Кромлинск

– Не любишь людей? – Людей? Людей я люблю. Я не люблю их присутствие. Они какие-то неестественные что ли. (Виталий Гринберг. Счастливое нечто)

8 мая Они нервничали. Все трое. Но больше всех, как ни странно, Марина. Майя заметила, что ее бывшая девушка уже третий раз за утро засовывает руку в огромный карман своей юбки и перебирает внутри колоду Таро. Прощупывает одну карту за другой, ненадолго закрывает глаза, словно получает какие-то телепатические сигналы от своих Верховных Жриц, Папессы и Рыцаря Кубков. Сама Майя тоже волновалась, но в глубине души она уже подготовилась к неизбежному. За эти два месяца, прошедшие с ее возвращения, она успела подготовить себя к любому варианту развития событий. В том числе и к мысли, что в Кромлинск она сможет вернуться только через четыре года. И что ей придется не умереть, если этот вариант окажется единственным. Ей придется жить, ходить каждый день на работу, возможно, она даже поступит куда-нибудь учиться, но быть тряпкой, безвольной и беспомощной, она себе больше не позволит. – Да что ты так дергаешься-то? – не выдержала Вика, когда Марина с отсутствующим видом и смертной бледностью на лице в очередной раз запустила ладонь в недра своего волшебного кармана. – Да не нервничаю я! – заорала Марина ей в самое ухо и заодно чуть не оглушила стоящую рядом Майю. – Нервничаешь! – заорала в ответ Вика. – Ты сама захотела поехать с нами, а теперь вот-вот хлопнешься в обморок! Он всего лишь мальчишка! Даже младше Майи! – Вот спасибо, – буркнула Майя, закатывая глаза. – Но ведь он экстрасенс! – сдалась, наконец, Марина, выдавая причину своего волнения. – Я впервые в жизни встречусь с настоящим экстрасенсом! Впервые увижу человека с реальными способностями, который может что-то видеть и… чувствовать. А не как я… раскладывать карты. – Так вот оно что! – усмехнулась Вика. – Ученик встречается с Мастером! – А может, мы уже пойдем? – не выдержала Майя, которая начинала нервничать тем больше, чем дольше они стояли перед подъездом дома, где жил Сережа Макаров, молодой экстрасенс, у которого консультировалась мама Беатрис. Парню было всего девятнадцать лет, и он был сиротой. Жил совершенно один в квартире, доставшейся ему после смерти бабушки, которая вырастила его и воспитала вместо родителей-алкоголиков. Сережа был очень замкнутым, и, как сказала Виктория, по телефону его голос звучал испуганно, как будто «он боялся, что я его арестую и посажу в карцер». В итоге Вике с большим трудом удалось уговорить юношу на встречу, и несколько дней они просто созванивались и переписывались во «В контакте», пока Сережа не согласился дать им свой адрес. А Вике пришлось взамен дать ему свою страничку, а также страничку Майи и Марины, чтобы Сережа немного пообщался в социальной сети и с ними. Там же, по переписке Майя вкратце рассказала Сереже о том, что произошло с ней, и попросила помощи. В ответ на что парень попросил у нее хотя бы одну фотографию Кромлинска, и Майя послала ему три. Следующим сообщением, которое она получила, был адрес: ул. Нефтянников, д. 44, к. 1, кв. 18. От последней цифры у Майи в очередной раз застучало сердце. Еще один номер, причем номер квартиры, который преследует ее по жизни. Квартира Марины, квартира Руби, а теперь вот еще юный экстрасенс Сережа. Что бы это значило? Вполне возможно, что ничего. И иногда она слишком много значения придает дурацким совпадениям, позволяя им вершить собственную судьбу, вместо того, чтобы браться за это дело самой. – Вчера вечером я сделала расклад на нашу встречу… – пробормотала Марина, как будто извиняясь. – Не-е-е-е-ет! – взвыла Вика. – Давай без этого, а? Я знать ничего не хочу о будущем, ок? Мне интереснее самой его дождаться! – Карты предсказали тебе что-то плохое? – тихо спросила Майя, которая после событий последнего года начала относиться к гаданиям Марины с большей серьезностью. – Я… не знаю. Мои карты еще никогда не говорили настолько туманно. Намеками. Обычно мы хорошо понимаем друг друга, и мои прогнозы всегда прямолинейны, и дают ответ на конкретный вопрос. Но теперь… Что-то не так. Я не знаю, не могу объяснить, но это напугало меня. Как будто мои собственные карты что-то скрывают от меня, ведут двойную игру. – Все это очень трогательно и, безусловно, очень важно, но давай ты потом выяснишь отношения со своими картами? – Вика посмотрела на наручные часы. – Мы опаздываем уже почти на двадцать минут! Вы как хотите, а я звоню в домофон. Она двинулась к двери второго подъезда пятиэтажного дома из белого кирпича, и Марине с Майей осталось только последовать за ней. – Я не знаю… – шептала Марина, перебирая карты в кармане. – Возможно, я просто нервничаю перед встречей, и карты отражают мое состояние… поэтому как толкователь я сейчас слаба. – Карты сказали тебе что-нибудь про него? Про Сережу? – спросила Майя. – Да… – Марина нахмурилась. – Они сказали… что он находится во власти сил, которыми не может управлять. И это приносит ему несчастье. – Ну что ж, вполне вероятно, что так оно и есть, – вздохнула Майя, а Вика в этот момент как раз дозвонилась до квартиры «восемнадцать», и Сережа открыл им дверь, не произнеся ни звука и даже не поздоровавшись. Словно он знал, что это они. Возможно, просто увидел их из окна, ведь они довольно долго торчали и мялись во дворе. А возможно… Они поднялись на второй этаж, и одна из дверей уже была приоткрыта, но из-за нее, опять же, не доносилось ни звука, что немного насторожило и напугало даже Викторию. – Я первая, – шикнула она, быстро глянув на девушек. И тут же ее голос изменился на приторно-сладко-дружелюбный, когда Вика приоткрыла дверь: – Хей? Это мы, к тебе можно? – Да. Проходите, – наконец ответил испуганный голос откуда-то из глубины квартиры. Пожав плечами, Вика вошла в маленький коридорчик, а следом за ней протиснулись Марина и Майя. Сережа не выходил, чтобы встретить их, и Вика снова позвала его: – Ну же, выходи. Мы всего лишь три девчонки, и ничего тебе не сделаем. – Да… я знаю, – глухо отозвался парень, и теперь по дальности его голоса стало понятно, что он находится в соседней комнате. – Я вам… верю, – его голос прозвучал уже ближе, и, наконец, в дверном проеме первой по коридору комнаты показалось его лицо. Худое и бледное, с довольно заметными и четко очерченными тенями под глазами, без которых парня даже можно было бы назвать красивым. Его черты лица были очень правильными и тонкими, и Майя почему-то подумала, что он пользовался бы большим успехом в какой-нибудь тусовке готов или неформалов. Еще больше дополняли образ угольно-черные волосы почти до плеч, густые и красивые, но подстриженные как будто неровно, словно парень стриг себя сам и пытался сделать что-то вроде «лесенки», но получились в прямом смысле ступеньки. На нем был надет вязаный серый свитер, несмотря на теплую, почти летнюю погоду на улице, и темно-синие джинсы с дыркой на коленке. – Привет, – поздоровалась Вика тем же дружелюбным тоном. – Я Вика, со мной ты говорил по телефону. А это Майя и Марина. – Да, я… узнал вас, – он кивнул чуть смущенно. – Привет! – хором поздоровались Марина и Майя, одновременно разуваясь. – Проходите, – Сережа неопределенно махнул головой и снова скрылся в комнате, словно боялся находиться в другом помещении слишком долго. В комнате было довольно сумрачно, по большей части из-за растущих под окнами деревьев, но Сережа, впрочем, и не пытался сделать ее светлее, наоборот, он задернул одну половину окна шторой. Сами оконные рамы тоже были плотно закрыты, не оставляя и щели для свежего теплого воздуха, поэтому в комнате было действительно прохладно и вместе с тем душно. Майя отчетливо уловила запах каких-то благовоний, которые частенько раскуривала и Марина, когда гадала на Таро. Мебель в комнате была довольно старой и, судя по всему, досталась парню от бабушки вместе с квартирой. Старый буфет, где под стеклом стояли многочисленные сервизы и бокалы, из которых никогда никто не пьет, мгновенно унесли Майю на десять лет назад, в деревню к дедушке, в их старый дом, где она так любила проводить каждое лето. Рядом с буфетом стояла этажерка с книгами и журналами. Ее полки немного прогнулись от старости и под весом десятилетиями стоящих книг. В углу комнаты разместился относительно новый диван из двухтысячных, неровно укрытый темно-вишневым пледом. А рядом с диваном стоял компьютерный стол, тоже из двухтысячных, и Майя подумала, что когда-то у нее был похожий. Ей купили его, когда она пошла в первый класс. Обычный офисный стол, лишенный какой бы то ни было эстетики. На нем стоял ноутбук с закрытой крышкой и чашка. На полу под столом беспорядочной кучей были разбросаны провода, соединяющие ноутбук с розеткой и роутером, который нервно мигал зелеными огоньками, словно посылая сигналы Морзе. – Мы присядем? – спросила Вика, кивая на диван. – Да… конечно, – сам Сережа сел в кресло возле компьютерного стола, положил руки на тощие колени и сцепил пальцы в плотный замок. – Может, расскажешь нам немного о себе, чтобы мы могли поближе познакомиться? – Вика снова заговорила первой, когда они втроем уселись на диван. – Например, о своем даре, что он из себя представляет? Потому что я в таких вещах совсем не разбираюсь, как ты уже знаешь, я работаю в полиции. Это Майя у нас путешествует в параллельные измерения, а Марина гадает на Таро, а вот я совсем дуб дубом во всех этих паранормальных штуках. И буду очень признательна, если ты меня просветишь. – Ну… я… – юноша опустил голову, явно избегая прямого взгляда в глаза кому-либо из девушек. Лишь один раз он украдкой глянул на Майю, но тут же снова отвел взгляд. – Это началось, когда мне исполнилось двенадцать. Бабушка говорила, что из-за психологической травмы. – Какой травмы, милый? – Вика чуть наклонилась к нему. – Это… было, когда меня отец напугал. Моих… родителей лишили родительских прав. И я переехал к бабушке. Ночевал первую ночь… в той, в другой еще комнате. А бабушка здесь была. И отец… был пьяный. Он залез ко мне в окно ночью, когда я спал. И пытался украсть меня. Вытащить через окно. Я упал, сломал ключицу и вывихнул лодыжку. А еще у меня был шок. И после этого, в больнице… когда я лежал с ключицей… я начал видеть другие места. Места, которых раньше не было, – Сережа говорил очень тихо, так что им всем приходилось напрягать слух, и немного отрывисто, словно ему было тяжело подбирать слова и произносить их. Майя подумала, что, скорее всего, парень просто редко общается с кем бы то ни было вживую. Умственно отсталым он точно не был. – Так… – кивнула Вика. – И что ты имеешь в виду под «другими местами»? Это какие-то другие измерения, параллельные реальности? – Угу, – он шмыгнул носом и повторил: – Другие места. Они появлялись… там, где раньше было что-то другое. А потом снова исчезали. – То есть… Это были какие-то порталы, и ты попадал в другие реальности или что? – нахмурилась Вика. – М-м-м… не совсем, – он тряхнул головой, и волосы упали вперед, затеняя бледное лицо. Повторил упрямо: – Это были места. – Ограниченные определенным расстоянием? – подсказала Марина с дальнего конца дивана. – Как если бы эта комната стала вдруг другой комнатой или больничной палатой или вообще киоском с какой-нибудь шаурмой? – Да! – монотонный голос Сережи сразу прозвучал куда живее, и парень явно обрадовался, что его наконец-то поняли. – Это были… просто другие места. Они появлялись, а потом исчезали. Первый раз я увидел такое место в туалете больницы, когда пошел… туда ночью. Туалет превратился в… я точно не помню, но это было больше всего похоже на… не знаю, какой-то заброшенный бар… или что-то такое. Там была стойка и стулья, высокие такие, ну… барные. Я только потом это понял. В двенадцать лет я еще не знал, как выглядят бары. А потом увидел в каком-то фильме и так понял. – Ага, кажется, до меня дошло, – закивала Вика. – И как это обычно происходит, когда ты находишься в таких местах? Ты можешь забирать оттуда какие-то вещи или что-то делать там, в этих реальностях? – Нет, – он качнул головой, и его волосы тоже качнулись. – Я только вижу. Больше ничего. Иногда даже не слишком отчетливо, а как будто… сквозь обычную комнату просвечивает другая комната, как… не знаю, призрак какой-то. Но даже если я вижу все четко, ничего трогать не могу. Мои руки проходят сквозь предметы. Тоже как у призрака. А потом все просто исчезает. – Ты видел его? – спросила Майя, и голос ее чуть дрогнул. – Ты видел Кромлинск? – Да, – Сережа бросил на нее еще один короткий мимолетный взгляд. – Я сразу узнал его. Только я не знал раньше, что это место называется Кромлинск. Для меня это был просто заброшенный город. И я просто… видел его время от времени. Сам не знаю, почему. – Ты видел только город? А людей в нем не видел? – Нет, только город. Только места. – А контролировать это ты не можешь, я правильно понимаю? – спросила Марина. – Не можешь вызывать эти видения и убирать по своему желанию? – Нет, – Сережа затряс головой, на этот раз нервно, почти судорожно. – Не могу, я столько раз пытался, но не могу, не могу… – Понятно, ну хорошо, – вмешалась Вика со своим спокойным голосом. – Это все на самом деле очень интересно. То есть ты у нас – что-то вроде радиоприемника, ловишь разные частоты из других измерений. Но ладно… а какие еще у тебя есть способности? Ты можешь каким-то образом находить пропавших людей, определять, живы они или уже умерли? Мама Насти Словенчик сказала нам, что ты смог по фотографии определить, что девочка жива. Сережа снова тряхнул головой, то ли соглашаясь со словами Виктории, то ли отмахиваясь от них из нежелания объяснять. – Да, я… – он вытер ладони о джинсы и снова сцепил их в плотный замок. – Иногда я вижу разные вещи, если касаюсь фотографии или чего-то такого. Но редко, обычно я просто… чувствую. Я могу чувствовать холод, если человек умер, и тепло – если он еще живой. Когда я коснулся фотографии той девочки… Насти, я сначала почувствовал тепло, а потом увидел… как… комната начала меняться. Моя комната. Она… превращалась в… в другое место. В комнату девочки. Там были обои с цветами, и на вешалках висела… ну, женская одежда всякая. Юбки, платья. А на столе там стояла швейная машинка. Эта комната стала такой отчетливой… что я полностью потерял связь со своей, нынешней реальностью на какое-то время. И я… подошел к окну. Чтобы понять, где находится эта комната. Я увидел двор, в котором была пустынная детская площадка. Она была заросшей всякой травой. И была поздняя осень. А еще там, в этом дворе, почему-то стояла теплица. Тогда я еще не знал, что Настя находится именно в Кромлинске, заброшенном городе. Я не смог связать эти свои видения друг с другом. Я понял только, что это не наше измерение, не наш мир, а какой-то другой. И, произнеся это, Сережа замолчал. Было заметно, что он устал говорить, потому что не привык говорить так много, а присутствие троих чужих людей все еще напрягало его, и он никак не мог расслабиться, оставаясь все таким же зажатым и настороженным. Майя откинулась назад, прислоняясь к спинке дивана. Она осознала, что этот несчастный испуганный подросток вряд ли сможет чем-то ей помочь, и не стоит возлагать на него какие-либо надежды. Он видит Кромлинск против своей воли и никак не может контролировать пугающие его видения. Эти видения заперли его в четырех стенах, потому что находиться за этими стенами для него попросту опасно. В любой момент привычный мир может исчезнуть, обратившись в призрак параллельных измерений, и если Сережа в этот момент будет переходить дорогу, например, это может закончиться для него печально. И Майя понимала, что не в состоянии представить даже десятую долю тех трудностей, с которыми сталкивается этот парень в повседневной жизни и в общении с другими людьми. И уж точно он не знает теории, если можно так выразиться, не знает тех вещей и тех законов, по которым функционирует вся эта огромная и запутанная Вселенная, законов, которые изучает приятель Марины из Американского университета. Он – всего лишь одинокий подросток на грани если не помешательства, то нервного срыва. Он не объяснит Майе, как вернуться в Кромлинск, или почему она смогла уйти оттуда в день своего рождения, или кто такие лярвы и как с ними бороться. Всего этого он не знает. Но. Майя понимала, что оставить его в покое так просто уже не сможет. Да, ей следовало бы это сделать, следовало бы поблагодарить парня за все, что он смог им рассказать, а потом подняться с этого дивана, вежливо попрощаться и уйти. Но она не могла. Теперь уже нет. Она просто не сможет отпустить человека, который тоже видел Кромлинск. – Ты должен поехать с нами в одно место, – произнесла она, сама не замечая, как ее обычный голос превращается в приказной тон Астрид. – Я думаю, что это место может оказаться неким порталом. Оттуда я переместилась в Кромлинск, и оттуда же вернулась сюда двадцать девятого февраля. И мне нужно, чтобы ты проверил это место. Возможно, ты что-то увидишь или почувствуешь… не важно. Мне сойдет что угодно. И я заплачу тебе за эту работу, разумеется. – Нет, нет! – тут же вскинулся и запротестовал Сережа. Его волосы упали назад, открывая ставшее еще более бледным и даже немного зеленоватым лицо. – Я не могу! Я… я делаю это только дома, я никуда не хожу, я… – Но в магазин же ты ходишь, правильно? – продолжала спокойно и твердо напирать Майя, все больше превращаясь в Астрид. – И это будет не сложнее, чем сходить в магазин. Даже еще ближе. Потому что ты просто спустишься вниз и сядешь в машину. А потом выйдешь из машины. И посмотришь то место. Ничего сложного. – Нет, пожалуйста… я не смогу, – его голос задрожал, после чего Майе пришлось «выключить Астрид» и заговорить более нежным и успокаивающим тоном, чтобы не напугать беднягу окончательно: – Пожалуйста. Ты очень поможешь мне. Для меня это важно, и больше помочь мне некому. Прошу тебя… Его взгляд застыл, на секунду встретившись с умоляющим взглядом Майи, а потом парень снова отвернулся, смущенный, но уже чуть менее испуганный. – Мы все время будем рядом с тобой, – поддержала Майю Вика. – С тобой не случится ничего плохого. Ты просто глянешь на это место, поделишься своими ощущениями, а уже через полчасика будешь дома. – Ну… ладно. Я… попробую. – Отлично! – обрадовалась Вика, вставая первой и чуть похлопывая вконец смутившегося Сережу по плечу. – Это просто чудо, что ты нам попался! По гроб жизни тебе будем обязаны. Чуть приободренный похвалой, Сережа тоже встал со стула, и они все вместе вышли в прихожую, по очереди обуваясь и спускаясь вниз, на улицу. При ярком солнечном свете нездоровый вид Сережи стал еще более очевидным, и еще хуже, чем кожа, на вид были его глаза. Парень все время щурился, словно яркий свет причинял ему боль, а белки его глаз были исчерчены красными веточками лопнувших сосудов. Кожа на веках и в уголках глаз тоже покраснела, и Майя невольно задалась вопросом, сколько часов в сутки Сережа проводит за компьютером и сколько часов он спит. Если вообще спит. В машине они сели рядом сзади, а Вика с Мариной – спереди. Сережа словно вжался в сиденье, он будто всеми силами старался занимать как можно меньше места в этом мире. Он не смотрел в окно, низко опустив голову и глядя на свои колени, а окружающий мир, который он видел так редко, очевидно, совершенно не интересовал его и, вероятнее всего, даже пугал. Несколько раз парень закрывал глаза и что-то шептал себе под нос, а его пальцы, сцепленные в замок, при этом слегка подрагивали. Майя, сидя к нему так близко, заметила, что его волосы давно следовало бы помыть, да и от одежды исходил не совсем уж мерзкий, но все же несвежий запах. Она подумала, что раньше, еще год назад, посчитала бы этого парня ненормальным, подумала бы, что у него какие-то явные психические отклонения, и постаралась бы держаться от него подальше, а теперь вот сама силком затащила его в машину. – Я все равно вряд ли что-то увижу, – буркнул Сережа, когда они тронулись с места. – Это не происходит, когда я хочу. Это всегда неожиданно. – Ну и ладно, все равно мы должны попытаться, – ответила Майя. – Не напрягайся. Я не буду тебя обвинять, если ничего не получится. – И денег мне не надо, – добавил парень совсем тихо. – Я не буду их брать, даже если получится. – Но почему? Ведь это твоя работа, вроде как? Твой особый талант, – Майя повернулась к нему, пытаясь рассмотреть его лицо за сосульками волос, но это было невозможно. – Я никогда не беру за это деньги. Мне кажется, это грешно. Я просто помогаю, если могу. И то очень редко. – Грешно? – Майя удивилась его набожности, которая, возможно, была отголосками воспитания бабушкой. – Но ведь это тоже работа, ты тратишь свое время, и тебе это дается нелегко. – Не важно. Я могу зарабатывать по-другому. Я не хочу зарабатывать так. – Ну хорошо, – почувствовав его нарастающее напряжение, Майя смягчила тон. – И как же ты зарабатываешь? Ты ведь фрилансер, да? – Угу. Я занимаюсь программированием. – Круто! – одобрила Майя, а сама с грустью подумала, что эти деньги тоже даются юноше нелегко. – Тебе же всего девятнадцать! Это правда впечатляет. А ты учился где-нибудь? – Я сам. Учусь потихоньку. В Интернете есть все, что нужно. А в университет ходить… я не хочу. – Должно быть, ты очень способный, раз учишься самостоятельно, – похвалила Майя. – Для меня все это программирование – что-то из области фантастики. – А в Кромлинске есть компьютеры? – спросил Сережа, на секунду поворачивая к ней лицо, но наткнувшись на ее взгляд, тут же снова отвернулся. – Есть, но ими почти никто не пользуется. Они довольно старые и тормознутые, да и что с ними делать без Интернета? – Без Интернета плохо, – согласился Сережа. – Я бы не смог. Ты точно хочешь туда вернуться? – Да, – улыбнулась Майя. – Совершенно точно. Остаток пути они провели в молчании, и примерно через пять минут были уже на месте, недалеко от дома Марины по улице Чернышева, в том самом дворе. – Поезд прибыл на конечную станцию! – провозгласила Вика. – Просьба всем пассажирам покинуть вагон! Майя улыбнулась, а сердце екнуло болью при невольном воспоминании о том, как подобные шутки отпускала Астрид, когда они лазили по вагонам заброшенного поезда. Ей очень хорошо удавалось изображать и машиниста, и раздраженно-злобную проводницу со шваброй в руках, и Майя хохотала до колик в животе. Эти воспоминания были теплыми, как фотографии живых людей, которых касался Сережа, но слишком болезненными, обжигающими пальцы, чтобы держаться за них слишком долго. Сережа вышел из машины последним, зябко обняв себя руками, хотя на улице светило солнце и дул теплый, почти летний ветерок, и огляделся. Мимо них, болтая с кем-то через гарнитуру телефона, прошла молодая девушка с длинными, до самой поясницы, распущенными волосами. «Ну нет, я сама выберу! – требовательно возразила она, улыбаясь при этом. – В прошлый раз мы ходили на то, что ты хотел! Моя очередь, ага… Нет!» – и девушка рассмеялась какой-то шутке своего собеседника. Очевидно, она договаривалась о походе в кино со своим парнем. Следом за девушкой вдоль дома прошел пожилой седой мужчина с пакетом продуктов из супермаркета и скрылся в своем подъезде. Двор опустел. Голос девушки с наушниками затих. – Пойдемте, – вздохнула Вика. – Чем скорее разберемся с этим, тем лучше. Они прошли во двор, следуя гуськом друг за другом. Замыкала шествие Майя, идя за Сережей и словно готовясь поймать его, если вдруг надумает сбежать. Остановившись возле лавочки, они образовали круг, и каждая из трех девушек в ожидании уставилась на Сережу. – Пока ничего, – ответил он с вымученным вздохом на их немой вопрос. – Я ничего не вижу, но… Что-то чувствую. – Что?! – уцепилась за его слова Майя. – Не знаю, – парень болезненно поморщился. – Мне как-то… нехорошо, – он сглотнул и облизнул губы. – Какое-то… странное место. – Еще какое странное, – согласилась Вика, сложив руки на груди, словно ей внезапно тоже стало холодно. – А что именно ты чувствуешь? – спросила Марина. – Какое-то физическое недомогание? – Да… я… меня как будто тошнит немного и… очень холодно. Я так уже чувствовал себя, когда… когда был на кладбище. На похоронах своей бабушки. Я не смог… находиться там слишком долго. Это очень… тяжелое место. Но я ничего не вижу. Может, может, мы уже уйдем отсюда? – его голос стал более высоким, умоляющим, и он посмотрел на Майю, понимая, что лидер в этом вопросе именно она. – Возможно, это тебе поможет что-нибудь увидеть, – сказала Майя, решительно ловя холодные ладони Сережи и сжимая их своими. В первое мгновение парень чуть отшатнулся от нее, его бледные щеки мгновенно залились нездорово-ярким румянцем стыда и смущения, и Майя подумала, что этот юноша нечасто держал девушек за руки, а, может, и не держал вовсе. Но еще через секунду его взгляд внезапно как будто расфокусировался, и он уставился куда-то за плечо Майи. На всякий случай девушка обернулась, но за ее спиной ничего не было. – Что такое? – спросила она, крепче сжимая пальцы Сережи. – Что ты видишь? – Начинается, – прошептал он. – Я вижу… деревья. Много… повсюду деревья. Высокие. Это лес. Это какой-то лес. Здесь… грязно. Недавно прошел дождь. – Это граница Кромлинска! – воскликнула Майя, чувствуя, как ее сердце обухом садануло по ребрам. – Ты видишь лес на границе, именно оттуда я вернулась сюда! Сережа дернулся, его лицо снова болезненно искривилось. Он попытался высвободить руки, но Майя держала его крепко. – Я не хочу… Не хочу быть здесь, – пропищал он. – Здесь кто-то есть… – Кто?! – закричала Майя. – Кого ты видишь? Это человек? – Нет… нет, это не человек! – Сережа всхлипнул, а его белый лоб покрылся испариной. – Нет, пожалуйста… Кто-то смотрит на меня, я чувствую его… Кто-то темный и такой… тяжелый… Он так близко… – еще один всхлип, болезненный, и парень закрыл глаза, словно пытаясь защититься от страшных видений. – Майя… Отпусти его, – попросила Марина мягко, слегка погладив плечо Майи. – Ему больно, отпусти. – Это лярвы! – воскликнула Майя. – Он чувствует лярв, еще не видит, но… – Отпусти, – повторила Марина. – Ты ведь не хочешь убить этого несчастного мальчика, правда? Майя не хотела. И хотя ее жадность Кромлинска не знала пределов, и хотя какой-то части ее существа отчаянно хотелось держать Сережу до тех пор, пока его видения не перетекут в ее собственную голову, и ей хотелось стать его глазами хотя бы на несколько мгновений, в итоге ей пришлось разжать пальцы и прервать эту болезненную связь. Сережа отшатнулся, подался назад и едва не упал, удержавшись на ногах лишь потому, что его поймала Вика. Он тяжело и судорожно дышал, оглядываясь по сторонам, цепляясь взглядом за привычную нормальную реальность, связь с которой напрочь утратил на несколько мучительных минут. – Все в порядке? – спросила Вика, все еще придерживая его плечи. – Ты больше ничего не видишь? – Нет, я… Все исчезло. – Ты их видел? Черные высокие тени? – спросила Майя. – Лярвы? – Нет… – он сглотнул и качнул головой. – Я чувствовал их. Кто они? Что они? – Если бы я только знала… – Майя вздохнула. – Они живут в Кромлинске. Если захочешь, как-нибудь я расскажу тебе о них все, что знаю. – Они не хотели, чтобы я находился там… Они… – Ну все, милый, успокойся, – Вика потрепала его худые плечи. – Ты хорошо постарался, и тебе нужно отдохнуть. Пойдем… «Мне нужно было предупредить его о лярвах, – подумала Майя, со смутным стыдом и чувством вины идя обратно в машину. – Но я не думала, что он столкнется с ними. А теперь он напуган до смерти… Совсем, как я, когда…». Когда Астрид «познакомила» ее с лярвами на их первом занятии. «Я должна была его предупредить. Иначе чем я лучше Руби? Я поступила как она, ничего не рассказав. Как Руби…», – Майя оглянулась в последний раз на двор, ведущий в Кромлинск, невольно задаваясь вопросом, как там Руби сейчас, как пережила ее уход, и как ей все это объяснила Астрид. Сейчас, всего мгновение назад, они были к ней так близко, что казалось, она снова вот-вот шагнет за эту границу, затеряется в сырых тихих лесах Кромлинска, а потом выйдет к стрельбищу и вновь увидит за рядом черных железных мишеней одну живую и подвижную фигуру, с сигаретой в зубах и руками в карманах, хмурую и неприветливую, точно ноябрьский ветер, снова увидит Астрид. «Она ведь сейчас там. Где-то совсем рядом, господи… я могла бы добежать до нее за несколько минут». Я никогда не добегу до нее. «И мне никто не поможет, ни Марина с ее Таро, ни ее американский друг со своими знаниями, которых все равно недостаточно, ни худой бледный Сережа, отражающий, словно зеркало, миры, в которые никогда не сможет попасть».