Мрак наших душ

Утыканные в ряд стеллажи простираются вокруг кругообразного помещения под купалом, образовывая дыру посредине, в которой находится лестница, ведущая на каждый этаж из пяти всего идущих. Один из стеллажей привлекает больше обычного. Отдел с детективами. Многие этот жанр считают тягостным, чтение ужасно утомительным, а сюжет чересчур закрученным. Увы, им не понять всë великолепие таких произведений, поскольку у таких людей либо низкий интеллект, не способный рассуждать логически, либо вкус довольно посредственный. Разумеется, это не проблема, если разбирать конкретно художественную литературу. Фэнтези, романы и ужасы по своему бывают хороши. Однако ни что не сравнится с процессом исследования загадочного происшествия с целью выяснения его обстоятельств и раскрытия загадки. Именно поэтому большинство стоящих в ряд книг находятся под покровом пыли. Что, конечно, огорчает. Кожаные обложки в твёрдом переплёте. Есть и тканевые. Зависит от года издания; здесь, на редкость, хранятся даже древние рукописи средневековья где-то в специальном отдельном месте. Стеллаж в высоту составляет не менее девяти футов, и это впечатляет. Словно ходишь в туннеле лабиринта. Между ними на стенах висят свечи с подсветкой, что создаёт атмосферу восемнадцатого века. Они не плохо освещают корешки с названиями книг. К одному из них пальцы рук тянутся сами, и воспротивиться невозможно. — « Убийство в восточном экспрессе. » – сообщила Легранд, вслед за этим высокий брюнет отыскал глазами название и с лёгкостью достал книжку, что возвышалась над головой девушки. Протянул ей нашумевший детектив, оставивший после себя след во всём мире и был признан одним из лучших в своём жанре от писательницы Агаты Кристи. Взмахнув ладонью пыль, картинка обложки стала контрастней. Адель распахнула книжицу небольших размеров на титульный лист, в котором прочитала год издания «1934» и открыто вытаращила глаза. В изумлении она двинулась ближе к свету, любезно освещающему данную секцию. Ни то что-бы отсутствие нормальных ламп раздражало, в чем нет сомнений для глаз, и тем не менее видеть позволяло, а главное — чувствовать. Как например обстановку этого места, такого спокойного, изысканного как во дворцах, с приятной тишиной и мрачным уютом. Вокруг окружают стены из тёмного дуба, полны тысячи историй, когда-то написанных на бумаге одним автором, а может и психом. Купол пропускал сквозь себя дневной свет, слегка изменённый в силу своих разноцветных панелей. По ним глухо стучали капельки дождя, который обещали на весь день в течении недели; их шум эхом отбивался по этажам. Три свечи на канделябре возвышались над столешницей через каждый стеллаж, что-бы посетитель мог присесть и почитать. Около пятидесяти мест насчитывалось в главной библиотеке Ванкувера. Ей не показалось, книга действительно одна из первой партии. Адель искренне обрадовалась, от счастья не в силах удержать столь легендарную книгу. Хотела положить на столешницу, едва заметив на ней густую лужицу воска, текущего со свечки. Разместила у края, присела на стульчик со спинкой, и принялась листать столь грубые на ощупь страницы. — Что так удивило? – позади медленно присоединился мужчина, изрекающий интерес то ли к Легранд, то ли к книге. — Это первое издание! Такая удача... – Адель на мгновение посмотрела через правое плечо вверх к лицу Вулфарда, а затем пылающими глазами вновь устремилась к предмету её удивления, — Я читала этот роман. Для меня нет ничего изумительней этого чтива. Рукой Финн оперся о стол, с боку от Легранд, пристально бегая глазами по её лицу. Оно внимательно, без доли пропущенной напрасно секунды изучало каждую буковку, когда-то напечатанную десятками ранее лет. — Многие говорят, что он один из самых лучших. Даже мой друг положительно отзывался о нём, что удивительно, ведь он тот ещё придурок, – оба умилились, — И это не меняет его ценность. — Друга или романа? – немного цинично спросил Вулфард, однако Адель этого не заметила, отдав контроль потока мыслей выдуманной реке воспоминаний. — Обоих. – отстранённо среагировала Легранд на столь многозначимый вопрос. Она немного помолчала, чем развеяла неприятную ей тему для разговора, а затем проложила, — Тут совершили убийство практически все едущие в экспрессе. Не так ужасно убийство, как сама его причина. — И что их подтолкнуло на это? – безмятежно задал вопрос дядя, действительно интересуясь сюжетом книги. Вдобавок заслужил неизгладимое впечатление от девушки. — Рэтчет украл маленькую девочку и жестоко убил. За это вполне заслуженно поплатился. Страдание родителей было невыносимым. Мать умерла во время родов второго ребёнка, а отец вскоре застрелился от горя. – поведывая содержимое романа, ненароком Легранд заметила некое напряжение после сказанных собой слов. Напряжение так же исходило от мужчины, стоящего позади; возможно, именно он и являлся его источником. Многое звучало как-то знакомо для обоих, но оглашать это никто не осмелился. — Надо будет как-нибудь перечитать, у меня есть электронная версия на телефоне. – сообщила Адель уж слишком натянутым голосом, в котором слышалась капелька фальшивости. Чуть позже Финн наблюдал за силуэтом, медленно удаляющимся в даль и внимательно изучающим обе стороны от себя. Подол платья легко парил у лодыжек девушки, а рукава тонкой ткани замотаны до запястья, которые сомкнуты позади талии. Ответ племянницы по-поводу друга оставил Вулфарда в замешательстве на какое-то время, пока он не потерял её из виду. До сих пор у неё есть кто-то имеющий ценность? Любопытно, что за счастливчик им оказался. Найдя у секции с ужасами, без особого впечатления к такому интересу он продолжил диалог немного в другом русле. — Знаешь, мне даже льстит, что ты наконец-то не злишься на меня. — Конечно, я до сих пор сижу не без усилий, если вдруг интересно. Финн удивлённо приподнял бровь, а Легранд ухмыльнулась, отводя взгляд к корешкам книг. — Ты усвоила урок, умница. – мужчине было важно её чёткое осознание происходящего. Он поистине тактично больше не спрашивал девушку о целях проникновения в кабинет с того дня как узнал. С того момента прошли двадцать четыре часа, которые должны были осведомить её. — А можно в следующий раз наказывать меня более приятней? Такие грязные методы мне не по вкусу, – ровно проговорила Адель. Начатая ею тема не особо её тревожила, пока Вулфард сам это не затевал. Она хотела казаться уверенной, несмотря на то, что приняла позицию уступать и подчиняться. — Например как? – подхватил дядя, которому прямо нравилась обсуждаемая тема. — Как тогда в ванной. Мне понравилось. – горькая, но правда из уст Легранд. — А это, значит, не грязно по твоему? Адель пожала плечами. Ноги повели её дальше, но Финн осторожно перехватил у запястья и остановил возле себя. Словил непонимающий взгляд, и поторопился объяснить. — Если не будешь убегать от меня, перестанешь играть в Пуаро и смиришься с тем, что я тебе не враг, то мы уживëмся в любви и согласии. – лёгким наклоном Финн подарил ей поцелуй на манящих губах. — Любви? – без возмущений спросила Легранд, закусив нижнюю губу после его оставленного подарка. — Смотря как ты это расценишь. Ты голодна? Утвердительные кивки вместо слов последовали его вопросу, и после этого Адель за руку повела дядю к лестнице, не имея понятия где будет ждать их ужин, но точно не здесь. Проходя мимо отдела с детективами, Вулфард остановился, а Легранд прошла мимо.

***

Заведение небольшого объёма, напоминающую простую забегаловку, предлагает воздушное мороженное ванильного вкуса с кусочками клубники, взбитое с молоком. Адель заняла место у стойки выдачи. Изучила меню, отдав предпочтение клубничному коктейлю и панкейкам. Она редко завтракает, а если обедает, то едва ли в меру, поэтому выбор ужина был вполне очевиден. Вулфард отказался от сладкого и заказал картошку фри. Готовкой напитка занялась пожилая дама, которая работала официанткой и барменом. Её тонкие ручки умело справлялись с поставленной задачей, как-будто она занимается этим всю жизнь. Мороженное уложила в блендер вместе с клубникой, залила молоком и смешала. Перелила в бокал и сверху украсила шоколадным сиропом. Место, где они решили поужинать, оказалось таким же тёплым, как на кухне у мамы. Винтажные лампы раздающие мягкий свет, словно лучики солнышка в уже тёмное время вечера. Кирпичные стены, на которых висели старые пластинки, погружали в далёкие семидесятые. Фоном одна из них крутилась где-то в углу. Аромат готовящейся на кухне еды вызывал предвкушающие слюнки. Почему-то внутри из посетителей только Адель и Финн, что только больше приносило комфорта. Адель неотрывно наблюдала за её действиями, благосклонно улыбаясь столь хрупкой и неловкой женщине. Они завели светскую беседу, где мужчина казался явно лишним. Легранд неоднократно замечала косые взгляды собеседницы на сопровождающего юную леди мужчину. Она поспешила объяснить, что это её дядя, однако женщина несмотря на дружелюбную улыбку продолжала неприязненно следить за мужчиной в дальнейшем диалоге. Его разум полностью погружён девушкой, сидящей напротив. Такой настоящей и сногсшибательной. Невинной и доброй. В то же время таинственной. Стремящейся знать всё запретное, идя на риск и становясь невероятно смелой. Это подкупало и раздражало. Благо Вулфард знал много методов борьбы с этим. Лучезарные взгляды, изредка брошенные в сторону Вулфарда, только больше соблазняли его. Об этом никто не знал, по крайней мере так он думал. Если бы узнал, то воспротивился и начал молиться, потому что это ненормально. Желать обесчестить племянницу, пускай и не родную. В очередной раз убеждаясь насколько запретный плод сладок. Милая женщина пригласила молодых людей присесть за столик и удобней поужинать традиционным завтраком. Толстые панкейки от которых шёл пар, возбуждающий аппетит. Сверху разлитый мёд заставлял представить какие на вкус они сладкие. Принесла очищенные до блеска приборы. Один кусочек попал на язык, и стал таять во рту. В совершенстве не приторные, а буквально медовые. Мягкие, как облачка, и необычайно сытные. — Ты точно не будешь? Они, – прожевав пищу, Легранд закончила мысль, — Очень вкусные! — Нет, я голоден нечто другим. – Финн взял картошку и указательным жестом намекнул о чём он. На самом же деле пристальный взор был устремлён на Адель, внимание которой осталось на еде, пока на тарелке не осталось ничего кроме крошек.

Песня, играющая в кафе: Summer Wine – Nancy Sinatra

Легранд утоляет жажду, глотая коктейль из розовой трубочки. Случайность, а вытекшая из трубочки капелька сладкой жидкости и попавшая на верхнюю губу девушки, которую она слизывала языком не единожды, приносило дяде как удовольствие, так и мелкие проблемы. Они свободно общались на тему их вчерашнего вечернего разговора, когда глубокой ночью Финн зашёл к Адель, и объявил о сегодняшнем посещении одного увлекательного места, которое ей точно понравится. Выбора у неё, очевидно, не было. Как и настроения с утра, пока они не прибыли в пункт назначения. В ближайшее время она решила угождать Вулфарду, только бы тот поскорее забыл об их последней ссоре, ибо ещё позавчера всё могло обернуться по другому, потеряй она его доверие. Легранд и сама не прочь очистить мозги от событий, несущих за собой немало тревог. Данная минута не несла в себе опасность, как и все предыдущие. По отношению к ней Финн другой, девушка это видела и чувствовала. А что может быть лучше, когда самый плохой человек на земле относится к тебе обходительней чем с любым другим персонажем, особенно преступным? Именно этот человек заменял самое дорогое, что у неё было... Это ей стоило бы ценить. Единственное, что показалось подозрительным — это попытка "извинится" за стычку с его стороны. Она то думала, что первой придётся поднимать белый флаг. Неужто ещё одно доказательство того, что они оба смягчаются друг к другу, и дело ведь не в ласке? Адель надеется, что нет. Энергично и с поднятым настроением племянница отчитывалась за то, почему не спала так поздно, чуть не проболтавшись о ночном походе в магазин вечером ранее, а Вулфарда это нисколько не смутило. Он даже не заметил её оговорки. Лишь хитро улыбающееся наблюдал за ней и спокойно слушал, когда-как чëртики отплясывали танцы в его голове. Видимо Финн что-то замышлял. Замысел уловил посторонний человек. Женщина за барной стойкой настороженно следила за мужчиной. Возле юной особы вертелся такой распутный человек, от одного взгляда которого у неё холодок по спине наведывал. Разумеется, это не её дело. Зрачки расширились до предела его карих глаз, и мерцали подозрительным огоньком. Легранд это заметила, и слегка растерялась, что читалось во взгляде. Из внутреннего кармана пальто Финн вынул книгу и положил на стол, подтянув к девушке. Адель уже ничего не понимала, но была приятно удивлена. — Господи, ты её украл? – осуждающе предъявила та, не будучи разочарованной таким ходом событий. — Зачем же мне воровать, если я при деньгах? – высокомерно отпарировал мужчина, откидываясь на спинку диванчика. — Я думала там не продают книги, уж никак не такие ценные... Но, глядя на предмет в своих руках, Адель вдруг осенило, как подвластен ему этот мир. Дядя может присвоить себе что-угодно и кого-угодно. В этом нельзя было усомниться, не ей. Она в своей догадке уже убедилась. Цену этой книги Финн не разгласил. Точно был уверен, что она того стоила, потому что Легранд вновь улыбнулась ему без фальши и с благодарностью. За окном беспрерывно шёл дождь. Место возле кафе было занято другими водителями, поэтому им пришлось парковаться в двадцати метрах от заведения и промокнуть под ливнем, возвращаясь обратно. Порыв холодного воздуха дунул в лицо, взъерошив природные завитушки у кончиков волос девушки. С чернильных кудрей по лицу дяди стекали капли дождя, пока он на веселе заводил автомобиль. Коленки Адель дрожали от холода и влаги, но так или иначе она смеялась. Прибыв домой, им следовало немедленно согреться. Вулфард достал из ящика старый Jeck Daniel's, и с горла хлебнул немного виски. Адель незыблемо подошла к нему и отобрала бутылку, повторяя его действия на достаточном расстоянии. Финн предпочёл промолчать и подозвать её указательным пальцем к себе с целью возврата грабежа. Только вот она отрицательно помотала головой и двинулась к ступенькам, ведущим на второй этаж. Интрига. Поведение Легранд несносное, и ему это нравится как никогда. Он послушно последовал за ней. Уже наверху Вулфард услышал звук стекающей воды, и зашагал к нему. На краешке ванны сидела с босыми ногами Адель, теребя подол платья и судорожно глотая жгучую жидкость. Финн подошёл к ней и без колебаний отнял бутылку, пригубив немного содержимого. Глядя на неё сверху вниз, он отставил бутылку на полку и другую ладонь приложил к ней на щеку. Очередное соблазнение только от одного его вида. Закатанные рукава чёрной, цвета сажи рубашки, взгляд, излучаемый похоть, и аромат дорогого парфюма не мог не сорвать ей крышу, как и его абсолютная уверенность в себе. Вулфард поднял её лицо и нагнулся, что-бы обхватить своими устами горьковатую, но мягкую на вкус верхнюю губу. Перешёл к нижней и слегка оттянул зубами, увеличивая время наслаждения её ртом, из которого шло горячее дыхание, накаляющее и стимулирующее поднятие температуры их тел. Стало так жарко, что Финн решил больше не тянуть с временем. Он поднял её на ноги и развернул спиной к себе. Расстегнул платье и прижал к плитке стены, испепеляя своими огненными поцелуями её шею и плечи. Руками накрыл её грудь и в удовольствии начал массировать, не отрываясь губами от горячей кожи, издающий аромат сицилийского лимона, фиалки и карамели. Вновь вернул её лицом к себе и прильнул к губам Легранд. Параллельно расстегивал пуговицы рубашки, которые никак не поддавались его пальцам. Этим занялась Адель, а тот благодарно углубил поцелуй и обвил её талию своими напряжёнными и неконтролируемыми сжатие ладонями. Охваченными страстью и нетерпеливостью они таки избавились от одежды и погрузились под струю обжигающей воды, где поцелуи стали мокрее, касания чище, а намерения грязнее.

***

— Всё будет хорошо...

Воспоминание: Май, 16-го числа

— ... Мы обязательно найдём какое-то решение, как её уберечь. – подбодрила брюнетка, обняв себя руками и тревожно взглянув на мужа. — Нет! Я не хочу этого! Пойми, мы идём на встречу с дьяволом. Тут нужна смекалка, он наверняка знает, что мы будем одни. – заведëнно пролепетал мужчина, нервно покачиваясь на кресле и судорожно теребя пальцы у подбородка. — А что насчёт Джордана? Ты ему доверяешь? — Да... Да, так и есть. Мы должны иметь надёжного человека за плечом. Думаю, он один из таких. — Хорошо. Шатен поднялся с места и подошёл к столу, где лежали документы. — Милая, найди мне листок с ручкой, – она вопросительно мотнула головой, отправляясь на поиски желающих мужем вещей, — Нужно объяснится. Рано или поздно она это увидит.

***

Песня: Obsidian — OmenXIII

Простынь смята от интенсивных сжатий хрупких пальцев девушки. Поцелуи на её губах мучительно медленные, а уста, которые она так же покусывает, прохладно влажные, и если впиваются, то жадно и страстно. Его пальцы постепенно набирают скорость во влагалище, которое температурой сравнивалось с пламенем. Смазка позволяла с лёгкостью вытворять движения, от которых Адель тихонько и удовлетворëнно постанывала ему на ушко. Но Вулфарду этого было мало. Он хотел слышать крики на весь дом, что было для него уже привычным. Довести её до крышесносного оргазма. Он хлебнул ещё одну порцию виски, намереваясь предельно корректно задать весьма аморальный вопрос. Будучи пьяным, с аккуратностью Финн обращался крайне своеобразно. — Я хочу тебя трахнуть. Ты позволишь? – он поставил бутылку на полку у изголовья кровати, неотрывно наблюдая за реакцией. Широко раскрытые глаза, и неподдельный шок. Состояние Легранд не отличалось от его. Легка на помине, мыслила не так критично, и хотелось большего, причём постоянно. На трезвую голову девушка опасалась совершить однажды что-то крайне безумное. Услышанное было из тех безумий, которые она утаивала глубоко в сознании, твердящее Адель об ошибке такого рода действий. То, что происходило сейчас, уже считалось ошибкой. Первые слова заплелись в лёгкой панике, и с улыбкой на губах Легранд повторила: — Погоди, ты уверен? — Более чем, дорогая. Если ты вдруг сомневаешься, то позволь уверить, как сильно я буду с тобой обходителен чем любой другой парень твоего возраста. Никто не подарит тебе таких ощущений как любящий дядя. Адель не успела переварить его слова, так как на шею обрушились жаркие поцелуи с отдаванием спиртного огня. — Но я же твоя племянница... – еле слышно из-за заглушающею слова (и рассудок) стимуляцию проговорила Легранд. — И ты чертовски заводишь меня. – сказал Вулфард, сжимая её поднятое бедро, и впиваясь губами в правую грудь, из которой оживленно стучало сердце опьянëнной поспешной влюблённостью девушки. Предохранившись, член, раскалённый до предела, вошёл к ней в промежность, и не такой наслажденный, как ранее стон сорвался с её рта. Толчки нежные и медленные. Пропитанные чувственностью к партнеру, и намерениям причинить как можно меньше боли. У них вся ночь впереди, и спешить им некуда. Финн продолжал нежно в неё входить, пока девушка не привыкала всё больше и больше. Тихие вздохи разносились по тусклой темноте. Первый раз потребовал около часа с небольшими перерывами. Следущий заход. Пальцы сплетены между собой. Его губы утешительно ласкают её шею. Адель полностью доверяет ему. Знает, что он не сделает ей больно. Не должен. И вот оно. Момент, когда любящему дяде позволено набирать темп. Он чувствует её ногти, скребущие его спину и прижимающие к себе, а также слышит расслабленное «ах», от звучания которого Финн только больше заводится. Снова набирает темп. Ножки кровати вот-вот сломаются от беспрерывных колебаний. Сливающиеся воедино дыхания и шлепки наполняют пространство в спальне. Легранд кричит: « о да, ещё, Финн! », и уже нет опасений, что соседи могут это услышать. Она с дядей, который нечто по-другому стал ей родным. Настолько, что прямо сейчас их тела слились в близости. Она будто забыла обо всех невзгодах. Все разногласия и стычки, пролетающие в её памяти показали то, как они увлекались друг другом. Проведëнного вместе времени хватило, что-бы между ними зародилась не просто искра, а целый пожар, бушующий прямо сейчас на втором этаже дома в его спальне. Называть это любовью будет под вопросом. В далёком уголке трезвое восприятие кричало Адель, какую ошибку она совершила. Но безумное и тёмное влияние дяди победило соревнование. Он одержал приз. Неважно, что за этим последует, месть или влюблённость. Есть только его девочка, с которой веселье только начинается. Он торжествующе зарылся носом в её локоны, и кончил одновременно с ней. « — Моя девочка. »

***

« Моя девочка, пишет папа... » – начиналось на листке. Шатен чертил без полюбившейся ему каллиграфии, прекрасно зная, что его поймёт тот, кто прочтёт. В тот день одинаково шëл дождь, нагнетающий депрессию от безысходности. В доме было прохладно. Будто счастье постепенно разрушалось, только видимей обычного. — Она тебя возненавидит, если откроешь ей правду. – сообщила жена твердым голосом. — Я не собираюсь рассказывать всё, только лишь...

...