Любовь или влюбленность?

Звонкая брань Пика разносилась по квартире. Ему выпала тяжелая участь дежурства и, к сожалению, тяжелая не только для него. В такие дни страшнее всего было ненароком выйти к завтраку первым, ведь если застать короля за попытками готовить, любое действие он рассмотрит как прямое обвинение его в некомпетентности. Несмотря на это, никто из клонов не желал взять на себя дополнительные обязательства, и все предпочитали пересиживать потенциально опасное время. Это чудесное утро не стало исключением — ни крики, ни грохот пострадавшей посуды не заставили никого показаться — во всех комнатах воцарилась тишина. Яркий солнечный свет слепил. Прищурившись, Ромео на ощупь потирал ушибленное при попытке вскочить колено. Он старался не думать. Он не мог поверить. Это не могло быть сном! Но все доказывало обратное. Спину ломило после стольких часов на стуле, звуки раздавались до боли знакомые, комната была в точности такой, как и каждый день. Со страдальческим стоном седьмой опустил голову на стол и случайно задел ноутбук, от чего на экране показалась худенькая блондинка, весело и неясно объясняющая различия между латте и капучино. Розовый свернул видео и по привычке глянул в зеркало: на щеке красовался след от клавиатуры, в глазах читалась грусть, а под ними — небольшие мешки. Нет, так дело не пойдет. Не рано ли отчаиваться? После вчерашнего разговора Куро стал — по крайней мере на это Ромео надеялся — чуть лучше относиться к нему. Открыт путь к примирению, а как пойдет дальше — зависит только от него самого! Тем более не зря ведь седьмой столько времени потратил на познание кофе. И он точно решил приготовить его сегодня же. Поток оптимистичности прервал тихий стук в дверь. Поскорее причесав волосы и переодевшись, розовый пошел на кухню, с сожалением замечая, что заскочить в душ до завтрака он уже не успеет. Удивительный запах, словно что-то было одновременно и сыроватым, и подгорелым, наполнял комнату. Однако все уже были за столом и ели, кто-то даже с аппетитом. Так же, в самом углу, на своем привычном месте совершенно спокойно сидит Куро. Как ни в чем не бывало он спокойно потягивает напиток из чашки, почти не притронувшись к «блюду». Хотя ничего и не бывало… Стыд и грусть наваливаются почти одновременно, заставляя опустить голову. — Почему Ромео такой задумчивый? — Габриэль уставился на седьмого. Не желая больше задерживаться в дверях, названный прошел к шкафу и начал искать чай. — Видимо, мозг купил, — задорно хохотнул Вару. Его тут же одернул Феликс. От такого взгляда желтого даже задире становилось не по себе, поэтому он не решился комментировать странное поведение короля червей далее и обернулся к Зонтику, заранее натянув плотоядный оскал. — Ты жуй-жуй, глотай, тряпка. А то так один клон плохо прожевал, у него колбаса застряла в глотке, и все — труп. Вернув вилку в тарелку, валет треф сжался. — Даже скорая не спасет, — самозабвенно продолжал зеленоглазый, игнорируя остерегающий взгляд Куромаку, — так на могиле и напишут, — тут он развел руками, как бы желая показать масштаб всей подписи. — «Жертва современной колбасы». Заметив слезы в уголках лазурных глаз своего валета, король треф вздохнул. — Зонтик, не бойся, это событие маловероятно. Вару, это бестактно и отвратительно так себя вести… Но договорить Куро не успевает — его перебивает скрип стула. Втиснувшись между возмущающимся Вару и тихо поблагодарившем его Зонтиком, Ромео продолжает самозабвенно топить чайный пакетик в стакане, полностью игнорируя все возмущения прифигевшего с такой наглости валета пик. Чувствуя свою гордость уязвленной, зеленый попытался вставить свои 5 копеек в разговор Феликса с Данте и, под конец отчаявшись, хотел было прикопаться к Пику, но его король совершенно не замечал своего валета, буравя Ромео тяжелым, испепеляющим взглядом. Невольно сглотнув, пятый назвал завтрак пропащим и ушел, пообещав себе придумать какую-нибудь пакость и громко хлопнув дверью. Седьмой же, стараясь сделать вид человека, полностью увлеченного чаем, пытается незаметно посмотреть на реакцию Куро. Возможно, ему показалась едва уловимая улыбка, пропавшая через мгновение, но розовому отчаянно хотелось в нее верить.