Кромлинск

Меня сразу потянуло к ней – как только я её увидел. Почему? Сам не знаю. Будто средь бела дня в меня вдруг без звука шарахнул невидимый грозовой заряд. Ба-бах! — и все. Без объяснений. И никаких тебе «но» или «если». (Харуки Мураками. К югу от границы, на запад от солнца)

Запах этой квартиры. Майе казалось, что она забыла его, но стоило девушке переступить порог, как она почувствовала себя так, словно никуда и не уходила. Квартира Астрид. Аромат корицы и жареного миндаля, крепкого табака и старых, пожелтевших и шуршучих книжных страниц. Полутемная прихожая, в которой Астрид так часто хватала ее, чтобы поцеловать, поймать и зажать в угол, немножко напугать, пощекотать шепотом шею, а потом отпустить, нехотя, досадливо, но с улыбкой. – Господи, как же я скучала по твоему печенью! – воскликнула девушка, втягивая носом воздух. – Только по печенью? – ухмыльнулась Астрид, закрывая за ними дверь. – Не только. По тебе сильнее, – ответила Майя серьезно. Раньше она обязательно отшутилась бы, отмахнулась от намёков Астрид, послала её куда подальше и заявила что-нибудь вроде: «Ну не по тебе же мне скучать! Я тебя терпеть не могу!». Но сейчас, после этих четырех лет, которые, казалось, были равны половине ее жизни, у Майи уже не оставалось сил шутить над собственными чувствами к Астрид, отрицать их, уворачиваться от поцелуев и выдавать Астрид шутливые затрещины в ответ на ее вечные приставания. После последних четырех лет Майе было уже не смешно. И Астрид, почувствовав ее серьёзность, ее нерастаявшую еще грусть, обняла девушку, просто обняла, мягко прижав ее к себе, одновременно осторожно снимая с ее головы шапку и утыкаясь носом в волосы Майи, вдыхая их запах и шумно выдыхая тёплый, щекотный воздух. После затянувшегося до полуночи разговора с Руби, они сразу отправились к Астрид домой, как будто это было само собой разумеющимся. И даже Беатрис уже не звала Майю к ним. Она повзрослела. И теперь понимала, что Майя захочет побыть с Астрид наедине. Поэтому вся их компания договорилась встретиться завтра утром, и каждый ушел к себе. Руби забрала с собой планшет Майи и зарядник к нему, потому что хотела провести ночь, пересматривая видео и фотографии с дочерью. На прощание она поддалась внезапному порыву и обняла Майю, так крепко и так отчаянно, что даже удивила и немного испугала девушку. Также Майя отдала друзьям часть своих «шоколадных запасов», чтобы они могли попить дома чай, и вручила всем по пузырьку с витаминами, которыми тоже щедро запаслась. Питание жителей Кромлинска нельзя было назвать полноценным, поэтому девушка взяла с собой две полные аптечки витаминов и всевозможных лекарств, на которые откладывала с каждой зарплаты в течение года. – Моя хорошая, – шепнула Астрид в темноте прихожей. – Давай это тоже с тебя снимем, – она потянула за лямки тяжелого рюкзака Майи. – У тебя уже, наверное, плечи отвалились. – Есть немного, – пискнула Майя, буквально пьянея от ее такой непривычной заботы. – Мне нравятся твои волосы, – сообщила Астрид с улыбкой, когда рюкзак оказался на полу, и касаясь кончиками пальцев темно-русых прядей девушки. – Тебе на самом деле очень идет эта длина, как я и думала. Хоть мне и становится грустно, когда я смотрю на них. – Грустно?! – удивилась Майя. – Но почему? Ведь я для тебя их отращивала, между прочим! – Знаю, – она кивнула. – И мне от этого очень приятно. И грустно. Потому что твои волосы напоминают о том, сколько прошло времени. О том, каким бесконечно долгим оно было. Это время. Майя сглотнула, пытаясь прогнать подступающий к горлу комок. От потрясений и усталости сегодняшнего вечера она готова была разрыдаться, но усилием воли сдержалась, чтобы не делать их общую боль еще сильнее. – Если хочешь, я завтра же их отрежу, – сказала Майя. – Все равно я их терпеть не могу! Они достали меня до смерти! – Серьезно? – Астрид тихонько усмехнулась. – Зачем же ты тогда мучилась и растила их? – Для тебя, говорю же, – Майя опустила глаза и уставилась на узор из желтых треугольников на черном свитере Астрид. – Это очень мило, но не стоит ради меня идти на такие жертвы, – мягко сказала Астрид, поглаживая ее еще горящую с мороза щеку. – В том, что касается твоего внешнего вида, ты не должна никого слушать, птичка моя. Одевайся и стригись так, как нравится тебе. Так, как удобно тебе. Поняла меня? И не забывай, что я влюбилась в тебя, когда ты была с тем коротким ёжиком. Так что, если тебе захочется снова отстричь волосы к чертям, я возражать не стану. – Правда? – Майя смущенно улыбнулась. – А круглолицей ты меня опять обзывать будешь? – Конечно, буду! С любой прической, потому что ты круглолицая и есть, – нагло заявила Астрид, и они обе приглушенно рассмеялись, а потом Астрид снова поцеловала ее, потому что почувствовала, что именно этого Майя ждет и очень хочет, но, как и раньше, стесняется сделать первый шаг. На этот раз они целовались долго, потому что торопиться было уже некуда, и снова как-то так получилось, что Астрид прижала Майю к стенке, и они обе не один раз запнулись о дурацкие пакеты с вещами, но не обратили на это внимания. Они вспоминали друг друга. Майя сама удивилась тому, как хорошо помнят Астрид ее губы, как быстро исчезла первая неловкость, и почему-то эта скорость напугала ее. Она испугалась того, насколько отзывчивым было ее собственное тело, и, когда ее нога в очередной раз задела стоящий на полу пакет, девушка увернулась от нового поцелуя и, тяжело дыша, прошептала: – Я так не могу… подожди, пожалуйста. Я… Я вообще есть хочу! И чаю с печеньем! – ее голос прозвучал настолько тонко и испуганно, что Майе мгновенно стало за себя стыдно, за то, как по-детски она себя ведет, но Астрид лишь снова улыбнулась и мгновенно выпустила ее. – Ты права, – шепнула она. – Слишком быстро. Пойдем на кухню, поговорим. И я отогрею тебя чаем наконец-то. Прошу прощения за свои скверные манеры. Майя даже немного удивилась ее извинению, которое прозвучало очень искренне. Невольно она задалась вопросом: как часто Астрид думала о том, что произошло между ними в ту первую ночь? В одну из худших ночей в ее жизни. Почувствовала ли Астрид себя еще более виноватой за эти четыре года? Или, наоборот, простила собственную ошибку и забыла об этом? Почему-то сейчас Майе показалось, что Астрид думала. Что-то было такое в ее смущении, в том, как быстро и легко она отпустила Майю, что-то виноватое и тоже испуганное. Словно Астрид боялась, что Майя рассердится на нее и уйдет. Еще на четыре года. Астрид стала как будто чуть менее наглой и напористой. Чуть менее уверенной в себе. Чуть более ранимой. И от этого Майя ощутила к ней еще большую, захлестывающую сердце, нежность. На кухне Астрид первым делом поставила чайник и включила электрический обогреватель, потому что заметила, как Майя дрожит. Девушка провела довольно много времени на холоде: сначала на улице, потом в старом заброшенном доме, а теперь и здесь – в непротопленной квартире. Майя уже успела забыть, что в Кромлинске квартиры всегда встречают тебя холодом, и приходится ждать довольно долго, прежде чем хотя бы одна комната как следует прогреется. – Так дело не пойдет, – произнесла Астрид строго. – Ты можешь снова простудиться. Давай-ка ты включишь обогреватель в комнате, заберешься под одеяло и будешь ждать меня там, а? Я скоро приду и принесу чай. И печенье, конечно. Майя неуверенно согласилась. Ей не хотелось снова уходить от Астрид, потому что за весь вечер им так и не удалось нормально побыть вместе, но она понимала, что спешить некуда, что впереди еще вся ночь. Вся ночь… Эта мысль смутила ее, и Майя почти выбежала в коридор. Комната Астрид как будто не изменилась на первый взгляд, и только приглядевшись внимательнее, девушка заметила другой ковер на полу – с контрастными красно-бирюзовыми узорами вместо однотонного коричневого. Над письменным столом появились фотографии с видами города, которые, должно быть, сделала Тайлер. А в углу, возле торшера и книжных полок, стояло кресло-мешок в тон красным орнаментам на ковре. Всё остальное было прежним. Кровать с висящей над ней гирляндой, комод со стоящим на нем проигрывателем и стопкой пластинок, шкаф с одеждой. Насыщенный запах сигарет. Майя прошла к окну, отодвинула штору, чтобы не мешалась, и включила обогреватель, который, издав кашляющий звук, повеял на нее потоком воздуха, теплеющего с каждой минутой. Девушка погрела немного руки, а потом откинула тяжелое одеяло-покрывало с кровати и юркнула под него. Одеяло обдало ее холодом и… запахом Астрид, по которому девушка так соскучилась, что в первые мгновения не могла даже шелохнуться от потрясения. Она просто сидела и дышала этим запахом, закрыв глаза, обняв себя руками и дрожа от озноба. – Эй, ты там живая? – услышала Майя обеспокоенный голос Астрид через какое-то время, пролетевшее для нее незаметно. Открыв глаза, девушка поняла, что ее ноги уже успели согреться, а значит, она просидела так не меньше пяти минут. Астрид подошла к постели с подносом, на котором стояли две чашки с дымящимся чаем, тарелочкой печенья, и лежало несколько плиток Майиного шоколада. – Жив-вая, – пробормотала девушка, чуть запнувшись. – Согрелась немного? – Астрид присела рядом и поставила поднос. Майя «угукнула» и взяла протянутую ей чашку – ту самую, из которой она пила четыре года назад, когда приходила к Астрид в гости. Майя сама ее выбрала из шкафа с посудой. Черная круглая чашка с узором в мелкий красный цветочек, которая почему-то сразу показалась ей какой-то родной. Есть чашки, в которые так и хочется налить чай. Так и не терпится. Майя сделала первый глоток и улыбнулась. – Ну, открывай скорее шоколадки. Я всех видов захватила, какие только продавались в магазине. Не знала, что тебе больше всего понравится. – О, я всякие люблю! – ухмыльнулась Астрид, довольно потирая руки. – Так что ты не прогадала. А ты печенье ешь давай. Некоторое время они жевали молча. Майя хрустела миндальным печеньем, а Астрид – темной шоколадкой с фундуком. Астрид улыбалась каждый раз, когда их взгляды встречались, но, как показалось Майе, ее улыбка была натянутой и напряженной. Что-то было не так. Да, конечно, девушка понимала, что это будет нелегко – встреча спустя четыре года. Нелегко сделать вид, что этих четырех лет не было, и, даже если им удавалось прогнать годы поцелуями, прошедшее время то и дело напоминало о себе неловкими паузами, страхом прикоснуться и спросить, неуверенностью, подозрениями. – Что-нибудь случилось? – набралась смелости Майя. – Ты… не сердишься на меня за то, что я… ну, в коридоре… попросила тебя подождать? – Нет, конечно, нет, – Астрид качнула головой, не глядя на Майю. Она уже даже не пыталась улыбаться. – Я не сержусь. Я просто… думаю. – О чем? – Майя чувствовала, как противоестественно холодеют ее пальцы, сжимающие чашку с горячим чаем. – О тебе. О твоей жизни в эти четыре года. Обо всем, чего я не знаю. – Та-а-а-ак… – протянула девушка. Ей послышалась в тоне Астрид явная ревность, но Майя не спешила подтрунивать над ней. – В чем же проблема? Я могу рассказать о том, как жила. И обо всем, чего ты не знаешь. – Обо всем ли? – Астрид подняла на нее свой пристальный немигающий стальной взгляд, который когда-то до трясучки Майю пугал, и таким же ледяным тоном спросила: – Кто у тебя еще был? После меня? – Никто, – Майя опешила. Ее удивила сама постановка вопроса, словно Астрид даже не сомневалась – у нее кто-то был, и не рассматривала вариант, что Майя ни с кем не встречалась. – Майя, пожалуйста, – Астрид вздохнула. – Мы взрослые люди. Я все пойму. Мне важно знать правду. Можешь не рассказывать подробностей, просто скажи. Скажи правду. Я не собираюсь скандалить с тобой и устраивать сцены, все в порядке, я действительно понимаю, но мне важно знать правду. – Но я и сказала тебе правду! – невольно повысила голос Майя, которую такое тотальное недоверие болезненно укололо. – Не было у меня никого! Мне, вообще-то, не до отношений было! Я пыталась выяснить, что за хренотень происходит, и как мне вернуться сюда! И я знала, что вернусь, рано или поздно. Так зачем мне было связывать себя отношениями, которые все равно обречены? – А кто сказал, что я имела в виду серьезные отношения? – Астрид по-прежнему не моргала, чем начинала пугать девушку все больше. – Ты молодая здоровая девчонка. Думаешь, я поверю, что за четыре года у тебя ни с кем ничего не было? – Фу ты, господи! – Майя швырнула свое печенье на тарелку. – Да и не верь, пожалуйста, мне-то что? Похоже, у тебя самой какие-то проблемы, раз ты не можешь поверить, что я не кидалась ко всем в постель и была занята чем-то другим! Наверняка ты сама спала с Руби! Вот и подозреваешь меня! – Я ни с кем не спала, – буркнула Астрид. – И с Руби, тем более. – Да неужели?! – заорала Майя. – И почему я должна тебе верить? – Ладно. Прости, – Астрид смягчилась. Снова как будто испугалась гнева Майи. – Я просто… мне сложно поверить, что такой девушке, как ты… за четыре года не подвернулась нормальная и более достойная кандидатура, чем я. Ты права… Это у меня самой проблемы. – Астрид… – Майя тоже остыла и смягчилась. – Может, хватит уже про этот «стокгольмский синдром»? Шутки в сторону. Я давно простила тебя за то, что случилось тогда. И даже спустя четыре года ничего не изменилось. Я много раз все обдумала. Я осознанно хотела быть с тобой… Потому что… не знаю. Возможно, потому, что еще ни с кем я не чувствовала себя такой сильной. И потому, что меня никто так вкусно не кормил! Астрид улыбнулась, на этот раз совершенно точно искренне, и губы ее чуть дрогнули. – А вот это больше похоже на правду! Ты просто хотела жрать! – Вот именно! – они немного посмеялись, и Астрид сказала: – Хорошо. Я верю тебе. Но неужели тебе даже совсем чуть-чуть никто не нравился? И поцелуи? Целовалась с кем-нибудь? – Один раз, – призналась Майя смущенно. – По пьяни поцеловалась со своей бывшей, Мариной, на свадьбе Вики Меньшиковой. Но это был легкий поцелуй, без разврата всякого, правда. Она ожидала, что Астрид снова нахмурится и заревнует, но та только благодушно усмехнулась. – Ну, это дело житейское, – сказала она. – Марина наверняка хотела, чтобы ты к ней вернулась? – Хотела. Но мое сердце, увы, не полигамно. Я не могла больше быть с ней… после всего. – А с Викой ты не целовалась, случайно? – Астрид чуть прищурилась, внимательно наблюдая за ней. – С Викой? Да с чего бы? Конечно, она мне нравилась немного, не стану отпираться. Но нравилась лишь потому, что напоминала тебя. А так… Целоваться с натуралкой? Вот уж увольте! – Это она тебе сказала, что она натуралка? – Астрид ухмылялась уже так широко, словно что-то знала. – Ну… да. А что? – Майя насторожилась. – Да то, что она такая же «натуралка», как Руби. В МВД Вика мутила с девчонками. Не знаю уж, настолько серьезно, но целовались они, это точно. – Да ладно, врешь ты все! – Майя отмахнулась. – Свечку, что ли, держала? – И даже больше. Сама с ней целовалась. На студенческой дискотеке. Тоже по пьяни. – Что?! – Майя подалась вперед всем телом и снова заорала в голос. – Ты серьезно?! – А то. Не знаю, что она там тебе наплела насчет своей гетеросексуальности, но я эту девушку хорошо знала. Говоришь, она вышла замуж? – Д-да… – Майя растерянно заморгала. – Она… они с ее парнем много лет встречались… и она… Но блин… почему она скрывала это от нас? – Гей-радар тебя не обманул, птичка моя. Вика не зря тебя привлекала. Просто… видимо, по какой-то причине она решила перечеркнуть прошлое и отказаться от этой части себя. – Но… она не только меня привлекала… Черт, теперь всё становится на свои места! Марина влюбилась в нее! И они все время флиртовали, в открытую, а я не могла понять, почему Вике это вроде как нравится, я даже не понимала иногда, шутят они или нет… – О-о-о-о! – протянула Астрид со смешком. – Да у вас там, я смотрю, было весело! – Да не то слово… – проворчала Майя. – Черт! Почему она нас обманула? – Думаю, у нее были на то причины. Не сердись на Вику, Майя. Внутренняя гомофобия – очень грустная штука. Главное, чтобы со своим мужем она была счастлива. – Да, – вздохнула девушка, все еще пораженная. – Но расскажи мне лучше еще о своих друзьях, – перевела тему Астрид. – Вика, Марина, вы часто общались? С кем ты еще дружила? Как они отнеслись к истории про Кромлинск? – Да, мы довольно крепко подружились с Мариной и Викой, – Майя охотно пустилась в рассказ, почувствовав легкое расслабление от того, что настроение Астрид изменилось в лучшую сторону. – Особенно с Мариной. Она очень обрадовалась моему возвращению, потому что все эти полгода сильно переживала за меня, боялась, что со мной случилось самое худшее. И когда я рассказала ей про Кромлинск, Марина сразу мне поверила. Ну, ты помнишь, я тебе говорила, что она увлекалась всякими эзотерическими штуками, гадала на Таро? Астрид кивнула, слушая внимательно и с интересом, не забывая при этом откусывать шоколадку прямо от целой плитки. – Она поверила мне, в отличие от мамы, которая думала, что меня похитил мой парень-извращенец. Астрид чуть не поперхнулась шоколадкой. – Парень-извращенец? А я-то думала, что это у меня богатая фантазия! Значит, не поверила, да? – Угу. До последнего не верила. Но теперь… Теперь, я думаю, поверит. Жаль, что уже поздно. – А с Викой ты как познакомилась? – мягко спросила Астрид, желая отвлечь Майю от грустной темы. – В полицейском участке, – ответила девушка, тут же невольно заулыбавшись, вспоминая их первую встречу, такую далекую. – Меня много допрашивали в полиции, когда я вернулась. Я говорила, что ничего не помню, потому что мне никто бы не поверил. А следователи все равно продолжали меня пытать, пока не вмешалась Вика. Оказывается, в последние месяцы она прониклась моим делом, была в курсе всего. Мы поговорили наедине и… Не знаю. С ней сразу было так легко. Вика была очень веселой, никогда не давила на меня. Она сразу согласилась мне помочь найти дочку Руби. И так мы подружились. Я рассказала ей про Кромлинск, показала фотки, рассказала о тебе. Конечно, Вика была шокирована… Но ей тоже ничего не оставалось кроме как поверить. Мы стали часто собираться втроем у Марины дома. Искали информацию о Кромлинске. Связались с другом Марины из Американского университета, с кафедры паранормальных явлений. – Серьезно?! Есть такая кафедра? – обалдела Астрид. Майя кивнула и уточнила: – Не совсем кафедра. Марина слегка преувеличила, чтобы я прониклась к Джордану большим доверием. Но там реально есть какая-то исследовательская группа при кафедре, и Джордан добился больших успехов в своих исследованиях. Девушка рассказала более подробно об их американском приятеле и обо всем, что он смог узнать о Кромлинске, точнее, об Эхо-мирах, подобных Кромлинску. А также о его поездке к африканскому шаману. Астрид, увлекшись, даже перестала жевать шоколадку и вся подалась вперед. – Значит… подожди. Дай мне уложить все это в голове, – она прикрыла на мгновение глаз, пытаясь сосредоточиться. – Если я все правильно понимаю, то лярвы когда-то сами были людьми? Но они потеряли память о своей жизни и ищут ее, похищая воспоминания других людей? – Да. Они были людьми очень давно. И мы даже не уверены, что их можно относить к лярвам. Просто я продолжаю так называть их для удобства. – Ладно. И чтобы вернуть память человеку, нужно найти ту лярву, которая эту память похитила? – Да. Так сказал шаман. Но как ее вернуть, он не знает. – Черт. Ну, просто отлично! А Кромлинск, если я правильно поняла, это не что иное, как закольцованный сам на себя промежуток времени в три года? Майя снова кивнула, а Астрид почесала затылок. – Но я не поняла… Все равно не поняла, почему он заброшенный и где все люди? – Не торопись. Это сложно, я знаю. Ты поняла, что Кромлинск находится в параллельной реальности на месте нашего города? – Ну да, вроде. – Настоящий Кромлинск, населенный людьми, живой город из параллельного мира находится на месте нашего города. И туда попасть никто из нас не может. Мы попали лишь в Эхо-версию Кромлинска. Это нижний мир, где обитают лярвы. Точно такой же нижний мир существует у каждого города и в нашей реальности тоже. И у нашего родного города есть свой нижний мир. Но именно для Кромлинска лярвы создали из этого нижнего мира ловушку. В эту ловушку попадают те, кто оказался в сложных жизненных обстоятельствах, люди, переживающие свою личную маленькую трагедию, понимаешь? – Да. Думаю, что понимаю. То есть мы находимся как будто в параллельной реальности параллельной реальности? – Что-то вроде того. Джордан предложил определение «Эхо-мир». Мы находимся в закольцованном Эхо-мире настоящего Кромлинска. Отсюда не исчезли люди, здесь не случилось ядерной катастрофы. Все люди продолжают жить здесь прямо сейчас. Для них время течет. А для нас – остановилось. – Господи боже… – пробормотала Астрид. – Вот такого я точно не ожидала… И ни за что бы до этого не додумалась. Ваш американский Джордан просто чертов гений! А твоя способность переходить туда-сюда раз в четыре года как-то связана с тем, что мы замкнуты в трехлетней временной петле? – Да. В эти три года не входит високосный год. Поэтому в этот день двадцать девятого февраля, который здесь просто не существует, я оказываюсь как бы невидимой для границ Кромлинска и для лярв. – Потрясающе! – Астрид рассмеялась. – Это, черт возьми, действительно потрясающе! Птичка моя! Кто бы мог подумать, что ты правда окажешься настолько особенной! В порыве чувств Астрид подвинулась к Майе, обняла ее за плечи и чмокнула в щеку, а потом в шею, защекотав девушку своим смехом. Они смеялись и дурачились какое-то время и даже слегка расплескали чай из Майиной кружки, поэтому девушке пришлось быстро допить остатки, чтобы не устроить потоп в кровати. – Ну что, теперь ты больше уважаешь меня? – спросила Майя, улучив момент между щекоткой и поцелуями. – Я могу переходить границу, я узнала много всего о Кромлинске и лярвах, узнала все, что только было возможно и… – Майя… – Астрид выдохнула ее имя, мгновенно посерьезнев. – Прости меня. – За что? – опешила девушка, которая совсем не такой ответ ожидала услышать. – За то, что заставила тебя так думать. Будто я не уважаю тебя, – Астрид чуть отстранилась, посмотрела Майе в глаза. – Я ужасно, просто отвратительно обращалась с тобой. Все это я поняла слишком поздно… Когда ты уже ушла. Но, правда в том, что тебе никогда не нужно было добиваться моего уважения и моей любви. Вначале я поступила с тобой по-настоящему скверно, но как только я узнала тебя лучше… Когда ты пришла и поколотила меня, угрожая пристрелить, я зауважала тебя еще тогда. И когда увидела, как ты плачешь там, на крыше двадцатиэтажки, я… влюбилась в тебя без памяти. Ты уже тогда была для меня особенной, самой ценной, самой дорогой и… все это время я сама чувствовала, что не достойна тебя. Все это время я чувствовала себя такой грубой, примитивной… классическим тупым ментом. Да я такая и есть. Такой и помру. Поэтому… пожалуйста, я прошу тебя, подумай еще раз. Стоит ли тебе связывать свою жизнь со мной? В Кромлинске много и других классных девчонок. Я серьезно. Они одиноки до сих пор. Лилит, например, та милая готесса. Вы могли бы пообщаться… – Астрид! Ну-ка прекрати это! – Майя пыталась придать голосу строгости, но он все равно дрогнул от переполняющих девушку волнения и нежности. – Я не желаю ничего слышать ни про каких одиноких прекрасных девушек, поняла? Я пришла к тебе. Чтобы попробовать еще раз. И я не знаю, что из этого получится, и понимаю, что нам придется знакомиться заново, но я хочу попробовать. Потому что даже за четыре года я не смогла тебя забыть… И Майя потянулась к ней губами, потянулась первой и поцеловала такую грустную, такую растерянную Астрид, словно поцелуем хотела придать своим словам больший вес. Губы Астрид были еще сладкими от шоколада и так вкусно пахли, что оторваться от них было просто невозможно. Майя поняла, что слишком устала говорить, думать, переживать и даже находиться в этой реальности слишком устала. Ей просто хотелось, чтобы эти поцелуи не заканчивались, чтобы Астрид не отпускала ее, и можно было забыть обо всем. Они переставили мешающийся поднос на пол, почти не отрываясь друг от друга. Поцелуи Астрид становились все более настойчивыми, и на мгновение Майю захлестнул страх от этой скорости, но он прошел так же неожиданно, как и появился, стоило девушке ощутить слезы Астрид на своих щеках. – В чем дело? – шепнула Майя, отстраняясь. – Астрид? Ты плачешь? – Прости… – снова выдохнула она. – Я так… скучала по тебе. Я просто не могу… справиться с эмоциями. Прости. Я думала… что больше никогда тебя не увижу. Не прикоснусь, не поцелую. Я чуть с ума не сошла… – Я тоже, – прошептала в ответ девушка, вытирая слёзы Астрид кончиками пальцев. – Но теперь я здесь. И больше не уйду. Больше никогда от тебя не уйду, даже если ты будешь выталкивать меня насильно, как в прошлый раз! От меня теперь так просто не избавишься! – Но все равно ведь хорошо, что я тебя вытолкала? – Астрид слабо улыбнулась. – Ты узнала столько важного о Кромлинске. Повидалась с мамой, и теперь она знает, что ты жива. Ну и плюс… Кажется, ты завела отличных друзей и простила свою бывшую. Ведь это стоило того? – Стоило, – признала Майя со вздохом. – Но это было так долго… слишком долго. – И у тебя правда никого не было? – Астрид снова завела свою шарманку, вспомнив, как долго длились эти четыре года. – Да, правда! Правда! – на этот раз Майя уже не рассердилась, а рассмеялась. И снова поцеловала Астрид, которая больше не плакала. А Майя уже не ощущала того лихорадочного, болезненного волнения, которое охватило ее в коридоре. Долгий откровенный разговор и совместное чаепитие расслабили ее, помогли немного привыкнуть к присутствию Астрид. К тому, что она снова сидит вот так рядом, близко-близко. К запаху табака от ее ладоней и волос. К ее пристальному взгляду и чуть хриплому голосу, который был немного не таким, какой ей запомнился. И привыкнув, осознав, прочувствовав, Майя поняла, что готова к тому, что произойдет дальше. Она хотела вспомнить и это тоже. Астрид старалась не торопиться, но Майя видела, что это дается ей нелегко, ведь Астрид никогда не была любительницей долгих прелюдий. Но от того, что она держит себя в руках ради нее, Майе становилось очень приятно. Поэтому девушка начала раздевать Астрид первой, как бы давая ей понять, что она не против, что больше не оттолкнет ее и не убежит. Майя помнила про шрамы. Она поняла, что помнит их, сразу, как только запустила ладонь под свитер Астрид. Ее пальцы помнили расположение каждого шрамика, и Майя старательно обходила эти участки кожи, потому что помнила, как Астрид вздрагивала каждый раз, когда она нечаянно касалась их раньше. Девушка прокладывала свой маршрут по коже Астрид, маршрут, от которого та не вздрагивала, а начинала дышать чаще, ловя губами воздух. Теперь уже ими обеими владело нетерпение. Выпутываться из одежды дрожащими руками под одеялом было так тяжело и неудобно, что Майя всхлипывала от досады, а внизу живота разливалась тянущая боль. Пальцы не слушались, пуговка на джинсах не расстегивалась, словно застряв намертво в своей петле. – Тише, тише, я помогу, – шептала Астрид. – Тише, моя хорошая. Сейчас… Ее пальцы были куда более твердыми и послушными, и уже через пару минут вся одежда Майи оказалась благополучно свалена в угол кровати, а Астрид обняла девушку крепче, прижала к себе, чтобы согреть. Она снова не спешила и просто целовала Майю, давая ей время привыкнуть к тому, что между ними не осталось больше ничего, ни лоскута ткани, ни миллиметра воздуха. Забывшись, Майя все-таки коснулась нескольких шрамов от сигаретных ожогов на внутренней стороне предплечья Астрид, но та никак не отреагировала, и девушка еще чуть больше расслабилась. Мигающие желтые огоньки гирлянды отражались от граненой поверхности рубина на маске Астрид, и это зрелище, как давно забытый сон, показалось Майе особенно прекрасным. Но скоро и оно отошло на второй план, оттесняемое новой волной тянущей нетерпеливой боли внизу. По ее реакции на свои прикосновения Астрид поняла, что можно больше не тянуть и не медлить, и Майя едва не задохнулась, почувствовав ее пальцы. Минута или две, и все закончилось, резко, неожиданно, и девушка чуть не расплакалась от того, как быстро все произошло, злясь на себя. – Так… мне показалось… или? – Астрид тихонько усмехнулась ей в ухо. – Не показалось, – буркнула Майя, почти обиженно, словно это Астрид была во всем виновата. – Что ж… Вот теперь я действительно верю, что у тебя никого не было. – Да иди ты! – Майя всхлипнула. – Ну-ну. Мне очень приятна такая реакция. Не расстраивайся. Сейчас еще разок попробуем, и будет уже подольше, – ласково шептала Астрид, щекоча мочку ее уха. – Но ты тоже хочешь… – Со мной обожди. Я никуда отсюда не денусь, – улыбнулась Астрид и снова поцеловала девушку, растворяя ее сомнения, сожаления и неловкость. И она была права: во второй раз получилось уже дольше, а ощущения были намного сильнее, и ноющая боль наконец-то отступила вместе с напряжением. С Астрид им тоже пришлось повторить все два раза, потому что в первый та продержалась лишь немногим дольше Майи, которая не упустила случая шутливо поддеть возлюбленную в ответ: – Ну, так и быть, теперь я тоже поверю, что ты не спала с Руби. Астрид на это лишь всхлипнула, как совсем недавно Майя, и прошептала: – Я еще хочу, пожалуйста, пожалуйста… Впервые она просила в сексе, и это отчего-то очень тронуло Майю, поэтому шутить дальше она не стала и сделала то, чего Астрид хотела, наслаждаясь каждым ее судорожным вздохом и стоном. Майя не помнила, чтобы раньше Астрид была такой эмоциональной во время физической близости, и это приятно удивило ее и… снова возбудило до безобразия. Одеяло валялось уже где-то на полу, потому что им было слишком жарко, и в какой-то момент Майя подумала, что это длится уже вечность и никогда не кончится. Они обе устали до дрожи, но и остановиться не могли. Конечно, Майя помнила, что с Астрид ей было невероятно хорошо в постели, но чтобы настолько? – Неужели… раньше… тоже так было? – произнесла девушка слабо, едва шевеля губами. – Настолько круто… по-моему, не было… Видимо, дело в большом… перерыве, – выдохнула Астрид, падая на спину. Ее плечи свело, а руки дрожали от избытка в крови адреналина. – Но все равно… даже ради такого секса… не уходи больше на четыре года, ладно? И это внезапно показалось Майе настолько смешным, что она громко расхохоталась, и Астрид засмеялась вместе с ней, щуря свой единственный глаз от мигающего света. А когда они отсмеялись, Астрид попросила: – Слушай, выдерни уже эту чертову гирлянду из розетки. Она там, возле тебя, на стене. Ее эпилептическое мигание достало меня до чертиков. Майя с удовольствием выполнила ее просьбу, погружая комнату во мрак, который первые пару минут казался ей беспросветным. Но потом глаза привыкли, и девушка смогла довольно отчетливо различить очертания комнаты и профиль лежащей рядом Астрид. Кожи внезапно коснулся холод, а вместе с ним пришло какое-то опустошение, почти отчаяние, и Майя лежала, онемев, не в силах пошевелиться, и слушая ноющую боль в собственном запястье. Но потом Астрид повернулась на бок и обняла ее своей теплой рукой, шепнув: – Иди-ка сюда. Не надо такой грустной там лежать. Майя с готовностью прильнула к ней, запустила ладонь в ее мягкие распущенные волосы, пахнущие табаком, и прошептала, почему-то чувствуя подступающие к горлу слезы: – А я тебе еще сигареты купила и вейп, и одноразки всякие. Не знала, что именно взять, поэтому взяла все сразу. Подумала, что за четыре года ты уже все городские запасы скуришь. – Оу! – воскликнула Астрид, искренне пораженная. – Ты у меня просто прелесть, ты знала? Запасы Кромлинска и правда почти иссякли! Да и на вкус они стали такие мерзкие, что я начала потихоньку выращивать табак в своем огороде… – Хотя я все равно предпочла бы, чтобы ты бросила. Это ведь… так вредно. А нормальной медицины в Кромлинске нет и вряд ли появится, как бы Руби ни старалась. – Я брошу, – пообещала Астрид. – Докурю то, что ты мне принесла, и брошу. – Не обещай, – Майя вздохнула. – Вдруг не сможешь? – Смогу, – и с такой уверенностью и твердостью произнесла она это слово, что Майя невольно ей поверила. В конце концов, Астрид уже справилась со своей алкогольной зависимостью, возможно, завязать с сигаретами у нее тоже получится. – А еще я тебе принесла новые пластинки… И другие подарки. Совсем забыла про все это… – Ничего, – Астрид улыбнулась. – Главное, что ты отдала мне шоколадки. Десять лет без шоколада дались мне нелегко! Я за раз целую плитку сожрала. Майя усмехнулась, а по ее телу прошла волна дрожи, и Астрид, почувствовав это, встала и накрыла их обеих одеялом. Майя потянулась к ней за поцелуем, потому что все еще чувствовала – этих губ ей сегодня не хватило. В очередной раз маска кольнула ее металлическим холодом, и когда они отстранились друг от друга, Майя мягко попросила: – Сними ее, пожалуйста. – Что? – Астрид как будто даже не сразу поняла ее просьбу или сделала вид, что не понимает. Майя запустила кончики пальцев под тонкие острые резинки, оставляющие на переносице и здоровой щеке Астрид красные полосы, и прошептала: – Маску сними. Пожалуйста. Я не стану любить тебя меньше, обещаю. – Не обещай. Вдруг не сможешь? – глухим эхом Астрид повторила ее недавнюю фразу. – Пожалуйста, – не отступала Майя. – Ты так замучилась с ней, тебе ужасно неудобно спать. Хотя бы вечером снимай ее. – Не знаю… я… – голос Астрид задрожал. – Я не хочу… чтобы ты… видела меня такой. – Астрид. Я хочу видеть тебя такой, какая ты есть. Ты ведь доверяешь мне? – Да, – она вздохнула. – Тогда позволь… Просто позволь мне… – Майя потянула резинки вверх, чтобы высвободить их из волос Астрид, которая в этот момент зажмурилась и затаила дыхание от ужаса. Словно Майя собиралась сделать ей больно, очень больно, и она никак не могла этого избежать. Пока девушка снимала маску, Астрид успела закрыть поврежденную половину лица свободной рукой, надеясь оттянуть этот момент еще хотя бы на несколько минут. Майя отложила маску на кровать рядом с собой. Она была теплой с той стороны, которой касалась кожи Астрид. – Ну что ты… – Майя накрыла ее дрожащую ладонь. – Убери руку. Давай, все в порядке. – Ты видела меня… Видела, какой я была раньше, – прошептала Астрид, и Майя даже не сразу поняла, о чем она. – На фотках в Интернете. Видела ведь, да? – Да, – призналась девушка. – Я первым делом нашла тебя во «В контакте». – И имя мое ты теперь знаешь… – Знаю. Тебя зовут Астрид. Астрид невольно улыбнулась. – Да. Меня зовут Астрид. Но раньше… когда я была не Астрид… я была красивой, правда? – Ты и сейчас красивая, – Майя с нежностью провела пальцами по ее щеке, затем по переносице, а затем попыталась проскользнуть под окаменевшую ладонь Астрид, закрывающую шрамы. – Не надо. Пожалуйста, – Астрид всхлипнула, но ее рука уже обмякла, и Майя осторожно отвела ее в сторону. И то, что она увидела… оказалось даже близко не настолько страшным, насколько она думала. За все это время Майя успела подготовить себя к чему-то худшему, но все, что она видела – это несколько довольно аккуратных шрамов, идущих от основания брови и до конца скулы. От самой брови осталась лишь тонкая полоска ближе к переносице. На месте глаза был небольшой провал, затянутый кожей и тоже перечеркнутый несколькими шрамами. Майя коснулась этих шрамиков и слегка их погладила, чувствуя, что Астрид в этот момент дрожит всем телом. – Астрид… – Майя услышала, что ее собственный голос прозвучал слегка озадаченно. – Если честно, я не понимаю, чего ты так сильно стеснялась… Это далеко не настолько плохо, как ты описывала. Все очень аккуратно. Руби постаралась. Астрид открыла здоровый глаз и, наконец, осмелилась посмотреть на девушку со смесью стыда, недоверия и… надежды. – А как насчет этого жуткого провала вместо глаза? Ты не считаешь, что это отвратительно? – Нет, – ответила Майя честно. – По-моему, та дырка в моем бедре, когда ты вытаскивала из него пулю, была намного, намного ужасней! Вот что действительно было мерзко! А здесь… просто кожа, – она коснулась брови Астрид, провела кончиками пальцев чуть ниже. – Что-нибудь чувствуешь? Тебе неприятно? – Нет. Наоборот. Приятно. И очень… стыдно, – Астрид снова зажмурилась и закусила губу. – Астрид, прости меня, конечно, но я сомневаюсь, что тогда Руби охладела к тебе из-за этого. Здесь ничего настолько страшного нет. Я понимаю, что тебя это все очень больно ранило, и ты чувствовала себя последней уродиной, но… это на самом деле не настолько плохо. А у Руби, скорее всего, просто были проблемы с психическим состоянием. И это совпало с твоим ранением. – Да, возможно, – Астрид вздохнула еще раз. – Руби сама мне это говорила пару лет назад. Но я была уверена, что тогда… видела отвращение в ее лице. – Возможно, ты лишь проецировала на нее свое собственное отношение к себе. Ты была очень уязвимой в тот период. – Да, наверное, – голос Астрид все еще дрожал, и Майя чувствовала, что та никак не может расслабиться и смириться с тем, что Майя видит ее такой, особенно после того, как видела ее старые идеальные и отретушированные фотографии, на которых Астрид была совсем молодой, уверенной в себе и яркой. И, чтобы успокоить ее и доказать, что ничего не изменилось между ними, Майя потянулась к Астрид и поцеловала ее дрожащие губы, и прошло не меньше минуты, прежде чем Астрид смогла овладеть собой и ответить на поцелуй, расслабить плечи, откинуться на подушки и обнять девушку. Но чем дольше они целовались, тем больше Астрид становилась прежней и успокаивалась. – Люблю тебя, – прошептала Майя, и в ответ Астрид всхлипнула, возможно, впервые поверив ей по-настоящему, до конца, до самого дна своего уставшего от разочарований сердца.