Ветер отравленной крови

Северус Снейп, наверное, впервые за долгие годы находился в состоянии, близком к бешенству. Обычно он держал в узде свой характер за тщательно выстроенным окклюментным щитом, выставляя наружу лишь капающие кислотой шипы сарказма и мизантропии, но нынешний день бил все рекорды его далеко не ангельского терпения. День не задался с самого утра. Мало того, что его любимое, но, увы, болезное дитя его по-настоящему близких друзей неизвестно как подхватило опасную сонную ветрянку, от которой не осталось официально разрешённых средств, и ему пришлось, прикрываясь защитой мэнора, вновь ходить на грани тупого закона, наложившего вето на несколько ингредиентов из-за их присутствия в составе темномагических зелий; мало того, что ему пришлось проторчать несколько часов на педсовете перед началом нового учебного года, до которого оставалось чуть больше недели, выслушивая переливания из пустого в порожнее людей, что помнили его несмышлёным сопляком и не испытывали к нему ни грамма уважения; так теперь ещё и старый хрен в вырвиглазной лиловой мантии с единорогами вызвал на приватный разговор! В общем, Северус Снейп был чуть менее, чем глубоко не рад, когда его ошарашили пикантной новостью, граничащей с абсурдом. — Директор, Вы уверены, что артефакт Основателей не сломался? — скептически приподняв бровь, уточнил он, — Чары на той же Шляпе невыразимцы периодически обновляют, а тут сама Книга Выбора со времён Мерлина. Дамблдор блеснул своими очками-половинками, недовольный, что кто-то всё ещё помнил о том, что первый Тёмный Лорд Британских островов когда-то тоже учился в ныне подвластном ему Хогвартсе и был далеко не таким лапочкой, каким его пытались представить магглокровкам. Вздохнув, он удручённо покачал головой, как бы показывая, насколько он хотел бы, чтобы это было шуткой: — Ты сам знаешь, мальчик мой, — на привычное уничижительное прозвище Снейп чуть дёрнулся, но сдержал кривую гримасу, — Никому не известно, где находится Книга Выбора, так как Сердце Хогвартса не было найдено, да и книга ли это вообще в привычном нам понимании слова, всё же у нас большая разница со староанглийским. — Не суть, — процедил Северус сквозь зубы, сдерживаясь, чтобы не терпеть более положенного вечно ходящего вокруг да около старикана, — Но японская фамилия с адресом в какой-то маггловской глуши? Звучит абсурдно. — Видимо, кто-то смог сбежать ещё в семьдесят девятом году, — с досадой пожевал губу Дамблдор, которого Снейп мысленно поправил на «спасся»: иначе, как истреблением, ту бойню было не назвать, и плевать, что это было против официально считающихся тёмными, но всё-таки магов, — Совы вернулись без ответа, поэтому, пожалуй, тебе стоит быть тем, кто пойдёт с приглашением для этого ребёнка. Ты и на языке говоришь и, в случае чего, сможешь отбиться. Делать ему больше нечего! У него маленький Малфой, в любой момент готовый провалиться в посмертный сон, поход по кладбищам за могильной гвоздикой, которую с этими дурацкими законами теперь днём с огнём не сыщешь, и формула экспериментальной модификации бодроперцового в голове, которую ему хотелось срочно проверить! Не хватало ещё нянчиться с счастливым до соплей мутным одиннадцатилеткой, причём непонятно, то ли с мальчиком, то ли с девочкой, и их неадекватными родителями! Чуть что — и первым именно тёмного мага в расход! Тьфу просто. К несчастью, мудак держал его на крепчайшем крючке и повязал его такими мудрёными формулировками, от которых специалист по снятию мог бы найтись лишь в к несчастью павшей в не сильно далёком семьдесять девятом коммуне. Интересно, будет ли это с его стороны слишком нагло: попросить помощи у потомственных японских магов? Если только ребёнок не магглорождённый, конечно же. — Как прикажете, — взмахнул он полами мантии, не преминув ввернуть острую шпильку, от которой Дамблдор слегка нахмурился. Тому не нравилось, когда ему напоминали о его грешности, чем Снейп с удовольствием пользовался. Он подхватил с каминной полки горсть летучего пороха и переместился в Дырявый Котёл, где поспешно вышел из засранного бара на маггловскую сторону. Дыхание спёрло, руки мелко задрожали, в любую секунду готовые оперативно выхватить родимую волшебную палочку. В глазах защипало от резкого запаха гниения, а в ушах начал попискивать надоедливый жужжащий стон. Северус Снейп ненавидел маггловский мир, в котором с каждым разом будто становилось всё хуже и хуже находиться. Нет, от обетов ему и в этот раз не избавиться: он с трудом мог представить магов-мазохистов, на полном серьёзе пожелавшим остаться жить в этой клоаке, а значит, очередной магглорождённый студент, только из иммигрантов. Или, по крайней мере, маггловоспитанный. Если последнее, то ему, чёрствому сухарю, даже жалко бедного мажонка, вынужденному терпеть эту бесконечную боль. Надо будет разузнать и заняться этим вопросом. Свернув в пустынную подворотню, мужчина ещё раз бросил взгляд на пухлый конверт из плотного желтоватого пергамента, где изумрудными чернилами было выведено почерком деканши Гриффиндора:

Т. Сабакуно, графство Нортамберленд, лес Ньюкасл-апон-Тайн

Ни города, ни тем более указания дома или хотя бы обращения. Последнее понятно: откуда Минерве знать о поле ребёнка, тем более, что Книгу Выбора явно заело, раз не выдала имени. Снейп матернулся и аппарировал посреди густого, начавшего уже покрываться осенней ржавчиной леса, стремительно вышагивая по нехоженным тропам. Достав палочку и применив заклинание компаса, мужчина через несколько часов беспрерывных поисков, которым он однозначно нашёл бы лучшее применение, наконец начал ощущать присущие волшебству странности. Воздух стал неожиданно очищаться, дышать и полноценно колдовать — проверено мощно скастованным беспалочковым Люмосом — стало заметно легче, а тело будто начало напитываться жизненной энергией. Чем дальше шёл Северус, тем больше он напрягался: буквально каждый уголок начал истощать волшбу, причём по силе равную с источниками, на которых стояли мэноры. На некоторых деревьях начали мелькать любопытные лукотрусы, забывшие что-то вдали от своих привычных мест обитания, и Снейп даже заметил стремительно пролетевшего над головой якобы вымершего сниджета. Мужчину заколбасило не по-детски, когда вдоль оленьей тропы он заметил редчайшую хихикающую фиалку — растение, за которое гербологи с зельеварами были готовы заплатить золотом по собственному весу, потому что могло оно произрастать только в природе и на магически щедрых источниках. Как только иностранцам удалось найти и, главное, закольцевать на себя такой неогранённый алмаз? Снейп жадно ринулся на колени, с трепетом выкапывая начавшее громче смешливо смеяться растение с утонченным личиком в середине соцветия, непозволительно поздно заметив тень за своей спиной. Не успел он отреагировать, как по сонной артерии прилетел крепкий удар, вырубивший его начисто. Из отключки его вывел ушат ледяной воды. Отплёвываясь от такого малоприятного пробуждения, казавшаяся ранее пасторальная картинка, которую начал себе рисовать обрадовавшийся Северус, рухнула в одночасье. Попытавшись двинуться, мужчина понял, что связан каким-то мудрёным способом, причём его подвесили так, что он едва касался носками пола. Видимость закрывала чёрная повязка из кусачего материала. Волшебной палочки, по ощущениям, в ножнах на правом предплечье не было. Шикарно. Не хватало ему сгинуть при посещении студента. Люциус бы поржал, если бы ситуация не была такой страшной. Кулон с экстренным портключом в Малфой-мэнор тоже, на минуточку, пропал с груди, что не есть хорошо. Напрягшись, Снейп различил тихие шорохи шагов за спиной. Он был не один. Скорее всего, сейчас их в комнате или где он вообще находился было трое. — Меня зовут Северус Снейп, я профессор Зельеварения и декан факультета Слизерин в Школе Чародейства и Волшебства Хогвартс. Я принёс приглашение на обучение господину или госпоже Т. Сабакуно, которое вы, возможно, уже изъяли у меня. Будьте добры, отпустите меня, и поговорим как цивилизованные люди за чашкой чая. Пара шагов остановилась, затем резко приблизилась к нему. К шее поднесли что-то обжигающе-холодное. Снейп сглотнул, и острота неизвестного предмета бритвой прошлась по кадыку. Вниз по шее медленно потекла тонкая струйка крови. — Этот якобы сэнсэй пахнет ядами, — неожиданно громко прозвучал хриплый детский голос, и Северус с ужасом осознал, что шершавый, похожий на кошачий, язык слизал с него алую дорожку. — На вкус тоже, но чуть приторный для ядодела. — Канкуро, не будь свиньёй, — проворчал звонкий девчачий голос за плечом. Снейп не подавал виду, что понимает языка, хоть он и был почему-то немного архаичен, и вслушивался в диалог, — Казекаге-сама, что прикажете делать? Его взяли в плен грёбаные дети. Если об этом кто узнает, ему в жизни не очиститься от такого позора. Северус Снейп окончательно уверился, что ненавидит детей. Кроме крестника, конечно. — Развяжите и проведите в чайную комнату. Деревяшку ему не отдавать, — ответил самый тонкий ребяческий голосок, от которого волоски на шее Северуса встали дыбом. Он и не подозревал, что в комнате присутствовал кто-либо ещё, но сейчас… О, сейчас он начал потихоньку различать эманации, доносящиеся из самого дальнего угла. Злые, кровожадные, они никак не сочетались со спокойным, как океан перед бурей, тихим голосом своего владельца. И это ребёнок? Если бы мужчина не был заверен Дамблдором, что Тёмный Лорд, скорее всего, летает где-то бесплотным духом, он бы поверил в реинкарнацию. И что это за титул, с благоговением сказанный девочкой? «Тень Ветра»? Причём в переводе оба слова явно подразумеваются, как сказанные с заглавной буквы. Такого ему не встречалось ни в одном трактате или книге по истории магии Японии, которыми он зачитывался в свою пожирательскую молодость. Та же пожирательская молодость позволила ему овладеть некоторыми беспалочковыми боевыми заклинаниями, так что в случае чего он в принципе сможет постараться вырваться и скинуть эту неблагодарную работу на старика. Вот ещё, ему своя шкура дороже этого манипулятора, великого человека и бла-бла-бла. Над ухом просвистел быстрый выпад, и Северус едва не потерял равновесие, когда в ту же секунду с него спали оплетавшие его верёвки. Сдержавшись от проявления грубости, он тут же снял с глаз неприятную повязку и развернулся на каблуках, готовый своим фирменным видом Ужаса Подземелий затерроризировать посмевших напасть на него спиногрызов. Впервые за всю свою карьеру он произвёл абсолютно нулевой эффект, скорее даже удивившись сам, когда увидел ярко-выраженных метисов. Высокий мальчик со всеми задатками в будущем обрастить мышцами был одет в чёрные хакама поверх пурпурного кэйкоги. Каштановые волосы были коротко подстрижены и не скрывали сохранивших чуть детскую припухлость рублёных черт лица с яркими фиолетовыми полосами. Снейп едва снова не потерял сознание, вживую встретив ребёнка, соблюдающего чокнутые традиции сгинувших в войне японских Мастеров Ядов и Зелий, что по описаниям из книг раскрашивали свои тела и лица в различные яды, тем самым прививая себя таким экстремальным способом. Наглый мальчишка смотрел на него насмешливо, но от мужчины не скрылись ни внимательный блеск тёмно-зелёных, почти чёрных, глаз, ни нарочно расслабленная перед нападением поза. По левую руку от него стояла девочка на вид лет одиннадцати — скорее всего, та самая таинственная Т. Сабакуно, которой ему не повезло выпасть честь передать мордредово письмо — в коротком кимоно на ладонь выше коленей из дикого синего шёлка, подпоясанным оби с большим бантом позади с узором из павлиньих перьев. Светло-русые, скорее даже песочные волосы были завязаны в необычную причёску из четырёх хвостиков, и короткая чёлка ниспадала на блестящие глаза глубокого цвета морской волны. Черты у неё были более заостренные, чем у брата — семейное сходство было заметно в маленьких деталях, начиная с разреза глаз и заканчивая изгибом губ. Она тоже стояла якобы раслабленно, но Снейп не обманывался — чуть что, и она готова была его прирезать по малейшему приказу. Уж больно схожий с приснопамятной Беллатрисой взгляд. Осмотрев абсолютно пустой каменный мешок без окон, одновременно похожий и непохожий на донжон, Северус наконец разглядел третьего обитателя, оказывается, сидевшего всё это время с прямой спиной на табурете в углу, с самой яркой и необычной внешностью, которая ему только встречалась в жизни. Тонкокостный и низкорослый, в отличии от старшего брата, мальчик был одет в винного цвета хаори с чёрными хакама в тонкую серую полоску. Он имел слегка взлохмаченные алые волосы в тон то ли вырезанного, то ли вытатуированного кандзи, обозначающим «любовь», над левой едва виднеющейся светлой бровью. Почти прозрачные глаза цвета зелёной патины оценивающе следили за каждым его движением и были украшены тёмными мешками и растушёванным угольным карандашом. Одновременно пустые и живые, они походили на кукольные и внушали трепет, сравнимый с тем, что испытывал Северус, впервые целуя подол мантии своего господина. Девочка сделала идеальный почтительный наклон и сказала с лёгким азиатским акцентом (благо, что не с диалектом джорди — мужчина честно не выдержал бы и невербально заавадился бы): — Простите за недоразумение, Снейп-сан. Ваш приход в наши земли был для нас неожиданностью, поэтому мы взяли на себя ответственность защититься любыми способами. Прошу, пройдёмте в тясицу. Предвестники чудесного летнего дня в ивовых ветвях подсказали мне, что сегодня нам дан прелестный случай для чашечки сияющей небесной голубизной матчи, не так ли? Какая утончённая манера речи! Снейп до этого ни разу не имел дело с японскими магами или магическими существами, что, к несчастью, вымерли до последнего, поэтому сравнить мог лишь со встреченными ему в поездке в Киото магглами. Немного устаревшие слова не казались странными или не к месту, а витиеватая форма вежливости указывала на высокий стиль, присущий аристократам. Если детишки были из древнего рода (надо будет посмотреть в малфоевской библиотеке генеалогические древа японских родов), то становилось вполне понятно, как они вообще смогли привязать к себе бесхозный магический источник. Скорее всего, скосил он глаза на того, кого назвали странным словом «Казекаге», закольцевали на самого младшего, но при этом всё равно ставшего главой рода в обход старших брата и сестры. — Куда? — решил до последнего строить из себя идиота Северус. Ни к чему ему раскрывать такой жирный туз, как знание языка и их традиций, раньше времени. — Пройдёмте, — плавным движением указала на дверь позади него девочка. — Я хотел бы высушиться. Позвольте мне забрать мою палочку, — бесстрашно взял он быка за рога. Не зря ему шляпа буквально долю мгновения предлагала Гриффиндор, после чего пихнула в Слизерин с его-то амбициозностью. Жаль только, что вся амбициозность пропала втуне в едва ли не рабском контракте одного паука. — Ваша благородная слуга не вправе пока что вернуть Ваше оружие. Позвольте пригласить Вас на чайную церемонию, где мы обсудим наши взаимные намерения. Вы согласны? — и тонкая, отточенная улыбка вежливости, не доходящая до неживых глаз. Как будто у Снейпа после такого оставался какой-либо выбор. Приглашённый на настоящую послеобеденную магическую чайную церемонию (уникальное для нынешнего времени событие), мужчина прошёл вслед за девочкой, элегантно семенившей на надетых поверх тёмно-синих таби гета из лакированного эбена, богато украшенных резьбой из серебряных созвездий и колокольчиками меж ха, что мерно звенели при ходьбе. С двух сторон от него без труда шли мальчишки на чуть менее высоких и чуть более сдержанных в расцветке, чем у сестры, гета, и, казалось бы, должно было издаваться хоть какое-то цоконие, правильно? Не тут-то было. Северус отслеживал их движение лишь периферийным зрением, а так те были совершенно бесшумными, практически невидимыми, если не присматриваться. Жуткое ощущение. Пройдя по светлому коридору традиционного дома, они цивилизованной гурьбой вышли на веранду перед невероятной красоты садом, где ему предложили выпить тёплой воды, что он и сделал, не глядя, поражённый открывшимся видом. Северус аж слюнки пускал на разбитые клумбы с редчайшими растениями, что обычно не выживали в английском дождливом климате, и только диву давался, как такое в принципе возможно без теплиц. Он чуть за сердце не хватился от пронзившей его разум возможной догадки: неужели эти дети овладели древнейшим и сложнейшим искусством так называемых печатей? Да нет, вряд ли, это было бы слишком круто. Даже Тёмный Лорд не смог в полной мере овладеть фуиндзюцу, а тут три мелочи — самостоятельных, но всё же мелочи — так искусно могут настраивать части переплетающихся кандзи, что будут похлеще рунных цепочек из Старшего Футарка? Быть такого не может, но тогда вопрос с восхитительным райским садом остаётся открытым. Медленно пройдя вниз по выложенной камнем дорожке родзи, отдавая должное созерцанию цветов и отстраняясь от жизненной суеты (хотя Снейп, естественно, оставался настороже из-за невольного чувства обнажённости без привычного оружия, но не зря он шпион со стажем, умеющий играть партию), они прошли вглубь чайного сада, для доступа к которому названный Канкуро мальчик открыл массивные деревянные ворота, чтобы не беспокоить уже начавшую медитировать перед обрядом хозяйку церемонии. Проведя омовение из колодца с помощью ковшика, они в специально оборудованной прихожей все сняли обувь (снейповские оксфорды выглядели максимально не на месте рядом с гета) и прошли внутрь, втроём устроившись на коленях перед низким столиком, пока хозяйка ушла за всем необходимым. Токонома с изречением-темой встречи не было, так как церемония была незапланирована и обещала быть не слишком формальной. Скоро вернувшись, девочка одним слитным и каким-то безмерно женственным движением присела перед ними, умудрившись прикрыть голые колени тканью своего короткого кимоно. Северус на секунду прикрыл глаза от осознания, что он не сможет не беречь эту опасную в своих женских чарах хищницу от будущих поклонников, которые будут слетаться, как мотыльки на Люмос, в особенности после откровенного недостатка таких аристократичных и при этом далёких от холодности «английских бледных роз» девушек. Взрослых на горизонте всё так и не наблюдалось, что, на самом деле, было странно и страшно, но не незаконно согласно глупому Визенгамоту, если сироты сами не изъявляли официальное желание получить опекунство или если же ни один достопочтенный маг без судимости не захотел взять их к себе под крыло. В данном случае Северус вряд ли когда-нибудь честно узнает, когда дети остались без взрослого надзора, вполне себе понимая, что ни он сам, ни ещё кто из его друзей по кружку интересов не сможет принять к себе всех троих по двум причинам: во-первых, все они получили тур в Азкабан хотя бы на пару дней; а во-вторых, эти дети с глазами стариков никогда не согласятся на контроль над собой и своим японским царством в самом сердце английской чащобы. Так что поползновения любых «добрых» дедушек окажутся не к месту, если только некоторое старичьё специально не озаботится этим вопросом на очередной сессии Визенгамота. Впрочем, Снейп не собирался выдавать больше информации, чем нужно, если только старый дальтоник не спросит его прямо, а уклончивые ответы уже десять лет как стали его второй специализацией. Принеся с собой на подносе деревянную шкатулку с чаем, чашу и бамбуковый венчик, всё ещё безымянная Т. одним движением прикоснулась к иероглифу под тэцубином, и Северус собственными глазами увидел чудо: видимый контролируемый импульс магии прошёлся вдоль тонких музыкальных пальцев и зажёг огонь в очаге. Не каждому посредственному взрослому это дано, а тут — одиннадцатилетний ребёнок! Пока в чугунном чайничке закипала вода, были поданы сладости-омогаси для украшения стола: переливающиеся в лучах пробивающегося из открытых сёдзи солнца сушёные бобы в сахарной глазури аманатто; разноцветные шарики данго, нанизанные на деревянные шпажки под даже на вид выглядящим невероятно сладким карамельным амэ-сиропом; вырезанные в виде желудей касивамоти, завёрнутые в блестящие солёные дубовые листья. Каждая новая тарелочка сопровождалась тихим комментарием хозяйки, что взяла на себя смелость немного отойти от традиционного формата, чтобы объяснить незнающему гайдзину специфику каждой лёгкой закуски; кайсэки же, в отличии от пирожных, в послеобеденную церемонию, оказывается, не полагались. Дальше процесс приготовления матчи проходил в полном молчании. Северус поймал себя на мысли, что с удовольствием расслабляется от внимательного наблюдения за действиями девочки, от тихих звуков потрёскивающего огня, закипающей воды и всех манипуляций, что хозяйка проводила с используемой утварью. С поклоном передав ему тяван, ему объяснили, как правильно отпить из общей чаши. Положив на левую ладонь шёлковый платок, мужчина принял тяван правой рукой, поставил его на левую ладонь и, уважительно кивнув сидевшему следующим за ним Канкуро, отпил из чаши удивительно нежный напиток с тонкой голубоватой пенкой. Положив фукуса на циновку, Северус обтёр край чаши бумажной салфеткой и передал чашу следующему по порядку. Когда все отпили, чаша вернулась к хозяйке, что теперь стала такими же отточенными движениями готовить лёгкий чай в отдельной чашке для каждого из них, пока Северус с мальчиками любовались уже пустым тяваном из потемневшего дерева круглой формы с идеально ровными волнами из прожилок. Точнее, любовались братья Сабакуно. Снейп же сам не заметил, как голова стала до того по-стальному тяжёлой, что зрение затуманилось, заволокло вихрем белого песка, и язык, как наждачная бумага, приклеился к нёбу, едва поддаваясь команде ворочаться как надо. Северус не мог объяснить, где он, что он, как он. В уши ввивались бесконечные вопросы, он что-то неразборчиво для самого себя отвечал, сразу забывая, что, собственно, спрашивалось, а мелкие кристаллы песка всё продолжали резать покрасневшие от натуги и зудевшие от непролитых слёз глаза. Вся его шпионская и окклюментная выправки орали матом, истерично пытаясь добраться до его поплывшего сознания, что что-то было очень, очень не так. Вот только Снейп, которому, видимо, на роду написано быть использованной марионеткой, лишь послушно вякал, как загипнотизированная собачонка, совершенно не регистрируя всего ужаса происходящего над его личностью насилия. Он одновременно увидел и в следующий же момент напрочь забыл, как представившаяся Темари девочка вырвала из его деревянных пальцев смятый конверт, который он с трудом нащупал во внутреннем кармане мантии, хотя он мог поклясться, что, когда он проверял по пути к чайному домику, его там не было. Желейный мозг сумел лишь запомнить сам момент передачи, как свершившийся факт, и всё. Дальнейшее наблюдение за представившейся необычным именем девочкой — то, как она аккуратно поддела ноготками бордовую сургучную печать и открыла письмо, как она внимательно, но быстро вчиталась в написанное, и то, как Снейп не различил ни единой лишней эмоции на её лице, на котором читалась лишь вежливая заинтересованность, не более — тоже не отложилось, будто всего лишь коснулось пёрышком и улетело далеко и надолго без возможности вернуть это мимолётное воспоминание. У Северуса от развёрнутых ответов спирало в задыхающемся горле, кто-то ему под руку постоянно подливал матчу, которую он продолжал пить, как не в себе, стараясь потушить жар Сахары во рту. Он всё говорил и говорил, а потом он как болванчик кивал на шёпот чужого наречия, послушно принимая на веру всё, чем с ним делились. Перед глазами двоилось, яркими кляксами вставали иллюзии другой реальности, песок скрипел на зубах, и существование его казалось ему до безобразия простым и логичным. Последний штрих вязи лёг на податливый, обманутый до пластилиновости разум, и ловушка, в которую так неосторожно залетела не ожидавшая подставы муха, с лязгом захлопнулась, высекая в камне незавидное будущее некоего Северуса Снейпа, признанного Мастера Окклюменции и Легиллименции, которому абсолютно нечего оказалось противопоставить древней, как мир, магии. Снейп никогда бы не смог объяснить, в какой момент времени в ножны вернулась волшебная палочка, но это было не так важно. Он не помнил, когда успел раскланяться со всеми, включая хозяйку-именинницу, и как он, по-пьяному спотыкаясь, неведомым образом оказался один на опушке леса. Сознание было кристально-чистым, зрение до боли чётким и резким, чувствовал он себя будто поздоровевшим после прогулки по лесу, на которой он задержался после кошмарного похода в маггловскую помойку. Северус в последний раз вдохнул полной грудью и, повернувшись на каблуках, переместился в Хогвартс, несмотря на ночь на дворе. — Что-то ты припозднился, мой мальчик. Присядь и расскажи старику об этом японском студенте, — пригласил его к себе в кабинет директор. — Девочку зовут Темари Сабакуно, у неё есть ещё двое младших братьев-погодок, — начал мужчина, едва не запнувшись, когда перед глазами встал силуэт увитого плющом коттеджа и крепко сбитого, но явно нездорового мужчины с прикрытой половиной лица, — Все полукровки, мать их была магглой. Живут они подальше от простецов со своим опекуном, близким другом их умершего от драконьей оспы отца, господином Баки. В курсе о своей магической одарённости, придерживаются неортодоксальных для своей страны принципов светлой магии. — Это хорошо, это очень хорошо! — заметно обрадовался Дамблдор. — А как и где живут? — Я бы сказал что дружно в типичном английском немагическом домишке со всеми прелестями, сами понимаете, — директор довольно покивал, когда он произнёс следующее, — От традиций Родины они отошли, единственное что ходят в японской одежде, но им идёт. Мистер Баки был безмерно рад моему приходу, так как стар и немощен и не мог проводить девочку на Косую аллею. Мы закупились всем необходимым, при этом не пришлось даже обращаться к сиротскому фонду: Темари хотела потратить собственное наследство, а свою долю отдать на благотворительность или ещё какие благие цели. Голова почему-то разболелась, когда Снейп попытался сфокусироваться на воспоминании о шоппинге. Чем сильнее он старался вспомнить ярко-выраженный восторг на лице девочки и надутые от обиды мордашки мальчишек, что были оставлены дома, тем пронзительнее становилась мигрень в висках. Он решительно отмахнулся от ненужных деталей похода по аллее, желая поскорее отчитаться и освободиться, чтобы лечь как только так сразу. — Какая осознанная девочка! — разулыбался Дамблдор. — Ладно, Северус, иди-ка ты домой. Большое тебе спасибо, что взял на себя эту студентку. Как думаешь, куда её распределит Шляпа? — Я, естественно, рекламировал свой факультет, — усмехнувшись, поднялся с кресла Снейп, — Но, возможно, что и будущий барсук — очень уж она семейственная, на своих братьев буквально надышаться не может. — А библиотека у них есть? — вдогонку спросил Дамблдор, когда он уже стоял у открывшегося прохода к винтовой лестнице. — Что вы! Полностью искоренили её, полную тёмной магии, поэтому читают только журналы и Пророк. — Ладно, до следующей недели, мальчик мой. Северус с удовольствием прошёлся под яркими звёздами до выхода с территории замка и аппарировал домой. Не так уж и плохо прошёл этот день. Ему стоит, наверное, почаще соглашаться на встречу с семьями будущих первокурсников. Осталось выпить зелье от головной боли и завалиться спать.