Мрак наших душ

По дороге обратно Финн предложил заскочить поужинать в ресторан. Много свидетелей и не нужно готовить еду, поэтому Адель была только «за». Девушка немного нервничала, стараясь в полной мере скрывать это. Придвинулась ближе к холодному стеклу и попыталась наслаждаться ночным Ванкувером, который всё так же соблазнял своими зданиями, усыпанными звёздной пылью, и готичной обстановкой города. « Louis XV » – название, которое ни о чем ей не говорит, пока они не прибывают в пункт назначения. Знакомые люстры, как в сказочных замках и аристократическое поведение окружающей среды. Точно, они здесь ужинали перед вылетом в Монте-Карло. Верхнюю одежду оставили миловидной хостес. Предыдущий столик доныне свободен, так что выбор пал именно на него. Официант предложил меню. Как только все определились с предпочтениями, парень нашкрябал в блокноте названия блюд, выдернул листок и пошёл к кухне дожидаться выполнение заказов. И вот наш дуэт "наедине." Адель чувствовала это единение, потому что Вулфард глубоко заинтересованно не сводил зорких глаз с неё. Традиционно молодой человек осматривает всех дам в округе или погружается в просторы интернета. И барышня догадывалась, в чëм подвох. Определённо речь шла о продвижениях её планов. Однако, в силу своего характера она не спешила сообщать о них. Пускай дядя первый проявит интерес, коль его это волнует. Финн, прочитав мысли Легранд, чем она не единожды готова поспорить, спросил заискивающим гласом: — Ну и как твои успехи? – он скрестил пальцы, откинувшись на спинку стульчика, и вопросительно наклонил голову, явно демонстрируя свой откровенный интерес. Помолчав какое-то время, чтобы собраться с мыслями, и заодно дав оценку исключительной игре фортепиано, Адель коротко сказала: — Прогрессивны, – а потом ополчилась, и добавила, — Ты вроде как говорил, что я могу спрашивать тебя... — Валяй. Адель и речь отняло. В её представлениях Финн должен был валять дурака, отшучиваться, мол тот на допросе, тем самым вызывая к себе больше подозрений, или прикинуться, что забыл об их вчерашнем разговоре. Отнюдь, это не в его компетенции. — Хорошо. Так как мне известно о твоей авиастроительной компании, я решила углубиться в это. Знаю, ты скажешь, что я могла бы у тебя напрямую спросить, но... давай не сейчас. – она посмотрела на него, а мужчина понимающе кивнул. Такая реакция расположила к себе. Было менее страшно находится в его присутствии для дальнейших переговоров. Карие глаза притягательно углублялись ей в душу, как-будто развязывали язык девушке. Вместе с тем, чувствовалось безоговорочное доверие к нему. — В этом году один из твоих самолётов упал. И, так как я не знала куда именно мои родители летели, я прогуглила информацию о всех вылетах пятнадцатого июня из Невады. Все успешно прошли маршрут. – последнее предложение Адель проговорила с особой аккуратностью в голосе. Он воспримет это за обвинения. Точно воспримет. А потом придётся извиняться и говорить как была не права. Легранд терпеть не может поражение, не в её это крови. Сегодня же как никогда хочется ошибиться. От этого будет зависеть многое, как например их отношения, которые и так критически обострённые. Они желают друг друга, и в то же время стараются держать свои секреты как можно дальше; но видимый только для них магнит не даёт и на сантиметр отдалиться. — Значит не знала? – на тот момент он уже поджигает сигарету, кладёт зажигалку рядом с телефоном, и втягивает дым. Такое поведение невзначай снисходит Адель. Пора бы привыкнуть к его изящной манере общения. — Нет. Со мной были не многословны. Может, ты знаешь? – неуверенно поинтересовалась смущëнная особа. — К сожалению знаю. В след будоражащему заявлению последовал рассказ Вулфарда. — Однажды Габриэль позвонил мне и обратился за помощью. Сказал, что нужен надёжный адвокат, и я посоветовал ему своего человека. Потом, как выяснилось, он задолжал кому-то, и для решения разбирательств требовалось лететь в Канаду. Я им предложил личный самолёт, – мрачно дополнил мужчина, глядя в пустоту, а потом посмотрел отрешённым взглядом на Адель. — Вот почему я не хотел о них говорить. – проникновенно закончил Вулфард. Глаза его померкли. Отсутствовали какие-либо эмоции. Только хладнокровный взгляд, прорвавший дыру в душе Адель. Чувствовалась уязвимость мужчины, будто бы он сам того пожелал, и необходимость в её реакции. Легранд не могла лицезреть то, что перед ней предстало, поэтому проморгавшись, она слабой хваткой взяла горлышко вина для наполнения бокалов. — Я налью. – сухо отозвался брюнет, и бесцеремонно разлил алую жидкость по бокалам для охлаждения нервов. Помалкивать решили оба с взаимным мысленным согласием. Блондинка с вульгарным декольте хохотала навстречу своему семидесятилетнему кавалеру. Две потрясающе красивые женщины разделяли одиночество в присутствии бармена, развлекающего их своей подачей напитков. Мама звала свою дочь Карен к столу, потому что та непослушно себя вела. И только между этими двумя до умопомрачения привлекательными молодыми людьми была нездоровая обстановка. Тревога, скорбь, чувство вины — её три основополагающих. По столу раздаётся вибрация, которую сперва никто не расслышал. Девушка опустила глаза вниз, прочитав имя звонящего абонента. Взяла телефон в руки и молча отошла в сторону, откуда направилась в уборную. Десять самых напряжённых в жизни Финна минуты истекли бесконечной по ощущениям продолжительностью. Пока из-за угла, в который тот в упор смотрел, не вышла Легранд, и проигнорировав их столик, спешным шагом устремилась к выходу. Вулфард словил себя на мысли: как бы не от него она убегала, ибо догонит. Подорвался со стола и без оглядки поспешил за ней следом. Чтобы её догнать, следовало забыть о верхней одежде, на что он без сомнений наплевал. Вышиб хрупкую совсем невесомую дверь, за которой люди разбежались во все стороны и негодующе облили мужчину дерьмом. Окликнул племянницу, и когда понял, что та не собирается убавлять шаг, двинулся к ней, и остановил мёртвой хваткой у предплечья. Встретили его облившиеся слезами глаза. Он взял её лицо в ладоши, заставляя смотреть на себя и по возможности отвечать. — Дорогая, это из-за меня? – болел сердцем Вулфард, глядя на неё жалостным и одновременно строгим взглядом, словно тот через силу терпел её отчаяние. — Нет, – она слабо попыталась его оттолкнуть, сдерживая порыв рыданий, который вот-вот подступит, — Пожалуйста, оставь меня. – её тяжёлое дыхание не давало возможности проговаривать слова без усилий. — Скажи, что случилось, – повторил Финн, абстрагировавшись от её приступа. — Дж-Джефри... Он... Мой друг, он умер! – прокричала Легранд, оттолкнув его от себя, после чего её таки настигли боль и утрата в виде ручей солёных вод и неконтролируемого нытья. Она не подпускала к себе при любой возможности для Финна, только лишь закрывалась руками и самостоятельно пыталась усмирить порыв рыданий. Ветер полным ходом разметал её тёмные волосы, а от людей и следа не осталось. Мороз не щадил влажных щëк. Когда та притихла, но не открывала лицо, Финн таки перешёл черту между ними. Обвил тяжёлыми руками еë спину и заключил в спасительном крепком объятии. Изолировал от окружающего мира и впустил к своему сердцу заблудшую душу. Адель ответно вцепилась в него, прижалась носом к груди, ощущая тёпло его тела через свитер. Их души встретились. Что-то родственное возникло между ними. Боль как рукой сняло. Она всё ещё оставалась его маленькой племянницей, а он еë экстравагантным дядей. — Мне нужно побыть одной. – дрожащим голосом обратилась к нему девушка, пока он гладил её голову. — Я отвезу тебя домой и больше не потревожу. Адель отстранилась, взглянув на него умоляющим взглядом и требуя сделать так, как она просит. Согласительный кивок. Он почувствовал жалость к ней, и переступив через свои убеждения, решил покорится юной леди во имя обоюдной любви. — Хорошо, я вызову такси. – безразлично проговорил Вулфард, и потихоньку стал удаляться в ресторан к хостес, имеющей полномочие вызывать посетителям такси. Этим он и воспользуется. Его телефон забыто лежал на их столике.

***

По приезду домой Адель уже не чувствовала себя живой. Из неё вымогали последнюю каплю счастливого прошлого. Осталась наедине с собой. Человек, напоминающий ей о тех временах, когда она была не одна. Единственный друг единомышленник. Свободный и заботливый. Постоянно переживающий о ком-то, что не могло не бесить такую эгоистку как Легранд. Как же она себя винит в этом. Да и не только. Девушка многими пренебрегала. Теперь прошлое играет с ней в злую шутку. Лёжа на своей кровати, как на бетоне и свернувшись в клубок, как брошенный котёнок, Адель закрыла глаза и глубоко дышит. Пытается убедить себя в том, что всё это глубокий сон. Кома, от которой бы та не отказалась. Уж лучше это, чем ещё одна смерть. Никто не заменит ей Джеффри. Ни один, черт возьми, канадец, американец, мексиканец, да пусть даже весь мир. Этот фрик был единственным чем-то смахивающим на неё. Пустота заполнила пространство в сердце Легранд, пока она не вспомнила дядю. Источник страсти и эйфории. Пламя, поджигающее её чувства и заставляющее сердце гореть. Вырабатывать дофамин, качать кровь. Чем он ей только не служил, но другом — никогда. От врага до любовника, не более. Вроде проводника во взрослую жизнь, где миром правят наркотики, деньги, и сам он. Пожалуй, теперь ей окончательно предстоит жить в таковых реалиях. Той подростковой жизни больше нет. Никого теперь нет. Осталась поданная ей на тарелке информация, которую смело можно вложить в унитаз и смыть. Какой смысл жить прошлым, искать зацепки его существования, если в итоге это не вернёт главное? Самолёт Финна не привезёт их обратно к ней. Зря только мучила Вулфарда, который давным-давно смирился с их утратой. Пытался похоронить чувство вины за свои « предложения », которое, судя из его рассказа, какое-то время в нём жило. И теперь, когда она об этом знает, мужчина наверняка будет вспоминать о том, что по неведению лишил её родителей. А ведь он не был плохим. Конечно, не без своеобразия, но это помогало забыться на какое-то время, отвлечься. Возможно это и являлось ответом на вопрос, зачем ему она: отдать дань уважения погибшим. С ним Адель завершила этап созревания. Влюбилась и отдалась ему. Развилось привыкание к дяде, заменившему ей родителей и друзей. Чувство, когда человек может заменить тебе весь мир. Планету Земля, но не Джеффри! Подумав об этом, она издала безрадостный смешок, то ли от отчаяния, то ли дело хоть в чём-то хорошем. Плакать придётся много, Легранд слишком долго держала это в себе. А когда придёт время — вернётся к нему.

8 декабря, Невада Сити, Калифорния

В северной части штата земля покрыта тонким слоем снега. Ели на возвышенностях гор, где царила вьюга, приобрели белоснежный облик, а те, что кружили в городе, так и остались вечнозелёными. Пейзажи навевают дух Рождества и предстоящих праздников. В детстве Адель часто любила гулять по своему довольно тесному району. Одноэтажные дома соседей буквально прилегали друг к другу. Дорога находилась в трёх метрах от порога каждого. Лепить снеговиков было негде, соответственно девочка забегала за дом, где открывалось просторное поле, конец которого вёл к снежным горам ближе к востоку. Осыпаются мелкие снежинки. Укрывают сырую землю, в которую только что вложили лакированный гроб. Надгробие приобрело пушистую шапочку. Родственники потихоньку расходились. Совсем тихие голоса доносились к ушам Легранд, всё так же стоящей над могилой Джеффри. Впечатывающей в память слова: « Гордость семьи, единственный сын, и надёжный друг.» Как же точно сказано. Никогда не знаешь, когда твой статус завершится. С тех пор прекратится существование. Останется лишь надпись с именем, фамилией, датой рождения и смерти, и какой нибудь ярлык. Размышляя над этим, Адель не заметила, как её приобняли за плечи и провели несколько минут в тишине. — Мы будем скучать за ним, верно? – сказала женщина, глядя на место захоронения сына, а затем посмотрела на его лучшую подругу. Ответ пришёл, но не сразу. Язык настолько отяжелел, что не было сил им шевелить и произносить слова соболезнований. — Уже скучаю. Я ведь даже с ним не попрощалась. – тяжело выдохнула девушка. — Знаю, моя хорошая, знаю. – она погладила её по шапочке, и положила голову к ней на плечо. — Но мы справимся. – договорила Легранд. — По-другому быть просто не может. – с улыбкой отметила американка, на чьих карих глазах проступали слезы. Разумеется, она знала, что девушка в столь юном возрасте потеряла родителей. Не достигши совершеннолетия, мир забрал у неё лучшего друга. Знает, что Джеффри для неё был особенным, потому что и Адель таковой являлась. Его мама надеялась на их дальнейшее взаимодействие во взрослом возрасте, чего, к сожалению, теперь не произойдёт. — Мне жаль, Адель, очень жаль. Ты очень хорошая девочка. Знай, всё будет хорошо, и ты обязательно с этим справишься! — Помните, как мы в пятнадцать лет без вашего разрешения поехали на каток, а потом заболевшими Вы нас поили чаем? – неотрывно смотря на надгробие, задала вопрос Легранд. Женщина хохотнула, вытерев тыльной стороной ладони спускавшиеся с красных от холода щёк слезы. — Вы здорово напугали меня тогда. Кашляли как не в себя! Благо я засушила ромашки для такого случая. Прям как в воду глядела! — Вы и тогда так сказали, Анна. — Правда? Ох, Адель... – она вновь прижалась к ней, — Знай, мы любим тебя и всегда поможем. Что-бы не случилось, звони на номер Джеф... Джеффри... И мы... – Анна не выдержала своего горя и бросила Адель в одиночестве. — Спасибо, Анна. – проговорила монотонным голосом Легранд, глядя пустым взглядом на ту же надпись. Снежинки продолжали застилать кладбище, заменяя могильный холод на живой. Ветер разгонял их от самых верхних точек лесов, до расположившейся между ними Невады-Сити. Холод нёс с собой успокоение. Дрожь пробирала тело до иголок. Оно того стоило.

« — Прощай, друг »

Она была одна. По-крайней мере так считала. Пока не увидела темнокожего мужчину в очках, который однажды приносил ей книги по поручению дяди. Адель и не рассчитывала на то, что Финн не будет за ней следит, и не пошлёт своего человечка. Чёрная машина у обочины дороги скрылась за деревьями, как только человек в ней оказался и завёл мотор. Вслед за Джеффри, она решила посетить могилу родителей. Такого не случалось с тех пор, как девушка впервые там побывала. В глубине души морально неокрепшая Легранд не хотела верить в произошедшее. Первые три месяца отрицала само их присутствие в жизни, словно тех и не было. Два надгробных камня с именами и общей фамилией. 15-е июня. Даже не было надписей, подобных Джеффри. Почему она их не заказала? Возможно, не знала как это делается. Сейчас же пусть знают, что они были хорошими людьми. « Вы навсегда в моём сердце.» Адель покинула пустое кладбище, служащее замкнутым лесным пространством для обитающих забытыми людьми душ. Хотелось прогуляться по родному городу. Подышать настольгией. Увидеть знакомые лица, которые, скорее всего, уже её позабыли, а может и похоронили вместе с родителями. « — Было бы забавно » – подумала та. Ноги привели к имениям Леграндов. Единственный двухэтажный дом среди маленьких коробок, обитатели которых относились к девушке злопыхательски. Тем не менее, юная Легранд никогда зла на них не держала. Старушке, живущей по-соседству часто помогала ловить кота, когда её об этом не просили. Довольствовалась словом благодарности, и этого вполне хватало, чтобы не чувствовать себя по-идиотски по сравнению с ними. Пора войти. Ключи она оставила в трещине под ступенькой. Родители часто оставляли там ключ, отправляясь по делам, бывало на целый день. Как сейчас помнит то лето. Придя домой ранним утром и обнаружив пустоту внутри, ей со спокойной душой предоставилась возможность заварить себе кофе и выйти на балкон в своей комнате. Услышать пение птиц, полюбоваться горами вдали, ощутить облегчение и тёплый луч солнца на кончике носа. Никто не будет ругать за долгую летнюю ночь. Хотя бы в это безоблачное утро, подаренное июнем. Никаких уроков и упрёков. Тогда это ценилось превыше всяких похвал. Заглянув внутрь, Адель обнаружила, что всё находилось на прежних местах. На кухне мамины приборы для готовки стояли в углу на специально отложенном для них месте. С порога в ванну она не заглядывала. Сразу прошла в гостиную и увидела кресло-качалку, купленную ею и отцом в Costco. Когда-то они даже в шутку судились за него, потому что оба любили отдыхать на нём по вечерам. Теперь же всё казалось каким-то безжизненным. Пасмурная погода пропускала сквозь окна тусклый свет, мебели потеряли свой яркий цвет. Она подошла к серванту из белого дерева, где обычно хранились мамины вещи, красивая посуда для гостей и снимки десятилетней давности. На не застеклённой полке посредине шкафа стояла фотография в серебряной рамке. Смех льëтся из юных уст так звонко, что эхом отдаёт по дому. Девочка подшутила над родителями и в ответ получила ещё более остроумный подкол. Теперь они не успевают переводить дыхание над каждой, до упада смешной, речью своей 13-летней дочери. Мама фотографирует. Папа ерошит каре маленькой Адель, сидящей на кресло-качалке. Но моргнув, девушка вновь оказалась в холодном и безжизненном пространстве, в котором даже вдох сделать тяжело. А от этого изображения в венах кровь стынет, заставляя тело высыхать. У неё ощущение, будто всего этого никогда не было. Снятся сны о прошлом, в котором она не брала участие. Как зритель из-за кулис. Адель спрашивает себя: это нормально? Хорошо ли то чувство, когда смирился с утратой? Принял постигшее и перестал им жить, отпустил. Прошлого больше не будет существовать. Только болезненные воспоминания, в которых увековечено восхитительное время. Детство. Дрожащими пальцами Адель провела рукой по мутноватому стеклу, на котором остались чистые следы. Уже давно никто не протирал эту фотографию. Раньше она являлась символом их семьи. Смотрел и на душе цвела сирень. Тогда была весна... Остался рывок на второй этаж, в котором она не уверена, что сможет преодолеть себя. Рукой ведёт по перилам, с которых когда-то упала. Доходит до дверей, вечно закрытых для неё. Отец не разрешал туда заходить без его присутствия. Естественно знал о любопытном носе своей девочки, поэтому изобрёл специальный ключик. Отворила их с помощью скрепки, валяющейся в углу тумбочки, и прошла в светлую комнату. Кровать помята, на стене весят часы, которые пол года тикали в тишине для самих себя. Зелёные шторы дружелюбно приглашали дневной свет в покои. Она была здесь за несколько дней до их вылета. Тогда мистер Легранд особо подозрительно предостерёг Адель, что-бы та не совалась туда. Скорее расчитывал на обратное. Но, увы, юная леди мыслила конструктивно, и сочла это за подвох. Благодаря этому ноги её с тех пор там не было. Перед её взором открывается вид на сложенный лист бумаги, где поверху написано: « Для тебя, Адель. » Она нахмурила брови, и боязно взяла в руки листок. Раскрыла крупного размера текст, подчерк хозяина которого сразу узнала. Присела на край постели, и принялась читать. « Моя девочка, пишет папа. Возможно, это мои последние слова, которые ты прочтёшь. Запомни их, пожалуйста, и никогда не пренебрегай ими! Мы отправляемся к одному очень плохому человеку. Я прежде не рассказывал тебе о нём, что-бы ты оставалась в безопасности. Надеюсь, когда ты это читаешь, ты подальше от того, от чего я хочу тебя уберечь. Значит слушай: этот человек — мой сводный брат. Мы с ним в очень не простых отношениях. Скажу так, в детстве были проблемы в семье, и теперь он зол на меня. Я хочу помириться с ним, но для этого ему нужно пойти на уступки. Не уверен, что он это сделает. Знаю только, что мистер Финн Вулфард не умеет прощать. Я обречён, пытался отговорить твою маму от этой поездки, но она не пускает меня одного. Либо я к нему, либо он к нам. Нельзя допустить, что-бы он подобрался к тебе. В случае, если нас нет в живых, вот номер моей знакомой: * Я предупредил её. Она обязательно тебе поможет найти хорошую семью, потому как если родители погибают, то ребёнка вправе взять под опеку ближайший родственник. Блингстон этого не допустит. Теперь пришло время прощаться. Ты знаешь, я люблю тебя сильнее силы притяжения Земли. Ты – моя причина здесь находится. Я сделаю всё возможное, что-бы вернуться к тебе. Если этого не произойдёт, пожалуйста, не впадай в отчаяние. Жизнь продолжается. Мы постарались с мамой сделать из тебя сильного человека. Избегай того, кого я тебе назвал и живи счастливо.

Папа »