В каждой перемене, даже в самой желанной, есть своя грусть, ибо то, с чем мы расстаёмся, есть часть нас самих. Нужно умереть для одной жизни, чтобы войти в другую. (Анатоль Франс)
Марина подошла к домофону после третьего гудка, и голос ее прозвучал слегка напряженно, почти настороженно, как у человека, который никого не ждет. Но Майя и представить не могла, что будет так счастлива услышать ее голос снова, ведь, уходя, она прощалась с Мариной как минимум на четыре года, а как максимум – навсегда. – Это я, – произнесла девушка и, не удержавшись, добавила со смешком: – Твоя девочка. – Майя! МАЙЯ! – заорала Марина, и Майя сквозь ее крики расслышала приглушенную возню в квартире, и чей-то еще голос на заднем фоне. Наверное, Катя была сегодня дома. Впрочем, девушку это уже не смущало. Дверь с троекратным пиликаньем открылась, и Майя зашла первой, жестом приглашая друзей, а именно Астрид, Матвея и Руби с Ксюшей на руках. Серёжа вернулся в Кромлинск сразу, как только убедился, что с ними все в порядке. Он боялся задерживаться надолго, потому что теперь, без Майи в Кромлинске, ему было сложнее установить с городом связь, и он опасался прерывать ее дольше, чем на несколько минут. Однако они договорились встретиться завтра утром на том же месте, когда Серёжа будет переправлять следующую партию из пяти человек. – Пятый этаж… – повернувшись к друзьям, объявила Майя. – Я обычно хожу пешком, но с Ксюшей, я думаю, лучше подняться на лифте. – Лифт… господи боже… – пробормотала Руби, заглядывая в освещенную желтой лампочкой тесную коробку лифта. – Работающий… Как давно я их не видела. – Да, подозреваю, что мы с тобой еще много чего пропустили и подзабыли, – усмехнулась Астрид, мягко проталкивая Руби с Ксюшей вперед, пока их не прищемило дверями. Громкие возгласы Марины они услышали еще до того, как лифт добрался до нужного этажа. И, выходя на лестничную площадку, Майя уже приготовилась увидеть свою бывшую вместе с ее, так сказать, официальной женой. Однако ее ждал сюрприз, и вместо Кати девушка встретилась взглядом с улыбающейся Викой. – Вот это да! Какие люди здесь собрались! – воскликнула Астрид. – Майя! – на весь подъезд завопила Марина, и прямо так, в одних носках и футболке, бросилась ее тискать. Вика была рада не меньше, но отреагировала спокойнее и не забыла обуть тапки, прежде чем присоединиться к объятиям. Астрид Вика тоже узнала, но они ограничились улыбками, рукопожатиями и дружескими хлопками по плечам. – Я знала, знала, что вы найдете способ вернуться! – сказала Марина. – С тех пор, как Серёжка ушёл, я была уверена, что вместе вы уж точно что-нибудь придумаете! Кстати, где он сам? – Серёжа… пока остался в Кромлинске, – со вздохом сообщила Майя. – Он не может надолго его покинуть, но это он помог нам вернуться. А теперь ему нужно постепенно вывести всех остальных. По очереди они прошли в квартиру, чтобы больше не шуметь в подъезде и не нервировать соседей. Но Руби не стала разуваться и снимать верхнюю одежду. – Я думаю, что Ксюшу нужно отвезти в больницу и вернуть родителям. Они… наверняка… еще не потеряли надежду. – Я отвезу, – тут же вызвалась Вика. – И сообщу родственникам. Как давно она пропала? Ну… то есть, попала в Кромлинск? – Больше двух лет назад, – ответила Руби. – Ее фамилия Колганова. Ксения Колганова. – Хорошо, разберемся, – Вика схватила с вешалки свою куртку. – Ты Руби, как я понимаю? Приятно познакомиться. Поедешь с нами? – Да, – Руби кивнула. – У Ксюши… особые обстоятельства, она долгое время находилась… эм… в коме. В общем, я по дороге все объясню, – и тут же, спохватившись, она обратилась к молчащему все это время Матвею. – Милый, я скоро вернусь. Побудешь пока с Майей, Астрид и Мариной, хорошо? Матвей ничего не ответил, и в его круглых неморгающих глазах застыл ужас. – Эй… хороший мой, – Руби погладила ребенка по раскрасневшейся от холода щеке. – Я ведь обещала, что не брошу тебя. Но сейчас мне нужно помочь Ксюше вернуться домой. А потом я сразу приеду к тебе. Отдохни пока и погрейся, ладно? – Матвей, правильно? – обратилась к мальчику Марина с улыбкой, весело тряхнув кудрявыми волосами. – Ты любишь какао? Я могу сварить тебе такое вкусное какао, какого ты в жизни не пробовал! И то ли мысль о горячем какао, то ли задорные золотистые кудряшки Марины подкупили мальчика, но он, коротко вздохнув, разжал ладошку, отпуская рукав пальто Руби. Майя улыбнулась. Все правильно, и даже Матвей понял, что человеку с такими кудряшками однозначно можно довериться. – Хочу домой, – грустно произнесла Ксюша, как бы напоминая о себе и призывая взрослых поторопиться. – Сейчас, сейчас уже поедем, малыш, – пообещала Вика, застегнув второй ботинок и выпрямившись. – Доставим тебя домой, как новогодний подарок! Лучший подарок для твоих родителей! – Только моя сестра, наверное, не обрадуется, – сообщила Ксюша. – Обрадуется, еще как! Можешь мне поверить! – хохотнула Вика. – Ну все, выходи давай. Ты как вообще, можешь идти? – Да… Только медленно. Вика, Руби и Ксюша вышли в коридор, а Марина закрыла за ними входную дверь, немного смущенно улыбаясь. – Ну что? Время какао! – заявила она и подмигнула Матвею. – Давай-ка снимай курточку, мой ручки и проходи. – А Кати сегодня нет? – спросила Майя, тоже смущаясь и внезапно осознав, что осталась наедине со своей бывшей и нынешней девушками. «Ну, хорошо хоть, что моя вторая бывшая девушка ушла», – подумала Майя, и от этой мысли вообще захотела провалиться сквозь землю. – Ага, – Марина ловко забрала у Матвея шарф с шапкой и закинула их на полку над вешалкой. – У Кати сегодня дежурство в больнице. Но зато тридцать первого она будет свободна. – Круто, – сказала Майя, не зная, что тут еще сказать. В голову лезли разные мысли, и особенно настойчиво в ней зудели слова Серёжи о том, что Вика и Марина влюблены друг в друга. Так ли это до сих пор? И, если да, то как они разобрались со своими чувствами и что в итоге решили? Подозрения Майи подтвердились, когда она прошла в комнату и увидела на журнальном столике возле дивана открытую бутылку белого вина и два полупустых бокала. Марина в это время ушла на кухню варить какао и взяла с собой Матвея, а Астрид, проходя мимо столика вслед за Майей, тихонько хмыкнула и заметила: – Кажется, мы кое-кому помешали своим внезапным визитом. – И что такого? – шикнула Майя. – Может, они просто старый год провожали! Уж и вино нельзя вдвоем открыть! – О, птичка моя, поверь моему опыту. Я знаю, когда вино открывается просто так, а когда – не просто, – хохотнула Астрид. – У этих девушек было свидание, и нагрянь мы чуть попозже… Майя недовольно пихнула ее локтем в бок, призывая заткнуться. Она терпеть не могла сплетни и отказывалась выдвигать какие-либо предположения до тех пор, пока Марина и Вика сами все не объяснят. Если захотят объясняться, конечно же. В углу комнаты, возле задернутых штор, стояла невысокая искусственная белая елка. Майя ее помнила. Эта елка была у Марины уже давно, и пару раз они даже наряжали ее вместе, когда точно так же отмечали Новый год заранее, пока Катя (о которой Майя тогда не подозревала) была на очередном дежурстве. Давно. Как же это было давно… – Черт… что-то я подустала, – со вздохом Астрид присела на диван, а Майя обратила на нее сочувственный взгляд. Астрид и правда уже давно была на ногах, а ее состояние здоровья все еще оставляло желать лучшего. – Кто тут устал? – спросила Марина, возникшая на пороге с двумя большими круглыми чашками какао в руках. – Вот это вернет тебя к жизни! – Это правда, – Майя улыбнулась. – Марина готовит самое вкусное какао в мире! – И это так! Без ложной скромности! – с ответной улыбкой Марина передала одну чашку Майе, а вторую – Астрид. – Да я даже не сомневаюсь, – усмехнулась Астрид. – Майя всегда влюбляется в тех, кто вкусно готовит, не так ли? Чтобы потом есть их еду! – Да ну тебя! – беззлобно возмутилась Майя, уже предвкушая какао, по которому успела соскучиться не меньше, чем по Марине, и тоже усаживаясь на диван. Матвей в это время неуверенно выплыл из-за спины Марины с уже наполовину выпитой чашкой в руках и отправился к елке, чтобы рассмотреть ее поближе. – Ну что, рассказывайте! Как вам это удалось? – спросила Марина и тут же спохватилась. – Только подождите, я себе тоже какао принесу! Она вернулась через пару минут, а потом, уже вместе с чашкой, устроилась на диване рядом с Астрид, с любопытством ее рассматривая. – И правда! Как же вкусно! – искренне восхитилась Астрид. – Что ты туда положила, божественную амброзию?! – О, это мой секретный рецепт, который я никому не раскрываю! – Марина расплылась в своей хитренькой улыбочке. – А если я тебе расскажу, ты сама научишься его готовить и больше не придешь в гости! – Так, вот давайте без этого! – не выдержала Майя. – За каким хреном ей ходить к тебе в гости?! – Да, Марина, вынуждена сразу предупредить, что за любую попытку флирта с тобой Майя обещала меня придушить, – улыбнулась Астрид. – Поэтому я предпочитаю не искушать судьбу. Но какао правда очень вкусное. Марина рассмеялась, немного раскрасневшись, впрочем, скорее, от удовольствия, чем от смущения, и сказала: – Майя, не волнуйся. Я не собираюсь уводить твою девушку и заманивать ее в свою полигамную секту. Майя ведь упоминала, что я полигамна? – О, да! – кивнула Астрид, отхлебывая какао. – И думаю, что вакантное место в твоей полигамной секте уже занято кое-кем другим. Майя снова пихнула Астрид локтем, но Марина никак не отреагировала на этот жирный намек, лишь махнула рукой в сторону бокалов с бутылкой, и произнесла: – Да. Думаю, вы уже догадались. Что наши отношения с Викой… перешли на несколько другой уровень. Но она не любит говорить об этом, поэтому я была бы вам благодарна, если бы вы ничего у нее не спрашивали. Я знаю, что существует внутренняя гомофобия, а Вика из тех людей, у которых к гомофобии добавилась еще и внутренняя полиаморофобия, если такое понятие вообще существует, конечно… – Марина, какого черта?! – прошипела Майя, приглушая голос, чтобы до Матвея не долетали ее слова. – У Вики есть муж! И она была с ним счастлива, во всяком случае, когда я уходила, Вика не планировала с ним разводиться! – Так а кто говорит о разводе? – Марина повела плечиком, изображая саму невинность. – Вика все так же счастлива со своим мужем, просто теперь она стала еще счастливее. У меня есть Катя, у нее Саша. – А Саша в курсе, что у Вики есть Марина, у которой есть Катя?! – Да, – Марина вздохнула, внезапно погрустнев. – Ему нелегко было это принять, но он справился. Так же, как и Катя. – Ну, отлично, охренеть просто, – процедила Майя и сделала последний, сердитый и самый большой глоток, прикончив какао. – Майя, дорогая, ты же сама прекрасно видела, как сильно нас с Викой тянуло друг к другу… с самого начала. Такое притяжение никогда не посылается людям просто так. И мы с ней… – Знаю, пришли из одного потока, – буркнула девушка. – Вот именно, – спокойно подтвердила Марина, словно это было само собой разумеющимся фактом. – Это было тяжелым испытанием для нас обеих, но мы его выдержали, хотя Вике еще предстоит долгая работа по принятию себя. Но главное, что мы обе становимся лучше в этих отношениях, и взаимная любовь, которую мы пустили в светлое русло, вместо того чтобы задавить в себе и сделать тьмой, сделать черной дырой, очищает нас. А в этом и есть смысл любых отношений. Становиться лучше. Становиться лучше вместе и помогать друг другу. – Полностью согласна! – провозгласила Астрид, поднимая пустую чашку в тостовом жесте. – И как насчет добавки? Марина просияла и убежала на кухню, прихватив все чашки, а Астрид шепнула, наклонившись к горящему от возмущения уху Майи: – Она охрененная! И весьма оригинальная дамочка, надо заметить! – Да уж, оригинальнее некуда. – Любишь ты женщин, с которыми не соскучишься! – заметила Астрид с ухмылкой, за что получила очередной тычок локтем в бок. И когда оригинальная женщина вернулась с двумя полными чашками какао, их разговор вновь плавно перетек к Кромлинску, и Майя, немного успокоившись, рассказала о событиях последних полутора лет. Особенно Марину поразили моменты, связанные с лярвами, и история Астрид о пребывании в нижнем мире один на один с кошмарами своего прошлого. – Просто невероятно! Маньяк-убийца перед собственной смертью дал вам зацепку, как выбраться из Кромлинска! – воскликнула Марина. – А ведь что-то подобное как раз было в моем раскладе на вас, который я делала не так давно! Мне выпал Король Мечей в роли вашего спасителя, и я очень удивилась, потому что Серёже эта карта никак не подходит. Она характеризует, во-первых, мужчину старшего по возрасту, а во-вторых, агрессивного, рационального и расчетливого. Я тогда подумала, что, может, это Аарон, но, судя по тому, что ты о нем рассказывала, эта характеристика тоже не очень-то вязалась с его образом… А теперь все встает на свои места. Поразительно! – Да, – кивнула Астрид со вздохом. – Даже монстры способны на проявления человечности. И после этих слов, будто эхо, по комнате прокатился стеклянный звон чего-то упавшего и явно разбившегося. Три девушки, как по команде, повернулись к ёлке, где стоял испуганный, окаменевший Матвей с замершими на ресницах слезами. А возле его ног валялась разбитая елочная игрушка. – О, солнышко! Ты не поранился? – забеспокоилась Марина, устремившись к ребенку. Матвей задрожал всем своим хрупким, маленьким телом и отшатнулся от девушки, закрывая лицо и пряча его в сгибе локтя. Он словно был готов к тому, что его вот-вот ударят за разбитую игрушку. Он даже не сомневался в наказании, и это поразило Майю больше всего. – Малыш, не бойся! – Марина ласково коснулась его плеча и погладила мальчика. – Это просто елочная игрушка, у меня таких навалом! Ничего страшного не случилось, ведь правда? Вот так… отойди немного в сторонку, а то наступишь на стекляшку и порежешься. – Мальчика много били, – грустным полушепотом сообщила Астрид Майе. – У него четко развитый рефлекс. – Господи боже… – голос Майи дрогнул от жалости. – Матвейка, – позвала Астрид нарочито беззаботным тоном. – Иди, посиди пока с нами на диванчике. Пока Марина уберется. Давай, иди сюда. Но мальчик застыл в каком-то ступоре, ступоре рефлекторного ужаса, в ожидании какой-то неизбежной и жуткой кары, и Марине самой пришлось проводить ребенка на диван и усадить его. Майя слегка обняла Матвея за плечи в порыве нежности и жалости, шепнула, что все хорошо, и что игрушки иногда разбиваются, но этого не нужно бояться. В голову снова полезли кошмарные мысли о том, насколько сильным был у ребенка рефлекс к защите от побоев, если даже за год в Кромлинске он никуда не исчез. – А давайте-ка мы закажем пиццу! – радостно предложила Марина, собрав все осколки в совок. – И целую кучу роллов! Как вам такая идея? И как раз, пока их нам привезут, Вика и Руби вернутся и наверняка будут голодные. Матвей, ты любишь пиццу? Ответом послужило обычное смущенное молчание, как и в вопросе с какао, но Марина посчитала его знаком согласия и уже полезла в телефон, открывая сайт доставки. Они выбрали три пиццы с разными начинками, одна из которых была сладкой (по желанию Матвея, оттаявшего в процессе просмотра страничек с аппетитной едой) и большой сет роллов весом в два килограмма. – Доставка еды! – не уставала поражаться Астрид. – Вот они, блага цивилизации, по которым я так скучала! Рыба и сыр! По которым я скучала не меньше! Марина оказалась права, потому что Руби с Викой вернулись лишь немногим позже курьера. Они обе казались расслабленными и довольными, что лучше всяких слов говорило о благополучном исходе дела Ксюши. – Девочка в больнице, под присмотром персонала, – сообщила Руби. – И родители к ней уже приехали. И сестренка тоже. – А мы стали счастливыми свидетелями воссоединения семьи, – сказала Вика. – И я понятия не имею, как буду объясняться завтра на работе, откуда у меня эта девочка и как я ее нашла! А уж если она расскажет про Кромлинск… – Ну, вряд ли ее слова кто-то примет всерьез, – заметила Руби. – Скорее всего, Ксюшу будут считать жертвой похитителей, которые завезли ее в какой-то заброшенный городишко. В любом случае, мы свою миссию выполнили. – Да! И можно немного расслабиться. А чем это тут так вкусно пахнет? – Вика разулась и заглянула в комнату, где уже ломились от еды журнальный столик и диван, а Матвей уплетал кусок сладкой пиццы, категорически отказавшись попробовать две соленые. – О, а я смотрю, вы тут неплохо проводите время, – Руби улыбнулась с явным облегчением. – А то! – воскликнула Марина. – Присоединяйтесь, мы только начали! И, кстати, Руби, ты любишь какао?* * *
Когда на следующее утро Катя вернулась со своего дежурства и обнаружила у себя дома целую толпу народу, она словно нисколько и не удивилась. Должно быть, за долгие годы жизни с Мариной эта женщина успела привыкнуть ко многим вещам. – А я думала, что у тебя свидание, – лишь сказала она, проходя на кухню и включая электрический чайник. – А тут целая вечеринка. Или… я чего-то не знаю о твоих новых увлечениях? Марина лишь захихикала и чмокнула Катю в щеку, предлагая разогреть для нее оставшиеся с вечера кусочки пиццы. Руби с Викой уже уехали, еще до рассвета, и Майя догадывалась, что Вика всегда уезжает рано, чтобы не встречаться с Катей. Она также обещала подбросить Руби до дома ее бывшего мужа и поискать в полицейских архивах какую-нибудь информацию о Матвее и его родителях. А сам Матвей вновь остался на попечении Марины, уже нисколько не огорчившись этому обстоятельству. Казалось, мальчик почувствовал себя в безопасности в уютной квартирке веселой Марины, которая кормила его вкусной едой, поила какао и не ругала за разбитые игрушки. – Да мы уже уходим вообще-то, – сказала Майя, чувствуя смутную потребность оправдаться за свое вторжение в чужую жизнь. – У нас есть кое-какие дела…. Эм… дела в вашем дворе, а потом мы поедем к моей маме. Только Матвейка пока останется. Но его тоже Руби скоро заберет. – Ага, – кивнула Марина. – А у нас с тобой, дорогая супруга, будет возможность ненадолго примерить на себя роль родителей. Как тебе такая идея? – Очень неожиданно, и, пожалуй, я не успела как следует подготовиться к родительству, но в целом я не против, – усмехнулась Катя. – Матвей просто ангельский мальчик, тебе он понравится, – пообещала Марина, ставя тарелочку с пиццей в микроволновку. Астрид уже оделась, и Майя поторопилась вслед за ней. У них была назначена встреча с Серёжей, которому предстояло вновь стать проводником между мирами, и Майе не хотелось опаздывать, потому что другу могла понадобиться ее помощь. Они не опоздали, а даже пришли чуть раньше, и все прошло так же благополучно, как вчера. Серёжа вывел из Кромлинска двух взрослых женщин, двух детей и одну девочку-подростка. Вот только сегодня Майе уже совсем не понравился его внешний вид и одышка, поэтому решено было сделать двухдневный перерыв, прежде чем продолжать «процедуру эвакуации». Серёжа упрямился и сопротивлялся, пытался убедить Майю, что с ним все в порядке, и что в Кромлинске еще слишком много людей, которые нуждаются в помощи, но Астрид сказала свое веское слово, разом пресекая все возражения парня: – Если ты загнешься, то уже никому не поможешь, ясно? И все эти люди окажутся там заперты. На ближайшие три года, пока не наступит двадцать девятое февраля, и Майя не обретет те же способности, что у тебя есть сейчас. Да и то, как думаешь, много народу она успеет вытащить за один несчастный день? В итоге Серёжа согласился на два дня отдыха, и на прощание они обнялись все втроем, поздравляя друг друга с Наступающим. После чего Майя убедилась, что все новоприбывшие знают, что им делать дальше, а детей отвезут к их родителям. За пару часов на улице Майя уже успела замерзнуть, и ей не терпелось как можно скорее попасть в отапливаемое помещение и выпить чашку горячего чая. Поэтому девушка позвонила своей маме, сообщила ей радостные новости о своем возвращении и пообещала скоро приехать. Мама расплакалась в трубку, и хотя Майя заверила ее, что все в полном порядке, а плакать не из-за чего, женщина продолжала рыдать уже от радости. По дороге на остановку они с Астрид купили себе по стаканчику кофе, дешевого и с кучей сладкого сиропа, но Астрид казалась по-настоящему довольной и восклицала, что не раз готова была продать душу за кофе и шоколад в Кромлинске. Однако после выпитого с непривычки напитка, кофеин ударил Астрид в голову, и она сообщила: – Кажется, мое сердце сейчас колотится где-то в горле, и если я буду слишком много разговаривать, оно просто выскочит. Майя прощупала ее пульс на запястье и ужаснулась. – Кажется, кое-кто сегодня всю ночь не уснет, – чуть смущенно добавила Астрид, и Майя тоже смутилась, уловив ее намек. Держась за руки, они сели в пустой автобус с заиндевевшими стеклами, где кроме них был только один мужчина с елкой, перевязанной веревками, и устроились на заднем сиденье, где их никто не мог видеть. Астрид соскребала ногтем иней со стекла, чтобы расчистить им маленький кружочек окна, а Майя потом грела ее замерзшие пальцы в своей ладони. Изредка они целовались, чуть пригнувшись, чтобы спрятаться за спинками впереди стоящих сидений, и Майя чувствовала себя до слез счастливой. Этот Новый год. Наконец-то она встретит его вместе с Астрид. Спустя столько лет. Наконец-то. Астрид немного волновалась от предстоящего знакомства с матерью Майи, но сама девушка уже ничего не боялась и испытывала в некотором роде облегчение, что скрывать свою любовь больше не нужно. – Не переживай, – сказала она Астрид. – Я думаю, мама будет даже рада наконец увидеть тебя. Я много рассказывала о тебе… Но, мне кажется, она все равно до конца не верила, что ты женщина, а не мужик-абьюзер, который похитил меня и насиловал. Именно так она думала, когда я вернулась из Кромлинска в первый раз. – Какой ужас, – Астрид болезненно поморщилась. – И самое ужасное, что твоя мама была не так уж далека от истины. – Ты меня не похитила. А поработила. Своими оладушками, – Майя попыталась обратить разговор в шутку, потому что ей больше не хотелось возвращаться к прошлому даже мыслями. Они обе слишком изменились с тех пор. И не было никакого смысла винить нынешних себя в грехах тех, кем они уже не являлись. – Ох, мне кажется, я все равно умру от стыда при встрече с ней, – ныла Астрид и нарочно замедляла шаг на подходе к их дому. Однако встреча и знакомство прошли даже лучше, чем Майя могла себе вообразить. Возможно, ее мама, парящая на волне счастья от возвращения дочери, готова была принять у себя дома кого угодно. Поэтому, когда после порции слезных объятий Майя представила двух женщин друг другу, мама отреагировала легко и спокойно. – Так, ну… это… Астрид. Помнишь, я тебе про нее рассказывала? Она моя девушка. – Очень приятно, Астрид! И какое же красивое у вас имя! – воскликнула одуревшая от восторга мама, обнимая и Астрид тоже, которая смутилась еще больше и одновременно обрадовалась такому неожиданно теплому приему. Втроем они прошли на кухню, где уже был накрыт небольшой новогодний стол, состоящий из салатов, пусть и купленных в ближайшем супермаркете, но все равно вкусных, и маленьких круглых бутербродов с красной икрой, приготовленных уж точно мамой, потому что бутерброды были единственным, что она готовила и на завтрак, и на ужин, и на любой праздник. – Ты кого-то ждала сегодня? – спросила Майя, догадываясь, что все это не могло быть куплено для них, ведь об их приходе мама еще полчаса назад не догадывалась. – Да, тетя Света должна была вечером прийти. Мы хотели вместе посидеть, проводить старый год. Но я позвонила ей и уже все отменила. Так что, ешьте и не стесняйтесь! Майя вздохнула, немного грустно, но отчасти и с облегчением. Да, она надеялась, что за полтора года у ее мамы появится какой-нибудь хороший мужчина, и в то же время была рада, что не сидит сейчас напротив незнакомого дяди, которому нужно как-то объяснить свое неожиданное появление. – Майя, вы же останетесь? Останетесь у меня на Новый год? – спросила вдруг мама, и голос ее прозвучал почти испуганно. – Да, конечно, – успокоила ее Майя с улыбкой. – Мы будем рады остаться, если ты сама не против. – Против?! Господи, о чем ты? Я свою дочку больше года не видела! Ох, Майя, я уж думала, что ты никогда не вернешься! Я так переживала… Майя снова ее обняла, извиняясь за долгое отсутствие и выражая свою любовь, после чего они уютно устроились за столом и за поеданием салатов рассказали маме все, что та хотела узнать о жизни в Кромлинске. Да, на этот раз мама верила в ее историю – Майя это видела и чувствовала. У ее мамы было достаточно времени, чтобы все обдумать и прийти к определенным выводам. И так же, как с ориентацией дочери, обдумав все, она осознала неизбежное и смирилась. Да, далеко не всегда жизнь близких людей идет по нашему плану, а иногда в ней случаются совсем уж неожиданные повороты, но это совершенно нормально. После обеда мама Майи спешно оделась и убежала в кондитерскую, потому что вспомнила, что ей нужно забрать заранее заказанный торт, а девушка проводила Астрид в свою бывшую комнату. Здесь все было не совсем так, как раньше, и обстановка несколько изменилась, потому что ее мама, хоть и скучала по дочери, особой сентиментальностью не отличалась и использовала комнату для своих нужд. Однако некоторые вещи все же принадлежали Майе и остались на своих местах. Астрид с улыбкой подошла к книжной полке над письменным столом и провела пальцами по корешкам кинговского цикла «Темная башня». Майя тем временем полезла в шкаф, чтобы вспомнить, какая у нее вообще есть одежда, и что из этого можно одолжить Астрид, потому что они обе не переодевались уже два дня. – А за этим столом ты, значит, учила уроки и писала свои коспектики, будучи студенткой? – спросила Астрид. – Ну, в основном, пила чай с шоколадками и смотрела сериалы, – приглушенно, зарывшись в шкаф, отозвалась Майя, скидывая одежду на пол. – Примерной ученицей я никогда не была. Ни в школе, ни в универе. Да ты и сама видишь, я же все бросила в итоге. – Еще пока не думала, чем хочешь заниматься дальше? – поинтересовалась Астрид, нюхая какую-то декоративную свечку в стеклянном стакане с деревянной крышечкой. – Понятия не имею, – вздохнула девушка. – А ты? Хочешь вернуться в полицию? – Нет, – быстрота и твердость этого ответа давали понять, что Астрид уже успела все обдумать. – Даже если бы я хотела, меня бы вряд ли приняли обратно без глаза, непонятно где шлявшуюся двенадцать лет. Да и нет у меня уже того запала, что был раньше. Наверное, на лярв весь истратился. – Ну ладно, тогда откроем свой ларёк и будем вместе торговать бананами! – предложила Майя, и Астрид расхохоталась. – Лучше печеньем. Миндальным. – А слушай, это ведь тема, – Майя даже отвлеклась от поиска одежды и повернулась к Астрид. – У тебя кулинарный талант, и ты могла бы делать на заказ всякие печенья и торты! А я бы тебя раскрутила в соц. сетях! – И ты бы смогла пережить, что я готовлю разные вкусности для кого-то другого, а не для тебя? – хитро прищурившись, спросила Астрид. – Ну, если бы и для меня тоже готовила, то да, смирилась бы. Я убеждена, что мир должен узнать о твоем таланте! – Это было бы забавно, если учесть, что сама я свой талант всегда предпочитала скрывать. Мне хотелось быть крутым брутальным копом, а не девочкой с кексиками. – Одно другому не мешает, – улыбнулась Майя. – Быть разным – это классно. – Да, ты права, моя птичка. – А… что насчет… – Майя все-таки решилась спросить, раз уж их разговор зашел о планах на ближайшее будущее. – Твоей мамы? Ты не думаешь встретиться с ней? Ведь… она еще жива, как я понимаю. Там, в нижнем мире, к тебе приходили только отец и Женя, значит, твоя мама жива. – Да, я… тоже думала об этом, – призналась Астрид, возвращая свечку на полку. – И да… я схожу к ней, конечно. Думаю, что теперь… я готова к тому, чтобы вернуться в ту квартиру. Кроме того, мне нужно узнать, что стало за это время с моей собственной квартирой. Возможно, мать ее сдавала, но… ключи в любом случае у нее. – Я… могу сходить с тобой, если захочешь, – мягко предложила Майя. – Спасибо, птичка моя. Но я должна с этим справиться в одиночестве. Есть вещи… с которыми можно справиться только так. – Хорошо, – кивнула Майя. – Но все равно, если захочешь представить маме свою девушку, я готова! Астрид снова заулыбалась и подошла к Майе легким пританцовывающим шагом. Обняла за талию и шепнула в ухо: – А это правда? Ты сказала своей маме, что я твоя девушка… Это ведь… правда? Майя мгновенно смутилась и ответила ворчливо, совсем как в тот день, в темном зале заброшенного кинотеатра, но на этот раз с большей уверенностью в голосе: – Конечно, правда! А кто ж ты еще? И вообще, уж если я тебя познакомила со своей мамой, будь уверена, что все серьезно! – Я рада, – Астрид поцеловала ее в шею, в мочку уха, и прошептала: – Рада, что все еще значу для тебя так много, – ее голос дрогнул. – И я правда никогда больше не сделаю тебе больно, даже если пока ты не можешь мне верить. – Я верю тебе, – ответила девушка. – И знаю, что не сделаешь. И за то, как ты изменилась, за то, кем ты стала, я еще сильнее тебя люблю. Ты с самого начала видела во мне нечто большее, чем глупую девчонку, помешанную на сериалах, вечно сидящую на задних партах в страхе лишний раз подать голос и обратить на себя внимание. Ты видела это, и ты помогала этому расти. – А ты видела нечто большее во мне, – улыбнулась Астрид. – С самого начала, видела это за маской моего тупого сарказма и вспышками агрессии. – Которые на самом деле были защитной реакцией раненого зверя, – добавила Майя. – Мы видели это друг в друге, чувствовали, и именно поэтому все и случилось, именно поэтому я вернулась к тебе в тот день, и, конечно, не для того, чтобы убить. Именно поэтому осталась и ела твои оладушки, а потом приходила к тебе снова и снова, чтобы посидеть на крыше или прыгнуть в бассейн с шариками. Мы… С самого начала были нужны друг другу. Мы разглядели друг в друге то, что больше никто не видел. И… если говорить словами Марины, то мы с тобой пришли из одного потока и вибрировали одинаковыми вибрациями и еще черт знает что… Астрид рассмеялась, сквозь слезы, уткнувшись девушке в шею и крепко прижимая Майю к себе. – Вполне возможно, птичка моя. После всего, что с нами случилось за эти годы, после Кромлинска… я готова поверить во что угодно.