Мрак наших душ

С чего начать? Как правильно задать вопрос в лицо? И как потом выяснилось, это не имеет значения. Бесспорно Адель хотела знать ответ на свой вопрос, и было бы доступней спросить его будь он привычной вещью. Обыденностью, но не этим! О таком и думать то тяжело... Однако что отличает Легранд от других индивидов своего рода, так это бесстрашие. Как бы тело не цепенело, язык не иссыхал, испытывая недельную жажду, а такое вообще возможно? Доводить дело до конца — принцип девушки. — Скажи, ты... Убиваешь людей? – невидимая рука отнимала дар речи, вместе с ней и надежду на лучшее после того, как она договорит. — С чего ты так решила? – Вулфард удостоил Адель своим ироничным поведением, и едко произнёс вопрос, ещё не подозревая о том, как сильно он пугает её. — Я слышала! Только что! Можешь даже не пытаться меня в чём-то убеждать. – Легранд резко переключилась на плохую девочку, ибо как она ненавидит, когда её принимают за дурочку. Яростный пыл она все-таки потушила. — Я только хочу знать... — Знать что? То, что уже знаешь? – сощурил глаза Финн, и ненамеренно наклонился к ней для большей разведки. Легранд почувствовала, как что-то острее клинка проткнуло сердце. Эта боль сравнима с разочарованием. Похожим на то, что испытывают дети, когда их родители не повезли в Диснейленд на выходных после долгих и лживых обещаний. — Так это правда? Твою мать, об этом мне Роберт пытался сказать! И Том... – Финн закатил глаза во время упоминания Тома, но попытаться её перебить было невозможно, да и не нужно. Адель поднялась и направилась прочь, только бы он не мешал ей своим близким присутствием, не позволяющим сосредоточиться. — Когда я увидела в том кабинете документы о наркоте, то сочла это за мелкий старт твоей карьеры, но это лишь первая ступень... Постой... Это не твой бизнес... – ещё один кусочек пазла присоединился во всеобщую картину, которую Легранд выдела мысленным взором. Он наклонил голову в бок, поднимаясь с места, чтобы лучше рассмотреть то, как далеко заведут её предположения. Улыбка с лица исчезала с такой же скоростью, как и связь, порождëнная между ними за всё время их знакомства. — Он не сказал, когда ты начал работать на кого-то другого. Остаётся последний вопрос... – она взглянула серьезнейшими глазами в его, будто для неё это « Загадка Эндхауза », требующая немедленного решения. — Чей? Этого ты не узнаешь. А теперь спрошу я: какого чёрта ты делала в моём кабинете без моего ведома? – он стал на шаг ближе. — Это не важ... — То, что я делаю тебя никаким образом не касается! Это не важно, ты права. Если ещё раз сунешь нос в мои личные дела, будешь наказана как никогда раньше. – он уже стоял над ней, всматриваясь одержимыми зрачками в девичьи, и не было предела её страха. Кудри его словно заострились и спадали в такой небрежной укладке, создавая идеальный образ маньяка-психопата. Синие вены выперли из-под мраморной кожи, всё ещё напоминая о том, что он человек, в чëм Легранд иногда подвергалась сомнению. — Ты сумасшедший... – процедила сквозь ком в горле и наступающие слëзы девушка, а он ухмыльнулся, подтверждая её слова. Воздух в помещении стал недопустимо тяжёлым и сухим. Каждый перерыв между их диалогом сопровождался вакуумной тишиной. Адель боялась лишний раз вдохнуть. Тяжелее всего было сохранять злобные глаза, зрящие в безумные, когда на самом деле пальцы рук похолодели и незаметно дрожали от страха. — Я знаю. – устрашающим шёпотом ответил брюнет. — Жаль тебя расстраивать, но мне плевать на твоё мнение, и на то, каким ты меня считаешь. — Глубоко внутри, ещё с самого начала я почувствовала, что ты отвратительной души человек. – сокрушительные слова глубокого тона проломили стену, за которой скрывались чувства монстра. Его рука мощным рывком припечаталась к стене, звук раздающегося столкновения отбился в её ушах, и невольно пришлось вжаться в стену, пока Вулфард вжимался взглядом в невинные глаза. — Может я недостаточно был убедителен для тебя? Так вот теперь ты напросилась. Он схватил её за запястье и, не смотря на сопротивление, повёл к столу. Толкнул, заставив руками в него упереться. Взялся за ремень, расстегнул и вытащил. Задрал свитер к лопаткам, и хлестнул Адель ремнём по ягодице так, что она невольно прогнулась в пояснице и прикусила нижнюю губу от терпимой, но такой постыдной боли. Ещё немного и раздался бы неожиданный происходящими событиями стон, который Вулфард мог расценить за согласие. — Хочешь, чтобы я трахнул тебя? Оттрахал в задницу как непослушную шлюшку? Тебе это уже нравится, да? – грянул с безумным исступлением Финн, обращаясь к ней позади и сохраняя её неприличную позу поглаживаниями бёдер, перетекающих к ягодицам. Слова рассыпались в ушах камнями по нервным окончаниям. Именно сейчас ей больше всего не хотелось услышать эти строки. Она легла под него, под сумасшедшего, криминального извращенца, который около месяца является ей дядей. Действительно ли Адель за это стыдно? Было ли ошибкой? Возможно. Она порой бывает глупой, а может даже слишком. Знала лишь одно: определённо не легла, если бы ничего не чувствовала к нему. Осознание пришло, и глаза начали наполнятся слезами. Вулфард знал, что делает. Он хотел держать её под контролем. Связь с ней становилась снисходительной благодаря её влиянию на него. Каким бы не было настоящее к ней отношение, снаружи он всё равно должен оставаться холодным и взыскательным. Легранд не из шлюх, и это её проявленная гордыня, одновременно и слабое место, на которое Финн решил надавить. Он воспользовался её неопытностью, когда та не могла ничего поделать с его шаловливыми руками, и теперь давил на это, стимулируя чувство вины за свою женскую природу, яро желающую его мужского внимания. Финн позволил насильно испытать с ним что-то головокружительное, такое, от чего давление скачет даже у ребёнка, а гормоны бушуют как бабочки. Он зажёг в ней пожар, не прилагая особых усилий в силу своего природного обаяния и красоты, тела и опытности. А теперь осуждал, а она невинно велась. Для неё нет ничего важнее, чем чувство собственного достоинства. Так он полагал замаскировать открывшуюся по собственной глупости вторую сторону медали. « Прости, моя хорошая, но я должен тебя наказать. Ради твоего же блага. » — Эй, Адель, почему молчишь? Не понравилось наказание? Перехотела со мной совокупляться? Ты не бойся, я тебя не обижу... – он слегка рассмеялся, великолепно отыгрывая морального урода, кем Финн не прочь и побыть. Ещё один шлепок, заставляющий её содрогнуться и сдвинуть ножки стола буквально на миллиметр. Правая ягодица наверняка покраснела, и в голове Вулфарда мельком сверкнула эта мысль, погрузив в своеобразные краски. Она судорожно вздохнула, естественно от кома в горле из-за подавляемых слез, что не могло не пробудить в мужчине жалость. Он поднёс ладони к себе, и отступил на шаг от неё, обследуя взором каждую деталь её облика. Легранд моментально упала возле стола на болящую от рук дяди задницу, открывая вид на шикарные согнутые ноги в сексуальных колготках. Вжалась в него как могла в силу опасениям, что мужчина начнёт её пытать или пойдёт на крайности. Глупо, хотя теперь явно не безопасно. Финн сел к ней на корточки. — Не забывай, что я предупреждаю тебя не в первый раз, и расчитываю на последний. Больше никогда не разговаривай со мной так, и не смей лезть туда, куда запрещено. А теперь скажи, ты будешь моей послушной девочкой? – указательным пальцем он провёл по её влажной от слëз щеке. Секунды пошли, но с ответом Адель временит, чувствуя, как гаснет его пыл. — Не слышу. — Иди к чёрту. – осевшим голосом буркнула та, не подняв с пола сраженные страхом глаза. — А ты упрямая. Он ухмыльнулся. Грубо взял её за подбородок, навис над запуганным лицом, и, глядя в её губы, прошипел: « — А теперь скажи как хорошая девочка. » — Я буду послушной. – воскликнула Легранд задрожавшим голосом, словно дала присягу на службу, чем удосужилась на довольную улыбку начальства. — Умница. – Вулфард потянулся к ней, поцеловал в макушку, встал и неспешно исчез, пока Легранд не открыла глаза, к своему счастью обнаружив пустоту. Горький осадок остался у обоих. Вместе с тем, он рад, что ему хватило духа это сделать. Так будет лучше для всех, и для неё в особенности. Впредь племянница больше не будет копаться в его прошлом, будущем и настоящем, где места ей не уготовано. И всё же кое чего он не учёл, а именно: силу её рассудка. Вскоре мистер Вулфард в этом убедиться.

***

Без четверти одиннадцать ночи. Время, когда преступным деяниям даётся зелёный свет и законопослушным гражданам рекомендуется сидеть по домам. На протяжении дня Адель ощущала стагнацию, пребывая в характерной ей прострации. От пищи организм немедленно отказался. Об общении и речи быть не могло. Это спровоцировано в следствии психологического давления. Спонтанное известие о диких наклонностях её дяди ( — Тогда я ей не завидую, твой опыт с пытками... ) с применением физических действий в качестве наказания, и плевать, что определённых лиц от этого прëт; Легранд пока ещё адекватная, и, как минимум, ребёнок. Подтекст явно был рассчитан на отрицательные эмоции. У него это вышло. Отвращение к самой себе не покинуло её с тех самых пор, как она действительно осознала, что смогла повестись на него. Но, что может быть хуже, чем узнать о проживании под одной крышей с... убийцей? Каждый раз, как мозг возвращал её в эту реку, она буквально чувствовала удушение собственного страха, перекрывающего кислород. Больше чем страх, скорее панический ужас. От него Адель старалась допустимо проворней сбежать. Мозг этому не мешал, а даже способствовал, поскольку лишнее перегружение всего организма плохо сказывалось на его работе. Элитарным решением будет переключится на что-нибудь другое, не менее значительней из всех текущих переживаний. К ней неожиданно вернулся голод. Дико ведь не есть целый день. Худеть никому не мешало, разве только людям, болеющим анорексией, но Адель не из тех. Язва желудка, пожалуй, самое страшное, чего она опасалась, если, конечно, не считать её криминального авторитета в лице дяди Финна. Нет смысла идти к холодильнику и надеяться на то, что там остались яйца или хотя бы хлеб. Вулфард редко ест дома, эта мысль посетила Легранд ещё при первой встрече с кухней. Ни последнего замороженного стейка, ни какой-нибудь крупы, ни-че-го. Прогуглив ближайший радиус своего место жития с ограничением времени в пол часа, ей не удалось найти ни одного заведения, которое могло бы доставить пищу. — Этот мерзавец решил убить меня путём голодания? Отлично... – фыркнула на последок Адель, не позволяя сумасшедшей идее проскользнуть к себе в голову. Но кто же Легранд без её безумных идеях? « Легранд — вся в отца со своими немыслимыми идеями », – фраза мамы, и девушка никогда еë не понимала, потому что видела отца весьма спокойным для несусветных представлений. План такой: пошоркать по дому в поисках пары долларов, выскользнуть из темницы и любым способом добраться до магазина за пятнадцать минут, обойдя всевозможные законы физики. Допустим Финн прав, а он прав, и район их довольно преступный, так что придётся даже бежать, лишь бы не проводить на улице лишнюю секундочку своего драгоценного времени. Зачастую Финн возвращается домой не раньше двенадцати, и не позже двух часов ночи. В лучшем случае у неё есть час на всё выше задуманное, а вот успеет ли, это другой вопрос. Начинать с его кабинета Адель не планирует, хотя признается, что взломать ещё один разок его дверь будет быстрее, чем те двадцать минут, которые она потратит на то, чтобы обойти каждую щель. Не дай Господи он запомнил бы каждую копейку, оставленную в своей столешнице, и тогда можно не сомневаться, от её дурной попы не останется и живого места. Так что главный банк имений Вулфарда исключается. В течении двадцати минут Адель удалось подгребсти около одиннадцати долларов. В магазине, где она покупала мясо на тот злополучный вечер, Легранд так же обратила внимание на картонную упаковку со спагетти в сырной стружке. Бедно и сытно. Четвёртый стеллаж справа от кассы, третья полка с едой быстрого приготовления. С неподдельной радостью она широко раскрыла глаза и подлетела к жёлтой упаковке, на которой продемонстрирована тарелка со спагетти, с извилисто свисающими нитями и собирающиеся в единое блюдо на дне, посыпанное стружкой сыра моцареллы сверху. Четыре доллара тридцать пять центов. Ценник никак не смутил юную леди, следовательно она решила позволить себе что-то вроде батончика и газировки. Поддон корзинки был жиденьким, но Легранд не требовался пир на весь мир. Осторожно выложив содержимое своего выбора, она поставила корзинку на пол под транспортной лентой и вернулась к продавцу. Тот слегка был удивлён её появлению, позднему и невзрачному. То, что он пропикивал кассовым аппаратом ничуть его не тревожило. Мужчина не забыл её предыдущий визит, и теперь он знает, чего от неё ожидать, правда подумывал, что в этот раз она заявится к нему за отравой для мышей. Девчёнка наверняка живёт с богатым стариком, не блещущим здравым умом, и что-бы сократить годик другой ради завещания она решила окончательно добить богача. — Знаете, а ведь вы мой герой! Если бы не ваш круглосуточный магазин, я бы померла с голоду. – призналась Адель, вытерая пот с лица левой рукой и опираясь на кассу правой. — Ты первая, пожаловшая ко мне в столь поздний час за обедом и шоколадками, живя в самой дорогой части пригорода Ванкувера. — Да, я временами шалю. Скажите, Вы не пробовали эти спагетти? Конечно, мне бы любую крошку в рот, но отравится знаете ли... — Оно просрочено на пару недель, это я точно знаю, – с подковыркой оскалился седой мужчина, и укорительно продолжил, — Как других так ты травишь, позволь же мне отомстить за них всех. Адель грустно улыбнулась, вновь вспомнив о нём. О том, у кого пищеварение лучше любого другого. — Что, больше не кормят? – спокойно, невзначай, и даже по доброму спросил хозяин мини-маркета, заметив её подупавшее настроение. Легранд поджала губы и отрицательно поматала головой, прикрыв глаза в больной правде. — Меня там не особо тянут. — Правда что-ли? Это ж у какого изверга ты живёшь? — Да так... Есть один. — Знаю я одного пятидесятилетнего француза, обитающего поблизости. До жути неприятный тип с самооценкой как шея жирафа, – Адель улыбнулась, продолжая слушать, — С ним часто разгуливают девицы твоего возраста. Ты случайно не из его гарема? — Шутите надо мной? – изумлëнно отчеканила Легранд. — Во-первых, нет, не из его или чьего-либо, если Вы считаете меня потаскухой, любящей сосать деньги из старых маразматиков! Мужчина заметил как быстро сменилось её настроение с печального на злобное, и слегка обидчивое. Невольно словил себя на собственной глупости, не подумав о том, что мог обидеть её. Да, она точно не высасывает деньги, что доказано её приходом сюда, в обшарпанный и дешёвый магазинчик, а так же остроумный, гордый, и самокритичный характер, проявляющийся в общении, которым не похвастается дама лёгкого поведения. Старик разбирается в людях. Раньше он работал на Denman Street, где посещаемость превышала в разы. Сосчитать нельзя всех собеседников с которыми он проводил бесплатные сеансы психотерапии. Однако ни одна молодая женщина, как она, не нуждалась в его услугах. Такие обычно сами на уме, проблемы не выкладывают первым встречным, зная, как может дорого обойтись. Да и гордость не позволяла. Зато обожают язвить горькой правдой, на что и не обидишься, но определённо зацепишься. Их ум не может не восхищать, а сердце не греть. Они могут вести себя надменно, чего не скажешь по глазам. У них они добрые. — Приношу свои извинения, я не это имел ввиду... – виновато начал тот. — Да не важно. Сколько с меня? – Легранд слишком устала, что-бы спорить с незнакомым человеком. Может днём ранее она бы и спохватилась, но не после утренних событий. « Вы очень вовремя это подметили, мистер. » Любопытно с каких пор её начало волновать мнение других людей? Не приложил ли руки к этому никто иной как дядя своими психологическими манипуляциями? Точно! Живя в Неваде она только и ловила на себе презрительные взгляды соседей. Кем её только там не считали. И Легранд было плевать. Главное, что-бы ей было хорошо. Так может и сейчас не париться о тех развлечениях с дядей, она ведь получала наслаждение и была не против. Не по христиански, это факт, но а кто не грешен? И ей не стыдно за свои прихоти, не она первая начала это сексуальное влечение между ними. Пускай её весь мир, включая этого пенсионера, считает шлюхой, не забывайте, она против него. И Адель всё так же технически девственница. Эта мысль её при много успокоила. Пока что... — Одиннадцать долларов, шестьдесят семь центов. — Чëрт... – прошептала огорчённая юная леди, — Убирайте шоколадное печенье. — Ни в коем случае! За свою глупость я, как молодёжь говорит, забью на эту сущую мелочь. Буду рад, если эти печеньки поднимут тебе настроение. Лишь спрошу, кто же всё таки над тобой издевается? Даже незнакомец, совершенно не просвещённый в биографию Легранд буквально с воздуха знает, что над ней именно издеваются. Ладно бы просто морят голодом, так нет же, морально! — Дядя. – сухо произнесла Адель, мутными глазами глядя в его, глубокие и тёмные, но не такие, как у Финна. У него они полны черноты, а у этого мужчины отличаются неким отображением света, более натуральным. Морщинки на смуглом лице старика восполняли невинный образ при улыбке тонкими полосками губ. Он не превышает пять и два фута. Ногти не пострижены, а зубы наверняка не почищены. Вопреки этому он необычайно порядочный и опрятный. Продавец кивнул, упаковывая продукты девушки, вручил пакет ей в руки и напоследок пожелал приятного аппетита со спокойной ночью. Больное сердце так и рвалось с под ребра за безопасность юной девушки. В наши дни даже семья может оказаться мышеловкой. « There is no such thing as a free lunch . », – возникшая мысль бросила в дрожь тощую плоть, вплоть до спичечных костей. Он может старый, но не дурак. В этих краях живëт одна наркопреступность. За каждого не попечëшься, пожелай только удачи.