Истории Железного архипелага

Свежий и внезапно тёплый ветер овевал ноздреватый снег и играл с повсюду капающими сосульками. Солнечный свет искрился в брызгах луж и в отражениях стёкол. Телеги вязли в проседающих колеях, скользили по мокрым камням; отчаянно ругались дворники, домохозяйки ошпаривали пороги кипятком, чтобы смыть накопившуюся грязь. Оттепель в это время года была очень редким событием. Даже хозяин типографии, пришедший с рассветом к хозяйке коммуны, был немало удивлён, а уж на что он коренной бартанурец! Казалось, дыхание весны овеяло город и подарило живущим в рассечённой бухте несколько тёплых деньков, но посыльный из ратуши зачитал, что ближе к ночи снова ударят морозы, да такие сильные, что хороший хозяин собаку на улицу не выпустит. А предсказаниям Ртутной башни можно было верить. С самого утра всё не задалось. Сперва куда-то пропала шапка. Итцли едва её нашёл в углу под чужой шубой. Потом его закидали снежками с обеих сторон, когда он пробегал мимо ледяного городка. В другое время мальчик бы позвал однокашников и вместе с ними захватил бы крепость, но надо было заниматься делом. Вообще, это не было прям работой, как помощь пекарю или складывание обложек для книг, которые потом выпускал хозяин типографии. Пареньку из Натлана рассказывали, такая традиция в Бартануре появилась много веков назад — пять или семь. Тогда на архипелаг Барзель — так Железные острова называли по старому наречию — приплыло много людей, которые потом стали такими же жителями города, как и остальные. Но поначалу они постоянно терялись в переплетениях улочек и не могли найти дорогу обратно. Поэтому ребятня, постоянно игравшая там, куда взрослые не решались заходить, помогали потерявшимся возвращаться к своим семьям. Муцуки, когда рассказывал эту сказку, был очень задумчивым, как будто он по-настоящему в неё верил. А вот Ицтли не верил. Ведь не может быть так, чтобы дневной город и ночной отличались друг от друга настолько, чтобы появлялись даже другие дворы, а кварталы менялись местами. Один раз над ним очень обидно пошутили, пообещав показать тайную комнату… Всю ночь простоял под тенью часовой башни, ожидая, когда откроется волшебная дверь в стене, и простыл. Потом мама того мальчишки приходила в коммуну и приносила суп на курином бульоне, сильно извинялась. Но вот Муцуки говорил, что в каждой сказке есть доля правды и что эта традиция действительно появилась потому, что Бартанура очень важный торговый город, а кто, как не дети, лучше всего знают все его закоулки и интересные места? Правда, Ицтли не нравилось, что сенсей потом добавлял: показывать город полезно и для приезжих детей, которых в его классе было большинство, ведь так они тоже знакомятся с их новым домом. Вроде бы правильно говорил, но мальчику всё равно не нравилось. Ему казалось, будто старый учитель отчего-то на них всех злился, но скрывал это за своими взрослыми словами. Как бы то ни было, из-за резкой оттепели с торгового корабля на берег сошло совсем немного купцов, да и те не рисковали бродить по раскисшим сугробам. Ицтли поболтал с ребятами из других коммун, побродил по пристани, отвёл даже одного путешественника из Снежной до гостиницы и получил мелкую мору в награду. И всё. В порту ходили только грузчики, которые перекладывали ящики и коробки в паровые повозки, ездящие до складов и обратно. «Адмирал Мороз» безмолвно наблюдал за людским копошением. В Рассечённой бухте плавали льдины, иногда сталкиваясь друг с другом и рассыпаясь. Скукота… От жары мальчик даже снял шапку и поглядывал на портовые часы, которые отсчитывали последние минуты до полудня. А уж там Ицтли был волен делать всё, что хочет. Например, купить пирожок с мясом. Два пирожка! — Хэй, парень! Сперва мальчик не понял, к кому именно обращаются. Неподалёку от пустых лавок у доски с объявлениями стоял приятель из другой коммуны, рядом с торговым кораблём крутился другой, третий вообще у выхода из порта то появлялся, то пропадал: не пойми что делал. Поэтому когда услышал во второй раз тот же голос и уже заметно ближе, повернулся в сторону путешественника, который ничуть не смущался ни широких луж, ни того, что паренёк, который должен быть его проводником по городу, не откликается. Ицтли растерялся, а стоило ему встретиться взглядом с путешественником, как все нужные слова разлетелись, как испуганные воробьи. И это был точно-точно путешественник. Или даже искатель приключений, ведь, во-первых, взрослый улыбался. По-настоящему, а не как обычные купцы. Во-вторых, у него был меч в ножнах и очень необычная одежда. Ицтли даже не знал её названия. Зимний кафтан? Но на нём такие кармашки и пуговицы… Никто в Бартануре не носил ничего подобного. Даже торговцы из Снежной чаще всего были в шубах и кушаками, под которыми висели толстые кошели, а у приезжего — какая-то фляга с чёрной пылью… И синий плащ такой интересный, с острыми орнаментами. Прям вензеля стихийных элементов напоминали! А ещё дядя был без шапки и ничуть не обращал внимания на то, что его серые волосы растрепались. Тётушка бы цокнула языком. — Добропожаловать! — выпалил Ицтли и нахлобучил ушанку на макушку. — Я могу проводить вас по городу, если нужно! Незнакомец искренне рассмеялся и вдруг присел, оказавшись вровень с мальчишкой: — Знаешь, как дойти до лавки «Тайны янтаря»? — спросил мужчина, а в глазах у него словно искры плавали. Золотистые искорки на серой радужке. — Конечно! — Ицтли моргнул и понял, что ему всё привиделось: не было никаких светящихся точек. — Ею дядя Анатолий хозяйничает, ой, то есть, заведует! — А он в Бартануре, не знаешь? Мальчик задумался, но путешественник, похоже, что-то про себя решил, кивнул и распрямился: — Пошли, мой юный друг, как раз и узнаем! — А… А я вам нужен? — чуть было не пискнул Ицтли, вдруг смутившись. — Конечно! Давно я в родном городе не был, вдруг лавка уже в совершенно другом месте находится. Заодно покажешь, что поменялось. Мужчина хмыкнул, протянул ребёнку ладонь в искусно выделанной перчатке и сказал: — Велимир. Авантюрист, в прошлом торговец. А тебя как зовут, герой? — Ицтли. Я не герой, — под нос пробурчал он, но руку пожал. — Так, может быть, станешь ещё, — усмехнулся Велимир и недовольно посмотрел на свои заляпанные сапоги: — Да уж, я и забыл, какая в бухте может быть погода… Пошли, Ицтли, не будет терять время. Дядя Велимир оказался очень интересным рассказчиком. Оказывается, он действительно много путешествовал по Тейвату, бывал во всех семи королевствах и во многих других местах и подземельях. Ицтли слушал его, раскрыв рот. Он и не знал, что на свете могут существовать геовишапы размером с целую башню хористов или мануфактуру из района мастеровых. А уж когда Велимир рассказал о том, что видел мимолётом настоящего архонта на Церемонии Сошествия в Ли Юэ, мальчик едва не пискнул от смущения и восторга. Странное дело, но Ицтли прям верил тому, что дядя ему рассказывал. Велимир честно признавался, что в одиночку даже самый умелый искатель приключений не всесилен. Да что там! Дядя себя и умелым авантюристом не считал. Просто немного более везучим, чем другие. — А кем хочешь стать ты, когда вырастешь? — мимоходом спросил Велимир, когда они проходили мимо лавки с механическими игрушками. Мальчик тогда рассказывал, что паровые телеги — недавнее изобретение, которое появилось почти сразу же после строительства того огромного железного корабля-ледокола, и вопрос путешественника застал его врасплох. — Это, я хочу стать моряком. — Моряком? А почему именно им? — похоже, дядя удивился его ответу, поскольку посмотрел так то ли заинтересованно, то ли задумчиво. — Я… — начал было Ицтли и вдруг запнулся. — Ты ведь из Натлана? — переменил странник тему. — Сколько не бывал там, всегда удивлялся, что почти все, кто родился в Натлане, рыжеволосые, словно огнём поцелованные. — Да, я оттуда… — А как в Бартануре оказался? Ицтли пожал плечами. Всё то воодушевление, которое его охватывало буквально недавно, куда-то испарилось. — Мама и папа сказали на корабль садиться. А он до Бартануры плыл. Вот так и оказался. Велимир хмыкнул. — А где твои мама и папа? — Где-то… Путешественник потёр подбородок и глянул сочувственно, похоже, догадавшись, почему парнишка отвечал неохотно. «Так ты сирота?» — ждал мальчик вопроса, но вместо него услышал сдержанный и отчасти печальный голос: — Поверь, я тебя понимаю. Но не успел Ицтли спросить, что дядя имеет в виду, как вдруг прямо перед ними проехала паровая телега, полностью гружёная снегом. Велимир проводил её взглядом и, жестом показав мальчишке подождать, подбежал к ней, запрыгнул на ступеньку рядом с рычагами и что-то сказал водителю. Тот засуетился, повернул на пешеходную сторону улицы и остановил машину. Взмахами показав мальчику, чтобы тот подходил, авантюрист ткнул куда-то под днище и увидев, как изменился в лице кучер паровой телеги, кивнул ещё раз. Мальчик услышал только последнее, что Велимир говорил: — …И проверьте ходовую, там слишком высокое давление. А, Ицтли, прости, я не мог остаться равнодушным, — мужчина виновато развёл руками и улыбнулся, после чего наклонился к водителю, который звонко стучал под колёсами каким-то инструментом, и сказал, перекрикивая шум: — Я, конечно, не уверен, но вряд ли при нормальной работе движителя тот должен свистеть, когда клапан для стравливания пара закрыт! Его собеседник сперва неразборчиво поддакнул, а после, высунувшись наружу, повторил: — Спасибо вам за помощь, добрый человек. Боюсь, сам бы я заметил только тогда, когда паровозка встала. Или того хуже. Страх-то какой… — Хорошего вам дня и мой совет, обратитесь к мастеру, — Велимир пожал руку кучеру и подмигнул Ицтли. — Ну а мы пойдём дальше. Скоро до нашей лавки? До «Тайн янтаря» оставался ещё квартал, но мальчик теперь не очень хотел разговаривать. Он размышлял над тем, что увидел, и немного волновался из-за того, что прошло уже много времени. Обычно в этот час он уже подкармливал котёнка, но до того дома ещё надо было дойти, да и пирожки купить… Дядя тоже задумался и больше смотрел по сторонам. Жилой район пустовал, мало прохожих было. Гомон людей остался далеко позади, вот и шли они в молчании. — Ицтли, а скажи, сколько ты уже лет живёшь в Бартануре? — нарушил Велимир неловкую тишину. — А… Семь лет. — Так тебе четырнадцать? — Тринадцать. — Совсем скоро взрослым будешь, — усмехнулся мужчина и вздохнул. — Знаешь, в последний раз когда я возвращался, никаких паровых телег и других механизмов не было даже на чертежах. Только в очень смелых мечтах немногих моих знакомых, которые… Один точно в хор вступил, я знаю. Другие… Двадцать лет прошло. Целая жизнь, так посмотреть. Тебе вот сейчас тринадцать. А сможешь ли ты представить, какой будет Бартанура, когда тебе исполнится тридцать три? — Дядь… Я, наверное, буду как и вы, путешествовать по Тейвату. — Ты хотел быть моряком, малыш. Моряки — очень храбрый народ, ведь они меняют спокойную и защищённую архонтами жизнь на… — мужчина покачал головой. — Ладно, не бери в голову. Если тебе есть, ради чего стремиться к другим берегам Тейвата, то возьми свою судьбу в свои руки и не жди милости богов. О, а вот и наша лавка. Ицтли озадаченно моргнул. Он так увлёкся разговором, что не заметил, как вывеска оказалась прямо напротив них. «Тайны янтаря», ювелирная лавка, за витринами которой сверкали искусно огранённые самоцветы, брошки и кольца, освещаемые даже днём тёплым светом, таким похожим на блеск закатного солнца. Из-за этого с улицы казалось, будто там другой мир, целиком янтарный и волшебный. — Если хочешь, можешь зайти со мной, — невзначай произнёс Велимир, не глядя на парнишку. — А… Мне идти надо, — мальчик, занервничав, потеребил край сползшей с головы шапки-ушанки. — Надо… Ох, извини меня, задумался, — снова немного неловко улыбнулся Велимир и вдруг снова присел, сравнявшись ростом с Ицтли. — Спасибо тебе за помощь, малыш. Возьми, это тебе. Сперва воспитанник коммуны не понял, о чём речь, но потом его словно обожгло: мора! За то, что он водит гостей по городу, ему полагается мора! А он совсем о ней забыл! — Вам спасибо, дядя… Велимир, — пробормотал мальчик, забрав причитающиеся ему монетки. — Ну, прощай, — путник подмигнул и вдруг легонько стукнул по лбу, как щелбан поставил. Но совсем не болезненный и не обидный. — Быть может, наши дороги ещё пересекутся! Расти большой и следуй за мечтой. Но сперва — найди, ради чего тебе стоит бороться. Тогда, я думаю, мы точно ещё повстречаемся, — дядя прикрыл глаза, в которых, казалось, снова замерцали искорки, и встал в полный рост. — Тебе надо было идти. Пока, Ицтли из Натлана. Мальчик смотрел ему вслед до тех пор, пока дядя не скрылся за дверью лавки, и только тогда посмотрел на мору, которую он ему дал. Одна из монеток была той, которые делали только хористы. На ладони у Ицтли лежал кругляш — радужный трисклеон. Глаза у мальчика в этот момент стали такими же широкими, как этот самая денежка из электрона. «Все в коммуне обзавидуются!» — только и подумал он, пытаясь закрыть рот. Это была действительно очень дорогая вещь. Почему дядя отдал его за просто так? На часах было уже далеко за полдень, когда Ицтли наконец добрался до того тупичка, где в подвальном окошке жил его котёнок. Пирожки под курткой ещё оставались горячими. Счастливая монетка, завязанная в поясе, тоже как будто грела. Мальчуган шёл едва ли не вприпрыжку всю дорогу, но когда увидел стоящую возле входа в тупичок телегу, на этот раз обычную, с лошадьми, замедлил шаг и насторожился. — Эй, мелкий, куда лезешь! — окрикнул его дядька с лопатой. Двое других в это время набрасывали мокрый снег в телегу. Очень много снега. Откуда его было здесь столько? Ещё же вчера по дворику можно было спокойно ходить, а сейчас он по пояс… — Я… Я из коммуны «Северная звезда»! Дяди, можно я вам помогу?! — Коммунист, значит? — Кузьмич! — окрикнул его один из работников, вонзая в снег лопату и опираясь о неё. От его полушубка валил пар. — Хватит лясы точить. И кто этот малой? — Из коммуны. Помочь хочет, — коротко отозвался дядька. — Ну так пусть помогает! А хотя обожжи, я к хозяину схожу, скажу, что да как. Как звать, малой? — Ицтли, дяденьки! — Жди здесь, если хозяин скажет «добре», тогда возьмём в дело. А то… — Да кто детям из коммуны откажет, — хмуро сказал Кузьмич и повернулся к Ицтли. — А ты сам смотри. Снега ночью выпало выше крыши. А утром, как таять стал, вот он и сошёл, завалил тут всё. Мокрый и тяжёлый… — Но хотя бы под ногами ничего не хлюпает, — сказал вернувшийся работник. — Эй, малой, добро получено. Тебе тоже будет за помощь. Вот лопата, смотри не поломай. — Спасибо вам, дяденьки! — выпалил Ицтли и вместе со взрослыми дяденьками стал бросать снег в телегу. Лаз… То самое подвальное окошко было полностью засыпано. Мальчик глубоко вдохнул и выдохнул. Отчего-то сердце сильно стучало в груди. Он работал так усердно, что едва не пропустил свою страшную находку, но когда поднял серый кусок ледышки, то наконец разглядел, кого же раскопал на самом деле под толстым слоем перемешанного со льдом снега, совсем рядом с подвальным окошком — это был его котёнок. По всему заснеженному тупичку разнёсся детский плач.