Кого однажды жестоко ранила судьба, тот навсегда остается ранимым. (Стефан Цвейг)
Беатрис отошла от темного окна, в котором не было видно ничего, кроме ее отражения, и задернула шторы. Оправила подол своей теплой зимней ночнушки, которую она дошила на прошлой неделе, как раз к морозам, и забралась на свое место в постели, надвинув одеяло сразу до самого подбородка. Её лицо было таким озабоченным, что Аарон уже знал, о чем они будут говорить перед сном. – Как думаешь, с ней все в порядке? Уже так поздно, а ее еще нет… – прошептала Беатрис, не поворачивая головы и глядя прямо перед собой, на темный угол комнаты, где на крючке висела рабочая одежда Аарона, похожая на сгорбившегося человека. – Да, я думаю, все с ней в порядке. Просто Майе хочется побыть одной. – Но быть одной в Кромлинске довольно опасно! Особенно, если у тебя плохое настроение… Вдруг она подвергнется нападению? – Беатрис повернула к нему голову. Ее круглые глаза блестели, точно серебряные монетки. – Не волнуйся, Майя теперь способна за себя постоять. Да и вообще… Может, она и не одна. – А с кем? – Ну… не знаю, – Аарон как будто немного смутился, почесал висок. – Может, они с Руби все-таки решили наконец-то поговорить. Беатрис хмыкнула: – Что-то по сердитому лицу Руби не было заметно, что она хочет говорить с Майей! Она так смотрела ей вслед, словно хотела растереть ее в порошок! – Ну… кто знает. Вдруг она одумалась. Вдруг сама решила с Майей помириться. – Руби-то?! Сомневаюсь. А ведь Майя правильно сделала… – Беатрис вдруг улыбнулась. – Что высказала ей все это. – Ну… может быть, – Аарон в который раз за время их разговора пожал плечами. – Астрид говорила мне… И потом я убедилась, что это правда. Руби не любит сообщать плохие новости. Предпочитает, чтобы это сделал кто-нибудь другой. Как это Астрид сказала? Э-э-э… «Никто не любит гонца, приносящего дурные вести». Так, кажется. Руби хочет всем понравиться, поэтому никогда не рассказывает о лярвах. Невольно Аарон вспомнил тот день, когда сам узнал о существовании лярв. Это случилось на третий вечер его пребывания в Кромлинске. С самого начала его взволновал тот факт, что Руби и Астрид все время носят с собой оружие. Ему было совершенно непонятно, зачем нужны пистолеты в городе, где кроме них обитает еще парочка несчастных. И поначалу Аарон думал, что Руби и Астрид просто не доверяют ему и берут с собой оружие для самозащиты. Аарон тогда жил у Руби, еще понятия не имея, куда ему податься. И Астрид навещала их довольно часто, бывало, что даже по нескольку раз в день, забирая кое-какие вещи. Тогда Аарон еще не знал, что они недавно расстались и решили разъехаться по разным квартирам. И в один из таких вечеров, когда Астрид уже собиралась уходить, Руби предложила им попить чай всем вместе. Но вместо того чтобы согласиться или отказаться, Астрид посмотрела на нее очень внимательно, изучающе, и спросила: – Кто расскажет ему все? Ты или я? Руби тут же напряглась, чуть вздрогнула, поставила пустую чашку на кухонную столешницу: – Астрид, я не хочу торопить… события. Артему нужно немного привыкнуть… к нашему городу. – Да брось. Уж лучше мы ему расскажем, чем он встретится с ними сам. Знаешь, я бы не отказалась, если бы когда мы попали сюда, кто-нибудь предупредил меня о творящейся в Кромлинске хреноте прежде, чем я увижу эту хреноту собственными глазами. Есть вещи, от которых все равно не убережешь. И лучше сообщить о них заранее. – Да, но… – Руби опустила голову, посмотрела на свои ноги в коричнево-белых полосатых носках. – Ладно, я все поняла, – голос Астрид на этот раз прозвучал сухо, твердо. – Тогда я сама ему расскажу. И она рассказала. И, конечно, Аарон, как и многие, не сразу поверил ей. И Астрид, как и всегда, не особенно церемонилась с ним и в тот же вечер отвела его «на прогулку», как она это назвала, в старый заброшенный квартал, где Аарон воочию убедился в правдивости ее слов. Аарон тогда испугался довольно сильно, пережил, можно сказать, огромнейший стресс, хоть и был предупрежден заранее. А Астрид, почувствовав его слабость, начала дразнить его Мусорным мешком. Хотя, возможно… она почувствовала и кое-что еще. Возможно, она почувствовала, что он начинает влюбляться в Руби и разозлилась на него за это. – Аарон… я хотела попросить тебя кое о чем, – Беатрис уже повернулась на бок, положив под щеку ладошку, и смотрела на него внимательно и как будто немного смущенно. – Да, конечно. Хочешь новую игрушку для коллекции? Я помню, что обещал тебе жирафа, но совсем закрутился в последнее время… – Нет, не игрушку, – перебила Беатрис. – Я хочу… мы тут с Майей подумали… Майя предложила… и я согласилась… мы подумали… что это будет хорошо… ну, в общем… Аарон нахмурился – его удивило, что Беатрис, у которой прекрасно подвешен язык, вдруг начала запинаться после каждого слова. – В общем… мы подумали… может, ты пригласишь Тайлер к нам? В гости, – выпалила Беатрис и резко умолкла, глядя на Аарона и ожидая его реакции. Аарон, пораженный и озадаченный, тоже уставился на Беатрис, гадая, правильно ли он вообще ее понял. Но что здесь можно не понять? Беатрис и правда предлагает ему позвать в гости Тайлер. Сама предлагает. Аарон решил, что вопросы из серии «Эй, ты случайно не заболела?», могут спровоцировать и оттолкнуть девочку, поэтому только уточнил: – Ты имеешь в виду… чтобы мы посидели все вместе? – Да-да, – она кивнула. – Майя посоветовала мне узнать Тайлер получше, попробовать пообщаться с ней. И я подумала, что она права… И мы могли бы приготовить что-нибудь вкусненькое и попить чаю. Что… скажешь? «А эта Майя молодец», – подумал Аарон и ответил с улыбкой: – Это было бы здорово. Тайлер очень обрадуется. Я скажу ей завтра. – Отлично, – Беатрис тоже улыбнулась с облегчением и подползла к нему поближе, чтобы обнять. – Только скажи ей, чтобы не приносила мне никаких подарков… Ладно? – Ладно, – Аарон погладил девочку по спине под одеялом, и она затихла, замерла от его прикосновения. «Надо будет при случае поблагодарить Майю, – подумал Аарон. – Просто удивительно, что она смогла повлиять на Беатрис. Я был уверен, что это… безнадежно». Они с Тайлер встречались уже около года, и начали встречаться почти сразу, как девушка попала в Кромлинск. Она была на десять лет моложе его и Руби, ей было двадцать шесть. И, возможно, единственная из всех них, она попала в Кромлинск по счастливой случайности. И это перемещение спасло ей жизнь. Тайлер уже два года преследовал ее бывший парень, Виктор. Когда они встречались, он жестоко обращался с ней и однажды изнасиловал, после чего Тайлер ушла от него. «Он говорил, что это не было насилием, ведь мы же встречаемся. Говорил, что это всего лишь секс, и что я просто спятила, если считаю его подонком и насильником. И хуже всего… что некоторое время я даже верила в эту чушь». Эти воспоминания с новой силой накатили на Аарона, когда Майя в слезах призналась ему, что Астрид сделала с ней. Ему хотелось придушить Астрид, как он всегда мечтал придушить бывшего Тайлер, но не мог. После расставания со своим парнем Тайлер осталась совсем одна, без поддержки матери, которая была на стороне Виктора, потому что Тайлер стеснялась признаться ей в случившемся, а Виктор всегда умел произвести хорошее впечатление и очаровать. И он никак не хотел оставлять ее в покое, вынуждая девушку жить в состоянии нескончаемого ужаса, в ожидании его внезапного появления. Он каждый раз умудрялся находить ее, сколько бы она ни меняла съемных квартир, адресов электронной почты и сим-карт, он всегда был словно на один шаг впереди, словно мог предугадать ее действия еще до того, как она сама решит, что делать дальше. «Этот кошмар продолжался около двух лет. Я не могла нормально работать, потому что мне постоянно приходилось искать новую работу и квартиру, и, соответственно, денег никогда не было. Помню, как я целый месяц питалась одной вареной свеклой и капустой, похудела до сорока одного килограмма и попала в больницу. А он пришел ко мне в палату, с огромным букетом цветов, и все лежащие со мной женщины хихикали, улыбались и подтрунивали надо мной, мол, смотри, какой видный парень за тобой ухаживает. А мне тогда хотелось умереть. Хотелось никогда не выходить из этой больницы. Возможно, я и правда умерла бы… Если бы не Кромлинск. В тот вечер я возвращалась домой с очередной новой работы. Я работала посменно, и был уже одиннадцатый час вечера. Мне оставалось пройти пару дворов до своего дома, когда я услышала за спиной его шаги. Мне даже оглядываться не требовалось, чтобы узнать, что это Виктор. Его шаги… Он всегда ходил, четко чеканя шаг, громко постукивая каблуками ботинок, которые, словно молотки, вбивались в асфальт. И я сразу побежала, пытаясь одновременно нащупать в кармане куртки ключи от подъезда, чтобы спрятаться там. Но связка выскользнула из потной ладони, упала на землю. Мне некогда было останавливаться и подбирать ее, поэтому я просто… продолжала бежать. Уже не к своему подъезду, а просто так, куда глаза глядят. Я бежала и плакала, я слышала его шаги за своей спиной, и они еще долго отдавались у меня в ушах, пока я не поняла, что слышу только эхо. А самих шагов уже как будто нет. Я остановилась и огляделась. Я больше не слышала Виктора. Вокруг была изумительная, волшебная тишина. Так я оказалась в Кромлинске. Этот город спас мне жизнь. И я счастлива, что попала сюда, потому что здесь… он никогда до меня не доберется». Однако Аарон все же предпочитал перестраховываться и тщательно проверял каждого новенького, стремясь добраться до него первым. Вдруг однажды кости лягут так, что среди них окажется этот самый Виктор? Конечно, вероятность этого была примерно один к миллиону, но Аарон все равно хотел быть начеку. «Завтра же схожу к ней и приглашу к нам, – улыбнувшись этой мысли, Аарон крепче прижал к себе уже заснувшую Беатрис. – Тайлер всегда мечтала подружиться с Беатрис и очень страдала из-за их непонимания. Возможно… возможно, у нас и правда появится шанс начать все заново?». И никакая Астрид, черт ее возьми, больше не посмеет упрекнуть его в том, что он использует Тайлер или относится к ней несерьезно.* * *
На следующее утро Майя ушла от Астрид, не прощаясь, потому что дверь ее комнаты была закрыта, и девушка почувствовала себя довольно глупо (в очередной раз), когда представила, что постучится в эту дверь и скажет: «Ну ладно, пока» или что-то подобное. Да и вообще она была не уверена в том, что им с Астрид нужно прощаться, если учесть, что Майя приходила сюда, чтобы убить ее. И девушке хотелось поскорее скрыться от нелепости происходящего, забыть Астрид и их странный разговор, и ее рассказ об их с Руби прошлом, забыть хотя бы до завтрашнего дня. А после экзамена – так и вообще выбросить Астрид из головы и начать жить нормальной жизнью в своей новой квартире, помогать Аарону и Беатрис и искать свое место в Кромлинске. «И Руби тебе тоже желательно из головы выбросить, – сказала она себе по дороге домой. – Не повторяй одну и ту же ошибку дважды. Хватит с тебя Марины. Впрочем, Марина и то больше интересовалась тобой. Ее, по крайней мере, на всех хватало». Однако в тот день ей не удалось выбросить Руби из головы, потому что, уже приближаясь к своему дому и готовясь пройти напрямик через двор, Майя вдруг увидела яркое, кровавое пятно на фоне окружающей белизны и серости. Копна волос Руби мелькнула где-то по левую сторону от ее плеча – Руби шла по противоположной стороне улицы и… махала ей рукой. Майя остановилась, понятия не имея, что делать, а Руби, перейдя дорогу, поравнялась с ней. Яркие волосы, темные губы и бледное лицо, на котором холод не оставил и слабого следа румянца. Черное пальто и серый шарф. И букет свежей мяты в руках, обмотанный рваным листом крафтовой бумаги. Руби возвращалась из оранжереи. – Привет, – выдохнула она, и уголки ее губ чуть дернулись, словно Руби хотела улыбнуться, но передумала. Или не решилась. – Привет, – ответила Майя чуть хрипло. Ее голос после вчерашних воплей на Астрид еще не вернулся на место. – Послушай… – Руби заговорила поспешно, опустила букет с мятой и снова тут же подняла его на уровень груди. – Насчет вчерашнего… Я хотела сказать, что ты была права. Мне давно следовало… обсудить с Греттой происходящее в городе, но я оттягивала этот момент до последнего. И вчера мы с ней поговорили, и я рассказала ей про лярв. Конечно… я не уверена, что она до конца поверила мне и не посчитала чокнутой… – Руби тихонько и смущенно усмехнулась. – Но, в любом случае, я сделала все, что могла. А Гретта сама столкнется с лярвами довольно скоро, так что… Прости, Майя. – Да ладно, все в порядке, – пробормотала Майя. – Мне тоже не следовало так орать на тебя, я просто… не знаю. – Я понимаю, – голос Руби смягчился, в нем снова зазвучали те самые ободряющие интонации, которые так нравились Майе, которые всегда внушали ей ощущение спокойствия и безопасности. – Это моя вина. В последнее время мы совсем редко общались… Я закрутилась со своими ученицами, потом появилась Гретта, и мне хотелось помочь ей адаптироваться, в общем… Как насчет встретиться и сходить куда-нибудь? Или посидеть у меня. Например, завтра? – Черт… – выругалась Майя. – Завтра никак. Астрид заставила меня сдавать экзамен, мы уже договорились… И произнеся это, Майя не поверила, что говорит нечто подобное вслух. Отказывается от свидания с Руби ради того, чтобы пострелять по чертовым лярвам в компании чертовой Астрид, будь она неладна! «Я вообще в своем уме?!». – О… вот как, – Руби, казалось, искренне удивилась. – Но я думала, что Астрид разрешит тебе обойтись без экзамена? Если хочешь, я поговорю с ней. – Нет-нет, не надо! – горячо запротестовала Майя, ужаснувшись при мысли о том, что Астрид может поведать Руби во время этого их разговора. Какие секреты может выдать. – Я просто… уже дала слово, что приду. Астрид и так меня не уважает, не хочется еще больше обострять наши отношения. Лучше я сдам экзамен, как все, и… мы просто забудем об этом. – Ну, что ж, дело твое, – Руби улыбнулась. – Но все равно, когда разберешься с экзаменами, приходи ко мне в любое время. Я всегда буду рада тебе, Майя. – Ладно… хорошо, – воздух с шумом вышел из легких, сердце болезненно дернулось, и Майя отчетливо услышала в голове голос Астрид. … Аарон тоже… никак не освободится от своего к ней чувства. Иногда мне кажется, что от него невозможно освободиться… – Ну ладно, мне пора, а то мята совсем замерзнет, – Руби улыбнулась, тряхнула волосами и махнула Майе рукой. От букета мяты поднялся аромат свежести, аромат холода. Каблуки Руби застучали по тонкому слою утреннего льда. Ее шаги всегда были такими уверенными и в то же время плавными. И Майя смотрела ей вслед и слышала только шепот, тихий шепот Астрид. …даже если ты ненавидишь ее всей душой и всем телом, где-то в левом подреберье, в глубине правого предсердия бьется крошечная частичка любви к ней…* * *
Он помнил, как поймал ее, как она буквально врезалась в него на бегу, а он обхватил ее, обнял и попытался успокоить. А Беатрис предложила ей своего деревянного лунного кролика. У Беатрис был такой период, когда она всем новеньким предлагала свои деревянные игрушки в качестве сувенира и искренне не понимала, почему новенькие при этом ее пугаются и не хотят успокаиваться. Тайлер тоже не успокоилась. Нет, она не кричала и не вырывалась, только пыталась отпихнуть от себя Аарона, и ее большие глаза за стеклами круглых очков светились ужасом, отчаянием, неверием. Аарон уже столько раз видел это выражение лица, что почти перестал на него реагировать, но в случае с Тайлер что-то болезненно, точно нарыв, дернулось у него внутри, и Аарон сразу понял, что с этой девушкой что-то не так. Что она чем-то отличается от других. – Это место… – прошептала она, когда Аарону удалось убедить ее, что он неопасен. – Я не могу выйти отсюда. Я вижу странные вещи. Это не мой город. Где я нахожусь? Тайлер была одной из немногих, кто сориентировался в окружающей обстановке довольно быстро и довольно быстро осознал всю необычность ситуации. А вот довериться Аарону она смогла далеко не сразу, и в первое время практически ничего не рассказывала о себе. Она поселилась через два дома от Аарона, и этот дом был полностью пустым. И даже узнав о лярвах, Тайлер настояла на том, чтобы жить одной, не считая того времени, что она жила у Астрид, проходя обучение. Аарон постоял с минуту возле двери, прежде чем постучать, размышляя о том, как преподнести Тайлер необычное предложение Беатрис. Он уже предвидел ее реакцию. Скорее всего, Тайлер скажет что-нибудь вроде: «О, Господи, неужели ты шантажом заставил Беатрис пригласить меня? Если это правда, то я подам на тебя жалобу за жестокое обращение с детьми». И Аарон, красный, словно только что сорванный помидор, будет смущаться и объяснять ей, как все случилось на самом деле. – Не заперто! – крикнула Тайлер из-за двери. – Заходи! Тайлер была одной из немногих, кто закрывал двери своей квартиры, хотя по технике безопасности это было запрещено, и сам Аарон, и Астрид тоже неоднократно говорили ей об этом. Замки в квартирах были старыми и хлипкими, и в случае пожара или обрушения здания, закрытая дверь могла стать причиной чьей-нибудь гибели. Аарон сбросил ботинки, ступив ногами в тонких носках на холодный паркет, и одновременно начал развязывать шарф на шее. Беатрис часто обматывала его шарфом так, словно намеревалась задушить. Тайлер не выходила его встретить, а значит, она была чем-то занята, чем-то, что требовало ее пристального внимания. И это могла быть только одна вещь – проявка фотопленки. Уже несколько лет, еще до перемещения в Кромлинск Тайлер увлекалась пленочной фотографией, но в ее прежней жизни это было не таким сложным делом, как в Кромлинске, ибо здесь ей пришлось научиться проявлять пленку и печатать фотографии самостоятельно. Благо, нашлось все подходящее оборудование, и Тайлер смогла продолжать свое хобби. Аарон прошел по коридору к ванной комнате и остановился перед закрытой дверью. – Ты там? – спросил он. – Да! Подожди минутку. Только не заходи! Можешь пока чаю налить… на кухне… Аарон и так знал, что заходить в ванную в момент проявки фотопленки нельзя, чтобы не засветить ее. Поэтому он прошел на кухню, чтобы подождать Тайлер там. На столе, в самом центре, стоял круглый пирог, украшенный сверху консервированными сливами. Рядом были пачка сигарет, пепельница и чашки с блюдцами. Аарон решил не наливать чай, пока не вернется Тайлер. – Привет, – ее теплый, низкий, обволакивающий голос прозвучал за его плечом – Тайлер подошла незаметно, неслышно, но Аарон, привыкший к этому, уже не испугался. Он часто шутил, что она двигается как привидение. Ее руки обвились вокруг его талии, и девушка чмокнула его в плечо. Он знал, что для этого ей пришлось встать на цыпочки из-за их слишком большой разницы в росте. – Привет, – ответил он с улыбкой, поймал ее прохладные ладони своими и чуть сжал их. – Я пирог испекла, – сообщила Тайлер. – Должен быть вкусным, потому что рецепт мне дала Астрид. Хотя за свои кулинарные способности я не ручаюсь. – Попробуем, – Аарон разомкнул ее ладони и развернулся, чтобы обнять и поцеловать свою девушку. Он сразу ощутил исходящий от нее аромат апельсинов, терпкий и в то же время свежий и сладкий. Аромат, по которому он всегда так скучал в Кромлинске, ведь апельсины у них, понятное дело, не росли. Но Тайлер всегда пользовалась цитрусовыми духами и мазала запястья и шею апельсиновым эфирным маслом, и этот запах буквально сводил Аарона с ума. Поначалу эти чувства даже пугали его, ибо в тот вечер, когда они с Тайлер впервые поцеловались, и Аарон наклонился к ее шее, он подумал: «Господи, я хочу съесть эту девушку». Тропический запах всегда был с ней. И даже когда Тайлер выходила из душа, свежая и чисто вымытая, ее кожа все еще источала едва уловимое апельсиновое эхо. Сегодня на Тайлер была надета клетчатая светло-серая рубашка, которую она заправила в джинсовые шорты. Ее темные, чуть вьющиеся волосы, подстриженные в форме каре, слегка растрепались, и Аарон, не удержавшись, заправил одну прядь ей за ухо. Тайлер улыбнулась. Ее глаза за стеклами больших круглых очков блеснули в ожидании поцелуя. И ей не пришлось долго ждать. Они не виделись целую неделю, пропустив прошлое свидание, и Аарон понял, что ужасно соскучился по ней и крепко прижал девушку к себе. Она была такой маленькой, что он мог с легкостью сгрести ее в охапку и поднять на руки, не чувствуя веса, но Аарон никогда не позволял себе ничего подобного. Потому что стеснялся. И потому, что боялся испугать ее своей медвежьей «грацией», своими слишком тесными душащими объятиями. Тайлер, после того, что с ней произошло, была очень чувствительна к подобным вещам, и Аарон знал, что ей стоило определенных усилий научиться не бояться такого огромного и сильного мужчину, как он. Научиться доверять ему. Когда они оторвались друг от друга, Тайлер со смущенной улыбкой почесала нос и поправила сползшие на этот самый нос очки. Аарон улыбнулся ей в ответ, умиленный этим ее таким забавным непосредственным жестом, и спросил: – Ну что, время попробовать пирог? – Ага, пойдем! – она выпорхнула из объятий Аарона, обдав его волной цитрусового аромата, и подошла к столу, взяла пачку сигарет и кинула ее на подоконник, чтобы не мешалась. Туда же она отправила и пепельницу. За чаем они немного поболтали о том, чем занимались в прошедшую неделю, хотя болтала в основном Тайлер, ибо Аарон никогда не отличался многословностью и не умел рассказывать о себе. Когда с первым куском пирога было покончено, и Аарон попросил еще один, Тайлер поинтересовалась, как дела у Беатрис, и Аарон решил, что подходящий момент настал. Он передал Тайлер предложение о совместном ужине, почти готовый к тому, что она начнет шутливо обвинять его в шантаже и жестоком обращении с бедным ребенком. Но Тайлер лишь смотрела на него с задумчивой улыбкой, подперев щеку ладонью и поглаживая указательным пальцем круглый бок чайной чашки. – Да… – выдохнула она наконец. – Честно говоря, я не ожидала ничего подобного. В своем стремлении сблизиться с Беатрис я практически сдалась. Но ты говоришь… это была идея Майи? – Ага, – подтвердил Аарон с набитым ртом. Пирог был слишком вкусным, и он не мог остановиться и перестать отправлять в рот новые кусочки. – Хм, – Тайлер чуть прищурилась, все еще улыбаясь. – А эта Майя молодец, да? Мне теперь еще больше хочется познакомиться с ней. – Да, Майя очень хорошая девочка, – подтвердил Аарон, запивая пирог чаем. – Очень добрая. Беатрис с ней сдружилась сразу, с первых дней. А ты знаешь, она далеко не ко всем проявляет такую благосклонность. – Да уж, мне ли не знать… – грусть слегка оттенила ее красивое лицо, и Аарон в очередной раз мысленно проклял себя за неумение обдумывать свои слова прежде, чем произносить их. «Вот вечно со мной так… Как ляпну, так ляпну. Неудивительно, что жена мне изменила, а Руби – бросила». – Прости, я… не хотел, – выдавил он. – Да все в порядке, – грусть исчезла, и Тайлер тут же стала самой собой. И Аарон невольно задался вопросом, как часто Тайлер скрывает от него свои истинные эмоции, маскирует их беззаботной улыбкой. Горькие слова Астрид снова зазвучали у него в ушах ядовитой музыкой: Ты и правда думаешь, что Тайлер устраивает такое положение вещей? Секс без обязательств по вторникам и пятницам, думаешь, о таком она мечтала? На протяжении всего того времени, что они с Тайлер встречались, она неоднократно давала ему понять, что их отношения ее вполне устраивают. Говорила, что не готова к чему-то более серьезному, что еще не оправилась после перенесенной травмы. Но… так ли это на самом деле? Возможно ли, что на самом деле Тайлер всего лишь подстраивалась под него, видя, что он сам не может предложить ей ничего большего? Видя, что он сам еще не отошел после расставания с Руби, и видя, какое место в его сердце занимает Беатрис? Тайлер всегда была очень внимательной, умной и проницательной девушкой. Вполне возможно, что Астрид права, и Тайлер просто не хотела напрягать его, связывать его, становиться его дополнительной проблемой. Ему хотелось бы спросить ее об этом напрямую, последовать совету Астрид и «разобраться со своей женщиной», но он не представлял, как подступиться к этому разговору, и боялся, что не сможет достаточно ясно выразить свои мысли. И тут же ощутил отвращение к себе, представив, с каким презрением отнеслась бы к его поведению Астрид. «Да черт с ней! – подумал он почти в отчаянии. – Какая мне разница, что обо мне подумает эта женщина? Уж кто-кто, а она точно не имеет права меня судить». – Значит, в пятницу, да? – Тайлер облизала ложечку, которой ела сливовую верхушку пирога. – То есть… через два дня? – Да, – подтвердил Аарон. – Отлично, значит, договорились. Я приду. Возможно, это и правда хорошая идея! Вот только… наверное, лучше мне обойтись без подарков? Беатрис не нравятся вещи, которые я приношу ей. – Ну… – Аарон дико смутился, но решил быть честным до конца: – Ты просто немного промахиваешься с возрастом. Беатрис уже не интересуется всеми теми игрушками, которые ты ей приносила. – Черт, – забавно краснея, Тайлер потерла лоб. – Я совсем ничего не смыслю в детях. У меня даже племянников никогда не было. Я помню только, что в ее возрасте еще играла в куклы, и думала, что Беатрис тоже играет. – Нет, куклы у нее давно отошли. И она не любит магазинных Барби, Синди и прочих. Одно время она шила себе кукол сама, делала им разноцветные волосы из ниток, пуговичные глаза и все такое… И играла с ними, а потом, в какой-то момент перестала играть, и, сшив очередную куклу, просто ставила ее на полку, для коллекции. Беатрис любит коллекционировать вещи. Деревянные игрушки, кукол, красивые ткани, швейные принадлежности. Ты бы видела, сколько у нее ящичков со всевозможными нитками! И все они разложены по цветам, – Аарон невольно улыбнулся, и Тайлер улыбнулась тоже. – Ты всегда с такой любовью рассказываешь о ней! Это очень мило, ты знаешь? Аарон снова смутился и умолк, уставившись в свою пустую чашку и чувствуя, что опять краснеет. К счастью, борода надежно скрывала его истинный оттенок кожи. Да, Аарон частенько стеснялся своих чувств к Беатрис и боялся, что другие воспримут их неправильно. Но Тайлер воспринимала все как надо, и за это он любил ее. И надеялся, что однажды его лучшая подруга и его любимая девушка смогут поладить и полюбить друг друга тоже. И что Астрид окажется неправа. Когда уже под вечер они лежали в окутанной сумерками постели Тайлер и отдыхали от того, что Тайлер называла «повеселиться», Аарон, поглаживая голое плечо девушки, все-таки набрался мужества заговорить о том, о чем должен был: – Тайлер… ты очень дорога мне. Я… люблю тебя. – И я тебя люблю, милый, – отозвалась она весело, но уже немного сонно. – Тайлер… прости меня. – За что? – веселье в ее голосе немного потускнело, сменяясь тревогой. – За то, что я пока не могу дать тебе что-то большее… – выдавил Аарон. – О чем это ты, странный дядя? – Тайлер приподнялась на локтях и посмотрела на него в полумраке. Она часто называла его «странный дядя» из-за их десятилетней разницы в возрасте и из-за того, что порой Аарона было непросто понять, и каждую фразу из него приходилось тянуть клещами. Аарон решил сказать все, как есть, чтобы сразу прояснить ситуацию. – Я говорил с Астрид не так давно… И она дала понять, что… ну что я… в общем, что я дурно поступаю с тобой. Раньше я не особо задумывался об этом, но ведь… скорее всего, она права. И ты заслуживаешь большего, чем встречи два раза в неделю и… Аарон смущенно умолк, не зная, как обозначить их отношения, завязанные на сексе, но Тайлер заговорила вместо него: – Аарон, не грузись. И не принимай так близко к сердцу слова Астрид. Просто я нравлюсь ей, поэтому она стремится защитить меня… Ну, не в том смысле нравлюсь, конечно. Просто… – она тоже замолчала на мгновение, разглядывая узор на простыни. – Мы с ней неплохо поладили, почти подружились, можно сказать. Астрид действительно очень хорошо ко мне относится. Возможно, потому, что у нас с ней есть нечто общее… в прошлом. Ну, ты понимаешь. – Да, – он кивнул. – Но… как бы там ни было… Астрид просто стремится защитить меня и не до конца тебе доверяет. Поэтому постарайся не обращать внимания на ее слова. Мне достаточно того, что у нас сейчас есть с тобой. Мне хорошо с тобой. И мне нравится скорость развития наших отношений. Мне нравится, что мы ходим друг к другу в гости и проводим время вместе. Нравится пить с тобой чай и печь для тебя пироги, хоть у меня и не очень хорошо получается. Нравится болтать с тобой всю ночь. Хоть ты и не очень разговорчив, и болтаю в основном я… Аарон тихонько усмехнулся, протянул руку и погладил Тайлер по щеке и волосам, не удержавшись от хлынувшего в самое сердце потока нежности. – Я просто… люблю быть рядом с тобой, – продолжала Тайлер с улыбкой. – И мне не нужно чего-то другого… Во всяком случае сейчас мне нравится все, как есть. – Хорошо, – Аарон вздохнул с нескрываемым облегчением. Он был рад, что все-таки затеял этот разговор и прояснил их отношения. – Вот и хорошо, что хорошо, – она снова легла, прильнув к его плечу. – И не думай больше об этом, ладно? Ты ничего плохого не делаешь. И это очень мило, что ты так заботишься о моих чувствах. Но я не из тех девочек, что с детства мечтали о пышной свадьбе, белом платье, красивом женихе и троих детишках, понимаешь? – Да, наверное. – Так что, даже если вдруг мы с Беатрис однажды поладим, не думай, что я сразу перееду к тебе! Вдруг ты заставишь меня целыми днями варить борщи? К такому меня жизнь не готовила. Он снова усмехнулся, снова подумал о том, как сильно любит ее, и ответил: – А борщ я, кстати, умею варить сам.