Кромлинск

Такое чувство, будто наглотался пасмурного неба. (Харуки Мураками. Мой любимый sputnik)

Когда Майя проснулась следующим утром, Астрид уже встала, и ее половина кровати была холодной. Девушка тут же вскочила в испуге, ее сердце забилось быстрыми, тугими толчками, и Майя напряженно огляделась. Все по-прежнему. Она в комнате Астрид. В ее кровати. В Кромлинске. Ей все это не приснилось, а за ночь она не перенеслась обратно в свою реальность. И, судя по звукам из кухни, Астрид тоже никуда не делась. И, судя по аромату корицы, она готовила ей завтрак. Майя улыбнулась, ощущая, как напряжение покидает ее тело. Комната за ночь уже достаточно прогрелась, и девушка могла откинуть одеяло. Она хотела встать и навестить Астрид на кухне, но внезапно заметила на подушке рядом с собой небольшую коробочку, обернутую красной бумагой и перевязанную золотисто-черной лентой. Точно. Подарок. Астрид вчера говорила ей что-то о нем. О том, что еще четыре года назад, кроме кулона-пули, она приготовила для нее какой-то подарок, который так и не успела вручить. С неровно постукивающим сердцем девушка взяла коробку в руку и развязала ленту. Изнутри, стоило ей открыть коробку, сразу выпала какая-то плотная бумажка, свернутая в несколько раз. Майя развернула ее и обнаружила, что это большая цветная карта всего Кромлинска. И с помощью маленьких круглых бумажечек Астрид отметила на ней все интересные места, куда они могли бы сходить вместе с Майей. Ведь девушка не раз говорила, что хочет как можно лучше узнать город. Те места, где они уже побывали вместе, тоже были отмечены. На «Подкову», парк «Золотые ворота» и заброшенный железнодорожный вокзал Астрид приклеила сердечки, и Майя заулыбалась от того, насколько подобное проявление романтических чувств было Астрид несвойственно. Девушка просто не могла без улыбки представлять Астрид, которая, упорно пыхтя, вырезала эти сердечки из красной бумаги и лепила их на карту. «Похоже, она и правда в меня влюбилась уже тогда», – подумала девушка. В углу карты была приписка почерком Астрид: «Ты говорила, что хочешь узнать Кромлинск. А я хочу показать его тебе. В любой момент, когда ты захочешь. Открой эту карту, выбери любое место, и мы пойдем туда. Я подписала каждое из них, чтобы тебе было легче выбрать». Майя свернула карту, но не до конца, а в четыре раза, и отложила в сторону, потому что в коробке оставалось что-то еще, оттягивающее руку. Фотоальбом. Маленький, квадратной формы, обтянутый темно-красным вельветом, такого же оттенка, как рубин на маске Астрид. Осторожно девушка открыла первую страничку. На форзаце была еще одна приписка от Астрид: «Здесь собраны самые яркие моменты. Надеюсь, однажды Кромлинск перестанет быть для тебя тюрьмой и станет настоящим домом. Твоя Астрид. P.S. А фото напечатала Тайлер, и альбом помогла мне склеить». Самодельный альбом! Вот это да! Астрид поражала ее все больше! С улыбкой и наворачивающимися слезами Майя принялась листать альбом с фотографиями, которые сделала Тайлер на свой пленочный фотоаппарат. Это были фотографии Майи и Астрид вместе. Большинство из них были сделаны в тот момент, когда девушки даже не знали, что их снимают. На кухне Аарона и Беатрис, когда они сидели на диване и хохотали. Астрид положила руку Майе на плечо. Кажется, это был День рождения Астрид. Да, точно. На столе виднелась половина их самодельного торта. А вот и новогодние снимки. В синих ночных сумерках, они стоят и держат в руках пылающие искрами бенгальские огни. На некоторых фотографиях они были все вместе, с Аароном и Беатрис, и Майя даже помнила, как Тайлер их снимала. Беатрис, еще такая маленькая, едва доставала Майе до плеча. Призраки прошлого, четыре года запертые на дне картонной подарочной коробки, они наконец-то дождались своего часа и вышли на свободу. Потому что для всего настает свое время. Когда Астрид вошла в комнату, с подносом, на котором стоял завтрак, Майя листала альбом по второму кругу и все еще плакала. Все эти моменты прошлого, по которым она так скучала, были здесь, неподвижные, неизменные, навечно прекрасные. Астрид подошла к ней и поставила поднос на кровать. На ее лице Майя снова заметила маску, резинки которой были аккуратно спрятаны под волосами и убраны в прическу. – Ну как тебе? Понравилось? – спросила Астрид, и в голосе ее прозвучало смущение. Она явно стеснялась своих попыток сделать творческий подарок и своей тяги к рукоделию. – Очень… – прошептала Майя. – Это… безумно мило. Мне так жаль… что ты не смогла подарить мне его в тот день. – Но я дарю тебе его хотя бы сейчас. С Днем рождения, – улыбнулась Астрид и чмокнула девушку в мокрую от слез щеку. – С двадцатипятилетием. – Астрид… – заплакав еще сильнее, Майя обняла Астрид и прижалась к ней, вдыхая запах сигарет и корицы. – Я так соскучилась по тебе… – Когда успела? – Астрид ласково усмехнулась. – Мы недавно виделись. – Мне было так тяжело без тебя… – Да. Мне тоже, – Астрид запустила ладони под мягкую фланелевую рубашку, в которой девушка спала, и глухо выдохнула. – Майя… Какая ты теплая… Я… мне хочется… может, ты позавтракаешь? А то я за себя не отвечаю… – Да… Да, хорошо, – Майя шмыгнула носом. Она тоже слегка опьянела от прикосновений Астрид, и снова не хотелось ничего, кроме как забраться вместе с ней под одеяло, но девушке было жаль усилий, которые Астрид затратила, стараясь приготовить для нее свой фирменный завтрак. Оладушки. На этот раз они были еще красивее, чем раньше, потому что Астрид, помимо орехового крема, украсила их шоколадной крошкой. А еще она заварила кофе, который Майя тоже принесла с собой. – Обалдеть! Да это настоящий торт же! – воскликнула девушка в восторге. – Какая красота! И как вкусно пахнет! – и тут же забеспокоилась. – А ты со мной позавтракаешь? – Угу, конечно. Я сама чуть с голоду не померла, пока это готовила. Еще половину шоколадки умяла. Майя захихикала и выбралась из постели: – Я сейчас быстро, ладно? В туалет и умоюсь. После завтрака Майя тоже вручила Астрид приготовленные подарки: пластинки с ее любимой музыкой, сигареты и новые книги Стивена Кинга, которых не было в Кромлинске. Астрид пришла в неописуемый восторг, закурила и завалилась с книжкой в кровать, и, казалось, могла бы проваляться там весь день, но с третьей попытки Майя все-таки вытащила ее, и они отправились в гости к Аарону, Беатрис и Тайлер. С Тайлер девушке не терпелось увидеться сильнее всего. Майя также прихватила с собой папку со всей найденной информацией по Кромлинску и лярвам, чтобы поделиться ей сразу со всеми друзьями. Она надеялась, что Руби тоже придет, как они и условились. Возле подъезда Астрид взяла велосипед и спустила его с крыльца. – Ну что, как я понимаю, ездить на нем ты так и не научилась за четыре года? – спросила Астрид, ехидно прищурившись. – Вот заняться-то мне было нечем, только на велике учиться ездить! – буркнула Майя, впрочем, не сильно сердясь на Астрид. Потому что на самом деле ей очень хотелось, чтобы Астрид снова ее покатала. Ехать, обнимая ее за талию, прижиматься всем телом к ее спине, вдыхая запах табака, и слушать свист ветра, пахнущего весенней свежестью. – Так я и думала, – Астрид ухмыльнулась и повязала вокруг багажника мягкое одеяло. – Давненько я этого не делала... Вот так. Можете садиться, Ваше Высочество! Майя не удержалась и сделала шутливый реверанс, а Астрид, в свою очередь, не удержалась, поймала ее за талию и снова поцеловала. После чего они наконец-то поехали. Первое марта в Кромлинске. Здесь весна чувствовалась намного отчетливее и ярче, чем в родном городе Майи. Снега уже почти не было, лишь изредка ей попадались на глаза обледенелые серо-черные островки слежавшегося снега на заброшенных детских площадках, в песочницах и под старыми железными горками, куда редко добирались прямые солнечные лучи. Погода была великолепной, небо – ясным, и Майя не чувствовала холода, даже когда Астрид разгонялась до большой скорости. Она улыбалась и любовалась видами Кромлинска, который был точно таким же, как в ее снах, точно таким, каким она его запомнила по своим ощущениям и фотографиям в мобильном телефоне. Они проехали по всем ее любимым местам, и, хоть это чуть удлинило путь, Астрид просто почувствовала, что Майя нуждается в этой приветственной поездке. Больше всего девушка обрадовалась почему-то Подкове, футуристически-несуразный вид которой раньше ее только пугал. Теперь же она с удовольствием отметила, что торговый центр также не изменился, и они с Астрид сделали небольшую остановку, присев возле него на лавку, чтобы дать отдых ногам. – Теперь я понимаю, почему здания в городе не разрушаются так стремительно, как могли бы, – произнесла Астрид, снова закуривая. Новые «вкусные» сигареты не давали ей покоя, а рука сама так и тянулась к свежей красивой пачке, которую Майя предусмотрительно упаковала в специальный чехол, скрывающий малоприятные медицинские картинки с изображением всевозможных смертельных болезней. – Выходит, что Кромлинск, по сути, навсегда останется как будто заморожен в одном состоянии. Ведь он замкнут во временном отрезке трех лет. – Да, это так, – подтвердила Майя, вытягивая усталые ноги и задирая голову к голубому небу без единого облачка. Позволяя себе привыкнуть заново к тишине Кромлинска, отсутствию шума людей и машин на улицах. – Кстати... Хотела спросить. Много ли новеньких пришло сюда за четыре года? – Да как сказать... – Астрид пожала плечами. – Статистику ведет Руби, но, насколько я помню, численность города увеличилась на одну треть. Сейчас нас здесь примерно двести человек, возможно, двести десять. Где-то так. И знала бы ты, как я задолбалась учить их всех стрелять! Майя улыбнулась, живо вспомнив, какой «прекрасный» из Астрид преподаватель. – Могу себе представить, – она ухмыльнулась. – Еще пятьдесят человек, которые тебя ненавидят. – И которых ненавижу я! Ты-то хоть стрелять не разучилась? А то не уверена, что я это выдержу! Мои нервы за четыре года совсем ни к черту стали... – Посмотри сама, разучилась я или нет, – Майя не смогла удержаться от этого маленького хвастовства, от почти детского желания подняться в глазах Астрид еще выше, и, достав из кобуры пистолет, девушка прицелилась в стоящую на бортике каменной урны неподалеку пустую бутылку из-под пива. Теперь, после многих часов занятий с инструктором и самостоятельно, Майя была куда больше уверена в своих силах, чем раньше. Она попала прямо в горлышко бутылки, которая, с треском расколовшись, полетела вниз, в мусорный бак. – Молодец! – ахнула Астрид. Ее бровь поползла вверх, а губы тронула легкая одобрительная улыбка, и женщина даже забыла про свою сигарету. – Очень меткий, уверенный выстрел! Ты занималась сама или с Викой? – Сама, – похвасталась Майя, но нехотя добавила: – Хотя поначалу с инструктором. – Ты молодец, – повторила Астрид. – Это правда круто. И под ее восхищенным взглядом, которого Майя так жаждала, она почувствовала, что краснеет. А еще она почему-то острее почувствовала свое счастье. От всего этого, в один момент, ее счастье внезапно стало абсолютным. Ее любимый город, в центре, в самом сердце которого они сидели, весеннее солнце и теплый ветер, близость Астрид рядом, когда можно нечаянно соприкоснуться плечами и глупо хихикнуть, и взгляд, влюбленный взгляд Астрид, наполненный нежностью и бесконечной благодарностью за этот момент. Но время шло. И они не могли сидеть на лавочке весь день, даже если им очень этого хотелось, потому что друзья ждали их, и нужно было ехать дальше. Еще в подъезде, даже не войдя в квартиру Аарона и Беатрис, они уловили множество мешающихся друг с другом ароматов готовящейся еды. Похоже, в честь возвращения Майи хозяйственная Беатрис закатила целое пиршество. Дверь в квартиру была открыта, и, чтобы оповестить об их приходе, Астрид крикнула: – Хей, есть кто дома? Мы пришли! Возня и голоса на кухне смолкли, и первой им навстречу вышла Беатрис, в перепачканном мукой фартуке. Ее длинные светло-золотистые волосы были убраны в высокий пучок, и эта новая прическа очень шла ей. – Ну наконец-то! Сколько можно! Мы заждались уже вас! – А я говорила, что торопиться некуда, и они придут не раньше обеда, – услышала Майя веселый голос Тайлер, которая показалась на пороге кухни следом за Беатрис. – Майя! Как же я рада наконец-то тебя увидеть! Все уже видели тебя, кроме меня! Порывисто они шагнули навстречу друг другу, и Майя в ту же секунду заметила, что впереди Тайлер идет ее огромный живот. – Ох! Вот это… ох! – только и смогла произнести девушка, замирая. – Ты ей ничего не сказала? – усмехнулась Тайлер, обращаясь к Астрид. – Нет, – ответила та. – Решила, пусть сюрприз будет. – Вот так сюрприз! – заорала Майя. – Большой сюрприз! Огромный сюрприз! Тайлер! – Не волнуйся, я не рожу прямо сейчас. Я только на седьмом месяце. Так что, можешь обнять меня, и не бойся выдавить из меня ребенка. Они расхохотались и радостно обнялись. А на пороге кухни в этот момент показался и Аарон, смущенный, со сложенными на груди руками, и когда Майя поздравила их обоих с грядущим пополнением, он лишь смутился еще больше и пробормотал невнятную благодарность. Впрочем, по его глазам, по тому, с какой нежностью мужчина смотрел на Тайлер, Майя поняла, что он все же рад такому повороту событий, просто напуган, и это не удивительно. – На самом деле мы не планировали, – сказала Тайлер, погладив себя по животу. На ней была надета очень красивая расклешенная рубашка, которую (Майя была в этом уверена) сшила Беатрис. – В Кромлинске, сама понимаешь, довольно опрометчиво и опасно заводить детей. Но... так получилось. – О, я уверена, что вы будете прекрасными родителями! – воскликнула Майя искренне. – Лично я была бы в восторге, если бы вы были моими мамой и папой. Они снова немного посмеялись, а потом услышали из кухни еще один голос. Руби все-таки была с ними. – Тайлер, прошу тебя, вернись сюда и присядь! Тебе нельзя стоять на ногах слишком долго. – Слушаюсь, доктор! – крикнула Тайлер и вздохнула. – Ребенок в последнее время ведет себя беспокойно, и Руби заботится о его сохранности. Мы боимся, что он родится раньше времени. Потому что подходящих условий для выхаживания недоношенного младенца у нас нет, – пояснила Тайлер Майе. Майя, в свою очередь, поразилась тому, что Руби заботится об этом ребенке и вот так спокойно дает врачебные рекомендации, как если бы она была... если бы она была полностью адекватной. Но это же Руби. Неужели, ее психическое состояние улучшилось? Неужели она даже смогла наладить отношения с Тайлер? «Как же много я пропустила», – огорченно подумала Майя, шагая вслед за всеми в тесную кухню, которая, казалось, вот-вот готова была лопнуть от такого количества народу. Руби сидела за столом, и перед ней стояла чашка с чаем, по ободку которой женщина лениво водила кончиком указательного пальца. Сегодня, при свете дня, она казалась еще более бледной, чем вчера, и Майя подумала, что Руби, должно быть, совсем плохо спала этой ночью. Она выглядела усталой, грустной, но красивой, все еще очень красивой со своими темно-рубиновыми волосами, рассыпанными по плечам, и в черном свитере, оттеняющем ее бледность и хрупкость. Майя подумала, что Руби совершенно не выглядит на свой возраст, и, как и четыре года назад, ей сложно было дать больше тридцати. При виде девушки Руби слабо улыбнулась и кивнула в знак приветствия. И Майя улыбнулась ей в ответ. А потом Беатрис разрушила непостижимую магию этого момента, всучив Майе огромную миску салата и велев отнести ее в комнату, где уже был накрыт стол. Тайлер села на диване, подложив под спину пару подушек и кряхтя, Майя села рядом с ней, а остальные устроились на стульях. С улыбкой девушка наблюдала, как ее друзья оживленно крутятся вокруг нее, подставляют тарелки с едой, подсовывают стаканы с соком, задают десятки вопросов, на которые Майя не успевала ответить. Особенно много вопросов было у Тайлер, которая еще практически ничего не знала ни о жизни Майи вне Кромлинска, ни о ее возвращении, ни о том, что ей удалось узнать о параллельных мирах. Не задавала вопросов только Астрид, которая уже все это слышала, и Руби. Она лишь молча, со слабой улыбкой наблюдала за Майей с противоположного конца стола. Она почти ничего не ела, и ее пристальный болезненный взгляд начинал тревожить девушку. Нет, все-таки с Руби было не все в порядке. Пусть она и научилась худо-бедно взаимодействовать с людьми и больше никому не пыталась навредить, ее ментальное здоровье по-прежнему оставляло желать лучшего. Почему-то Майя вспомнила, как прошлым вечером Руби касалась ее отросших волос, перебирая между пальцами пряди, и смутилась. Отвернулась. И продолжила рассказывать о путешествии Джордана к африканскому шаману. Ей пришлось очень долго и не по одному разу пересказывать теорию об Эхо-мирах, потому что друзья, как и Астрид вчера, не могли уместить в голове столько информации. Майя пустила по кругу распечатки писем Джордана, а потом попросила у Руби планшет, чтобы показать всем видеозапись самого разговора с шаманом. Планшет был у Руби в сумке, и она сходила за ним на кухню, после чего все вместе они пересмотрели видео. Майя предварительно сделала для него субтитры с помощью Марины и Сережи. Когда речь зашла о лярвах, все умолкли. Майя понимала – каждый из них надеялся, что ей удалось найти информацию, которая помогла бы победить загадочных тварей, вернуть память всем, кто ее лишился, очистить город от лярв раз и навсегда. Она боялась, что разочаровала друзей, что они ожидали от нее чего-то большего. Но возглас Беатрис немного успокоил девушку: – Так, значит, теперь мы знаем, что это возможно – вернуть человеку память. Только для этого нужно найти именно тех лярв, которые его, грубо говоря, ограбили. – Да, вот только мы не знаем, что с этими лярвами дальше делать, – вздохнула Майя. – Простите, но это все, что мне удалось накопать. – Ничего, это уже хоть что-то, – ободрила ее Тайлер. – Главное, мы знаем, что у таких людей есть надежда. – Я подумала, что было бы неплохо рассказать об этом Андрею, – произнесла Майя. – Конечно, обнадеживать его еще рано, но... он ведь ждал так долго, возможно, это принесет ему хоть какое-то облегчение. Как там Лана, кстати? За столом повисла напряженная тишина. Тайлер поглаживала живот, Беатрис ковырялась в своей тарелке с недоеденным тортом, Аарон молча смотрел на графин с соком, Астрид же прикрыла глаз и массировала висок, словно у нее внезапно разболелась голова. Только Руби продолжала смотреть на Майю прямо, не отводя взгляд, не моргая. – В чем... дело? – Майя услышала в собственном голосе испуг. – Что-то случилось с Ланой? Тишина. Которая говорила больше, чем могли сказать слова. – Об этом ты тоже еще не успела ей рассказать, да? – спросила Тайлер у Астрид. – Нет. Как-то не до того было, – Астрид вздохнула. – Она... жива? Или... – Майя переводила взгляд с Тайлер на Астрид, с Астрид – на Руби. И ответила ей, как ни странно, именно Руби, которая раньше всячески избегала сообщать дурные вести. – Ланы больше нет с нами. Мне очень жаль, Майя. Но я не смогла ее спасти. Это целиком моя вина. – Не говори так, – вздохнула Астрид. – Ты сделала все, что могла. А преподносишь это так, словно убила ее. – Нет, я ее действительно не убивала. И не вкалывала ей инъекцию морфина, как Вите. Но я не смогла ей помочь. У Ланы было слабое сердце. И за годы неподвижной, почти лежачей жизни ее здоровье сильно пошатнулось. Сначала девушка простыла, и я думала, что это обычная простуда. Я не стала делать ей рентген. А когда сделала, было уже слишком поздно. Выяснилось, что Лана уже две недели больна вялотекущей двухсторонней пневмонией. Я приготовила для нее антибиотик, но на него у Ланы началась аллергия. А потом ее пневмония осложнилась плевритом. Еще позднее начался сепсис. К тому моменту, когда мне удалось создать антибиотик, который не отторгался бы ее организмом, было уже поздно. Лана была слишком слаба. Ее организм просто устал бороться и сдался. – Нет... нет... только не это… Это просто ужасно, – голос Майи задрожал, но она не хотела плакать, не должна была плакать. Она боялась, что если заплачет, Руби почувствует еще большую вину за случившееся, а этого Майя совсем не хотела. – Когда это случилось? – Примерно полгода назад, – ответила Астрид. – А как Андрей? Я даже не представляю, как он переживает все это... – Очень плохо, – Астрид снова помассировала висок. – Один раз он пытался покончить с собой, но мы его буквально из петли вытащили. Сейчас за ним регулярно присматривает соседка. Но... честно говоря, мы не уверены, что он справится со своим горем. Пустота. Накрыла Майю непроницаемым коконом. Она опоздала. Она обещала помочь Андрею, но не помогла. Опоздала на четыре года. Образ Ланы с накрашенными бледно-розовым лаком ногтями, этой милой и симпатичной девушки, лежащей под теплым одеялом, в окружении мягких игрушек, такой странный и притягательный образ, вызывающий и жалость, и страх, и отчаяние, всплыл у Майи перед глазами как никогда отчетливо. Этот образ слился с воспоминанием о Вите, мертвом мальчике с огромными выпирающими лобными костями и впалыми глазами. О мальчике, до которого Майя боялась даже дотронуться, за что Астрид когда-то презирала ее всем сердцем. Никому из них она не смогла помочь. И что толку в ее способности ходить туда-сюда раз в четыре года, что толку в ее «особенности и исключительности», если в итоге она все равно никому не может помочь? Майя уже не в силах была сдерживать слезы, а всеобщее траурное молчание лишь еще больше угнетало ее, поэтому девушка извинилась перед остальными и сообщила, что ненадолго выйдет на улицу подышать воздухом. Никто не стал удерживать ее. Никто не пошел следом. И, спустившись по лестнице вниз, Майя присела на подъездную лавочку, рядом с которой Астрид оставила их велосипед. Она больше не удерживала слёзы, и ей было все равно, что ее кто-нибудь увидит здесь. Остальные жители Кромлинска по-прежнему были для нее чужими. Ее почти никто не знал, и она не знала почти никого. Мимо прошла компания подростков-мальчишек. Им было лет по четырнадцать, и на ревущую Майю они, к ее огромному облегчению, не обратили никакого внимания. Возможно, именно эти мальчишки нападают на новеньких и воруют у них личные вещи (или уже не воруют?), но, в любом случае, сегодня они вели себя вполне безобидно. Майя пожалела, что с собой у нее нет шоколадок, иначе она обязательно догнала бы парней и поделилась. Она подумала, что они бы очень обрадовались и сразу принялись шуршать обёртками, пробовать шоколадки друг друга и спорить крикливыми петушиными голосами, у кого вкуснее. А еще она почему-то подумала о Серёже. Как он там сейчас без нее? Он плакал, когда Майя уходила. Так плакал... Она подумала о том, как было бы здорово, если бы Серёжа оказался сейчас рядом с ней. Вместе с ним было так хорошо сидеть на лавке в том дворе. Они тоже могли бы съесть шоколадку на двоих. И он обязательно сказал бы, что в случившемся нет ее вины. Что в случившемся вообще никто не виноват, просто так получилось. Он взял бы ее за руку и прочувствовал все ее эмоции, горячие, противоречивые. И она знала бы, что он ее понимает. Серёжа. Я больше никогда тебя не увижу. Ну почему? Почему, господи, у нас не может быть все и сразу? Почему обязательно приходится чем-то или кем-то жертвовать? Выбирать одно и навсегда отказываться от другого. Дверь подъезда открылась, и Майя увидела Руби. Она совсем не ожидала этого, не ожидала, что именно Руби за ней придет, и теперь смутилась, заторопилась вытереть слёзы, прекрасно понимая, что это бесполезно, и Руби все равно обо всем догадается, хоть она и не эмпат-Серёжа. Руби присела на лавочку рядом и вытянула ноги в темно-синих обтягивающих джинсах. Майе показалось, что Руби похудела. – Прости, – сказала она тихо, не глядя на Майю, а глядя на свои джинсы. – Тебя я тоже подвела. Астрид говорила, что ты очень хотела помочь им. Андрею и Лане. – Нет, ты... правда сделала все, что могла, – прошептала Майя, потому что если бы попыталась заговорить в полный голос, снова разревелась бы. – Не вини себя. Это я... пришла слишком поздно. – Главное, что ты пришла, – Руби слабо улыбнулась. – Я почти потеряла надежду увидеть тебя снова. Уж молчу про Астрид... Та вообще едва с ума не сошла. Она безумно по тебе скучала. – Я тоже очень скучала по вам обеим, – призналась Майя все так же тихо. – Даже по мне? Правда? – Руби усмехнулась. Они все еще не смотрели друг на друга. – Правда, – ответила Майя. – Мне часто снилось, что я... ищу тебя. Пытаюсь рассказать об Асе, но ты меня не слышишь. Это сильно... мучило меня. Я хотела тебя увидеть. – И ты... не злилась на меня? Не ненавидела? – Нет. Вовсе нет. Одно время я действительно была обижена на тебя... За Астрид, не за себя, – честно призналась Майя. – Но потом это прошло, когда я узнала правду о твоей дочери... все прошло. Мне лишь хотелось увидеть тебя как можно скорее. – Ты обижалась на меня за Витю? Что я убила его и сделала Астрид больно? – Да. Впрочем... теперь я понимаю, что он все равно умер бы, скорее всего. Как и Лана. В Кромлинске просто нет подходящих условий, чтобы годами поддерживать жизнь в таких больных. – Да, я тоже пыталась донести это до Андрея, – Руби вздохнула. – Но он не смог простить меня. Когда Лана... умерла, он набросился на меня и чуть не задушил. Наверняка и задушил бы, если бы Астрид рядом не было. – Серьезно?! – воскликнула Майя в ужасе, поворачиваясь к Руби и мгновенно забывая о своем стеснении. – Наверное, он просто сошел с ума от горя, ведь не может быть, чтобы Андрей винил тебя в том, что ты пыталась спасти Лану! – О нет, он как раз таки считал, что это я Лану угробила, – Руби снова невесело усмехнулась и тоже подняла на Майю тяжелый, усталый взгляд. – Он говорил, что я специально плохо ее лечила. Спустя рукава. Потому что она была обузой для города, и потому что я хотела, чтобы она умерла. По его мнению, я как раз приложила все усилия для ее смерти. Но это не так... Я... правда хотела ей помочь. И в самом начале я допустила роковую ошибку... но не специально, как Андрей думает. – Конечно, не специально! – воскликнула Майя. Она и сама с трудом верила, что теперь горячо защищает Руби, в то время как раньше с такой же горячностью обвиняла ее в тех же вещах. – Никто не доверяет мне, – хмыкнула Руби. – После всего, что я творила, это не удивительно... Знала бы ты, чего нам с Астрид стоило уговорить Тайлер подпустить меня к ее животу. Конечно, сейчас она уже больше доверяет мне, но все равно я чувствую ее постоянную настороженность. Когда мы пытались сделать УЗИ, Тайлер чуть не сбежала, потому что ей показалось, что я нажимаю на ребенка слишком сильно. Даже не знаю, как мы с ней будем рожать... Мне кажется, Тайлер убеждена, что я хочу ее убить и похитить ее младенца. Ну и занять ее место рядом с Аароном, конечно. Майя тихонько усмехнулась. – Я слышала, что у беременных может обостриться паранойя, так что, не принимай это на свой счет. Тайлер становится мамашей-наседкой. – Да, и я прекрасно понимаю ее, – Руби усмехнулась тоже. – Сама была такой когда-то. У нее будет девочка, кстати. У Тайлер. – Руби... Я понимаю, как тебе тяжело, – повинуясь какому-то порыву, Майя взяла ее прохладную руку с тонкими пальцами и накрыла своей. Сжала, сначала несмело, потом крепче, и Руби ответила на ее пожатие. Прошептала, глядя Майе в глаза: – Но иногда мне кажется, что они правы... Все они правы. Я сама себе не доверяю, понимаешь? Я не знаю, что могу сделать. Я не знаю... кого еще могу убить. Пристальный взгляд, немигающий, этот взгляд уже успел напугать Майю за столом, а теперь он словно проникал ей под кожу, так близко, безумие Руби так близко, что хотелось оттолкнуть ее, отодвинуться на край лавочки и в то же время крепче сжать ее руку, шагнуть дальше, в это безумие. – Они не правы, – сказала Майя твердо. – И Астрид тоже верит тебе, как и я. Я знаю, что ты никого не убьешь. Даже если тебе этого захочется. И после этой последней фразы Руби выдохнула, прикрыла на мгновение глаза и снова посмотрела на Майю, на этот раз с явной благодарностью. В тот момент никому из них не нужно было обладать даром эмпатии, чтобы читать мысли друг друга. Руби знала, что Майя все поняла, поняла, что ей этого хотелось, не раз хотелось – причинить боль, даже убить. Чтобы только заглушить собственную боль. Майя не осуждала ее. И верила, что с этим желанием Руби справится, каким бы сильным оно ни становилось время от времени. – У вас тут все в порядке? – услышали они над собой голос Астрид и обе одновременно вздрогнули. Астрид стояла на расстоянии пары шагов от лавочки и смотрела на их крепко сцепленные ладони. Как давно она вышла из подъезда? Как получилось, что они этого даже не услышали? Руби смутилась, казалось, еще больше Майи и первой выдернула руку. – Да. Да, все в порядке, – пробормотала она. – Да, мы просто немного поговорили о Лане, – добавила Майя. Во взгляде Астрид она не видела явного подозрения или осуждения, но все же он показался ей очень тяжелым, этот взгляд. – Пожалуй, нам уже пора домой, а то как-то неловко получается, – Руби поспешно поднялась и отряхнула джинсы. – Я пойду к остальным. – Что она сказала тебе? – спросила Астрид, продолжая внимательно смотреть на Майю сверху вниз, когда Руби скрылась во мраке подъезда. И Майя вдруг испугалась. Очень испугалась, что все повторится снова, что она станет причиной раздора Астрид и Руби, которые с таким трудом смогли наладить отношения. Она подумала, что впредь постарается больше не оставаться с Руби наедине и, уж тем более, не будет хватать ее за руки. – Она сказала... что чувствует себя виноватой за Лану. Что Андрей чуть не задушил ее. Это ужасно. Я попыталась ее утешить. Мне кажется, она тяжело это переживает. – Да, – Астрид вздохнула и сразу смягчилась. – Я тоже много раз пыталась убедить Руби, что она не виновата, да все без толку. Андрей был... очень жесток с ней. Конечно, его самого трудно винить, но все же... Ладно. Пойдем обратно, в самом-то деле. Ребята за тебя волнуются. – Угу, – Майя кивнула и с улыбкой взяла Астрид за руку, поднимаясь с лавочки. – Пойдем.

* * *

В тот день они не стали возвращаться на стрельбище и решили переночевать в бывшей квартире Майи, по соседству с Аароном и Беатрис. Майе было очень приятно туда вернуться и обнаружить, что все ее вещи лежат на своих местах, именно так, как она их оставила. Все эти годы друзья поддерживали квартиру в чистоте и регулярно протапливали ее, словно были уверены в том, что Майя со дня на день вернется. Это очень тронуло девушку, и она едва смогла сдержать очередной поток слез, когда прошла в свою комнату, села на диван и коснулась пальцами красного свитера, который кинула сюда в последний вечер в Кромлинске, после того как переоделась в красивую блузку и отправилась отмечать День рождения с друзьями и с Астрид. Это было так давно. А в этой застывшей во времени комнате случилось как будто вчера. – Ох, неужели мне еще два месяца быть такой неповоротливой улиткой, – вздохнула Тайлер, усаживаясь на диван рядом с Майей. – Я, конечно, догадывалась, что существовать с огромным животом не очень удобно, но чтоб настолько... – А ведь он станет еще огромнее за два месяца! – воскликнула Беатрис, сама поражаясь этой мысли. – Ой, не напоминай лучше, – Тайлер скривилась. – Если он станет еще хоть на сто грамм тяжелее, я просто не смогу ходить, живот будет притягивать меня к земле, как гирька. Девушки пришли в квартиру Майи втроем. Аарон занимался вечерними делами по хозяйству, Руби отправилась домой, а Астрид вызвалась ее проводить. Майя чувствовала, что им обеим хочется поговорить об Асе, обсудить еще раз фотографии, видеозаписи и диктофонное обращение, обсудить наедине жизнь ребенка, который дорог им обеим. Поэтому Майя не ждала Астрид слишком скоро. Она разрешила Руби забрать планшет еще на день, после чего они планировали скопировать всю информацию на один из работающих компьютеров в Кромлинске, чтобы Руби могла вернуться к фотографиям в любой момент. И сейчас, когда у Майи было немного времени, она надеялась улучить минутку, чтобы поговорить, наконец, с Беатрис. О ее родителях. Да, это был тяжелый разговор, и Майя боялась его и с удовольствием отложила бы это мучительное обязательство на неопределенный срок, но умом понимала, что от этого ей станет лишь тяжелее, а непроизнесенные слова будут камнем висеть на языке всякий раз, когда она взглянет на Беатрис. Поэтому, когда девочка присела на стул напротив дивана, Майя произнесла: – Беатрис... Послушай. Мне нужно сказать тебе кое-что. – Не надо! – воскликнула Беатрис так неожиданно, так резко, что Майя и Тайлер вздрогнули. Девочка ждала этого разговора. И знала, что Майя обязательно его заведет, поэтому подготовилась дать отпор заранее. – Но, послушай... – Нет! Я знаю, что ты собираешься рассказать мне о моих родителях! – Беатрис сложила руки на груди, словно отгораживаясь от этой информации всеми возможными способами, и смотрела на Майю исподлобья, настороженно, почти обиженно. – Но я ничего не хочу знать о них! И слушать тебя не буду. Потому что я не Руби, окей? Это ей хотелось узнать все о дочери, она с ума без нее сходила, а мне и так жилось прекрасно. Я половину своей жизни провела в Кромлинске. Это и есть моя жизнь, моя настоящая жизнь! А что там раньше было, я даже вспоминать не желаю! – Но, Беатрис... – на этот раз за Майю попыталась вступиться Тайлер. – Ведь они все-таки твои родители... Подумай о том, через какую боль они прошли после того, как потеряли тебя навсегда. Неужели ты не хочешь узнать, как они живут сейчас? – Да всё так же они живут, я уверена! Наверняка им еще и лучше стало после того, как они от лишнего рта избавились! – Беатрис, ты не права... – Майя вздохнула, теряя надежду достучаться до девочки. Она даже не думала, что это будет настолько тяжело. – Твоя мама очень... – Нет! Я не слышу! Я тебя не слышу! – заверещала Беатрис и заткнула уши пальцами, вскакивая со стула. – Не хочу с вами сидеть! Вернусь, когда вы перестанете доставать меня! – Ух... – только и смогла сказать Майя, пораженная, когда Беатрис вылетела из комнаты, как заряд из пушки. – Не обращай внимания, – Тайлер лишь пожала плечами, особо не удивившись. – У нее это быстро проходит. – Она теперь... всегда такая? – Ага. Заводится с пол-оборота. Но так же быстро остывает. А я стала чересчур плаксивой с этой беременностью. Чертовы гормоны. Иногда мне дико жаль Аарона. С одной стороны у него взрывоопасный подросток, а с другой – рыдающая беременная тетка с монстром в пузе. Аарон, бывает, целыми днями просиживает в оранжерее, потому что боится с нами встретиться. Одна у него отрада осталась – капусту да салат выращивать. Майя усмехнулась. – Но, я уверена, он все равно вас очень любит. И вытерпит любые ваши капризы. – Надеюсь, – Тайлер улыбнулась. – Так что ты там выяснила про родителей Беатрис? С ними все в порядке? – Не совсем, – Майя вздохнула и рассказала о самоубийстве отца девочки, о том, что ее мать теперь живет одна и скучает по единственной дочери. О том, что Наталья даже записала для Беатрис диктофонное обращение, когда узнала, что у Майи появится возможность передать его девочке. Тайлер слушала ее очень внимательно, а под конец этой печальной истории ее глаза за стеклами круглых очков наполнились слезами, и Тайлер воскликнула: – Вот! Вот видишь! Говорю же, плаксивая стала... как полная дура... – она сняла очки и принялась вытирать глаза. – Нет, Беатрис должна узнать об этом. Не знаю как, но мы должны достучаться до нее и убедить выслушать. Ее бедная мама заслуживает того, чтобы быть услышанной. – Да, но... теперь я даже не знаю, как она все это воспримет, – засомневалась Майя. – У нее такой сложный возраст. Новость об отце и сообщение от матери могут сильно ударить по ней. – Ничего, мы ее подготовим. Я сама попытаюсь с ней поговорить при случае. Аарону тоже скажу. У него больше шансов достучаться до нее, чем у всех нас вместе взятых, поэтому... Пусть не сразу, но Беатрис все узнает. – Да, ты права. У Аарона больше шансов. Я тоже поговорю с ним. – А про моих... родственников ты случайно ничего не узнала? – Совсем немного, – ответила Майя смущенно. – Я не ходила к твоей матери домой, просто узнала, что она в порядке. – Ну что ж, это хорошо, – Тайлер пожала плечами. – А... Виктор? Про него ничего не слышно? Он ищет меня до сих пор? – Про него ничего не слышно. Но в данном случае, отсутствие новостей – хорошая новость, правда ведь? – О, это точно! – поддержала Тайлер. – И я была бы счастлива ничего о нем не слышать и не знать до конца жизни! – Уверена, так и будет, – улыбнулась Майя, но Тайлер не ответила на ее улыбку, наоборот – она сидела напряженная, обхватив живот руками, и слегка барабанила указательными пальцами друг о друга, что выдавало ее нервозность. – Он часто снится мне в кошмарах… В последние месяцы, – произнесла Тайлер медленно. – Видимо, беременность как-то негативно влияет на мою психику. И в своих снах… я вижу много плохих вещей. – А что именно тебе снится? Ты ведь понимаешь, что Виктор не может найти тебя здесь, – осторожно напомнила Майя, чувствуя, что Тайлер хочется с кем-то обсудить свои переживания. – Да, но… – она качнула головой, и ее густые темные волосы упали вперед, скрывая лицо. – Мне все равно снится, что он каким-то образом меня нашел. Что он пробрался в Кромлинск, а мы об этом не узнали. Виктор хакер… и в моих снах он каким-то образом взламывает сирену оповещения, поэтому мы не знаем, что он… уже здесь. Я понимаю, что это невозможно, что это просто бред моего воспаленного сознания, но во сне все кажется таким реальным, логичным, убедительным… Мне снится, что он… – девушка сглотнула. – Пробрался в мою комнату, и я почему-то снова живу одна, на своей старой квартире, где жила до переезда к Аарону. У него с собой нож. И он хочет… этим ножом убить моего ребенка. Мне так страшно… Я понимаю, что ничего не могу поделать, что это вот-вот произойдет. Я чувствую себя такой беспомощной, слабой, с этим животом я даже сама передвигаюсь с трудом, не говоря уж о том, чтобы противостоять натиску взрослого мужчины. Он кричит, что я снова напортачила. Что он накажет меня за то, что у меня ребенок… от другого. Виктор всегда хотел детей и часто говорил об этом. Даже представить боюсь, что было бы, если бы я от него забеременела тогда. – Тайлер, это ужасно, – серьезно сказала Майя. – Я, конечно, не врач, но, может, тебе попросить Руби, чтобы она дала тебе какое-нибудь успокоительное? Стресс может плохо сказаться на твоем здоровье. И здоровье малышки. И еще я уверена, что Виктор давно о тебе забыл и нашел себе новую несчастную. Это печально, но, вероятнее всего, так и есть. Прошло слишком много времени. Больше пяти лет, как вы виделись в последний раз. – Да, но иногда… особенно в этих снах, в этих кошмарах, я чувствую себя так, словно он никогда не уходил. Уверена, что и через десять лет в Кромлинске он будет мерещиться мне в каждом новоприбывшем мужчине. Это тяжело пережить и… Я не рассказывала тебе кое-что раньше. Виктор меня изнасиловал однажды. Это стало последней каплей, после чего я ушла от него. Майя застыла, не веря в кошмарность услышанного. Ладони мгновенно вспотели, в горле пересохло, а в ушах, перекрываемый шумом крови, почему-то зазвучал голос Астрид. Тайлер не стала ждать, когда Майя опомнится от шока и найдется с ответом, поэтому сразу продолжила: – И я знаю, что ты… тоже переживала подобное. Астрид призналась мне во всем, когда была пьяной в стельку. Майя сглотнула. Шум крови стал таким сильным, что она с трудом слышала слова Тайлер. – Я… я не понимаю, зачем… зачем она рассказала об этом, – пробормотала Майя, чтобы хоть что-то сказать. – Ей было стыдно. Она сильно переживала и раскаивалась во всем. А я… очень долго не могла ей этого простить. Майя… мне хотелось придушить ее за тебя, поджечь ее квартиру, выбросить ее из окна, чтобы она переломала себе все кости. Благодаря Аарону мне удалось справиться с этими чувствами. Он объяснил мне, что, скорее всего, я проецирую на Астрид свою ненависть к Виктору, и частично это так, но… это не умаляет кошмарности поступка Астрид. Мне было тяжело ее простить. И я не понимаю, как это удалось тебе? Ты вернулась к Астрид, ты все еще очень любишь ее, это заметно. Но неужели… ты действительно простила ее? Тебе… не снятся кошмары об этом? Я не представляю, как ты… можешь не вспоминать всё заново в присутствии Астрид. – Я.. вспоминаю, – Майя снова сглотнула. Шум в ушах немного затих, она частично успокоилась и продолжила: – Забыть это невозможно, ты права. И я вспоминала об этом, если Астрид была пьяной, например. Или начинала… ну, активно ко мне приставать. Я пугалась ее. Но это были минутные вспышки страха. Все проходило, когда она шептала мне что-нибудь милое на ухо. Я училась доверять ей, испытывала ее, и она… проходила мои испытания. Ни разу за все время Астрид не сделала мне больше ничего плохого. И я смогла простить ее, потому что понимаю, что с головой у Астрид нелады, но она все равно меня любит. И сны про нее… всегда были только хорошими. Да, наверное, этот страх остался в подсознании, и, возможно, он никогда не пройдет до конца, но… Я ее простила. И за четыре года миллион раз все обдумала. – Я рада, правда, – Тайлер, наконец, улыбнулась. Очевидно, что от слов Майи у нее потеплело на душе, потому что раньше девушка явно переживала за нее, словно сомневаясь, что в этих отношениях Майя состоит добровольно. – Четыре года – действительно большой срок, чтобы все обдумать и переосмыслить свои чувства. Я рада за вас. Надеюсь, теперь вам удастся построить более здоровые отношения, начать заново. – Я тоже. И, Тайлер… мне очень жаль, что такое случилось с тобой. Это ужасно. Я даже не представляю, как выразить тебе свое сочувствие. – Ничего. Я и так знаю, что ты меня понимаешь, как никто другой. И я рада, что ты вернулась. У меня здесь нет других подруг, кроме тебя… Ты ведь будешь со мной, когда придет время родов? Мне так страшно, Майя… Мне безумно страшно. – Конечно! Конечно, куда ж я денусь! Все будет хорошо, Тайлер, вот увидишь, и с тобой, и с малышкой, – Майя ласково обняла Тайлер за плечи, прижала к себе, и девушка положила голову ей на плечо. Все тревожные мысли мгновенно растаяли, и впервые за последние сутки Майя почувствовала, как тоска по Серёже, Марине и Вике отпускает ее. Они с Тайлер были нужны друг другу. И Майя чувствовала, что пришла в Кромлинск как раз вовремя.