– Уже всё?! – произнёс мужчина где-то в стороне. – Сдохла, супеда?
Перед Тукой – обрубок её собственной руки. Перерезанные сосуды брызгали кровью. Она стекала по коже, впитывалась тканью походной туники.
– Кадык? – произнёс второй голос под ухом.
– Что?!
– А с этой что будем делать?
С губ Туки слетел сдавленный, глухой стон. Она лежала на выжженной траве не в силах поверить в произошедшее. В отрубленную руку. В отца, из спины которого торчал кверху дротик. Его тело ещё вздрагивало, но без борьбы, без направления разума. Он ушёл.
И это не на день. Не на неделю.
Это
навсегда.
По щекам потекли слёзы. За что? Что они сделали не так? Почему их убивают?! Почему пришли железные скелеты?! Почему пришли разбойники?!
Она хотела приложить к лицу две ладони, свернуться, поджать колени и плакать, плакать, пока в её теле не кончится влага.
Но второй ладони у неё уже не было.
– А она не сколдует ниче больше? – спросил мужской голос.
– Эй! Костля! К тебе вопрос! – проорал другой голос без толики грубой хрипотцы.
Тука проморгалась. Посмотрела на того, что ближе – с татуировкой – он сразу схватился за топор.
– Не смотри на меня! – приказал разбойник.
И она отвернулась, упёрлась лбом в землю.
От обрубка исходила ужасная, пульсирующая боль.
– Они руками колдуют! Лучше обе отрубить! – ответил кто-то издалека.
Что?
Нет.
Тука в ужасе распахнула глаза, оттолкнулась обрубленной рукой, махнула второй, пытаясь как можно скорее сотворить заклинание. Огненное, толкающее; вода, ветер – неважно. Если она ничего не сделает – лишится и второй руки!
– Ах ты падла! – татуированный вдруг перепрыгнул через неё, оказавшись где-то за спиной.
Слабый огненный шар улетел куда-то в сторону, обуглив лишь пальцы самой эльфийки. Но ей не было больно.
Татуированный схватил её за руку. Мгновение – и она уже не чувствовала пальцев.
На неё вдруг нахлынуло осознание.
Она навсегда, до самой смерти лишилась рук.
И так же навеки лишилась отца.
Не стоит ли ей уйти вместе с ним? Быть может, в загробном мире Харди... её имя отозвалось лишь чуждостью и недоверием.
Нет.
Она никогда больше не увидит отца.
Чувства скопились в горле обжигающим комом.
– А-а-а-а-а-а, – закричала Тука во всю глотку.
Бандиты что-то говорили друг другу, но она их не слышала. У неё заложило уши от собственного крика. У неё драло горло, но она не могла остановиться.
– А-а-а-агх!
Её заткнули, засунув пальцы глубоко в рот, до основания языка, до горла. Тело изогнулось, внутри всё сжалось – и чужие пальцы смазала рвота. Они недовольно дёрнулись, лицо бандита исказило отвращение. Это вызвало лишь ещё один приступ, а за ним ещё и ещё.
Тука ясно чувствовала что-то в своём горле, но не могла от этого избавиться, как бы она не била культями и ногами о землю. Она не могла вдохнуть.
Разбойник опустился ей на живот всей своей массой. Тука хотела завыть от боли – но не могла. Обжигающая рвота, не найдя выхода во рту, протолкнулась в ноздри. Тука чувствовала, что задыхается.
Сознание уплывало. Голоса звучали всё дальше. Мысли путались и угасали.
Путались и гасли.
Глухое бормотание.
Замутнённый взор.
Пальцы в горле.
Рвота в ноздрях.
Ясность пришла внезапно вместе с невыносимой болью. Она оглушительно закричала, заставив татуированного, что вытирал пальцы о её тунику, сунуть их обратно. Вторая рука схватила челюсть, не давая сомкнуть зубы.
Когда внезапная боль стихла, а Тука дёрнулась от приступа рвоты – уже сухого, бессмысленного, разбойник мигом вынул пальцы, оторвал кусок её туники и поспешил запихать поглубже в рот.
– Тебя затыкать не учили? – спросил мужчина с косами.
– А че, можешь научить? – злобно ответил татуированный.
– Ладонью губы закрывай, берца, – он приложил руку ко рту татуированного. – Вот так! Понял?
– Понял, понял, – со сдавленной злостью ответил разбойник, как только от его рта убрали руку.
Пахло жареным мясом. Запоздало, но Тука поняла, что именно они сделали. И вторая рука по-прежнему кровоточила.
– Она выживет вообще? – спросил татуированный, обращаясь к кому-то третьему, кто стоял позади Туки.
Она в страхе развернула голову, пытаясь попутно вытолкать тряпку изо рта. Маг с помощью посоха раскалил докрасна лезвие топора.
– Я не знаю, – он пожал плечами и передал топор командиру. Во всяком случае, Туке он казался командиром – мужчина с косами.
Сдавленный, отчаянный стон. Боль, казалось, пронзила всё тело, как огромное копьё. В глазах вспышка, темнота. Тука пыталась вырваться, но её схватили ещё крепче, вдавили в землю.
Татуированный подался вперёд, оторвав задницу от её живота. Нога тут же влетела коленом меж его ягодиц, толкнув вперёд, но не опрокинув.
– Уфф, – выдохнул мужчина, обратно придавливая ноги своим весом. – Бойкая супеда.
– Бойкая, – согласился командир.
– Что делать с ней будем? Кому она нужна без рук? – со злобой произнёс татуированный.
– В борделе и без рук примут. Можем толкнуть перекупщику, куплю себе нового коня.
– Э-э-э, – хотел было возмутиться татуированный, но его перебили.
– А ну заткнулся! Она мне за убитого коня задолжала! – командир повысил голос.
– А Малой? А Карлыга? Так дела не делаются, голова, – с нотками злости и обиды произнёс татуированный.
– Сами виноваты, – прыснул в ответ командир.
– Мы их вместе грохнули, надо делить, – влез маг.
Пауза. Тука тяжело дышала, ноздри и горло всё ещё обжигало остатками рвоты. Татуированный сидел на ней всем своим весом. В голове крутилась мысль: "что же меня ждёт? Что меня ждёт?". Её хотели продать, но она не понимала ни куда, ни что ей придётся делать. Она не знала, что такое бордель и кто такой перекупщик.
– Поступим так, – строго ответил командир, – с эльфийского мужика снимем всё, отрежем уши, засушим. Её продадим. Я куплю коня, остальное отдам вам, будете делить.
– А если не хватит? – с недоверием поинтересовался татуированный.
– Хватит, – отрезал командир.
Маг кивнул в его поддержку. Тука медленно тонула в болоте собственного разума. Она много раз слышала о рабах. Отец говорил, что в Империи одни люди заставляют других трудиться ради их блага. Они владеют этими людьми так, как она владеет луком. И чтобы они работали лучше, их подолгу пытают, лишают еды, воды, ночлега, заковывают в цепи... в груди всё сжалось. Она думала, что хуже уже не будет. Что без отца, без рук, без родной деревни, родного леса – всё и так ужасно.
Но её хотели сделать рабыней. Хотели, чтобы какой-нибудь имперец заставлял её работать. Быть может, убираться, готовить, собирать плоды, копать... она не знала, какие работы бывают в Империи.
– Помощь надо? – спросил незнакомый голос с сильным иностранным акцентом.
– Нет, – ответили в унисон командир и татуированный.
Тука хотела бы посмотреть, кто ещё пришёл, но не могла запрокинуть голову наверх. Один в плаще стоял поодаль. Ещё двое бежали. Кто-то из них. Быть может, все трое.
– Слушай, голова, – заговорил маг. – А мы ведь можем её наказать за Малого и Карлыгу.
Она не понимала. Наказать? Сделать больно? Разве можно сделать ещё больнее? Разве можно сделать
ещё хуже?
– Тоже об этом думаю, – ответил командир. – А ну, Марало, двинься!
Татуированный пересел на грудь Туки. Она следила глазами за командиром, головой, пока тот не скрылся за его спиной. Ткань туники задрали вверх по бедру. Непрошенная рука грубо стянула трусы.
Она поняла, что он хочет сделать. Она поняла,
как именно её хотят наказать.
Тело непроизвольно вздрогнуло, когда два пальца грубо вошли во влагалище. Нестриженные ногти зацепили, казалось, каждое ребро по пути.
Глаза заслезились. Она не хотела этого. Тело дрожало. Мышцы дёргались от каждого движения.
Она чувствовала, как от его движений перехватывает дыхание. А он всё продолжал проверять её. Двигал пальцы по кругу. Сгибал крюком и тянул на себя. Его движения стали мягче, ногти больше не цепляли чувствительных стенок.
Тука держалась из последних сил. Ей не хотелось ни единым мускулом показывать удовольствия – она испытывала странное отчуждение к собственному телу. Ей было неприятно, больно, страшно, обидно и стыдно. И в то же время её соски против её воли затвердели, а к горлу раз за разом подступал стон.
Нет. Она не должна.
Она встретилась взглядом с татуированным, что сидел на ней верхом. Он улыбался.
Она напомнила себе, что они лишили её отца.
Она напомнила себе, что они лишили её рук.
Она напомнила себе, что...
Прежде плавные, неторопливые движения вдруг участились. В низу живота растеклось тепло, которого она не хотела чувствовать.
Стоны собирались в ком, подобно крику. Глаза заслезились. Но в душе она не испытывала к себе и к бандитам ничего, кроме отвращения.
Пальцы задвигались ещё чаще. Выходя почти до конца и возвращаясь вовнутрь, они сделали желание застонать слишком сильным, чтобы сдержаться.
И из глубины Туки, из её рта, закрытого куском ткани, вырвался нежеланный стон.
Пальцы мигом покинули влагалище.
Она слышала заливистый хохот татуированного. И видела, как вышедший из-за её спины командир слизывает с пальцев женские соки. Он смотрел ей в глаза. Без улыбки. Серьёзно. Но со злобной иронией.
– Она девственница, – констатировал командир.
Это было ложью. Ещё одно забавное человеческое убеждение, о котором Тука не раз слышала в деревне. Люди всерьёз думают, что нечто в женском влагалище рвётся после секса, и так можно проверить, девственна женщина или нет.
Но это не так.
– Уверен? Моя девочка не знала бы, что должна застонать, – возразил татуированный.
– Эльфийки сами себя пальцами трахают. А может и ветками, – усмехнулся командир.
Но Туку пробрали до дрожи не его слова. У татуированного. У этого жестокого бандита. У него есть дочь. Как... как такое возможно...
Люди...
Люди такие...
Она не нашла достаточно плохого ругательства, чтобы обозвать людей.
Они заслужили всё, что с ними сделали железные скелеты. Заслужили каждую смерть. И ей не стоило помогать тому раненому имперцу в деревне. Его надлежало выставить вон.
– Наверное, думает, как перережет всем нам глотки, – произнёс командир. Он наблюдал за ней, за её реакцией.
Но об этом она ещё не успела подумать. Хотя перерезать им глотки было бы величайшим милосердием.
– Значит, слушайте меня. Вы все! – начал командир. – Накажем её быстро, а ни то до темноты не успеем. Я, Марало и Костля первые. Остальные потом. Пизду не трогать, если порвёте – уроните цену. Жопу тоже берегите.
Туке казалось... сколько раз ей уже казалось, что хуже быть не может? У татуированного, у Марала, есть дочь. И он готовился... хотел её... она сглотнула. Но от слов их командира она словно потеряла настоящий мир, словно отдалилась от него.
Так непринужденно сказать, что нельзя трогать влагалище, когда готовишься взять силой женщину. И не из чувства жалости. Не из какого-то хорошего побуждения. А просто потому, что за девственницу им дадут больше денег.
Дальше всё было, как в тумане. Ей что-то вставили в рот, чтобы не дать сомкнуть зубы. С неё сорвали одежду. Они менялись местами. Пока один сжимал ей грудь, другой засовывал сзади, третий спереди. После задницы – ко рту. Чтобы войти как можно глубже. И чтобы кончить. Они все хотели кончить в рот и требовали сглотнуть.
Потом настала очередь второй троицы.
Кажется, была странная септария прояснения. Один из чёрных драконов, возвращаясь с юга, завис ненадолго над выжженной поляной. И вместе с ним вдруг остановились мужчины.
Маг отбросил в сторону посох с каким-то глупым оправданием.
И ни один бандит не захотел вынимать из неё член. Они просто остановились. Застыли в своих позах.
А когда чёрный дракон улетел – как ей казалось, с отвращением – только один смог продолжить. У второго от страха ссохся член.
Удивительно даже, что не у обоих.
Когда всё кончилось, обессилевшую, обезволевшую Туку связали и закинули на лошадь. Потом в телегу, где к ней приставал ещё один бандит, знакомый ли, незнакомый.
И они тронулись.
***
Над Крети смеркалось. Вдоль недостроенной известняковой стены с гранитной сердцевиной – последней надежды Империи остановить железных скелетов – сновали во все стороны рабы. Кто падал – тех тут же хлестали до крови. И уносили. Не для того, чтобы заставить работать их – чтобы не расслаблялись другие.
Пина и Бифетер пронесли Бозес на своих плечах. К концу дня ноги её уже не держали.
Грей в сопровождении имперских солдат вышел из недостроенных ворот навстречу девушкам. Его облегченный доспех поблескивал в свете сумерек.
– Грей, о боги, Грей! – воскликнула Пина.
Он взял под подмышки Бозес и передал солдатам, после чего позволил Пине обнять себя. Бифетер стояла в стороне с безучастным выражением на лице. Как и всегда.
– Я рад, что Вы живы, принцесса Пина ко Август, – Грей опустился на одно колено.
– Брось! Сейчас не до формальностей! – радостно ответила Пина, хватая Грея за руки и поднимая его. – Ах... я безумно рада, что ты жив. Что Бифетер жива. Что Бозес жива. И... – она печально протянула последнюю гласную. – Грей. Пожалуйста, прости меня. Я должна была тебя послушать.
– Вы выполняли свой долг, принцесса, – ответил Грей заученной, бессмысленной фразой. – А что стало с Гамильтон?
– Она мертва, – сухо ответила Пина. – Бозес и Гамильтон столкнулись с Иси, помощницей Гварра Дикого. Она напала на них.
– Что? – он не поверил своим ушам. – Немыслимо.
– У нас и без неё хватает поводов для беспокойства. Но, если вдруг увидишь – убей. Не разговаривай с ней, – распорядилась Пина. – А сейчас мне нужно к коменданту.
Следует дать Бозес ночлег на ближайшие ночи, а потом отправить в столицу. Но впереди неё желательно послать гонца с весточкой к отцу. Они же с Бифетер пополнят припасы, отоспятся – и немедленно в Рондел.
Нужно разгадать загадку железных скелетов. Иначе они разрушат Империю до основания.
***
Паутина инфраструктуры из дорог, проводов и электростанций плавно опутывала холм Алнус. Роботы Скайнета завершали строительство маленькой ГЭС на речке неподалёку. Через Врата тянулись колонны с техникой, заполненной старыми Т-300, стройматериалами, топливом и оружием. От неё в воздухе вечно стояла пыль, смешавшаяся с паром от водородных двигателей.
Эрл Фолдер и Трой Вернер с ответственным заданием шли из отдалённого сектора C к ещё более далёкому сектору E, где содержали туземцев. Их впервые допустили к работе с ними. Скайнет небезосновательно опасался, что коллаборанты подхватят от них какую-нибудь местную болезнь, но, недавний эксперимент над пленным землянином подтвердил, что, по крайней мере, часть из них не заразна.
– С тобой всё в порядке? – с иронией спросил Эрл.
– Почму не длжно быть? – протрещал вопрос Трой.
– Потому что мы идём вместе уже... – он взглянул на часы, – три минуты, а ты до сих пор не хвалишь Скайнет.
– Анспеюгоить, – произнёс Трой что-то нечленораздельное.
– Можешь повторить, пожалуйста?
– Я... не... успею... его... на-ахвалить... – вымученно медленно ответил Трой.
– Понятно.
По обе стороны от тропинки выгоревшая трава с разбросанными костями. Следы сражения, после которого природа ещё не успела оправиться.
Туземцы упирались и не бежали, пока их не атаковали всерьёз, собрав какие-никакие силы. Тут Скайнет в очередной раз допустил ту же ошибку, что и на Земле. Переоценил человеческую трусость.
– Ты... выглядишь... слишком... добрым... для... коллаборанта, – заметил Трой.
– Это обманчивое впечатление.
Эрлу не хотелось его слушать. От этой манеры речи, когда либо быстро, либо медленно, с долгими паузами, порой хотелось оглохнуть.
– Мы же... – он вдохнул, стараясь заговорить с человеческой скоростью. – Мы же тут все... на стороне зла... верно? – он улыбнулся.
– С точки зрения человеческой морали, – парировал Эрл.
– Но Скайнет же... стольких убил... разве это не зло?..
– Многие из них заслуживали смерти.
– Но не все?..
– Остальные стали заложниками многих. Мне их жаль, но не более, – рассудил Эрл. Диалог складывался против его воли.
– И почему ты так... ненавидишь людей?..
Казалось, обычный вопрос, который часто задают коллаборантам. Но ответ на него Эрлу не хотелось вспоминать. Слишком яркая. Слишком ужасная травма. Палаус. Конченный ублюдок с именем на букву "Г". И местные люди точно такие же. Пошатни их фасад – и наружу вылезет всё самое худшее, что есть в человеке.
Больно в груди. Тяжело на сердце.
Каннибал. Насильник. Педофил. Садист.
Всё это не было чертой одного человека. Это черты каждого человека, который почувствовал себя безнаказанным.
– Не говори со мной, – отрезал Эрл.
Трой, кажется, понял, что ему не стоит больше об этом спрашивать.
До сектора E они дошли в тишине. Из бараков доносились стоны людей и человекоподобных созданий. Подопытные крысы.
Трой молча ушёл по своим делам. Эрл проследовал в отдельный ангар, где Скайнет экспериментировал с киборгизацией. В большинстве случаев подопытные умирали. Изредка выживали, но сходили с ума и будто отторгали собственное тело.
И только один выжил. Туземец по имени Гварр.
В его истории так много совпадений, что Эрл не верил в их случайность. Второй человек во вражеской армии? Умный по меркам туземца? Да ещё и быстро переметнувшийся на сторону Скайнета? И именно он, а не кто-то другой, выжил и сохранил рассудок? Всё это вместе слишком маловероятно.
И Эрл понял это раньше Скайнета, от внимания которого столь явное отклонение от статистики почему-то ушло. То, что это случайность, ещё нужно проверить. Северные варвары могут лучше переносить киборгизацию. А значит, их тела должны быть изучены. Высокий интеллект может помочь принять и переработать изменения в теле. И этот эффект тоже следует изучить.
А вот к чему привязать готовность перейти на сторону Скайнета... этого Эрл уже не знал. Впрочем, не исключено, что и здесь важную роль сыграло происхождение.
Он вошёл в довольно просторную камеру. Высокий, мускулистый мужчина сидел на краю кровати, разглядывая свои пальцы. Сжимая их и разжимая.
Эрл поприветствовал его на туземном языке, после чего взялся за осмотр. Он видел и анализы, и рентген, но всё равно предпочёл пощупать лично. К тому же, так быстрее и проще, чем использовать для каждой процедуры терминаторов.
Зрачки в норме. Ряд рефлексов нарушен. Мимика выражена слабо. Мышцы странно подрагивают. Дыхание нормальное, размеренное.
Просьба что-нибудь рассказать. И Гварр после недолгой паузы заговорил. Уверенно. На слух, без понимания смысла – складно.
Язык похож на латынь. По данным Скайнета, от латыни и произошёл, что, по видимому, роднит туземцев аж с римлянами. Но в то же время и значительно отличается, даже больше, чем земные романские языки друг от друга. Кто-то из коллаборантов проводил параллель с румынским, но румынского Эрл никогда не слышал и даже не знал о его существовании.
Вслушался. Осмотрел показания приборов. Записал результаты для Скайнета.
Если всё будет в порядке, то Гварра отправят на его первое задание. И с этим заданием Скайнет получит подробную информацию о местном обществе.
