Эскалатор идет вниз. Если я буду стоять на одной ступеньке, наверняка спущусь до самого дна. Если побегу вверх, то не исключено, что останусь на том же самом месте. Значит — вверх, чего бы это ни стоило. (Дэниел Киз. Цветы для Элджернона)
Следующие две недели Майя жила в своей квартире, по соседству с Тайлер, чтобы в случае чего оказывать той помощь. Астрид не осталась жить с ней и вернулась на стрельбище, заглядывая в гости изредка, как будто осторожно, и Майе казалось, что после того загадочного разговора с Руби во дворе Астрид стала как будто более задумчивой, серьезной. Она реже шутила и все чаще уходила в себя, все чаще Майе приходилось окликнуть ее несколько раз, прежде чем Астрид отозвалась бы на собственное имя. Раньше ничего подобного с ней не бывало, и Астрид отличалась великолепной, мгновенной реакцией человека, который предугадывает событие до того, как оно случается. Поэтому такая невнимательность, даже рассеянность начинала Майю тревожить. Она переживала, что Астрид в подобном состоянии может стать более удобной добычей для лярв, и подумывала о том, что неплохо было бы переехать на стрельбище тоже. В конце концов, у Тайлер были Аарон и Беатрис, чтобы за ней присматривать, а также Руби, которая заглядывала ежедневно. В один из таких дней, когда Руби уже ушла, Майя сидела у себя на кухне, пила чай возле открытого окна и ждала Астрид, чтобы попроситься пожить у нее и тем самым уже хоть как-то смягчить их ссору, избавиться от неприятного, тревожного послевкусия, усиленного, к тому же, ее недавним разговором с Тайлер. Услышав возню в коридоре и звук открывающейся входной двери, Майя обрадовалась и, отставив чашку, ринулась к Астрид, с которой они последний раз виделись позавчера. Но ее радость быстро стерлась, когда девушка встретилась с Астрид взглядом. Что-то было не так. Что-то случилось. И что-то такое было в лице Астрид, что Майя поняла – та вот-вот заплачет. – Эй? – осторожно позвала девушка, делая не менее осторожный и нерешительный шаг навстречу. – Ты чего? – Тайлер... Со мной не разговаривает, – прошептала Астрид, и Майя сразу поняла – она говорит шепотом, чтобы удержать дрожь в голосе и не расплакаться. Майя была готова к чему-то подобному, хоть и надеялась до последнего, что этим двоим удастся как-то договориться, ведь они дружили столько лет. Дружили. Накануне Тайлер завела с Майей серьезный разговор, когда они остались в ее спальне наедине. Малышка, имя которой они до сих пор не придумали, только что попила молоко, а теперь спала в своей колыбельке, поэтому говорить приходилось вполголоса. – Майя, ты ведь знаешь, что я очень дорожу общением с тобой, – Тайлер начала издалека. – Я с самого начала хотела, чтобы мы стали подругами, чтобы научились доверять друг другу. И ты мне очень нравилась. Я была благодарна тебе за то, что ты помогла мне наладить отношения с Беатрис, а теперь... ты даже помогла мне родить ребенка, была рядом в самый сложный момент моей жизни. – Ну... да, – не зная, что еще сказать, и смущаясь, Майя присела на кровать рядом с Тайлер, которая полулежала на подушках. Бледная, еще не пришедшая окончательно в себя. Серьезная. – Я заметила их, – Тайлер кивнула на ее запястья. – Еще когда ты помогала Руби принимать роды. Мне, конечно, было зверски больно, но такие отметины сложно не заметить даже в полубезумном состоянии. Хоть потом ты и прятала их длинными рукавами. Майя молчала, чувствуя, как все сильнее колотится сердце. Она не собиралась оправдывать Астрид, тем более перед Тайлер. Перед Тайлер оправдывать ее поступок было бесполезно. – Майя, прошу тебя, скажи мне правду и не бойся. Я знаю, что ты ее любишь, но, пожалуйста, скажи правду. Это Астрид сделала? – Да. И от одного этого слова лицо Тайлер исказилось болью, она закрыла глаза на мгновение, пытаясь справиться с собой, а потом снова посмотрела на Майю, чуть наклонилась к ней. Спросила тихо: – Как это случилось? Почему она это сделала? И снова Майя не стала врать и выгораживать Астрид, ответив честно: – Она хотела секса. А я – нет. На этот раз Тайлер весьма крепко сматерилась в ответ, однако в ее голосе было больше печали и разочарования, чем подлинной злости. – А потом? Она тебе что-нибудь сделала? Она снова не...? – Нет, – Майя качнула головой. – Она меня отпустила в итоге. Одумалась. Скажем так. – Но это ее не оправдывает! – воскликнула Тайлер, чуть повысив голос и забыв про уснувшего ребенка. – Сегодня отпустила, а завтра уже не отпустит. Майя... Мне так жаль. Мне так бесконечно жаль... – Мне тоже, – девушка вздохнула. – Но ты простила ее, как я поняла? Спустила ей это с рук? – Простила. Но это последний раз, когда я прощаю Астрид что-то подобное. В прошлый раз она оправдалась алкоголем, в этот – никотиновой ломкой, в следующий раз оправданий не будет. Тайлер покачала головой. Ее лицо казалось совсем белым на фоне коротких черных волос. – Майя, милая, ты не понимаешь. Ты даже представить не можешь, сколько раз я говорила себе, что это последний, а потом снова и снова прощала своего бывшего. Слишком поздно я поняла, что он не изменится... И Астрид... к сожалению, она не изменится тоже. – Возможно. Но это мое решение. И, во всяком случае, насчет себя самой я не сомневаюсь. Если она хоть раз сделает мне больно, я уйду. – А я пристрелю ее, если увижу на тебе хоть один синяк! Чертова идиотка! Три шкуры с нее спущу, попадись она только еще раз мне на глаза! И, судя по тому, в каком состоянии находилась сейчас Астрид, Тайлер как раз только что исполнила обещанное – спустила с нее три шкуры. Ее губы дрожали, руки дрожали, Астрид шмыгала носом и выглядела такой испуганной и подавленной, что Майе даже стало ее жаль, несмотря на то, что она понимала – Астрид свою отповедь заслужила. – Пойдем, – Майя чуть приобняла женщину за талию и проводила на кухню, где усадила ее на диван за столиком и поставила перед Астрид чашку горячего чаю с мелиссой, чтобы она могла немного успокоиться. Себе Майя тоже подлила кипятка из чайника и села рядом. Начала первой: – Тайлер догадалась о нашей ссоре. Увидела мои синяки еще во время родов. Потом я их прятала, но... она их запомнила и сложила в голове парочку паззлов. Мне не хотелось, чтобы она знала, но... и врать я не стала. – Да, это правильно... – Астрид снова шмыгнула носом и чуть потерла его рукавом свитера. – Не надо было врать ради меня. Я... поступила плохо. И заслужила то, что заслужила. – Что она сказала тебе? Тайлер? – Что я... тварь, – Астрид больше не могла сдерживать слезы, и они потекли по ее щеке. – Что она никогда мне этого не простит, даже если ты простишь. Что она... больше никогда... не заговорит со мной.... – Астрид расплакалась в голос. – Что я... предала ее доверие, разочаровала ее. И она больше никогда мне не поверит. Что я двуличная скотина, которая втирается в доверие, а потом... и что... она не хочет, чтобы я приближалась к ней и к ее дочери. К дочери, Майя... Как будто я на самом деле могла бы обидеть ее маленькую дочку. Или могла? Я уже не знаю... Я уже ничего не знаю. Астрид плакала так горько, что Майя обняла ее, прижала к себе, погладила по дрожащей спине. – Не могла. Конечно, не могла, – сказала она тихо, но уверенно. – Ты ведь понимаешь, что у Тайлер... у нее это глубоко личное. Она переносит на тебя свои чувства к Виктору. И все, что она не смогла высказать ему в свое время, все это выливается на тебя. Это переадресованная ненависть, если так можно сказать. – Переадресованная или нет, но она не беспричинная, – Астрид прижалась к девушке чуть крепче, начиная успокаиваться в ее объятиях, успокаиваться от осознания, что Майя не гонит ее прочь. – А я.... я так люблю Тайлер. Правда. Всем сердцем люблю эту девчонку. Господи, как же это больно – осознавать, что она меня теперь ненавидит. Что это целиком моя вина... И что это уже никак не исправить. – Ну, исправить, возможно, и получится. Просто Тайлер потребуется время. А тебе придется заслужить ее доверие заново. Со мной-то она общаться не перестала. И если она будет видеть, что со мной все в порядке, что я... счастлива, и ты меня не избиваешь, возможно, Тайлер смягчится. – Счастлива? – подавленно переспросила Астрид. – Но разве ты счастлива? Ты боишься меня. Тебя напрягает даже мое нахождение рядом, слишком близко. Я это чувствую. Даже сейчас... – Не совсем. Это не совсем так. Просто... мне тоже нужно время. И я как раз хотела предложить тебе кое-что. Мне хочется... пожить с тобой. На стрельбище. Ты не будешь против? Астрид отстранилась от девушки, в то же мгновение успокоившись окончательно, и взглянула на Майю с сомнением: – Правда? Ты этого правда хочешь? – Хочу, – Майя кивнула. – Скоро уже два месяца, как я в Кромлинске, и мне жутко надоело бегать с квартиры на квартиру. Ладно бы еще они находились близко... – Но почему? После случившегося я была уверена, что ты наоборот... хочешь отдалиться от меня. – Да, поначалу у меня действительно возникло такое желание. Но оно уже проходит. И, думаю, если бы мы жили под одной крышей, оно прошло бы еще быстрее, и я смогла бы.. не знаю, привыкнуть к тебе, что ли. – Майя, я не обижу тебя, обещаю. Я понимаю, что обещания мои гроша ломаного не стоят, но... все же. Я очень боюсь потерять тебя. И я не хочу быть причиной твоих слез. Они меня просто убивают, клянусь. В кошмарах снятся и... Я больше никогда не сделаю тебе больно. – Мне бы хотелось в это верить, – Майя вздохнула. – И, возможно, однажды я поверю. А пока... давай просто попробуем пожить вместе, хорошо? – Хорошо.* * *
Когда Астрид немного успокоилась после взбучки Тайлер и перестала плакать, они допили чай и вместе собрали кое-какие вещи, которые могли пригодиться Майе в первое время. Значительная часть ее вещей уже и так находилась на стрельбище, поэтому почти все остатки уместились в один рюкзак и небольшую сумку. Когда они уходили и закрывали за собой дверь, Астрид предложила Майе зайти попрощаться с Тайлер и Беатрис, но девушка отказалась. – Потом зайду к ним. Не хочу говорить с Тайлер… сейчас. Астрид не стала возражать, и они спустились вниз и сели на велосипед. Почти всю дорогу Астрид молчала, и Майя молчала тоже, обняв женщину за талию и положив голову ей на спину, вдыхая такой привычный запах сигарет от ее ветровки цвета хаки. Астрид уже не курила, но ее одежда так и хранила табачный запах. «Правильно ли я делаю, перебираясь к ней сейчас? Не слишком ли это опрометчивый поступок? Прошло еще так мало времени, и вряд ли никотиновая ломка уже закончилась». Была ли Астрид сейчас... безопасной для нее? Майя не знала. Она обнимала человека, которому не доверяла, и не могла понять, было ли это любовью или безумием. Лишь одно она знала точно. Бояться дальше неправильно. Ждать, станет Астрид безопасной или нет – неправильно. Потому что она либо согласна быть с Астрид рядом, либо нет. Кроме того, девушка чувствовала необходимость присмотреть за Астрид, которая в последнее время явно сдавала позиции и не слишком заботилась о собственной безопасности. Возможно, таким образом она подсознательно себя наказывала, но Майя боялась, как бы это наказание не зашло слишком далеко. По дороге Майя почувствовала, что проголодалась, хоть это и не она крутила педали, но скудный завтрак, состоявший из одного черничного кекса, давал о себе знать вопросительным урчанием в животе. И когда девушка сообщила о своем желании Астрид, та вмиг повеселела и как будто немного расслабилась. – Что тебе приготовить, птичка моя? – спросила она, пристегивая велосипед цепочкой к железным перилам крыльца. – Что-нибудь сладенькое? Или солененькое? – Всё! – заявила Майя громко. – Я жутко хочу есть! Первое, второе, третье и булочку с компотом, пожалуйста! – Отлично, – Астрид обрадовалась еще больше. – Тогда что насчет запеканки с картофелем и баклажанами в белом соусе? И овсяных пирожных с карамельным кремом на десерт? – Ну нет, ты издеваешься?! Я же прямо здесь слюной изойду! Понятия не имею, где ты берешь такие рецепты, но я сожру все это, не сомневайся! Они поднялись в квартиру, и Астрид сразу занялась готовкой, пока Майя раскладывала свои вещи в соседней комнате. Эта комната ей не очень нравилась и до сих пор вызывала не самые приятные ассоциации и воспоминания, но Майе не хотелось лишать Астрид личного пространства и переселяться в ее более уютную комнату. «Все будет хорошо. Со временем я привыкну к этому месту, все здесь переставлю, переделаю и больше не буду думать о том, о чем думать хватит», – уговаривала себя девушка, вешая одежду в шкаф. Закончив, она все-таки прошла в комнату Астрид и включила проигрыватель, поставив одну из пластинок, которые принесла в Кромлинск с собой. Пластинка стоила целое состояние, и Астрид признала, что звук у нее просто идеальный. Намного качественнее, чем у старых пластинок, которые она находила в городе. Покачиваясь в такт музыке, Майя скользнула взглядом по висящим над проигрывателем книжным полкам. Ей всегда было интересно, что читает Астрид, потому что многие из этих книг она сама читала, и ей нравилась возможность обсудить любимые произведения. Впрочем, в этот раз на полках Астрид девушка почти не встретила знакомых названий и авторов, как и вообще художественной литературы. Потому что в основном это были книги по психологии. Хмурясь, Майя сняла несколько томиков, прошла к столу, чтобы присесть и полистать их, но заметила, что стол тоже завален стопками каких-то книг. Напрягаясь все больше и уже не слыша приятную легкую музыку «Roxette», Майя вчитывалась в заголовки: «Психология агрессоров», «Все ли мужчины потенциальные насильники?», «Пути управления гневом», «Насилие в семье», «Техники ненасильственного общения», «Домашние тираны», «Методики коррекционной терапии агрессоров». В некоторых книгах были вложены закладки, а строчки текста подчеркнуты цветными ручками. Также на столе лежала толстая тетрадь со съемными блоками, куда Астрид, судя по всему, что-то выписывала. Майя не стала соваться в них, посчитав это уж слишком большой наглостью. Но потребность обсудить увиденное с Астрид крепла с каждым прочитанным абзацем текста книги. «Так вот чем она занималась эти две недели. Рефлексией и самокопанием. Похоже, Астрид и правда всерьез настроена на то, чтобы больше не повторять своих ошибок». Майя чувствовала приятное удивление, даже смущение. И вместе с тем чувствовала, что ее хрупкое доверие, чуть-чуть, но все же окрепло. Астрид пыталась исправиться не только на словах, но и на деле. Интересно, что так повлияло на нее? Ведь после первого своего «проступка», куда более серьезного, Астрид долгое время лишь отмахивалась и пыталась убедить Майю, что ничего такого страшного с ней не сделала. Неужели ей потребовалось целых пять лет, чтобы захотеть наконец над собой поработать? Когда девушка вошла на кухню, Астрид уже поставила запеканку в духовку и занималась пирожными, размешивая в большой миске карамельный крем приятного цвета жженого сахара. – Как вкусно пахнет! – воскликнула Майя, на мгновение потерявшись в этой смеси восхитительных ароматов еды и забыв о том, что хотела начать серьезный разговор. – А можно попробовать? – она шагнула к миске с кремом. – Нельзя! – Астрид строго на нее зыркнула. – Еще рано! – Ну, я чуть-чуть! – с обезоруживающей улыбкой Майя окунула указательный палец в крем и облизнула его. – М-м-м! И правда, вкус как у карамели! У сливочной карамели… Астрид ее манипуляции с пальцем как будто немного смутили, и она буркнула: – Нечего подъедать крем раньше времени! А то знаю я тебя… С твоими талантами к пожиранию еды у меня и на пирожные ничего не останется! – А ты думаешь, зачем я к тебе переехала? – продолжала подшучивать Майя, надеясь хоть немного развеять напряжение между ними, которое так до конца и не проходило, даже если они обнимались или целовались. – Мне просто надоело самой готовить. Терпеть это ненавижу. Вот я и приехала сюда… есть. – Не прибедняйся, – Астрид улыбнулась одними уголками губ. – Беатрис отлично готовит. Я знаю, что она тебя подкармливала. – Ну да, – не стала отрицать Майя. – Из нее отличная жена выйдет. И шить умеет, и готовить. Что еще надо? Никак не могу привыкнуть, что она стала такой взрослой… Всякий раз, когда Беатрис стучится в мою дверь, мне кажется, что сейчас войдет маленькая девочка, а вместо нее входит девушка. Высокая, красивая. Другая. – Да… – Астрид как будто снова погрустнела и стала размешивать крем медленнее, а ее взгляд вдруг сделался рассеянным и пустым, словно разочарованный своим творением художник внезапно стер с нарисованного лица все эмоции твердым ластиком. И Майя сомневалась, что это мысль о взрослении Беатрис ее так расстроила. – Что такое? – спросила девушка мягко. – Да ничего. – Астрид? Скажи, не бойся. – Да просто… – она вздохнула. – Подумала, что будет, когда Беатрис узнает о… том, что я сделала. Не знаю даже, возможно, Тайлер ей уже сказала. – Я понимаю. Ты не хочешь потерять еще и ее. Но не думаю, что Тайлер будет обсуждать с Беатрис эту тему. А я тоже ничего ей не говорила. И мои синяки она вроде бы не видела… – Господи, как же это мерзко, – Астрид зажмурилась и отставила миску, словно именно крем вызывал в ней такое отвращение. – Какая я мерзкая, просто сил нет. Даже интересно иногда… Моего папашу тоже преследовали такие мысли или он привык? Ему нормально было быть мерзким? – Астрид… Может, присядем? Пирожные подождут, – Майя чуть подтолкнула молодую женщину, помогая ей присесть за кухонный стол, и сама устроилась рядом. – Астрид… Я тут заглянула в твою комнату… и увидела кое-что. – Книги? – спросила Астрид, не открывая глаз и морщась, потерла правый висок. – Книги, – подтвердила девушка. – Это Руби, – Астрид вздохнула. – Что Руби? – удивилась Майя. – Посоветовала мне. Честно говоря, сама я оказалась слишком тупа, чтобы до чего-то подобного додуматься. Последние десять лет я только и трещала, что это Руби чокнутая, что ей нужен психолог, а лучше психиатр, я орала об этом громче всех. Теперь понимаю, почему. Ясно ведь было, что не у одной Руби проблемы с башкой. – И она посоветовала тебе почитать книги о психологии насилия? – Ну да. Психологов к нам в Кромлинск лярвы пока не завезли, так что, обходимся тем, что есть. Руби сказала, что за последние четыре года, с тех пор, как ты ушла… ну, в общем, она сама прочла довольно много книг по психологии. На темы, которые непосредственно относились к ее случаю. Конечно, это не то же самое, что полноценная психотерапия, но все равно помогает. Думаю, ты и сама заметила, как изменилась Руби. И я подумала… что, возможно, смогу измениться тоже. – Хм. Так вот значит, о чем вы тогда говорили. В тот вечер, когда Тайлер рожала. – Ага. Руби хорошенько мне мозги прочистила, – Астрид невесело усмехнулась. – Высказалась от души. Но, как бы там ни было, это подействовало. И я многие вещи обдумала. И, кажется… даже смогла понять, почему делала это. В первый раз и сейчас. – И почему? – Майя затаила дыхание в ожидании ответа. – На самом деле меня не возбуждает насилие. Даже если на первый взгляд кажется, что это так, – с очередным вздохом Астрид потянулась к маске и аккуратно, медленно сняла ее с лица. Положила на стол под напряженным взглядом Майи. – Вот. Думаю, так будет честнее. Говорить с тобой. Говорить как есть. И ни за чем больше не прятаться. Майя шумно выдохнула, пораженная этим неожиданным жестом доверия. Словно Астрид сложила свое последнее оружие, оставшись перед Майей совершенно беззащитной. И девушка в порыве нежности накрыла ее ладонь своей, чтобы выразить поддержку. – Я сделала это из ревности, Майя, – произнесла Астрид медленно, словно давая девушке возможность осознать и обдумать каждое ее слово. – Из тупой, бессмысленной ревности. И таким идиотским способом я пыталась сделать тебя своей. Показать свою власть и силу. Отобрать тебя у других. Не потому что мне заклинило мозг от сексуального желания, нет. Оно было вторично. И намного сильнее меня заводит, когда девушка сама меня хочет, а не когда ее нужно заставлять. Соблазнить девушку приятнее, чем изнасиловать. Но… это был мой способ продемонстрировать свою власть. Превосходство над противником, как бы бредово это ни звучало. Но это правда. Я ревнивая, неуверенная в себе тварь, которая любыми способами готова добиваться желаемого. Лишь бы утвердиться над соперниками. Майя помолчала немного, хмурясь и обдумывая сказанное Астрид. А потом спросила: – Ладно, допустим я могу понять это в случае с Руби. В тот, первый раз, когда все случилось… Она была твоей соперницей. Ты видела, что я в нее влюблена, и тебе хотелось отвоевать меня у нее. Это я уже знаю. И могу понять твой поступок… отчасти, во всяком случае. Но теперь… почему снова? Почему ты пыталась сделать это снова? К кому ты ревновала сейчас? Разве я давала тебе какой-то повод? – Нет. Ты не давала повода… Но я ревновала тебя не к конкретному человеку. А к этим четырем годам. К новым друзьям, с которыми ты познакомилась за пределами Кромлинска, и которых полюбила. К Вике. К твоей бывшей девушке. Ко всему, что я пропустила в твоей жизни. К тому, как ты изменилась. К тому, чего я уже никогда о тебе не узнаю. И мне казалось, что только так, только проявлением власти и силы я смогу стереть четыре года между нами. И представить, что ты всегда была моей… Голос Астрид задрожал от слез, и она снова замолчала, путаясь в горькой паутине из чувства вины, самобичевания и ужаса. Майя чуть крепче сжала ее руку и произнесла серьезно: – Но, Астрид... Ведь я ушла от этой жизни, от этих людей ради тебя. Потому что любила тебя сильнее всего, что держало меня там. Разве это не было достаточным доказательством для тебя? Астрид качнула головой, поморщилась. – Конечно, было, для любого разумного человека так и было бы, но скажи все эти доводы моей изуродованной психике, и она только рассмеется тебе в лицо. Да и не в этом дело, Майя... Я в принципе не имела права ревновать к твоей другой жизни. Претендовать на первое место в твоем сердце. С какой стати ты должна любить меня больше всех? С какой стати должна доказывать мне это? Это неправильно. И ты имеешь право любить кого угодно. И не оправдываться. Слышишь? Не нужно передо мной оправдываться. Ты ни в чем не виновата. Даже если бы ты завела отношения со своей бывшей, или с Викой, или с любой другой девчонкой, да, господи, хоть с этим экстрасенсом Серёжей, ты имела на это право. И это мне нужно что-то делать с собой и своей манией распоряжаться чужими жизнями, своей манией кулаками выколачивать первое место в чьем-то сердце. Я благодарна тебе за то, что ты вернулась. Ко мне. Хотя ты могла бы этого не делать. Благодарна за то, что простила меня и даешь мне еще один шанс. Я не упущу его, клянусь. И я благодарна тебе... просто за то, что ты со мной, прямо сейчас, приехала ко мне, хочешь быть рядом. И есть мою еду, – на последней фразе Астрид слабо улыбнулась сквозь слезы, а Майя не выдержала и порывисто поцеловала ее, сначала в щеку, с той стороны, где были шрамы, потом в уголок губ, и, наконец, почувствовав, что Астрид подается ей навстречу – в губы. Напряжение ушло. И на его место вернулось доверие. Осознание того, как на самом деле она соскучилась по Астрид. За эти две недели их редких скомканно-неловких встреч. Соскучилась по ее шуткам и ее красноречию, по чуть прищуренному взгляду и насмешливой улыбке, по запаху сигарет и корицы, по этой тесной уютной кухне, в желтом свете которой они как будто оставались одни во всей Вселенной. Поцелуй затянулся, и Майя чувствовала слезы Астрид на своих щеках и губах, слышала ее сбивчивое дыхание, чувствовала ее желание и чувствовала, что готова на него откликнуться, на этот раз абсолютно. Астрид позволяла ей руководить процессом, словно опасалась быть слишком настойчивой. Однако в какой-то момент, когда они уже остались без доброй половины одежды и переместились на кухонный стол, Астрид слегка отстранилась и пробормотала смущенно, почти жалобно: – Майя... Все, что я сказала тебе... Это правда. Я сказала это не для того, чтобы тебя развести на секс. Серьезно. Правда. – Я знаю, – Майя усмехнулась и снова потянулась к ее губам. – А еще... я обзавелась грушей! – выпалила Астрид до того, как девушка успела ее поцеловать. – Грушей? – не поняла Майя. – Боксерской, – пояснила Астрид. – Она в соседней квартире, и мне дико нравится ее колошматить. Я думаю, что это тоже поможет мне справляться с агрессией. И всякий раз, когда я буду закипать, я отправлюсь на свидание с этой... дамой. Грушей. Майя хихикнула. – Отличный план! Обещаю, ревновать не буду. К Груше этой. И, может, хватит уже болтать? А то я начну подозревать, что ты не выражаешь активного согласия! – Очень даже выражаю, – улыбнулась Астрид и на этот раз потянулась за поцелуем первой.