но я уверена, что вы подружитесь в итоге! – заверила Беатрис. – Аарон может быть тем еще букой, но он… очень хороший человек. Очень добрый. – Я это уже поняла, – Майя улыбнулась. Они прошли к железному столу, где девушка разложила пистолет, кобуру и патроны, принесенные с собой. Они решили, что стрелять будут только из пистолета Майи, потому что пистолет Беатрис был заряжен солью, предназначенной для более важных целей. Для начала Беатрис сделала несколько пробных выстрелов, попав с первой же попытки точно в красные точки на черных головах мишеней. Она стреляла легко и уверенно, нисколько не напрягаясь, и у Майи буквально отвисла челюсть от этого зрелища. Четко отмеренные движения, сосредоточенный взгляд и улыбка истинного удовольствия от происходящего – Беатрис и правда любила стрелять и делала это замечательно. Астрид хвалила ее не зря. – Господи, и как тебе это удается?! – поразилась девушка. – Не знаю, – Беатрис пожала плечами. – В этом же нет ничего сложного. Давай, покажи мне, чему ты уже научилась. И Майя показала. Она ожидала услышать насмешки, потому что уже привыкла к ним со стороны Астрид, но Беатрис лишь сказала: – Ты косишь в сторону. Следи за красным прицелом. И не бойся. Этот пистолет не взорвется у тебя в руках. Наоборот, он защитит тебя и спасет тебе жизнь, когда придет время. Майя сделала несколько выстрелов и один раз даже попала в мишень, правда не в голову (и уж тем более не в красную точку на голове), а в то место, где у лярвы находился бы живот, но даже этому достижению Майя была рада. И Беатрис ее тоже похвалила, сказав: «Меткость и ловкость придут к тебе со временем. Главное – больше тренироваться». Вскоре на Кромлинск опустились ранние ноябрьские сумерки, и юным стрелкам пришлось прервать свое занятие. И если днем Майя еще надеялась, что Руби заглянет к ней в гости, то теперь, когда наступил вечер, девушка поняла, что ее надеждам не суждено сбыться. «Ну ничего, – сказала она себе. – Руби и так была у меня вчера. И позавчера она меня провожала. Не будет же она ходить на стрельбище каждый день. С моей стороны слишком эгоистично требовать от нее подобного». И успокоившись этой мыслью, она позвала Беатрис пить чай, на что девочка с готовностью согласилась. Они засиделись в комнате Майи допоздна, пересматривая второй сезон Шерлока (и Майя подозревала, что втайне Беатрис пришла к ней именно ради него) и поедая миндальное печенье с чаем. А когда девочка засобиралась домой, вышедшая в коридор Астрид предложила ей остаться на ночь, но Беатрис отказалась, сославшись на то, что Аарон будет волноваться, если сегодня она не вернется. – Я обязательно загляну к тебе еще! – пообещала Беатрис и, посмотрев на Астрид, добавила: – А ты прекращай уже дергать ее! Майя не настолько безнадежна, как ты о ней говоришь! Сегодня она даже попала в мишень! Почти в голову! Майя подумала, что живот – это далеко не «почти голова», но все равно была благодарна девочке за поддержку. – Ой да брось, наверняка это была случайность. С таким же успехом она могла попасть и в мой левый глаз, – хмыкнула Астрид, разворачиваясь, чтобы уйти в свою комнату. Когда дверь за ней закрылась, Майя не выдержала и показала ей язык, чем вызвала у Беатрис очередной взрыв звонкого заразительного смеха.