«Мы пришли к убеждению, что только Сила, более могущественная, чем наша собственная, может вернуть нам здравомыслие»
Устало откинулась на спинку водительского сидения, прикрыв глаза. Всего неделя воздержания, а её бесило уже абсолютно всё. Даже эта чёртова тишина в собственной машине, пока она стояла в пробке, пытаясь добраться до работы. Лучше бы пешком пошла, думала она, так было бы быстрее. Взглянула на экран мобильного, не видя новых уведомлений. Знала, что после фотосессии, отправится на вторую встречу, лишь бы не возвращаться домой. Взгляд покосился на книгу, посвященную двенадцати шагам. Уверенно перелистнула первый шаг, считая его пройденным уже как неделю и посмотрела на новый вопрос. На что я надеюсь сегодня? — Добраться до работы, это очевидно? — Сузуки недовольно фыркнула, достав из бардачка обгрызенный карандаш, которым почесала кожу головы, оставляя его по привычке в волосах, не замечая два карандаша, которые оказались там по такому же принципу, ещё с утра. Прикрыла глаза, чуть прикусив губу. Было бы здорово расставить ноги, расстегнуть ширинку на узких джинсах и запустить руку в собственное бельё, чтобы хоть немного избавиться от напряжения. Взгляд тёмных глаз упал на зеркало заднего вида и Сузуки вздрогнула, мотнув головой. Чёрт, только не это. Только не опять. Рука потянулась к мобильному, набирая Хидана. Каждый гудок казался неимоверно длинным, отчего Сузуки с опаской смотрела на своё отражение, раз за разом мотая головой. — Алло… — Я чуть не начала дрочить в пробке! — Хидан устало выдохнул. — О чём думала? — Только и спросил он. Непонимающе хмыкнула, пытаясь понять, как это связанно. — О чём ты думала в момент, когда хотела себя самоудовлетворить? — Не знаю. — Резко вырвалось у неё, но она задумалась. Прикусила губу, включив громкую связь, чтобы обе руки за рулём были свободны. — Чтобы просто унять это раздражение? Просто… Не знаю. — Выдохнула, пытаясь объяснить. — Когда мне весело — я мастурбирую, когда мне грустно — я мастурбирую, когда я злюсь — я трахаюсь со своим тренером. — Хидан хохотнул, понимая её мысль. — Любая эмоция или скука вызывают у тебя рефлекс, понял. Сузуки, у тебя есть хобби? — Как ты и сказал, я пытаюсь молиться и медитировать, но мне пока тяжело. Я атеистка. — Это не хобби, Сузуки, это часть реабилитации. И тебя не призывают вступать в секту, нет. Ты просто должна отказаться от предубеждений. Очистить своё сознание. Суть второго шага — заполнить пустоту, которую оставил после себя первый шаг поиск той самой веры, которую ты имела до того, как появилась твоя зависимость. Ты можешь молиться не бородатому старцу в небе, а, например, Вселенной. Ты же не отрицаешь её существование? — Тихо фыркнула. — Значит, не отрицаешь. Обращайся к ней, как к неким Высшим силам, которые помогут найти тебе веру. — А сам? — Что? — Ну, кому ты молишься? — Хидан задумчиво хмыкнул. — Джашину. Знаешь такого бога? — Впервые слышу, но, если я правильно поняла на слух иероглифы, что-то злое. — Угадала. — Хмыкнул Хидан, перестраиваясь в другой ряд. Выехал из пробки, рискуя в противном случае просто не успеть на работу. — И ты выбрал из всех старцев, какого-то злого бога? Стал сектантом? — Хохотнула — Моя семья держит небольшой храм в его честь. Он считается нашим покровителем. Просто не стал предавать свою веру. Если Джашин-сама меня слышит, то пусть наслаждается моими молитвами, потому что он существует, пока в него верят. — Пробасил он, сверяясь с указателем. — Прости, что говорю с такими задержками, я тоже был в пробке, решил её объехать. — Я попробую ещё раз молиться, старушке Вселенной. А что делать со злостью? — Усмехнулся. — Ты там смеешься?! Я не дрочила неделю, меня сейчас разорвёт! — Слушай, я тоже через это прошел. Если не можешь контролировать эти состояния — найди хобби. Такое, чтобы тебе выносило мозг и занимало всё свободное время. — Серьёзно? — Едва заметно оскалился, подъезжая к месту работы. Снял телефон с крепежа на лобовом стекле, поднося его к уху. — А ты думаешь, я занимался столярным ремеслом, начал ездить в горы на велосипеде, с шибари на макраме переключился, испанский выучил за полгода, и много всего, что вряд ли я запишу в своё резюме и расскажу об этом кому-то ещё, кроме тебя, потому что у меня такой кругозор развитый? Нет, Сузуки. Я понимал, что на первое время мне нужно отвлекаться от своего тела и я использовал все доступные способы. У тебя есть абонемент в тренажёрный зал — занимайся спортом, а не спи с тренером. Попробуй ходить в группы, что там есть обычно…танцы, йога, выбери то, что тебя загрузит так, что тело просто будет молить о пощаде. Учи что-то новое, чтобы мозг даже не смел думать о том, что у тебя есть две руки и клитор. Справишься, Сузуки? — Да. — Практически прошептала она, ощущая себя запертой не только в рамках собственного тела, а в рамках собственного сознания, которое давило на неё, всё сильнее и сильнее. Отвлечься. Отвлечься. Найти хобби, чтобы отвлечься? Молиться, чтобы найти собственную веру? Почему искать нужно так много? Почему нельзя выздороветь по щелчку пальцев? — Сегодня на собрании увидимся. В семь вечера, не забывай. — Завершил вызов, не прощаясь. Он вообще не прощался. Потому что знал, что не станет тратить время на приветствия, если ей станет плохо. Это касалось и её. Вышла из машины, достав сумку с оборудованием. Пока шла по фойе первого этажа, лениво размахивая пропуском в руке, думала о том, какое же хобби ей выбрать? Оно должно так же позвать её? Привлечь внимание? Или же, подобно Хидану, бросаться на всё, что будет выматывать. Почти подошла к турникету, когда знакомый голос окликнул её. — Хэй, Сэна! Давно не было видно, ун! –С неким раздражением взглянула на пропуск в своей руке. Почти успела. Чуть обернулась, сощурившись. Тсукури Дейдара, он… Он был последним человеком в этом здании, которому она доверила бы свой гардероб. Не потому что она сомневалась, что у стилиста имеется стиль, нет. Просто ей не нравились ворохи ярких, пастельных, атласных, холщовых, плиссированных вещей, которыми захламлялась её студия, в которой она была Законом и Порядком. Но она не могла отрицать, что в их журнале, он был лучший, как стилист. Стилист, в своё время не видевший её явных намёков на дружеский секс прямо на куче брендовой одежды и плевать, что модели смотрят. Стилист, который приклеился к именно её студии, игнорируя существование других, более опытных фотографов, да что там в их журнале, во всём издании. Он видел в ней друга и это осознание только сейчас болезненно кольнуло Сузуки прямо в сердце. Она так привыкла видеть во всех лишь средство для утоления своего внутреннего голода, что в упор не замечала этого парня, который… Господи, сколько она в этом журнале? Три года? Он все три года только и делал, что дружил с ней. Потому что они почти ровесники. Потому что ему нравилось наблюдать за тем, как серьёзна Сузуки во время работы. Он видел у неё каких-то тараканов, но они не мешали создавать ей нечто прекрасное. Стилист уже давно хотел с ней выпить после работы, посидеть в каком-нибудь баре, поболтать о живописи — он видел, как она делает наброски для сюжетов фотографий — ему казалось, что она занималась чем-то творческим и раньше, но единственное, что смог узнать наверняка — фотография была её хобби. Она как-то мельком сказала, что училась на ветеринара, потратила на это целых пять лет своей жизни, а после забила на всё и пошла на курсы фотографии. — Да… Давно. — Мир словно приобрел новый цвет, становясь непозволительно ярче, когда Тсукури широко улыбнулся, вставая рядом с ней и выуживая из кармана узких белых штанов пропуск. Оглянулась, чем вызвала неподдельный интерес во взгляде голубых глаз. Мужчина посмотрел на её причёску и по-доброму скривил слегка пухлые бежевые губы, заметив три воткнутых карандаша на манер маленькой короны. А она только сейчас заметила, что по этажу ходит гораздо больше охраны, чем положено. — А ты не… — Приехал совет директоров в полном составе, ты не знала, да? Издание в этом году прилично поистратилось, будут искать дыры в бюджете, ун. — Оба повернули головы, заметив приближение к турникетам. Сузуки лишь поправила тяжёлую сумку на плече, прежде чем Тсукури, жилистый и тонкий как жердь, спохватился, собираясь забрать у неё сумку. — Давай сюда, ун! — Там оборудования на триста пятьдесят тысяч долларов. — Возразила Сузуки, обернувшись в тот момент, когда мимо прошел высокий стройный мужчина. Взгляд привычно мазнул по внешнему виду. Дорогой костюм, явно пошитый для него. Черные плотные перчатки скрывали его руки. Не сильно бледный, не сильно смуглый, находящийся в той самой золотой середине, к которой все так стремились. Короткие волосы торчали непослушным ёжиком в разные стороны, а чуть резкие и тонкие черты лица, вкупе с высоко поднятыми скулами, делали его облик слишком серьёзным. Он зацепился за эту парочку взглядом, разворачиваясь к ним и Сузуки едва не вздрогнула. Правая часть лица была испещрена шрамами. Мелкими, длинными, глубокими и не очень, не важно. Они все имели уже светлый оттенок и нисколько не портили внешний облик этого молодого мужчины. Важно было то, что она его узнала. — Обито, ун? — Сузуки и Обито моргают, смотря на Дейдару, который только наклоняет свою голову вбок, отчего длинные волосы пшеничного цвета скользят вниз, повторяя движения своего хозяина. Обито переводит свой миндалевидный разрез обсидиановых глаз на слишком кучерявую девушку. Он давно не видел такие кудри. В груди появилось давно забытое чувство, которое он даже описать не был в состоянии. — Мы знакомы? — Обращается к Дейдаре, но смотрит на неё, и Сузуки отводит взгляд в сторону, надеясь, что у Учиха ну очень паршивая память. Она помнит его. Учиха Обито. Не самый общительный одноклассник, отчего-то невзлюбивший её. Помнит, как делала всё возможное, чтобы не пересекаться с ним, потому что буквально ощущала эту неприязнь кожей. И она помнит, как шла мимо его дома в тот злополучный день. В заброшенном доме напротив, где она провела несколько часов, которые казались неумолимой вечностью, было хорошо видно окна его спальни. Дейдара мельком смотрит на Сэну, после встаёт перед ней и скрещивает руки за спиной, ладонями отмахиваясь от девушки, даёт ей время уйти. — Не узнаёшь меня? Мы же жили в одном общежитии, ага! — Обито морщится, вспоминая своих соседей. Шумные, вечно пьяные, пошлые и живые. — Дей…дара? — Неуверенно спрашивает он, замечая, как тёмная кудрявая макушка скрылась из виду, проскочив через турникет. Тсукури согласно кивает и машет рукой, в которой всё ещё зажат пропуск. — Очень рад был тебя увидеть, надеюсь, ещё увидимся! — И Учиха просто смотрит, как его бывший сосед доходит бодрым шагом до лифтов, заскакивая в один, и нажимает на кнопку, ещё раз махнув рукой. Элегантным движением Обито достал из кармана пиджака в тонкую красную линейку свой пропуск. Этот день обещал стать интригующим.***
— Простите за опоздание, проблемы в студенческом совете. — Пробасила его одноклассница, заходя в комнату литературного клуба. Руководитель только улыбнулся, кивнув, наблюдая за тем, как полноватая старшеклассница занимает привычное место недалеко от него. Он видел, как поморщился Обито, сидевший напротив, отвернув голову в сторону. — Юхи-сенпай, а я стих написал! — Поделился первоклассник старшей школы, подвинув тетрадку к своей сенпай. Она чуть вскинула ухоженные брови, открывая стих, а потому даже не обратила внимания на Учиха, который едва не плюнул в её сторону. Улыбнулась, читая строчки, после чего взглянула на парня, который от нетерпения прикусил губу. — Очень хороший стих, Юкинэ-кохай. — Обито вздрогнул от этого чуть гнусавого голоса. Словно её полжизни до этого били в переносицу и теперь она не могла говорить нормально. Поймал предупреждающий взгляд от главы их клуба и недовольно закатил глаза, встав с места. Она повернула голову на шум, посмотрев на него своими темными глазами, которые при свете ламп были похоже на красное вино. Это злило его ещё сильнее. — Учиха-кун, уже уходишь? Блядь. Ну вот почему из всех присутствующих именно она его спросила? Конечно, он уходит, чтобы не смотреть на этот заплывший салом сгусток доброты и веселья. Усмехнулся, чуть сощурив свой взгляд агатовых глаз. — Ну, фестиваль мы уже обсудили, староста. Это ваши проблемы, что вы не успели прийти. Меня здесь больше ничего не держит. — Обито! — Руководитель кружка встал из-за стола, хлопнув ладонью по столу, отчего все вздрогнули. Все, кроме него. Он лишь иронично растянул губы на половине лица в мелких шрамах в кривую усмешку. — Бекону объясните. Я пошёл. — Скрылся под ропот возмущения учащихся. Те, кто сидели рядом с Юхи Сузуки, учтиво посмотрели на девушку, которая опустила взгляд. — Сузуки, ты как… — Всё хорошо, сенпай. Я привыкла. Учиха-кун вспыльчивый. — Натянуто улыбнулась, чуть поджав свои пухлые губы. Все ощутили это напряжение, которое пролезало под кожу, вызывая неудобное чувство, от которого поскорей хотелось отделаться. — Он прав, что я пропустила? — Внимательно слушала каждое слово, но в мыслях опять была далеко. Она привыкла. Учиха Обито просто ненавидел её просто за существование. Она его просто любила. Всё было просто и так тяжело одновременно. Не могла объяснить, почему именно он. Вряд ли он помнил, но они ходили вместе в детский сад. Тогда он был без ума от девочки, Рин, и Сузуки просто смирилась с тем, что он не подпустит к себе никого. Потому что его сердце было занято. Умершим идеалом. Твёрдо решила для себя, что переведётся в клуб истории, лишь бы не раздражать одноклассника, но не знала, что это её последний день в школе. Последний день её привычной жизни.***
Сэна устало ткнула в проигрыватель, начиная трясти головой под панк-рок и изображая руками игру на воображаемой гитаре. Она уже отсняла всё, что требовалось, а потому, отпустив помощника и прогнав стилиста, который целый день провёл с ней, не желая уходить по доброй воле, осталась в студии в одиночестве, позволив себе немного подурачиться. Чтобы хоть как-то снять стресс. В детстве такие пляски помогали. Помнила, как она и брат дурачились в гостиной, как сестра устало вздыхала, переглядываясь с родителями, но дети не могли не позволить себе такую роскошь. Ещё маленькие. Ещё дети, от которых не так уж и много требуют. Она кричала, подпевая музыкальному центру, трясла головой, не сожалея о том, что потом у неё не получится расчесать собственную гриву. Её переполнял гнев, она просто хотела забыться и этот способ, для начала, её устраивал во всех аспектах. Она ощутила новый прилив жара в теле, чувствуя, как лицо вспотело и стало красным, но не думала останавливаться, продолжая подпевать и прыгала по студии. Лучше она будет скакать как обдолбанная, чем опять будет дрочить в кабинке туалета, а после мысленно просить у экологов прощения, тратя целый рулон туалетной бумаги на уборку за собой. Лучше, чем предавать шаткую веру Хидана в то, что она справится. — Мне говорили, что творческие люди не в себе, но чтоб настолько… — Заткнись, не нарушай ритм, Обито. Я бы с таким главным редактором тоже был слегка не в себе. — Пробасил в ответ второй голос. Обито задумчиво хмыкнул, зацепившись взглядом за ворох кучерявых волос. Он понятия не имел, что делала эта девушка, но создавалось впечатление, что она дралась с воздухом, крича в пустоту. Обычно он так спускал пар в тренажёрном зале. Второй мужчина кивнул в сторону музыкально центра и Обито неспешно направился, поражаясь тому, как их присутствие ещё не было обнаружено. Сузуки выпрямилась, оборачиваясь в тот момент, когда музыка исчезла. Руки инстинктивно зачесали передние пряди, разглядывая молодого мужчину возле её музыкального центра. Не показала испуга, что они опять столкнулись. Вряд ли он её узнает, но слова сами слетели с губ, предавая хозяйку. — Учиха-кун? — Обито вскинул удивленно брови, но не успел ничего ответить. — Араи Сэна, верно? — Вновь обернулась, замечая второго и прикусила нижнюю губу, ощущая, что звонить Хидану потребуется гораздо раньше. Мужчина, который стоял перед ней, не поддавался никакому разбору — это просто был чертовски красивый и ухоженный мужчина с длинными волосами, собранными в высокий хвост. Дала бы ему лет сорок с небольшим хвостиком, но было видно, что он следил за собой, а потому мог дать фору любому молодому. И Сузуки ощутила привычный жар, мысленно пытаясь вспомнить хоть одну молитву любому богу. — Верно. — Усмехнулась, пытаясь собрать волосы хоть как-то, чтобы они не лезли в глаза. — Давно здесь? — Смотрела только на него, игнорируя ещё одного мужчину сбоку, потому что мысль о сексе втроём казалась ей и не такой уж неправильной в данный момент. У них были схожие черты лица — кузены или родственники. — Несколько песен. — Сузуки усмехнулась. — Занимались танцами? — Она мысленно взмолилась, прося его замолчать, потому что этот рокочущий и в то же время вкрадчивый бас казался ей самым сексуальным голосом не на планете, в галактике. — Нет, просто настроение хорошее. — Солгала она, улыбаясь и наблюдая за ним. Его обсидиановые глаза наблюдали за ней с таким же любопытством и Сузуки была уверенна, что ещё пара минут таких переглядываний и она лично выставит одного Учиха за пределы студии и трахнет другого, а в том, что перед ней ещё один Учиха, Сузуки была уверена теперь на сто процентов. — Моё имя Учиха Мадара, это мой помощник Учиха Обито, я возглавляю совет директоров издания, в который входит и этот журнал. — Всё же представился он, вежливо кивнув головой, когда Сузуки вспомнила о правилах приличия, поклонившись. Конечно, не с тем уважением, к какому привык Мадара, отчего тонкие темные брови метнулись вверх, но всё же. Она проявила хоть каплю уважения. — И чем же я заслужила такое внимание от столь важной персоны? — Мадара усмехнулся, поправив манжеты белоснежной рубашки. Сузуки была уверена, что это лицо лепили боги, у неё не было других причин думать иначе, потому что даже эти мешки под глазами, появившиеся от хронической бессонницы, смотрелись на нём слишком хорошо. Слишком много слишком. Сэна села в своё кресло на колёсиках и достала мобильный, проверяя время. До собрания ещё есть время. Она выдержит. Мадара, не дождавшись приглашения сесть куда-то, сел на край стола, наблюдая за девушкой. Она усмехнулась, чуть сощурившись. Ей не нравилось любое начальство и даже этот красавчик, чьи волосы хотелось оттягивать во время очередного оргазма, не был исключением. — Просто, в декабре у нашей семьи состоится одно мероприятие и мне бы хотелось, чтобы фотограф был из нашего издания. — Я слышала, что Сукеа из журнала о природе сейчас в городе. — Пожала плечами. — Они вроде тоже из вашего издания. — Мадара согласно кивнул. — Но мне понравились ваши фотографии. — Обито сощурился, продолжая наблюдать за девушкой из тени. Эта кучерявая копна волос не давала ему покоя. Она напоминала кого-то, но это воспоминание было таким смазанным… Но она обратилась к нему по имени. Значит, они знакомы? Но где? В университете? По работе? Но он никогда не контактировал с фотографами. Пока она беседовала с его начальником, Обито прокручивал в голове её имя. Араи Сэна. Хоть убей, он не знал никого с таким именем. Пропустил шутку Мадары и слышал только её смех. Чуть хриплый, голос стал более гнусавым, отчего она потерла переносицу, словно вправляя её на место, но это был всего лишь массаж, после которого голос был более мягким. — Я подумаю над вашим предложением. — Всё же сказала она, благосклонно кивнув. Мадара ответил ей таким же кивком, протягивая визитку. — Надеюсь, вас подкупит выпивка и закуски. — Хотелось бы деньгами. За еду я не работаю. — Теперь уже смеялся Мадара. — Разумеется. — Повернул голову к нему, кивнув на выход. — Не будем мешать вашим танцам. — Снова взглянула на время. — О, мне тоже пора. До свидания. — Буду ждать звонка. Сузуки провела ладонью по лицу, когда они скрылись за пределами студии. Конечно, деньги ей не помешают, но, с другой стороны. Обито. Как же не хотелось его видеть. Телефон в руке слабо пискнул, принимая сообщение от Хидана. «Ноги в руки и на собрание.» «Да, каратель.»***
— Какое самое сильное разочарование вы испытывали в жизни? — Джирайя задал этот вопрос чуть усмехнувшись и оглядел эротоманов. Никто из них не горел желанием отвечать на первый поставленный вопрос. Хидан почесал переносицу. Потом скулу. После этого ногти начали шкрябать шею и у Сузуки начал дёргаться глаз от этих звуков. Она дёрнулась, привлекая внимание психолога. — Сэна, расскажешь? — Сощурилась, ощущая внутри себя сгусток из злобы. Внутри он напоминал уличного котёнка, который не собирался никого подпускать к себе. Испытывал ли этот котёнок разочарование? — А если у меня нет разочарований? — Они есть у всех. — Прикусила пухлую губу, задумавшись. На коленях лежала книга с шагами, которая стала Библией для зависимых. — Наверное, самое сильное разочарование было, когда родители развелись и мы переехали с матерью. Старшая сестра была сама по себе уже тогда, младший брат остался с отцом, я взяла фамилию мамы и сменила имя. Родители поддерживают дружеские отношения, но было такое чувство… Что всё разрушается. Нет ничего вечного. Даже фотографии со временем приходят в негодность. — А почему они развелись? — Джирайя кивал, помогая тем самым ей не смущаться своих слов. Даже Хидан перестал расчесывать самого себя ногтями, глядя на девушку. Пожала плечами. — У них и так было неважно, просто после моего изнасилования, они перестали насиловать себя. — Хидан опять нахмурился. Ему не очень нравилось то, как спокойно она об этом говорила. — Тебе было больно? — Вы ещё спрашиваете. Эту боль я глушила ещё полгода со всеми своими партнёрами, прыгая из одной постели в другую. — Усмехнулась. Джирайя только кивнул, переключаясь на другого в группе, решившегося поднять руку. В сознании сразу появился один из вопросов, которые она должна была пройти на Втором Шаге. Является ли признаком безумия мое представление о том, что симптомы моей зависимости и есть моя единственная проблема? И теперь Сузуки была готова дать ответ. Нет, у неё было полно проблем и до этого. Нужно было понять, какие поступки она совершала во время проявления своей зависимости, которые вредили ей ещё сильнее. Она вспоминала едва ли не каждое действие, которое вредило ей. Алкоголь, сигареты, самобичевание. Она хотела измениться. И теперь, приняв своё поражение от зависимости и почти завершив Второй Шаг, она подбиралась к Третьему Шагу. Эту решимость заметил Хидан, горько усмехнувшись. Слишком быстро шла, думал он, откат будет ещё хуже. — Выйду на воздух. — Сказала она, встав со стула и направилась к выходу, глубоко дыша. Сложно было принять тот факт, что помимо её эротомании, она и сама неплохо убивала себя до этого осознания. Хотелось всего и сразу, но так не бывало, думала она, по привычке достав сигареты. Долго смотрела на руку, сжимающую пачку и усмехнулась. Больше никаких сигарет. С этим осознанием глубоко вздохнула, устало улыбнувшись. Можно было переходить к Третьему Шагу и искать свою веру, того самого Бога, которому она сможет доверить волю и заботу о самой себе. Казалось глупостью, но она постепенно принимала это. С медитациями у неё всё ещё были проблемы, но Хидан посоветовал записаться на групповые занятия, чтобы она поняла азы и дальше могла справляться самостоятельно. — А ты похудела, Староста. — Раздался знакомый голос, сбоку. — Еле нашел тебя. — Сузуки дёрнулась, сделав шаг от голоса, но обернулась. Учиха, мать его, Обито. Учиха, смоливший в двух метрах от неё. Учиха, который, кто бы мог подумать, искал её. — Нашел? Посмотрел? До свидания. — Старалась держать себя в руках, но не могла позволить себе зайти обратно, беспокоясь, что он увяжется за ней. Обито усмехнулся. — Разве так разговаривают с одноклассниками, Староста? Как насчёт прогуляться или посидеть где-нибудь? Я просто ещё не ел. — Он посмотрел на стеклянную витрину, видя толпу. — Вижу, у вас там мероприятие. Я могу подождать. — Сузуки качнула головой, непонимающе. Во взгляде появилась усмешка. — Я похудела, и ты решил не токсичить в мою сторону? — Усмехнулся, обнажив белоснежные зубы. — Да. — Откровенная честность, которая взбесила её. — Иди к чёрту. — Шикнула она, собрав волосы в пучок с помощью резинки для волос, которая болталась на запястье. — У меня там конечная. По пути можем где-то перекусить. –Спокойно предложил он, делая затяжку. — У тебя карандаш в волосах. — Всё же сказал он, наблюдая за канцелярией, торчащей из пучка, которую она, очевидно, даже не ощущала. Только фыркнула на это, посмотрев на время. Перевела взгляд на бывшего одноклассника. — Не отцепишься? — Нет. — Так же спокойно подтвердил он, кивнув. — Через пятнадцать минут. — Он кивнул, оставаясь стоять на месте. Не стоило ей знать, что тот самый Сукеа, о котором она говорила, на самом деле их общий одноклассник, Хатаке Какаши, который и открыл ему глаза на правду. Найти её было не сложно — эта лохматая голова слишком громко общалась на первом этаже по телефону, обсуждая с кем-то место встречи — охранник запомнил место, сам того не желая. Обито оставалось только спросить. Но она и вправду казалась симпатичнее ему в таком весе, нежели в школе. Объяснила шепотом ситуацию Хидану, спрашивая его, что ей делать. Он пожал плечами, не зная всей этой истории о школьной любви. — Если ты уверена, что это просто посиделка с однокашником в кафе и ты не сорвешься — езжай, но будь на связи. — А мне теперь совсем нельзя заниматься сексом? — Хидан тихо засмеялся. — Сузуки, мы не готовимся в монахи. Сексом можно заниматься, но нужно уметь себя контролировать. Я только трахаться умею, а строить отношения — нет. Я знаю, что не смогу. Ты можешь попробовать, расскажешь потом. Если что, пройдём всё по новой. Я люблю пересматривать ужастики. — Сузуки ткнула его локтем в ребра. — Дурак. Уже на выходе, Хидан, заметив черный автомобиль и высокого мужчину рядом с ним, окликнул девушку, которая направлялась к своей машине. Сузуки обернулась, вопросительно наклонив голову. — Один вопрос. В твоём издании его уже нет, но подумай на досуге, и мы перейдём к проработке Третьего шага. Насколько я уже мыслю здраво в моей сегодняшней стадии выздоровления? Кивнула, вновь попрощавшись и направилась к машине. Думала, оставить её здесь и ехать с Обито или же ехать на своей, как гарант, что она точно не будет пить? Хидан вновь окликнул её, привычно скалясь. — Ну что?! — Протянула она, чуть сдвинув брови. — У тебя карандаш в волосах. — Сузуки фыркнула, всё же достав из пучка несчастный огрызок и кинула тот в салон, взглядом показав Обито, что поедет она только на своей машине. Он лишь согласно кивнул. Стало интересно, что же это за сборы? Вряд ли клуб по интересам.