whole devotion

Новый год приближается. Джисон ничего не знает, а Минхо съедает паранойя. Он ненавидит себя за то, что сделал, ненавидит Сынмина и каждый раз порывается рассказать, но останавливает нежелание причинять боль Джисону. Но он в любом случае возненавидит его, когда узнает, Минхо не сомневается. Смена закончилась отвратительно. Все тело ломило от усталости, хотелось спать невыносимо, но уже которую ночь Минхо не мог сомкнуть глаз. Он спешил домой, в надежде на остатки вчерашнего ужина и свободную приставку. Сегодня не хотелось думать о необходимости учиться, только о видеоиграх, что помогали забыть все происходящее. И несмотря на то, что сейчас не происходило ничего, ощущения были такие, словно он опоздал на все встречи, потерял все деньги и проспал собственное рождение. То есть, целую жизнь. Остановка встречает недовольной толпой. Автобус опять не пришел вовремя и все те, кто, как и Минхо, мечтал оказаться в родных стенах, были вынуждены стоять под мерзким мокрым снегом, который периодически сопровождался порывами ветра. Пока Минхо дрожал и пытался найти угол, чтобы дуло не так сильно, он не заметил, как к нему подошла Йеджи и что-то пыталась сказать. Он снял наушники и попытался сделать вид, что заинтересован в общении с человеком, которого хотелось обвинить во всех своих проблемах. Хоть он и понимал подсознательно, что дело далеко не в ней. — Минхо, я хотела с тобой поговорить, но ты целый день был якобы занят, хотя я видела, как ты перебирал бутылки с сиропами каждый раз, когда я подходила близко. Не нужно делать из меня дурочку. — А нам есть о чем говорить? — он снял один наушник, пытаясь сфокусироваться на музыке в оставшемся. Нужно было отвлечься, поскольку была вероятность сорваться и наорать на Йеджи. Хотя все должно было происходить наоборот: не она же переспала с его парнем. — Да? Я так думаю. Расскажи, что произошло между тобой и Сынмином. Вот и оно. — Он сказал, что что-то произошло? — на мгновение стало страшно, но Минхо приготовился ходить с расцарапанным лицом. Уж лучше от нее, чем от Джисона. Да и стоило догадаться, что такой хороший мальчик не выдержит и расскажет о своей неверности. — Нет. Но я знаю, что вы были хорошими друзьями, пока ты от него не съехал к Джисону. Ты его любишь? — Сынмина? — он опешил от такой смены темы. — Джисона. Мы друзья, я должна знать. — Так ты вроде про Сынмина хотела поговорить. Определись, зачем я тебе нужен. — А ты мне и не нужен. Ты мне не нравишься, и я тебе не доверяю. Я думаю, что ты рано или поздно навредишь Джисону так, как навредил Сынмину. Ему нечего было ответить на такое заявление. Он знал, что Йеджи права. Возможно, он что-то сделал не так в их дружбе с Сынмином, но Джисона он точно уже предал. Это был вопрос времени, как скоро все выяснится, и необратимая лавина последствий завалит их обоих. Но Минхо в первую очередь. А он был и не против взять на себя вину, лишь бы дать Киму шанс на хорошие отношения с хорошим человеком. В конце концов, они уже поняли, что влечения и любви недостаточно. — Тогда сделай мне одолжение: держи его подальше от меня. И тогда все будет в порядке. — Ты про Сынмина или Джисона? — Обоих, Йеджи. Минхо развернулся, засовывая второй наушник обратно. Не нужно было слышать ответ, ведь он все равно ничего не смог бы изменить. Обветренными пальцами Минхо достал из кармана пачку, в которой осталась последняя сигарета. Не с первого раза, но он подкурил ее, уходя все дальше. Плевать на автобус, как-нибудь доберется. Он все уже решил, затягиваясь впервые с того вечера. Минхо ощущал себя самым ничтожным человеком на Земле, в очередной раз убегая от своих проблем. Но если это могло быть спасением, то он готов был бежать до конца жизни, лишь бы не чувствовать больше такого груза вины. А Джисон не ложился допоздна. Он знал, что Минхо скоро должен вернуться с работы и решил приготовить ужин. Без романтики, ведь хуже невзаимности может быть только навязанная любовь. Но время подходило к поздней ночи, а он все так же сидел перед остывшей едой. Аппетит пропал, волнение росло. Минхо написал бы, если бы знал, что придет поздно. Значит он не специально задерживается? «Глупость какая. Забей. Не доставай его своими сообщениями» Джисон не понимал, что между ними. Они вели себя как пара, и друзья стали облегченно вздыхать каждый раз, когда видели их вместе. Были и объятия, и неловкие, смешные поцелуи, о которых никто из них не говорил. Были попытки заняться сексом, еще более неловкие. Но не было самого главного: слов. Отторжения, любви, принятия. И сегодня Джисон хотел их услышать, ну хоть что-нибудь из этого. Неопределенность ломала. Ближе к полуночи заскрипела дверь. Джисон все еще сидел, тупо пролистывая ленту твиттера. Помогло отвлечься, не думать о плохом и ждать в успокаивающей тишине. — Сони, ты не спишь? — Минхо говорил тихо, как будто боялся. Глупая иллюзия, на которую велся только один человек. — Как видишь, нет. Ты как? — Да как обычно, — он снял обувь и аккуратно поставил ее в шкаф, повесил куртку на вешалку и оставил на ручке, чтобы она просохла. Медленно подошел к столу, как крадутся воришки или маленькие котята, которые только учатся ходить. Минхо делал все осторожно, чтобы сохранить покой и комфорт. Он сел на пол, положил голову на колени Джисона и сжал его руку в своей. — Не ври. Что-то случилось? — Джисон улыбнулся. Удивительно, как мало ему надо, чтобы так быстро и так серьезно полюбить кого-то. Но с Минхо много не требуется. В него так легко влюбиться, чтобы потом не суметь выбраться. Даже когда настолько явно видно все, что скрывается за его теплом и заботой. — Ты меня ждал? Почему не звонил? — Минхо поднимает на него свои глаза и Джисон понимает, что он плакал. — Не хотел тебя беспокоить, — говорить хочется еще тише. А лучше не говорить вообще, чтобы одним касанием, одним взглядом все стало понятно. — Понятно. Но мог бы и позвонить, я же не знал, что ты ужин приготовишь. Спасибо, — улыбается так, будто нет этих красных глаз, сбитых костяшек, дрожи в голосе. Будто все и правда может быть в порядке. — Ты же не мой парень, так чего это мне беспокоиться, — вот тут можно было засмеяться, но не получилось. Шутка ведь не смешная, это скорее крик о помощи, просьба прямым текстом. — А я думал, ты захочешь им быть, — Минхо трется о колени, просит больше ласки, и Джисон зарывается в его волосы, массируя кожу головы. — Ну если ты так просишь, — он вновь улыбается, хотя понимает, что хотел все не так. Но вот они — слова. Долгожданные, хоть какие-то. — Очень. Этой ночью они впервые засыпают в одной кровати, сплетая конечности. Удобно, мягко, но не так, как должно было быть. Подушка из лжи. Это ночью Минхо удается хотя бы ненадолго заткнуть голоса в голове.

***

Зима витала в воздухе. Та, когда засыпаешь с темнотой и просыпаешься с ней же. А в мыслях ленивость, дремота и холод. До Нового года — всего ничего. И Минхо никогда не желал так сильно остаться в своей комнате до весны, чтобы без людей, праздников и разговоров. Молча, медленно, меланхолично. Но у Чанбина были другие планы, поэтому он вытащил Минхо в единственный выходной, чтобы купить подарки. А больше, чем праздновать, Ли ненавидел покупать тупые вещи, которые будут заброшены на полку, а в лучшем случае — передарены кому-то еще. — Еще вот сюда зайдем, а потом все. Ну потерпи, ты же знаешь, что я не могу один все это покупать — Чанбин будто не понимал, с каким трудом ему это все дается и хотел помучить еще, — Обещаю, потом будет кофе. Чего не сделаешь, ради дружбы: Минхо поплелся за ним, помогая нести бесконечные пакеты. — Я все хотел тебе рассказать, но не знал, как подступиться. Мы с Хёнджином… — Продолжай, — ответил Минхо, делая маленький глоток на пробу. Он не любил посещать места, о которых мало что знал в плане приготовления кофе. — Мы встречаемся, — Чанбин выпалил не щадя. Он решил, что больше не хочет скрывать от друзей такую новость. Не от Минхо точно. — Да ладно. Скажи что интереснее. У вас все на лицах было написано еще тогда на вечеринке. Но я все равно рад, что вы со всем разобрались. — Ну, это было нелегко, — Чанбин опустил взгляд, будто стыдился чего-то, однако все равно посмотрел Минхо в глаза, неуверенно и робко. — Не хочешь рассказать, что у вас случилось? — у него были свои предположения, но это одно. А услышать правду от первого лица — важнее. И в какой-то степени Минхо надеялся, что с помощью этого разговора ему удастся что-то прояснить в своей запутанной ситуации. — Мы не с того начали, вот и все, — улыбнулся Чанбин и продолжил. — Прежде всего стоило узнать друг друга лучше, а потом уже переходить к сексу. Мы давно следили друг за другом в сети, вообще, я все это начал. Но у Хенджина был парень, а мне просто не стоило так настойчиво проявлять свою симпатию. В общем, мы поцеловались тогда, я полез к нему в штаны, а в итоге получил в лицо. Заслуженно, конечно. Да и от его парня тоже. Но у них уже давно ничего не ладилось, он вел себя как последняя сука, Хёнджину не хватало смелости уйти. Он ему там столько говна говорил, ты не представляешь. И что его никто не полюбит таким, что у него есть только внешность, а больше — ничего. Уебок. Я же молчать не стал, знаешь меня. Нелегко все это было, но мы вроде как начали заново, опустили ту ситуацию. Больше так пить не буду. Минхо слушал внимательно, пытаясь сопоставить хронологию событий. Где он был все это время? Неужели он один не видел, что происходит? — Если что, никто не знает. Только ты. Не думай сейчас, что ты хуевый друг, у тебя под носом столько всего было, а ты не в курсе. А то ты можешь. Мне стыдно было очень, вот и не говорил. Даже Чану с Феликсом. — Да и хер с ним, Чанбин. Если уже заговорили, он на тебя еще давно смотрел, я замечал. До того, как, по твоим словам, вы начали сталкерить друг за другом, — Минхо откусил от своего пирога, протягивая его другу. — Вкусно, попробуй. Чанбин опешил. Он давно привык к странности Минхо, но такого не ожидал. Чанбин ему рассказал, как приставал к парню, который состоял в отношениях, а тот ему пирог предлагает. Но в последнее время Ли вообще не был похож на себя, так что это меньшее изменение, которому стоит удивляться. — Хорошо, опустим тот момент, что, если бы ты сказал об этом раньше, моя личная жизнь не перенесла бы такую встряску. Что с тобой происходит? Я реально не могу больше смотреть на то, насколько странным ты становишься. Больше обычного. — Спасибо, пупсик, — Минхо подзывает официантку, чтобы заказать еще и чизкейк, и только после ее ухода продолжает. — На одну твою стыдную историю придется пять таких у меня. Мы с Сынмином переспали. — Вы, еб твою мать, что? — Чанбин прикрыл лицо рукой, боясь даже смотреть на друга. Хотелось то ли смеяться, то ли стукнуть Минхо хорошенько, — Ладно, ты меня переплюнул. Я боюсь спрашивать, при каких обстоятельствах это произошло. — Почти при таких же, как у вас с Хёнджином. Я не буду вдаваться в подробности, но это ничего не значило. Стыдно только, потому что я живу с Джисоном, а на тот момент мы еще не встречались, но были близки к тому. И я теперь не знаю, что ему сказать. — Что значит «еще не встречались». Минхо, какого хуя? И причем тут Хан? — Я слишком долго был влюблен в Сынмина и ничего не получал взамен, — между ними появилось непонятное напряжение, всю веселость как рукой сняло, — Ты хоть представляешь, как это тяжело, Чанбин? — О да, я же понятие не имею, что такое отношения. Но тебя это не оправдывает. Джисона вот использовать как запасного ебыря не надо, окей? Он не виноват, что вы там разобраться не можете. Если переспали, то поговорите как взрослые люди. Достать член ума хватило, а ртом обсудить проблему — нет. — Не надо мне читать чертовы нотации. Я сам разберусь со своими отношениями, — Минхо кинул купюру на стол, не дожидаясь своего заказа, и ушел, оставив в воздухе кучу вопросов. Он понимал, что Чанбин не сказал ничего, что было бы неправдой. Но было страшно признавать то, что он поступил неправильно. Как и факт взаимности со стороны Сынмина, о чем он мечтал. Сынмин никогда не подавал признаков того, что между ними может быть больше, чем просто соседство. Поэтому его признание в любви казалось каким-то невообразимым. — Ну круто поговорили, дружище, — Чанбин допил свой кофе, пока набирал кому-то сообщение. Он не был всезнающим и всевидящим другом, который только и делал, что указывал, как следует жить. Но в этой ситуации оставаться в стороне — значит дать человеку разрушить себя изнутри. А такого он допустить не мог. Минхо хоть и совершил кучу ошибок, но больше от того, что ему было больно, чем из-за желания навредить. Годами дружбы Чанбин проверил, насколько нуждающимся в постоянстве и любви был Минхо. А в отношениях он всегда отдавал всего себя и даже не смотрел в другую сторону, когда ему кто-то нравился. «Что же происходит в твоей пустой голове, идиот?»