Для того, чтобы узнать о человеке правду, надо максимально к нему приблизиться, а это практически невозможно. (Чак Паланик. Невидимки)
Когда на четвертый день Руби не пришла к ней в гости, Майя тоже не особенно расстроилась. Она убеждала себя, что у Руби наверняка полным-полно дел, связанных с пациентами, да и самой Майе было чем заняться. Ей хотелось как можно скорее закончить свое обучение, чтобы вернуться домой, и ради этого девушка почти перестала пререкаться с Астрид, молча выслушивая каждое ее замечание и стараясь исправиться. С таким же усердием Майя относилась и к спортивным тренировкам, несмотря на боль и тяжесть в непривыкших к нагрузкам мышцах. На пятый день Майя огорчилась уже чуть больше, но тоже смогла убедить себя, что Руби обязательно скоро навестит ее, просто в данный момент на нее обрушилась какая-то срочная работа. Но вечером шестого дня Майя расстроилась так сильно, что не могла уснуть до половины третьего ночи, все прокручивая в голове их последнюю встречу и гадая, могла ли она чем-то обидеть или оттолкнуть Руби? Однако в голову ничего не лезло, Руби сказала ей столько приятных вещей и пообещала обязательно зайти в ближайшем будущем. «Но завтра будет уже неделя, как я здесь… И за это время она заходила ко мне всего один раз». В голову ничего не лезло, кроме… «Возможно, я все-таки разочаровала ее. Тем, что оказалась такой же, как и все. Я не смогла перейти границу города, и Руби расстроилась из-за этого». И ночью восьмого дня Майя, поглощенная этими тревожными мыслями, не спала уже до четырех утра, а когда, наконец, уснула, ей снились кошмары, в которых она искала Руби в каких-то старых заброшенных домах, но натыкалась только на лярв, пыталась стрелять по ним, но промахивалась. И когда через четыре часа ее разбудила Астрид, Майя чувствовала себя по-настоящему паршиво. Две почти бессонные ночи сказались на ее внешнем виде, и из зеркала на девушку смотрело бледное, осунувшееся (и даже менее круглое) лицо с лиловатыми тенями под глазами. Майя была уверена, что Астрид не упустит случая, чтобы поиздеваться над ней, но за завтраком та воздержалась от каких бы то ни было комментариев, поставив перед девушкой тарелку горячих бутербродов с мясом и свежими, нарезанными кружочками, огурцами. Аппетита у Майи не было совсем, но она заставила себя съесть один бутерброд, после чего они отправились на стрельбище. Ночь была довольно морозной, и утренний воздух еще дышал влажным холодом, от которого сразу начинали пощипывать щеки и нос. Небо над лесом окрасилось коралловым и пурпурно-розовым, а темные облака были окаймлены сияющим золотом восходящего солнца. Майя пристегнула кобуру к поясу, стараясь не выдать того, что ее пальцы слегка подрагивают от холода. – Сегодня вечером мы пойдем на настоящую тренировку, – сказала Астрид, доставая из кобуры свой пистолет. – А эта не настоящая, что ли? – не поняла Майя. – Ну, хорошо, допустим, я не точно выразилась. Сегодня мы пойдем на тренировку с настоящими мишенями. Тебе пора пострелять по движущимся объектам. – Что? – Майя все еще надеялась, что не так поняла Астрид, и та не заставит ее… О, Господи, только не это, пожалуйста… только не… – Что слышала. Сегодня будешь стрелять по лярвам. – Нет… – выдохнула Майя, не сумев сдержать дрожь в голосе. – Нет… Мне же еще рано! – У тебя было уже два попадания, – возразила Астрид. – Но ты ленишься, потому что это всего лишь железные фигуры, и ты не ощущаешь исходящей от них опасности. Прошла уже неделя. И тебе пора начать стрелять в условиях реальной угрозы. – Нет, пожалуйста, мне еще рано! – повторила Майя умоляющим тоном, в очередной раз наплевав на собственную гордость. – Мне виднее, рано тебе или нет! – рявкнула Астрид. – Заряжай пистолет и за работу! Живее! Морская каракатица и та быстрее шевелила бы своими клешнями! Шмыгнув носом то ли от обиды, то ли от мороза, Майя подчинилась, подумав перед этим: «А что если сегодня вечером все-таки придет Руби? И я не смогу с ней увидеться, потому что Астрид заставит меня отстреливать этих мерзких тварей?». – И советую тебе привести себя в порядок до вечера, – произнесла Астрид, не глядя на девушку. – Выспись днем, если не можешь спать ночью. Потому что выглядишь ты так, словно по тебе мусоровоз проехался, а потом еще и трактор Т–150. Для встречи с лярвами нужна свежая голова, и лучше бы тебе забыть о своих псевдо-любовных страданиях, если, конечно, ты не хочешь, чтобы твой мозг превратился в клубничное желе. Смущенная, Майя зарядила свой пистолет. Она не думала, что Астрид догадывалась о том, что ее мучает, и из-за чего она не спит, но, выходит, что все-таки догадывалась. «Псевдо-любовных, как же! – со злостью подумала девушка. – Да что бы ты понимала, ты, злобная, бесчувственная, противная… холодная, как… как…». Майе хотелось бы придумать какое-нибудь яркое сравнение из тех, какими то и дело сыплет сама Астрид, но разум застилала обида, и, как и всегда в таких ситуациях, ее мозг просто отключился. И, как и всегда, девушка почувствовала себя еще более жалкой. Солнце наконец взошло, а Майе хотелось плакать.* * *
После обеда девушка в самом деле собиралась последовать совету Астрид и попытаться немного поспать, но стоило ей лечь и закрыть глаза, как в ушах навязчиво-сладкой мелодией зазвучал голос Руби. …а теперь у меня совсем другие ощущения от этого места… С тобой здесь все по-другому. И я больше не боюсь… …и я тоже. Буду рада увидеть тебя, Майя… …и меньше всего мне хочется, чтобы ты чувствовала себя виноватой за то, что не оправдала мои надежды… «Но тогда почему? Почему ты не приходишь ко мне?», – спрашивала себя девушка снова и снова, и во мраке ее закрытых век мелькало то улыбающееся лицо Руби, то черная тень застывшей в дверном проеме лярвы из ее ночных кошмаров. Несколько раз Майя почти провалилась в сон, но сон этот был очень чуток, и ее постоянно тревожили какие-то шорохи и скрипы из коридора, шум воды и звон посуды. Ей всё казалось, что она слышит, как открывается входная дверь, слышит шаги Руби в коридоре, но это была Астрид, которая просто выходила на улицу по каким-то своим делам. Разочарование, горькое, точно таблетка аспирина, и соленое, точно слезы, щипало на языке. За окном начинало темнеть, комната погружалась в синеватые сумерки, и Майя окончательно убедилась в том, что и сегодня Руби тоже не придет. А потом Астрид два раза коротко ударила костяшками пальцев в ее дверь и сказала: – Одевайся. И ее сны, ее видения, и голос Руби – окончательно растаяли, словно подстреленные свинцовой пулей реальности. А еще через полчаса они, полностью экипированные, с заряженным солью оружием, уже шли по темной улице в направлении полуразрушенных сталинок, куда Астрид водила ее во время их первой встречи, и во время первой встречи Майи с лярвами. – Повторяю в пятисотый раз, и, надеюсь, что в последний. Всегда, что бы ни случилось, держись с левой стороны! – напомнила Астрид, хотя Майя и так шла слева и прекрасно помнила об этом. Во всяком случае, ей казалось, что этот урок она уж точно выучила. Они остановились перед первым подъездом грязно-желтого дома, взирающего на них черными провалами окон, и Майе сразу, остро, нестерпимо захотелось одного – уйти отсюда как можно скорее, как можно дальше. Пистолеты оттягивали бедро, ноги в тонких джинсах мерзли из-за того, что куртка была слишком короткой, и Майя, инстинктивно сжимаясь, втягивала голову в меховой воротник, чтобы согреть щеки и спрятаться от ветра. – Поднимемся на самый верхний этаж, – сказала Астрид. – Если лярвы объявятся, заодно отработаем спуск по лестнице и стрельбу из неудобного положения. «Какое уж тут неудобное положение, – с тоской подумала Майя, проходя в подъезд следом за Астрид. – Если я даже из удобного положения не могу попасть в цель». Самым верхним этажом в доме был третий, куда они и поднялись по широкой лестнице с коваными витыми перилами. – Будь начеку, – предупредила Астрид. – Если заметишь где-нибудь подозрительное движение или тень, сразу скажи мне. И не вздумай сама применять оружие, пока я тебе не разрешу, иначе разнесешь тут все к чертовой матери и сделаешь нас инвалидами. Возле двери центральной квартиры на третьем этаже Астрид остановилась, дернула ручку на себя, заглянула внутрь и снова закрыла дверь. – Сейчас, пока здесь никого нет, мы отработаем стрельбу через открывание двери. Это важный навык, и он может не раз тебе пригодиться, если лярвы вдруг окажутся рядом в самый неподходящий момент, и ты столкнешься с ними нос к носу, открыв какую-нибудь неудачную дверь в ад. А теперь выключи свой фонарь, моего будет достаточно. Майя выключила фонарик, пристегнутый к ее голове, и в подъезде сразу стало в два раза темнее. И страшнее. На мгновение Майе показалось, что на площадке за ее спиной что-то промелькнуло, но, вглядевшись в темноту, девушка убедилась, что это был просто отсвет фонаря. Пока что в этом доме они были одни. «Может, сегодня никто из этих тварей так и не покажется?» – с надеждой подумала девушка. – Эй, проснись уже, я с кем разговариваю! Майя вздрогнула и снова обратила всё внимание на Астрид. – Смотри внимательно, обоими своими глазами, что я делаю, потом будешь повторять сама! – Астрид достала пистолет из кобуры и приподняла его на уровень своей груди. – Следи, чтобы ствол всегда был выше твоей второй руки, которой ты будешь открывать дверь, вот так. Поняла? – Астрид дернула дверь за ручку. Ее пистолет по-прежнему находился на уровне груди. – Если прострелишь себе пальцы, пусть даже и солью, приятного будет мало. Как только дверь откроется, сразу переходи в двуручный хват. А теперь повтори, – Астрид вновь убрала оружие и закрыла дверь. Девушка сделала все, что показывала ей Астрид, но ее пистолет, хоть она и подняла его выше своей руки, в какой-то момент начал клевать носом вниз, и Астрид снова заорала свое любимое: – Параллельно земле! Параллельно, тупица ты дубовая! Это же насколько надо быть тупой… – Не кричи, пожалуйста… – прошептала Майя, и голос ее дрогнул от страха, напряжения и долго сдерживаемых эмоций. – У меня и так голова раскалывается. Я знаю, что его нужно держать параллельно! Но он слишком тяжелый, я сама не замечаю, как он опускается… – Так ты держи его крепче, и он не будет провисать! Не замечает она! Так ты не заметишь, как отстрелишь себе парочку пальцев на ногах! – Ничего я не отстрелю! – простонала Майя. – Повтори все сначала! Майя повторила, на этот раз успешно, а потом они еще немного потренировались в стрельбе с колен. За это время Майя почти привыкла к тишине и запустению окружающей обстановки, и так как лярвы до сих пор не явились по их души, даже немного успокоилась. – Пойдем в квартиру. Подождем их там, – сказала Астрид, когда они закончили и убрали оружие. – Устроим засаду, как в прошлый раз. Сегодня я твердо намерена дождаться появления этих тварей. Квартира, которую они выбрали на этот раз, была двухкомнатной, полуразрушенной, и из мебели там было только старое советское кресло и стол. Астрид выбрала стол, перевернула его на бок, а с кресла сняла сидушку, обитую мягкой тканью, и положила на пол. – Садитесь, ваша милость. Всё, чтобы вашей тощей заднице было комфортно. Майя обошла стол и молча уселась на импровизированную подушку, которая была холодной, но хотя бы сухой. – А дальше что? – спросила она хмуро. – Опять будешь доводить меня до белого каления, чтобы лярвы появились быстрее? – А что, это неплохая идея! – Астрид последовала ее примеру и тоже села рядом, только не на кресло, а на пол. – Даже не пытайся говорить со мной о Руби. Я больше не поддамся на твои провокации, – сказала Майя поспешно, но с меньшей уверенностью в голосе, чем ей бы хотелось. Потому что втайне она боялась этого уже два последних дня – что Астрид заговорит с ней о Руби и о том, почему та больше не приходит. – Ох, ну надо же, какие мы стали дерзкие! – Астрид неприятно хохотнула. – Похоже, ты и правда вся на нервах из-за своей ненаглядной Руби, раз начала рот разевать. «Промолчи, – приказала себя Майя, хотя внутри у нее уже все клокотало от злости. – Просто промолчи, как ты всегда молчала в школе. Сейчас действительно тот случай, когда игнорирование – лучший вариант. Потому что ей только и нужно, чтобы ты вышла из себя. И чтобы появились эти твари». Однако сама Астрид, похоже, молчать не собиралась, и явно была настроена поболтать в ожидании появления их «друзей» из ада. – А ведь на секунду мне и правда показалось, что в ней что-то изменилось… И что к тебе она относится иначе. Но знаешь, сколько таких секунд было в моей жизни? Когда мне казалось, что Руби изменилась… Их была чертова уйма, этих секунд. Но правда в том, что Руби все та же и никогда не изменится. И к тебе она не чувствует ничего, что бы она ни говорила, что бы ни обещала тебе, круглолицая, в ее сердце всегда будет пусто и темно, как на дне Мертвого моря. Она получила от тебя то, что хотела. Информацию. Твое обожание и преданность. Твое восхищение ею. И сюда она больше не придет. Тебе лучше перестать ждать ее, чтобы это тупое ожидание не отражалось на твоем и без того не самом развитом мозге. Майя закусила губу, помолчала мгновение, но все же нашлась с ответом, стараясь, чтобы голос прозвучал ровно и не выдал ее истинных эмоций: – Забавно. Про тебя Руби сказала то же самое. Чтобы я не верила тебе. И тому, что ты говоришь про нее. Астрид неожиданно улыбнулась и воскликнула: – Она молодец! Всегда старается быть на шаг впереди, да… В этом вся Руби. Но я все равно опередила ее с границей города, не так ли? – и Астрид, повернув голову, пристально посмотрела на девушку. – Ты ведь осознаешь, хотя бы в глубине своего крошечного мозга, что она не приходит из-за этого? В настоящее время ты больше не представляешь для нее такого интереса, как раньше. – Нет, это неправда! Она сказала… – Ой, да какая разница, что она сказала! – перебила Астрид. – Слова Руби и ее реальные действия – это две разные Вселенные. И поверь мне, настоящее положение вещей ее вполне устраивает. Ей нравится, когда кто-то сохнет по ней. Но она никогда не подпустит тебя к себе слишком близко. – Нет… – пробормотала Майя, но голос ее все же дрогнул. – Ты говоришь все это, просто чтобы разозлить меня. «Мне… тяжело, Майя. Ты мне очень нравишься, но я не хочу торопиться. Мне нравится, как все идет сейчас, и я… мне просто нужно время. Я хочу, чтобы мы узнали друг друга получше. Ведь спешить нам некуда, правда? Ты не обидишься на меня, Майя»? Девушка шумно выдохнула, ей начало казаться, что голоса Астрид и Руби сливаются в ее голове, перекрывая друг друга, и каждый хочет победить другой, пробиться сквозь другой. – Конечно, позлить тебя мне нравится, – усмехнулась Астрид. – Но я говорю это не только с целью позлить, круглолицая. А ты… лучше скажи мне, может, я и не права, но… тебе хоть раз удалось ее хотя бы поцеловать? За все то время, что она тебя обхаживает? – Не твое дело! – тут же взвилась Майя, не в силах больше выдерживать этот пристальный взгляд и спокойно-насмешливый тон. – Значит, нет, – Астрид снова усмехнулась. – Иначе тебе было бы чем похвастаться, и ты чувствовала бы себя более уверенной. Но однажды, не сомневайся, ты еще скажешь мне спасибо за то, что я сэкономила твое время. Ты наверняка не понимаешь, почему Руби, несмотря на явную симпатию с ее стороны, продолжает держать дистанцию? Да потому, что ей нравится динамить тебя. Она не хочет и не собирается заводить реальные отношения, круглолицая. И уж тем более, с тобой. Ей просто нравится получать свою порцию влюбленных взглядов и вздохов. Но после того как она узнала, что от тебя ей не будет никакой пользы, даже это уже перестало доставлять ей такое удовольствие. Эта женщина никогда не даст тебе того, что ты хочешь. Запомни мои слова, и, возможно, они даже отложатся где-то у тебя в подкорке. – Это неправда! Мы обе не хотим торопиться… – Майя и сама не знала, зачем продолжает оправдываться и убеждать Астрид. – Я тоже пережила тяжелое расставание перед Кромлинском и не готова к новым отношениям. Поэтому скорость развития наших отношений с Руби меня более чем устраивает! – Вот как? – Астрид как будто даже удивилась. – У тебя и правда кто-то был раньше? – Конечно, был! То есть, была! Целых два года! – Хм. И почему же вы разбежались? – Не твое дело! – Да, ты права, мне плевать, если честно. Но я-то думала, что ты совсем зеленая. А с таким немаленьким опытом отношений ты могла бы уже сама пошевелить извилинами и догадаться, что с Руби что-то не чисто. Просто поразительно, как гормоны порой затмевают людям разум! Наверное, у тебя просто давно не было секса. Майя, пораженная такой грубой откровенностью, мгновенно покраснела, буквально ощущая, как жар приливает ко всему телу в этой холодной комнате. И она даже не знала, что оскорбило ее больше – упоминание о сексе или очередной намек на ее тупость. «Но что если… что если я и правда слишком глупая? Я ни о чем не догадывалась с Мариной… Что если с Руби тоже… Нет. Нет-нет-нет. Нет. Нет». И повторяя про себя это слово, Майя даже не сразу заметила, что Астрид продолжает говорить: – Уж секса ты от нее точно не дождешься. Протерпишь полгодика, а потом поймешь, что я была права. – Ой да ладно! Ты же как-то дождалась! – Дождалась, – спокойно подтвердила Астрид. – Но все это… было иначе тогда… – ее голос прозвучал как-то задумчиво. Астрид смотрела на дверь и как будто сквозь нее. – И Руби тогда была другой. Немного, но все же другой. – Ой, только не надо говорить, что Руби свихнулась после того, как потеряла дочь! – Но это правда, – Астрид снова посмотрела на Майю. – Конечно, она не спятила в общепринятом понимании этого слова. Но она изменилась. Нет, даже не так. Она как будто… умерла. – Я тебе не верю, – прошептала Майя, чтобы хоть что-то сказать и чтобы прогнать этот непонятно откуда взявшийся ужас, ползущий по позвоночнику и отсчитывающий одну косточку за другой. – Руби предупредила, что ты признаешь только свою точку зрения. И что вы расстались из-за этого тоже. – Она так сказала? – Астрид усмехнулась. – Да! Браво, Руби! Во вранье ты превзошла уже саму себя! А знаешь, что самое страшное? – Астрид снова обратилась к Майе. – Самое страшное – что она сама свято верит в то, что говорит. И себя считает непогрешимой. Но на самом деле ее слова так же далеки от истины, как моя левая пятка от линии экватора. – Ну все, хватит уже! – взорвалась Майя. – Ты правда думаешь, что я поверю тебе?! Руби всегда поддерживала меня, все эти полтора месяца, она заботилась обо мне, когда я болела. Она проводила со мной все свое свободное время, всегда интересовалась мной! Всегда была добра ко мне. И ты думаешь, что я поверю ее ревнивой бывшей с ментовскими замашками, которая мечтает нас поссорить?! – Заткнись, – Астрид шикнула. – И нечего затыкать мне рот! – Да тихо ты! – Астрид встала на колени и подалась вперед всем телом. Ее рука потянулась к кобуре. Непроизнесенные слова застряли у Майи в горле, и ей сразу стало тяжело дышать. Астрид включила фонарь у себя на голове, и они обе вгляделись в освещенный белым лучом дверной проем. – Там никого нет, – прошептала Майя, но тоже поднялась на коленки. – Есть, – возразила Астрид. – Я чувствую их присутствие. Они наступают. И их несколько. Майя по-прежнему ничего не видела, не слышала и не чувствовала, но, тем не менее, в словах Астрид не сомневалась нисколько. На этот раз она доверяла ей всецело и необъяснимо. – Оружие будешь доставать только по моей команде, поняла? А теперь – вставай. Они обе встали, пристально вглядываясь в дверной проем. Майя почувствовала, как от страха и напряжения у нее тут же вспотели ладони, чего никогда не случалось во время тренировок на улице. «Господи, как же я буду держать пистолет мокрыми руками?», – спросила она себя в ужасе. Но времени ответить на этот вопрос у девушки не было, и пока она отчаянно вытирала ладони о джинсы, на пороге возникли две черные тени. А еще через мгновение к ним прибавилась третья. Сразу три. Господи, это плохо. Это очень плохо. Астрид положила ладонь на рукоятку пистолета, готовая вынуть его, если потребуется, и сказала: – Давай, круглолицая. У тебя есть приблизительно две минуты, пока они не подойдут к нам вплотную. За это время ты должна их убить. Ну, давай же, не спи, черт тебя дери! Трясущейся рукой Майя вытащила заряженный солью пистолет из кобуры, едва не выронила его, а затем допустила почти все возможные ошибки: наклонила ствол вбок, направив его себе в ногу, положила палец на крючок раньше времени и не сформировала двуручный хват. – Твою же мать, – вздохнула Астрид устало, наблюдая за ее жалкими попытками удержать пистолет и направить его в цель. – Что занимались, что не занимались – результат один. Успокойся, круглолицая. Две минуты – это очень много, когда знаешь, что делаешь. Наконец девушке удалось направить пистолет на одну из лярв, которая чуть выступала вперед и находилась в центре, прямо напротив Майи. Прицелившись, как Майе показалось, в голову сущности, она сделала выстрел. Однако выстрел даже не попал в цель, и заряд соли пролетел где-то возле правого «плеча» лярвы, которая медленно, но все же неизбежно приближалась. – Черт… – прошептала Майя, чувствуя, как в горле щиплют слезы, и сделала еще один выстрел, почти не целясь. Ее пальцы просто нажали на курок в панике и в слепой надежде, что на этот раз получится. Не получилось. Выстрел опять прошел мимо, слегка задев одну из лярв, но не причинив ей никакого вреда. Астрид снова вздохнула, подошла к девушке, встала сзади, пнув сидение кресла, чтобы не мешалось, и слегка приобняла трясущуюся Майю, обхватив ее вытянутые вперед руки своими. Майя почувствовала подбородок Астрид на своем плече и услышала ее тихий, мягкий, почти ласковый шепот. И слова, от которых у нее чуть не подогнулись ноги: – Я целюсь не рукой: тот, кто целится рукой, забыл лицо своего отца. Я целюсь глазом. Я стреляю не рукой: тот, кто стреляет рукой, забыл лицо своего отца. Я стреляю разумом. Я убиваю не оружием: тот, кто убивает оружием, забыл лицо своего отца. Я убиваю сердцем. И Астрид, обхватив дрожащие ладони Майи, чуть приподняла их и чуть развернула влево, а потом ее указательный палец лег на палец девушки и надавил на него, произведя один точный и смертельный для лярвы выстрел. Прямо в голову. Но не успел черный дым рассеяться, а Майя – прийти в себя, как Астрид скомандовала спокойным и ровным голосом в самое ухо девушки: – А теперь в левую. Она находится чуть ближе правой. Целься сама, я поправлю тебя, если что. Майя перенаправила ствол на другую лярву, отстающую от первой на пару шагов. Я убиваю сердцем. Она подумала о Вите, лежащем на постели в комнате, пропахшей мочой и стиральным порошком, лежащем с бессмысленной улыбкой и космической беззвездной пустотой в широко открытых глазах. Страх на мгновение отпустил, уступая место ненависти, и Майя прицелилась. Она вдруг подумала, что хочет убить ее. Хочет убить эту тварь. – Хорошо, но теперь чуть пониже. Совсем чуть-чуть, – произнесла Астрид, все еще не выпуская ее рук. – А не то выстрел пролетит над ее головой. Да… вот так. Стреляй. И Майя выстрелила, на этот раз попав лярве прямо в голову. – Неплохо, – одобрила Астрид. – А теперь полностью сама. Прикончи правую. Не торопись. Она еще не достаточно близко, чтобы причинить нам вред, но достаточно близко, чтобы тебе было удобно в нее стрелять. И в третий раз Майя справилась уже без помощи Астрид, которая хоть и держала ее руки, не направляла девушку и не говорила ей, когда стрелять. Выстрел попал лярве в голову, не в самый центр, а куда-то ближе к области шеи, но этого оказалось достаточно, чтобы призрачная тварь растаяла в воздухе. Майя сделала глубокий судорожный вдох – она только в тот момент поняла, что не дышала почти все это время, а Астрид выпустила ее руки и отошла на прежнее расстояние. – Нам пора, – сказала она. – Потом отдышишься. Нужно уходить, пока за этими не пришли новые. Скорее всего, мы встретимся с ними на лестнице, так что, будь готова. Майя не была готова, но все же последовала за Астрид из комнаты в коридор, чувствуя странную невесомость в ногах от огромной дозы выброшенного в кровь адреналина и легкое головокружение. Они вышли на площадку, и Астрид, перегнувшись через перила, осмотрела лестницу внизу. – Пока я никого не вижу, – сообщила она. – Но они там есть, я уверена. Скорее всего, будут поджидать нас на выходе. Астрид пошла вниз по лестнице первой, а Майя – следом за ней, но на третьем этаже женщина внезапно остановилась и выставила вбок руку, в которую Майя врезалась и ойкнула. – Еще две, – прошипела Астрид. – Поднимаются нам навстречу. Встань у подножия лестницы, и как только они окажутся напротив тебя, стреляй. Майя, которая еще не оправилась от первого потрясения и продолжала дрожать мелкой дрожью, выполнила указания Астрид и встала у подножия лестницы, ведущей на площадку между вторым и третьим этажами. Лярвы не заставили себя долго ждать, они плыли вверх по ступеням одна за другой, неторопливо и плавно, зависнув в нескольких сантиметрах над полом. Майя дождалась, когда плывущая впереди лярва окажется напротив нее, прицелилась и выстрелила. Пуля задела голову, но едва-едва, и лярва, не остановившись ни на мгновение, продолжила свое движение. – Успокойся, – посоветовала ей Астрид. – Паника тебе не поможет, а только ухудшит положение. – У меня не получается… – простонала девушка. – Я не знаю, как в нее целиться! Она внизу, а я вверху! – Попробуй еще раз, только бери чуть ниже. В прошлый раз у тебя почти получилось. Майя не могла не поразиться спокойствию, звучащему в голосе Астрид. Словно они не отстреливали смертельно опасных монстров, а решали уравнения у доски. «Я думала, она будет орать на меня, как всегда, и обзывать тупицей». Второй выстрел тоже прошел мимо, и лярва поднялась уже на четыре ступеньки вверх. И ее догоняла вторая. – Я не смогу! – закричала девушка и почувствовала, как глаза застилают слезы, мешая целиться. – На этот раз сможешь. Она уже довольно близко. Тебе будет легче попасть, – Астрид все еще стояла за ее спиной и даже не достала свое оружие. Похоже, помогать Майе она не торопилась. От этого «довольно близко» к горлу девушки подкатила тошнота ужаса, а лярва поднялась еще на одну ступеньку вверх. Теперь их разделяло каких-нибудь несколько шагов, и Майя была уверена, что вот-вот потеряет сознание. Но вместо этого она выстрелила, и – о чудо! – ее пуля прошла через голову первой лярвы, а потом и через голову лярвы, идущей следом за ней. Мгновение – и они обе растворились в воздухе. – Отлично, – похвалила Астрид и слегка подтолкнула ее в спину. – А теперь спускайся. Майя сделала шаг вниз, но чуть не упала, и ей пришлось взяться за перила. – Живее! – прикрикнула на нее Астрид, уходя вперед. – И не забывай оглядываться, они могут окружить нас с обеих сторон. «Господи, я больше не могу, – подумала девушка, пытаясь сморгнуть слепящие слезы. – Когда же это закончится, когда это…». На первом этаже их ждали еще три лярвы, и когда Майя, в состоянии полного отупения потянулась к кобуре, Астрид остановила ее словами: – Я сама. С тебя на сегодня хватит, а то до дома не доползешь. И не успела Майя даже шмыгнуть носом, как Астрид тремя быстрыми залпами расчистила им путь. – Пойдем! Или ты хочешь дождаться новых? Майя не хотела. Но ноги все равно слушались ее с трудом, и из подъезда она не вышла, а вывалилась, стараясь держаться за стены, перила и за все, что попадалось под руки. Но, несмотря на пережитый кошмар, в голове бесперебойно стучала одна мысль: «Я это сделала. Я уничтожила их. Не такая уж я неудачница, в конце концов».* * *
Голос Астрид звучал глухо, словно пытался пробиться сквозь толщу воды. Майя различала слова, но отреагировать на них почему-то не могла. Почему? Она осознавала, что сидит где-то, сидит на чем-то. И ей не очень удобно, но она не может пошевелиться. Что-то давит на спину. А в ногах пустота. – Должно быть, это из тех яблок, что мне Аарон тогда натаскал. Но я не уверена точно… Урожаи яблок в Кромлинске всегда хорошие. Эй, зомбированная, может, выпьешь уже? Прием! Союз–1 вызывает Землю! Как слышно? Прием! Голос Астрид зазвучал громче, настолько громче и ближе, что Майя вздрогнула и заморгала. Она сидела на стуле, на кухне в квартире Астрид. На ней все еще была верхняя одежда, и капюшон куртки, которым она прижималась к спинке стула, давил на лопатки. Майя пощупала пояс – кобуры не было, но она не помнила, как сняла ее. Обуви не было тоже, но девушка, опять же, не помнила, как вошла в квартиру, как разулась и оказалась на этом стуле. Ее руки все еще были красными и холодными, значит, вернулись они недавно. Возможно, всего несколько минут назад. – У тебя шок, – спокойно произнесла Астрид, стоящая напротив нее возле кухонного стола. Верхней одежды на Астрид не было – только черные джинсы, рубашка в клетку и надетый поверх черный свитер. – И если не выпьешь, так и будешь весь вечер ходить контуженная. Майя в отупении уставилась на стоящий перед ней стакан, наполненный янтарной жидкостью. Рядом стояла одна из тех бутылок, с которыми Астрид частенько уходила в свою комнату по вечерам. – Что это? – спросила девушка хрипло. – Кальвадос, – ответила Астрид. – Что-то вроде бренди из яблок. Довольно крепкий в чистом виде, поэтому для тебя я разбавила его яблочным соком. Лови момент, пока я такая щедрая, – и Астрид пододвинула к девушке еще и тарелку с печеньем. – А ты не будешь пить? – спросила Майя. Астрид усмехнулась: – Что, все еще подозреваешь, что я тебя отравлю? Ну, хорошо. Я тоже выпью, – развернувшись, она достала с полки еще один стакан и наполнила его жидкостью из бутылки, но лишь наполовину. – Себе я разбавлять не буду, – пояснила Астрид и стукнула своим стаканом о стоящий стакан Майи. – За твое душевное здоровье, круглолицая. Чтобы ты не спятила после сегодняшнего. И Астрид, выпив напиток залпом, чуть поморщилась и села на стул напротив девушки. Майя потянулась к своему стакану и осторожно взяла его, заметив, что ее рука все еще какая-то деревянная и немного дрожит. Сейчас ей сложно было представить, что еще недавно эта рука могла удержать пистолет и выстрелить из него. От навалившейся на Майю слабости она с трудом могла удержать даже этот стакан и поднести его ко рту. Кальвадос, значит. Майя ощутила тяжелый, бьющий в нос запах спирта и сладкий душно-пряный аромат перебродивших яблок. Сделала один глоток, обжегший горло, и скривилась. – Пей давай, залпом! – воскликнула Астрид нетерпеливо. Майя послушалась и, задержав дыхание, выпила напиток до конца. В груди и в горле тут же разлилось приятное тепло и легкое жжение, а во рту появился сладкий привкус. Майя потянулась за печеньем и принялась медленно его жевать, ощущая, как пустеет ее голова и слабеет, расслабляясь, все тело. Астрид тем временем налила ей еще половину стакана кальвадоса и половину – яблочного сока. – А это… – сказала она. – Чтобы тебя сегодня не мучили кошмары. – Тебе-то что? – хмыкнула Майя, хрустнув печеньем. – Какая тебе разница, будут меня мучить кошмары или нет? Ты все равно меня терпеть не можешь. – Мне есть разница, – спокойно возразила Астрид. – Если ты не выспишься, не сможешь эффективно заниматься завтра утром. А в моих интересах научить тебя как можно скорее и вышвырнуть отсюда. – Мне тоже не терпится отсюда убраться! Вот уйду и буду жить с Руби! – выдала Майя, осмелевшая от ударившего в голову алкоголя. – Ну удачи тебе, – Астрид снова усмехнулась. Почти беззлобно, но Майе все равно стало неприятно. – Только предупреждаю: жить с Руби то еще удовольствие. Готовить она не умеет от слова «вообще». Так что, если не будешь сама себе варить кашу, помрешь с голоду. Думаешь, как я научилась готовить? Пришлось, чтобы не сдохнуть. А еще Руби помешана на чистоте и стерильности. Ты видела ее квартиру? Там настолько мало вещей, что кажется, ее владельцы давно умерли, а родственники продали все имущество с молотка. Руби не даст тебе принести в дом лишнюю книжечку, потому что она грязная и будет занимать много места. И сексом она с тобой не займется, пока не убедится, что ты вымылась три секунды назад и надела стерильное белье. И не дай боже она когда-нибудь заметит пятно на твоей одежде. Ее лицо так сразу искорежится, будто она тебя в измене уличила. А уж если ты когда-нибудь по неосторожности бросишь свою одежду на спинку стула или, боже упаси, будешь сидеть вот как сейчас в куртке на кухне… Жди превращения милейшего создания в смертоносную фурию. Причем, это негласное правило касается только твоей одежды. Свою одежду, если ей приспичит, Руби может оставить где ей захочется. Майя потянулась ко второму стакану кальвадоса, хотя еще минуту назад не собиралась его пить. Она вдруг осознала, что Астрид на самом деле хорошо знает Руби, что за эти долгие годы, что они были вместе, они изучили привычки друг друга так же хорошо, а, может, и лучше, чем она знала привычки Марины. Ведь они жили вместе. Жили не один год и были по-настоящему близки. И Майя, со своей романтической влюбленностью в Руби, вдруг показалась самой себе страшно глупой. Опустошив стакан наполовину, девушка прошептала: – Но… несмотря на все это… несмотря на все ее недостатки… Ты все еще любишь ее. – Да, – согласилась Астрид, и в ее голосе прозвучала усталость. – Я однолюб по натуре. Такие, как я, даже после смерти человека продолжают его любить. – После смерти? Но Руби жива. – Нет, – Астрид качнула головой. – Той Руби, в которую я влюбилась восемь лет назад, больше нет в теле этой женщины. А, возможно, и это самое страшное… ее не было там никогда, и я просто все придумала. Признать, что ты ошибся в человеке – это всегда самое сложное. …твоя девочка сегодня у тебя? Придумала ли она себе Марину? Несмотря на те два года, что они были вместе… Настоящей Марины она так и не узнала. А значит, и любила она кого-то другого. Спасаясь от неприятных мыслей, Майя допила кальвадос, грохнула пустым стаканом по столу и прохрипела: - Еще! Налей мне еще! Астрид хмыкнула, коротко усмехнулась: - И кто это у нас тут так разошелся? Я думаю, тебе на сегодня хватит. - Я сама решу, хватит мне или нет! Гони свой чертов кальвадос! – рявкнула Майя, и Астрид с улыбкой потянулась к бутылке, налив девушке третью порцию пополам с соком. Майя сделала несколько глотков и заела их печеньем. Она уже не чувствовала вкуса алкоголя, и на языке отчетливо ощущался лишь яблочный сок. Было вкусно, и Майя даже удивилась, что первый стакан показался ей таким противным. Голова медленно пустела, освобождаясь от ненужных мыслей. О лярвах, о Марине, о… - Забудь ты ее, - посоветовала Астрид, которая все это время внимательно и как будто даже с интересом наблюдала за девушкой. Она больше не пила, просто сидела напротив Майи, подперев щеку ладонью. – Уж поверь, Руби не стоит того, чтобы не спать из-за нее ночами, точить слезы в подушку, а потом весь день прокручивать в голове один и тот же вопрос: что же я сделала не так? Не стоит она того, чтобы напиваться, как ты это сейчас делаешь. Майя подняла на Астрид затуманенный взгляд. Попыталась сфокусироваться на ее лице, разглядывая его как будто впервые. Сейчас, под действием алкоголя, в мягком желтом кухонном освещении Астрид вдруг стала как будто совсем другой. Черты ее лица больше не казались Майе такими резкими и словно высеченными из мрамора. Ее светлые волосы мягкими волнами лежали на плечах, а губы слегка улыбались и… «Она смотрит на меня как-то странно. Как-то…». Майя сглотнула, пару раз моргнула и отвела взгляд, вернувшись к своему напитку. Смотреть на Астрид почему-то было неловко. - Глупо советовать мне забыть Руби, если ты сама ее не забыла, - пробормотала девушка. - Но я хотя бы не страдаю по Руби и не трачу на нее свое время. И свои надежды, - возразила Астрид спокойно. – Надежды. Их нам всегда терять больнее всего. Но лучше лишиться их сразу, чем позволить ядовитому плющу пустить корни в сердце. Как это сделала я. Я не хочу, чтобы ты так мучилась. Никому этого не пожелаю. Даже круглолицей бестолочи. Майя затихла. Почему-то спорить и пререкаться с Астрид, говорящей таким серьезным тоном, ей не хотелось. И, возможно, еще неделю назад она бы с ней поспорила, горячо поспорила, но теперь… - Руби полная дура, - продолжала Астрид. – Я-то почти поверила, что она и правда одумалась. Я даже отошла в сторонку. На полном серьезе не хотела вам мешать. Грешным делом решила, вдруг ты и правда ей нравишься? Такая милая круглая мордашка и глазищи на все лицо. И столько безудержного огня в сердце. Я думала, что Руби и правда запала на это. Но Руби, оказывается, дура… Она этого даже не заметила. Майя почувствовала, как щеки заливает жаром, и нервным движением отодвинула опустевший стакан, слишком резко, отчего тот звякнул по бутылке. Дзыньк. Оглушительно в этой кухонной тишине. Ее сердце вздрогнуло, и Майя прошептала: – Я… пойду, наверное, спать. В голове бешено стучало: «Это что сейчас было?! И чего она так пялится на меня?! Как будто тоже впервые видит!». Однако так просто встать и пойти спать у Майи не получилось. Рванувшись с места довольно бодро и уверенно, девушка совершенно неожиданно для себя обнаружила, что ноги ей больше не подчиняются и не могут удержать даже ее хлипкий вес. Покачнувшись, Майя ухватилась за стол и завалилась вперед, прямо на Астрид, которая поймала ее за плечи с криком: – Эй-эй! Полегче! Твое время для подвигов на сегодня прошло! – Сколько градусов было в твоем гребаном кальвадосе? – выдохнула Майя, держась одной рукой за столешницу, а другой – за предплечье Астрид. – Сорок. – Сорок?! – взвыла Майя. – Но я же разбавила соком! Тебя просто от стресса развезло. Да и вообще, ты тощая… – Ты все равно налила мне слишком много! Убить меня хочешь, что ли?! – Ну-ну, не шуми, круглолицая. Сама просила добавку, а я тебя предупреждала! – Астрид ухмыльнулась и крепче сжала ее плечи. Они стояли друг к другу так близко, что Майя могла в мельчайших подробностях рассмотреть серебряную маску на лице женщины. Сколько же на ней причудливых завитков? «Их и правда так много или у меня просто все перед глазами двоится?» – подумала Майя в каком-то отупении. Ей казалось, что она не стоит на полу, а покачивается на волнах, пытаясь сохранить равновесие, как если бы она решила постоять на дне плывущей по морю лодки. – Ну, что уставилась? Пойдем, я тебя до кровати дотащу, – и Астрид, не дав Майе опомниться, закинула ее руку себе на плечо, а сама обхватила девушку за талию под курткой. До комнаты Майя добралась почти не спотыкаясь, а вот у порога все-таки запнулась и чуть не грохнулась. И обязательно грохнулась бы, если бы Астрид ее не держала. – Вот наказанье-то божье! – простонала та, пытаясь одной рукой удержать Майю, а второй включить свет. Когда же ей это, наконец, удалось, Астрид усадила девушку на кровать и принялась стягивать с возмущенно мычащей Майи куртку. – Я сама! Не трогай! – Да ты сама даже поссать не сможешь! Придется тебя всю ночь на горшок водить! – Отвали! Но Астрид не отвалила. Она помогла Майе выпутаться из рукавов и какое-то время так и стояла, держа в руках куртку и пристально глядя на девушку. Майя поморщилась от яркого света, бьющего в глаза, и попросила жалобно: – Включи настольную лампу. Астрид, словно очнувшись, отвернулась от нее, включила лампу, погасила верхний свет и как будто уже собиралась уйти, но затем остановилась в дверях, развернулась и снова посмотрела на девушку. В полумраке дверного проема ее фигура в темной одежде казалась совсем черной, сотканной из тьмы и… Сюжет недавно увиденного кошмара тут же всплыл в воспаленном сознании Майи. Почему она стоит там и не двигается? Почему снова так смотрит на нее? В горле мгновенно пересохло. – Ты… не принесешь мне попить? – пискнула девушка, надеясь, что Астрид пошевелится, наконец, и перестанет прожигать ее взглядом. – Сушняк уже… начинается. И Астрид пошевелилась, но совсем не в том направлении, в каком хотела бы Майя. Вместо того чтобы выйти из комнаты, Астрид снова двинулась к ее постели и зачем-то… бросила куртку на пол. В горле стало совсем сухо. И больно. – Я не знаю, как это работает… ведь ты совсем не в моем вкусе. Но, черт возьми, это работает, – произнесла Астрид. – Что? – Майя была уверена, что неправильно поняла, но сердце ее все равно с такой силой стукнулось о грудную клетку, что девушка задохнулась на мгновение и уставилась на Астрид широко открытыми от ужаса глазами. Зачем она бросила куртку? Почему она просто не уйдет? Почему она… – Если мы это сделаем… Руби на тебя уж точно не взглянет больше, – Астрид сделала еще один шаг, а Майя продолжала в отупении смотреть на нее. – Раз и навсегда от тебя отцепится. – Сделаем… что? – ее голос прозвучал так тихо и сдавленно, что получилось скорее «сдишто». – Не дергайся, круглолицая. У тебя все равно не хватит силенок справиться со мной. Но Майя не успела дернуться, даже если бы в самом деле собиралась. Потому что Астрид бросилась на нее так быстро и с такой силой повалила ее на диван, прижала к нему, подмяла под себя, сдавив запястья, что пружины отозвались протестующим громким скрипом, а сама Майя тихо, придушенно вскрикнула. – Не дергайся, – повторила Астрид ей в ухо громким шепотом. От нее пахло табаком, миндалем и яблоками. – Отвали от меня! – закричала Майя на этот раз громче, осознав весь ужас происходящего и попытавшись столкнуть с себя Астрид, сбросить ее руки. Но руки Астрид, все ее тело были словно каменными. А мышцы Майи, еще не пришедшие в норму после всех изнурительных тренировок, тут же отозвались болью. – Утихни! – Астрид прижала ее еще крепче, и Майя закашлялась. – У меня от твоих воплей уши закладывает. Тебя все равно никто не услышит. А будешь дергаться – потянешь мышцы. Станет больно. В мои планы не входит тебя калечить, поняла? – Отпусти… – прошептала Майя, на этот раз совсем тихо, окончательно захлебнувшись страхом и паникой, окончательно осознав, что Астрид не шутит и не пытается ее напугать. – Пожалуйста… отпусти меня… – Да чего ты так дергаешься? – Астрид приподняла голову и взглянула девушке в лицо. – Я же не мужик-насильник. Недовольной ты не останешься. – Но зачем? Зачем тебе это? – голос Майи дрогнул от слез. – Ты же любишь Руби! – Господи, ты что, совсем глупая? Сексом не только по любви занимаются. – Нет, пожалуйста, я так не могу! – Майя захныкала, снова сделала попытку к сопротивлению. Коленка Астрид уперлась ей между ног, и девушка вскрикнула, а из глаз ее потекли слезы. – Не ной! – раздраженно оборвала ее Астрид. – У меня секса уже сто лет не было. Да и ты, как я понимаю, не монашка. А от Руби ты все равно никогда ничего не дождешься. Так что тебе терять? Ты симпатичная. Я вроде тоже не уродина, хоть и одноглазая. Думаешь, я не замечала, как ты на меня поглядываешь? Одной платонической любовью с Руби сыт не будешь. – Пожалуйста… пожалуйста… – зашептала Майя, все еще на что-то надеясь, но в глубине души понимая, что теперь Астрид ее уже не отпустит, как бы она ни просила. – Я не хочу, пожалуйста… – Но с Руби ты уж точно захотела бы… Захотела бы ведь? – ее голос прозвучал остро, болезненно, а рука скользнула вниз, расстегнула пуговицу на джинсах так быстро, что девушка расплакалась в голос. Просить и умолять было бесполезно. Сопротивляться – тоже. Майя слабо дернулась, а потом почувствовала, как ладонь Астрид скользнула ей в трусы, и закричала снова, закричала громко, срывая голос, хоть и знала, что это бесполезно тоже. Где-то в глубине ее бьющегося в агонии сознания зазвучал успокаивающий голос, который, очевидно, принадлежал защитному механизму ее психики, призванному помочь ей не сойти с ума: «Ты все равно пьяна, а поэтому забудешь всё уже утром. Алкоголь поможет тебе забыть. И скоро всё закончится». – Да тише ты, бестолочь… – прошипела Астрид ей в ухо. – Чего орешь, тебе же не больно! Майе действительно было не больно, Астрид не входила в нее, во всяком случае, пока, но стыд и унижение были настолько ощутимы, что причиняли почти физическую боль. И Майя закричала снова, надеясь хоть криками заставить Астрид остановиться. – Перестань! Отпусти! Я не хочу, переста… – Какая же ты упертая, – выдохнула Астрид и оборвала крик Майи на середине, прижавшись к ее губам своими, ударившись зубами, скользнув внутрь языком. Волна отвращения захлестнула девушку, сжала желудок, и в первое мгновение Майе казалось, что ее сейчас вырвет. Но одновременно кричать и думать, что тебя сейчас вырвет, невозможно, поэтому девушка замолчала, борясь с тошнотой. И позволяя Астрид делать то, что она делала. Тошнота утихла уже через несколько мгновений, и остался только запах спелых яблок и легкая горечь табака на языке. Когда же Астрид наконец оторвалась от нее и оставила ее губы в покое, кричать Майе уже не хотелось. Ей хотелось лишь одного – исчезнуть. И девушка закрыла глаза, зажмурилась, чтобы не видеть нависшую над собой Астрид, ее единственный бесцветный глаз и поблескивающую желтым в свете настольной лампы маску. Астрид двигалась ритмично, ее пальцы были влажными, и Майя больше не дергалась, не напрягала стонущие от боли мышцы. Ей начало казаться, что она плывет куда-то. На той же лодке, на которой еще недавно пыталась устоять. Она надеялась, что просто отключится, потеряет сознание, и тогда, что бы Астрид ни делала с ее безвольным телом, она этого точно не вспомнит. Но упрямое сознание оставалось с ней, а движения Астрид чуть ускорились. – Расслабься, – Астрид скользнула губами по ее шее. – В сексуальной разрядке нет ничего постыдного. Тебе это нужно. Мне это нужно. Просто расслабься. Тебе никто во всем этом проклятом городе не даст этого, кроме меня. Майя сдавленно выдохнула. Из-под пальцев Астрид исходил какой-то странный жар, словно они были горячими, и девушка далеко не сразу поняла, что жар исходит все-таки не из пальцев. И эта мысль, само осознание этого факта снова привело ее в такой ужас, что Майя тихонько пискнула. – Тш-ш-ш… – Астрид захватила губами мочку ее уха и чуть потянула. «Ты ничего не чувствуешь, – прозвучал в голове тот же успокаивающий голос, призванный помочь ей не сойти с ума. – Это невозможно, чтобы ты что-то чувствовала. Потому что ты этого не хочешь, не хочешь, не хо…». Однако отрицание не отменяло самого факта. И Майя чувствовала. И хуже того – Астрид тоже знала, что она чувствует. Девушка снова попыталась пошевелиться, чтобы ощущения смазались, прекратились, но Астрид еще больше ускорила темп и прошипела: – Да хватит уже копошиться… Уймись, наконец. Тоже мне, недотрога! Уже вся мокрая стала. Глаза Майи снова наполнились слезами унижения, которые тут же полились по щекам, коснулись кожи Астрид. – Господи, она еще и ревет! – Астрид тихо и щекотно усмехнулась Майе в шею. – Оплакиваешь свою гордость? – Ты просто… тварь… – выдохнула Майя. – Я ненавижу тебя! – Что, впрочем, не мешает тебе хотеть меня. – Я не хочу тебя! – девушка снова закричала, снова до хрипоты и боли в горле. – Твои упертые мозги – может, и нет. А вот твое тело куда более сообразительное. Не бойся, глупая. Больно я тебе не сделаю, – на этот раз голос Астрид прозвучал более мягко, без едких ноток раздражения. Так же Астрид разговаривала с ней, когда помогала целиться из оружия, обнимая сзади. И Майя, как ни странно, действительно успокоилась. То ли потому, что просто устала, то ли на нее так подействовал голос Астрид, то ли ее тело расслабилось против ее воли, не в состоянии больше выдерживать это напряжение. – Пожалуйста… отпусти меня… – прошептала Майя, совсем слабо и едва слышно. – Ну уж нет. Терпеть не могу останавливаться на полпути, – Астрид снова наклонилась к ее шее, и Майя ощутила, как холодный металл маски касается ее разгоряченной кожи, впивается в нее. А потом холод исчез, и она чувствовала только поцелуи Астрид на своей коже, на шее, на плечах. Девушка снова зажмурилась, попыталась подумать о чем-нибудь, но не смогла. Жар, разливающийся между ног, становился более отчетливым, и Майя уже не могла обманывать саму себя. То, что Астрид делала с ней, было приятно. Но оттого еще более жутко. «Это все алкоголь, – подумала девушка, силясь зацепиться за эту мысль. – Я просто слишком много выпила. Если бы я была трезвой, мое тело никогда не отреагировало бы подобным образом». Маленькая судорога прошла по ногам, а следом – и по всему телу, похожая на слабый удар током, но не болезненный, а сладкий. Майя сделала глубокий вдох ртом, а выдох задержала на несколько мгновений, отчего он тоже вышел судорожным и рваным. «Плевать. Плевать, что ей удалось заставить меня ощутить возбуждение. Это ничего не значит. И скоро она меня отпустит… Скоро она…». Пульсация жара прошла по животу снизу вверх, и Майя снова вздрогнула от неожиданно яркой волны наслаждения. С трудом девушка подавила стон то ли удовольствия, то ли ужаса от этого удовольствия. Но прошло еще несколько мучительно долгих минут, и подавить следующий стон она уже не смогла. Стыд, все еще острый, но уже отступающий на задний план, застилаемый красным маревом, на мгновение опалил сознание. Майя сжалась, готовая к новым издевательствам из серии «ты меня хочешь» и «ты мокрая», но Астрид прошептала: – Еще немножко… Расслабься. Еще немножко. Милая… ты такая милая, – ее собственный голос стал отрывистым, а дыхание – тяжелым и тоже чуть сбивающимся, и Майя чувствовала, как Астрид трется о ее ногу. «Она сама возбуждена… Она не будет издеваться, ей не до этого», – промелькнуло в голове, и Майя сделала то, что Астрид ей велела – расслабилась еще немного, позволяя очередной волне дрожи пройти по всему телу. Она не могла точно сказать, сколько это продолжалось, потому что в голове не было ни одной мысли, время замедлилось, а сознание словно повисло в вакууме полного безразличия. В какой-то момент ей просто стало все равно, что Астрид с ней делает. И что это Астрид. Она не была уверена, что испытала оргазм – ощущения были слишком смазанными, обрывочными, но в какой-то момент возбуждение начало стихать, а низ живота наполнился каким-то тяжелым удовлетворением. Волны судорог тоже затихли, а еще через какое-то непродолжительное время Астрид… наконец отпустила ее. И вытащила руку у нее из штанов. Тяжело вздохнула, легла на спину и пожаловалась: – Плечи затекли. А Майя снова вернулась к кошмару реальности. Попыталась встать, но каждая мышца отозвалась болью, и девушка застонала, а глаза ее вновь наполнились слезами обиды, ненависти и стыда. – Ну, и куда ты рыпаешься? – спросила Астрид, повернув к ней голову и убирая со лба пряди длинных волос. – Подальше… от тебя… – прошептала девушка скомкано, пытаясь подавить рыдание. – Если ты… еще хоть раз… ко мне… притронешься… я убью тебя. – Не убьешь, – Астрид усмехнулась, вытащила из кармана джинсов смятую в процессе борьбы с Майей пачку сигарет. – Более того, ты еще придешь за добавкой. Как только справишь поминки по своей безвременно погибшей гордости, разумеется. Майя шмыгнула носом и наконец смогла сесть на диване, а потом и встать. Она хотела бы убить Астрид прямо сейчас, но слишком устала для таких сложных действий. Она хотела бы ответить ей что-нибудь остроумное, но слишком боялась разреветься в голос, а потому лишь молча застегнула ширинку и, пошатываясь, прошла вдоль дивана к валяющейся на полу куртке. – И куда это ты собралась? – Астрид смотрела с дивана, как Майя натягивает куртку. Изо рта у нее торчала незажженная мятая сигарета. – Если выйдешь на улицу в таком состоянии, станешь для лярв самой легкой добычей. Майя не отвечала. Голова кружилась, а ноги при ходьбе странным образом бесконтрольно ударялись одна о другую, но девушка все равно была полна решимости покинуть это место. «Я не останусь с ней ни на секунду. И в следующий раз я встречусь с ней только для того, чтобы придушить». – Твоя кобура в ванной лежит! – крикнула ей вслед Астрид. – Слышишь, ты, психичка? Возьми с собой пистолет хотя бы! А еще лучше – ляг и проспись до утра. Слезы снова навернулись на глаза, и в темноте Майя с трудом добрела до коридора, почти ничего не видя и не пытаясь вытирать слезы, позволяя им свободно течь по щекам. Цинизм Астрид был настолько чудовищным, что девушке хотелось вернуться и ударить ее по лицу, и в то же время хотелось не видеть ее больше никогда в жизни. В коридоре Майя тоже не стала включать свет, достаточно было лунного сияния, проливающегося через кухонное окно и растекающегося серебром по полу. С тупым сожалением девушка подумала о своем смартфоне, оставшемся в комнате. Что ж, больше она его, скорее всего, уже не увидит. Потому что никогда сюда не вернется. Прости, Беатрис. Шерлока больше не будет. Давясь рыданием, Майя влезла в ботинки и вспомнила, что забыла сходить в ванную за кобурой. Конечно, после пережитого унижения ей хотелось умереть, но не так. Потому что если лярвы одолеют ее, и она станет овощем, то умереть ей придется от рук Руби, которая в конечном итоге вколет ей смертельную инъекцию. Конечно, вколет. Майя знала и не питала на этот счет ложных надежд. «А эта одноглазая стерва только рада будет», – подумала Майя, возвращаясь в неиспользуемую ванную, где Астрид хранила боеприпасы. Ее все еще шатало от дозы крепкого алкоголя и немного тошнило, и Майя тихонько молилась о том, чтобы ей не пришлось переживать нового унижения и блевать в квартире Астрид. Из ванной она не стала забирать всю кобуру, а взяла только один пистолет, проверила наличие солевых патронов, испытала неимоверное облегчение от того, что Астрид не вышла из комнаты, чтобы в очередной раз поиздеваться над ней, и покинула квартиру через второй коридор. Не без труда справилась с замком и буквально вывалилась на лестничную площадку, в темноту. В кромешную темноту. Окошко в подъезде было слишком маленьким, и проникающего внутрь света было слишком мало, чтобы разглядеть хоть одну ступеньку. Майя нащупала перила и остановилась, замерла, прислушиваясь к собственному отрывистому дыханию и пытаясь привыкнуть к темноте. …твоя девочка сегодня у тебя? После того, что произошло с Мариной, после того, как Майя попала в Кромлинск, навсегда лишившись возможности вернуться домой, девушка была уверена, что ничего хуже с ней уже не случится. Ей казалось, что должен существовать какой-то лимит неприятностей, способных одномоментно обрушиться на одного человека. Словно где-то наверху для каждого из нас существовал некий божественный сосуд, который наполнялся чернильно-черной жидкостью печали и боли, и, дойдя до края, наполняться переставал. Но, похоже, у кого-то наверху было иное мнение на этот счет, и не было никакого уважения к правилам, потому что он позволил неприятностям Майи достичь точки максимума и потечь через край. И сейчас она стояла в полной темноте на лестничной площадке жуткого заброшенного дома в заброшенном городе, населенном смертоносными тварями, совершенно одна, дрожащая от ужаса, измученная, с ноющими от боли мышцами и слабыми, трясущимися коленками. Что еще ее ждет? Что еще хуже может с ней случится? Майя знала, что. И она поклялась себе, что не допустит этого. Она не доставит Астрид такого удовольствия. Она не испугается и будет защищаться, если придется. Впрочем, пока Майя никого не видела, а глаза немного привыкли к темноте. И девушка бегом, так быстро, как только позволяли ее нетвердые ноги, спустилась по лестнице и выбежала на улицу. И тут же, не успев обрадоваться, поскользнулась на тонкой корочке образовавшегося на крыльце льда и грохнулась на коленки, выставив вперед руки и ободрав ладони. Пистолет выпал из кармана и скатился по ступенькам вниз. - Ну вот, так и знала, что ты тут уже валяешься! – снова ненавистный голос за спиной, от которого все внутренности девушки скрутило тошнотой. – Пойдем домой! Если так хочешь свалить от меня, сделай это утром, а? Астрид, уже одевшись в куртку и кроссовки, спустилась с крыльца и наклонилась, чтобы помочь Майе подняться, но девушка, справившись с очередной вспышкой боли и волной подступающих слез, поползла вперед, подняла пистолет, засунув его обратно в карман куртки, и самостоятельно поднялась на ноги, на этот раз осторожно, чтобы не поскользнуться снова. - Не приближайся ко мне! Не трогай меня! – крикнула она отрывисто, яростно. - Да не трогаю я тебя! Просто разверни свой компас в направлении подъезда и иди уже спать! - Сама иди! Иди к дьяволу! Иди на хрен! - Ты руки разбила… - Отъебись! – заорала Майя, и голос снова сорвался, до боли, до кашля. Девушка пошла вперед, по узкой асфальтированной дорожке, огибающей дом. Ничего, ничего, что темно. Она помнит дорогу. У нее есть оружие. Она справится. Лишь бы только… - Эй! – Астрид не отставала. – Ты издеваешься, что ли? Мне теперь тебя провожать ведь придется! Я не хочу никуда тащиться ночью! - Вот и не тащись! Оставь меня в покое, - зло всхлипнула Майя, вновь ускоряя шаг. – Даже если я умру, ты только обрадуешься. Астрид вздохнула, видимо, поняв, что спорить бесполезно, но продолжила молча идти за девушкой. Майя не оборачивалась. Перед глазами прыгали, ударяясь друг о друга, черные коробки одинаковых домов. В какой-то момент шаги Астрид стали тише и как будто вовсе пропали. Майя не оборачивалась. Она все еще не знала, идет ли Астрид следом, и ей было наплевать. Она не помнила, как добралась до дома. Ей казалось, что дорога, и без того чертовски длинная, вышла еще длиннее, хотя периодически Майя бежала бегом. В одном из дворов, на детской площадке, ей встретились две тонкие длинные лярвы, и девушка застрелила их, попав с третьего раза по одной, и со второго – по другой. Все-таки заставила себя оглядеться. Астрид вроде бы нигде не было. Но в какой-то момент Майя забыла и о ней. Она слишком устала и была сосредоточена лишь на том, чтобы выйти хоть к каким-то знакомым местам. Поначалу ей было очень тяжело ориентироваться в незнакомом городе, без единого фонаря, без единого квадратика желтого света в окнах, среди десятков домов-близнецов. Но когда Майя добралась до центра, стало немного легче, и она шла уже почти бездумно, пробежала мимо черной Подковы, кажущейся в темноте жутким футуристическим артефактом в каком-нибудь мертвом городе далекого будущего, и еще через сорок минут оказалась наконец-то дома. Дома. Это место за почти два месяца на самом деле стало для нее домом, потому что там были Аарон и Беатрис, с которыми она пила чай каждый вечер на кухне. И которые относились к ней по-доброму, с настоящей теплотой и заботой. Даже с большей заботой, чем… Руби. И в тот момент Майя снова сломалась. И снова заплакала. Тяжело и навзрыд. Она понимала, что своим внезапным появлением и истерикой напугает Аарона и Беатрис до смерти, но ничего не могла с собой поделать и продолжала плакать. Дверь ей открыл Аарон, одетый в домашний свитер, который всегда так нравился Майе, и мешковатые спортивные штаны. А еще носки, которые связала для него Беатрис. В коридорчике было темно, свет горел только на кухне, и у Аарона был растерянный и усталый вид. Возможно, он уже спал, ведь Майя понятия не имела, сколько сейчас времени. – Майя… – выдохнул он, и его густые темные брови озадаченно поползли вверх. – Что… случилось? Майя не смогла ответить и шагнула через порог, а озадаченность на лице Аарона тут же сменилась испугом. – Майя! Ты плачешь? Что с тобой?! Майя! – он подхватил девушку на руки, и Майя вцепилась в его свитер, подумав о том, какой он колючий. И как сильно она соскучилась по нему.