***
Той ночью Сяо Чжань лежал в своей постели, ворочаясь с боку на бок. Тем демоном, которого все боялись, оказался Ибо. Ангел смерти. Который жил один в населённом призраками особняке на вершине холма. В особняке, откуда никто никогда не возвращался. Но какие бы слухи ни вспоминал Сяо Чжань, какими бы пугающими сейчас ни казались тени и холод в аптеке, он всё равно видел перед собой улыбку Ибо, такую невинную и милую. Его каркающий смех над одной из плохих шуток Сяо Чжаня. Его большие глаза, полные восхищения и, как он сейчас начал понимать, удивления, что Сяо Чжань вообще с ним заговорил. Что он его не избегал, как это делали другие. Что он относился к нему как к человеку. Сяо Чжань не мог перестать думать о мальчишеском выражении на его обычно безучастном лице, таком озорном и счастливом, таком… полном надежды. Глаза его загорались, а улыбка, какой бы редкой она ни была, сияла так ярко. Как кто-то вроде него мог быть злым? А потом он вспомнил мешки под глазами. Бледную кожу. Остекленевшие и уставшие глаза. Поёрзав на матрасе, Сяо Чжань потянулся рукой под подушку и достал синий мешочек. «Никто», — сказал тогда Лао Пэн. Глубоко вздохнув, Сяо Чжань сел на постели, поискал одежду и вышел из комнаты.***
— Ибо? Он стоял перед дверями особняка, держа в руке горящую в подсвечнике свечу и не решаясь стучать в дверные молотки. Теперь, когда он здесь стоял, он был напуган до чёртиков. О чём он вообще думал? Зачем кому-то в здравом уме заходить в дом с призраками? В кармане пальто его пальцы сжали мешочек. «Что в нём?» — спросил Сяо Чжань своего учителя до того, как подготовил аптеку к закрытию, мысли его постоянно крутились вокруг Ибо. «Это лекарство от хронической мигрени, — объяснил Лао Пэн. — Оно ему нужно, чтобы контролировать себя». «Тогда почему никто не хочет, чтобы он его принимал?! — с недоумением воскликнул Сяо Чжань. — Если бы кто-то из жителей деревни доставил ему лекарство, они бы помогли ему контролировать свои силы, разве нет?» «Они напуганы, Сяо Чжань. И, вероятно, попытались бы его отравить. Вот почему я не вешаю этикетки на то, что берёт Ибо. Они уже не один раз пытались его убить». Чувствуя тошноту в желудке, Сяо Чжань взял себя в руки и как можно тише открыл дверь, чтобы не потревожить то, что могло скрываться внутри. «Это врата в ад». «Что ты вообще творишь, Сяо Чжань?» Всё здесь казалось старым и обветшалым. Краска на дверях облупилась и откололась от дерева, а крыльцо под ногами не особо благонадёжно простонало. Внутри было немногим лучше, насколько мог судить Сяо Чжань с того места, где он стоял и осторожно оглядывался. Когда-то яркий и красочный гобелен теперь был потёртым и выцветшим. Но тем не менее, здесь было чисто: на деревянном полу или на тёмных, украшенных орнаментом конструкциях в дверных проёмах и на перилах, что были видны через вестибюль, не было видимой грязи или пыли. Как ему теперь звать Ибо? Что, если он привлечёт внимание чего-то ещё? Трясущимися руками он закрыл за собой дверь, поморщившись, когда замок щёлкнул и встал на место. — Ибо? — едва слышно прошептал он. Он огляделся. Никого не было видно, но место было просторным, и он понял, что когда-то оно, должно быть, было великолепным. На верхние этажи вели два лестничных пролёта, проходя дугой по вестибюлю и над двумя дверьми напротив Сяо Чжаня. Между дверями и лестницей был проход, ведущий в другую комнату, и Сяо Чжань решил пойти сначала туда, потому что там было больше пространства, если ему придётся бежать. Осторожными и размеренными шагами он пробирался в другой конец вестибюля. — Ибо? Время от времени на стене ему встречались картины цветущей сакуры или людей, и он не мог не восхищаться мастерством художника. Одна из них особенно привлекла его внимание: картина, на которой были изображены мужчина, женщина и двое детей. Остановившись, чтобы рассмотреть внимательнее, он понял, что это, должно быть, семья Ибо, потому что мать была очень на него похожа, у неё было неулыбчивое, но доброе лицо, и глаза с любовью смотрели с картины. Та висела немного криво, и Сяо Чжань не думая потянулся её поправить. Пройдя дальше, он оказался в комнате, которая раньше, должно быть, была гостиной, но сейчас она… пустовала. Это было странно, Сяо Чжань знал, что это должна была быть гостиная, но в ней ничего не было, кроме одного узкого дивана-кушетки, зелёный атлас подушек всё ещё мягко мерцал в свете его свечи. «Сейчас ночь, — внезапно подумал он, испытывая желание пнуть себя. — Должно быть, он наверху в своей спальне, особенно если у него мигрень». Он снова развернулся… …и резко вдохнул, увидев свою собственную тень, наклонившуюся с протянутой рукой, чтобы коснуться его. Он отпрянул и уставился на неё, но теперь она снова вела себя нормально, как и положено тени, падающей позади него и мерцающей в свете свечи. «Мне нужно убираться отсюда». Быстрыми шагами он вернулся тем же путём, которым шёл, через проход у лестницы, мимо семейного портрета… который снова висел криво. «МНЕ НУЖНО УБИРАТЬСЯ ОТСЮДА!» Почти бегом он пересёк вестибюль, где-то позади него в воздухе раздалось хихиканье. Он потянулся к двери, дёрнул… …и обнаружил, что она заперта. «Чёрт, чёрт, чёрт, чёрт». Дыхание его участилось, и он развернулся, прижимаясь спиной к дверям, чтобы хотя бы увидеть то, что сейчас было здесь вместе с ним. «Ладно-ладно. Хорошо. Думай. Двери заперты, но Ибо точно здесь живёт. Он должен знать, как выжить. Он… если он один из них… Может, он сможет помочь…» Но стал бы он помогать? В следующее мгновение Сяо Чжань снова захотел себя пнуть, в этот раз за такую мысль. Конечно же, он бы помог! Ибо не был тем монстром, каким люди его представляли. Не мог им быть. «Спальни… наверх!» Бешено озираясь по сторонам, Сяо Чжань вновь пересёк вестибюль, в воздухе, сопровождаемое холодным ветерком, пронеслось ещё одно хихиканье, отчего у него волосы стали дыбом. Это был призрак? Призрак рядом с ним? Он хрипел, прыгая вверх по левому лестничному пролёту так быстро и в то же время тихо, насколько это было возможно, стараясь не задохнуться. — Ибо? — прошептал-прокричал он, когда его занесло на половицах, он направился к первой попавшейся двери: скромная дверька в чуть меньшем коридоре, что ответвлялся и вёл в глубь дома. Он проверил защёлку — заперто. «Ладно… ладно. Не сходи с ума. Следующая». Он спешно повернулся, освещая коридор, и закричал. — Оставь меня в покое! Отстань от меня! Сердце его в панике колотилось, он развернулся и побежал дальше в дом.***
Он не знал, сколько прошло времени. Сяо Чжань натыкался на другие ответвляющиеся коридоры, воздух вокруг холодал. Запертые двери, ещё больше картин. В его спине чьи-то глаза прожигали дыры, пока Сяо Чжань отчаянно искал, где можно спрятаться; от бега свеча в руке потухла, оставляя его во мраке. Он выкрикивал имя Ибо, уверенный, что он всё равно обречён, преследуемый призраком, демоном или кем-то ещё, кто уставился на него в том самом коридоре, сверкая глазами и безумно хихикая. А затем Сяо Чжань обнаружил открытую комнату. Он бросился внутрь, закрывая за собой дверь, и, убедившись, что с ним здесь никого нет, свернулся в углу калачиком. Раздался звук царапающих дверь когтей, но у какого призрака были когти? Это только в его голове или он и правда в опасности? И что это была за комната? Он нащупал в кармане спичечный коробок, вытащил его и снова зажёг свечу. Оглядевшись вокруг, он почувствовал, как ему стало очень неуютно. Комната была белой. Чисто белой, это он мог видеть в свете свечи. На стенах ничего не висело, шторы открыты, занавесок не было, и чистые окна пропускали лунный свет. Диван, что тут стоял, тоже был белым, как и письменный стол под окном, и стул перед ним, и журнальный столик, и полки. «Что это?» Он в ужасе проскулил. Непосредственной угрозы не было — так казалось, но что он мог знать, — но что-то здесь было не так. Всё было очень странным. Громкий удар в дверь заставил его вздрогнуть, и он начал тихо плакать, обеими руками сжимая подсвечник. «Не входи, не входи, не входи…» Дверь распахнулась, и срывающимся голосом Сяо Чжань закричал от страха. — Нет, нет, не… оставь меня в покое, пожалуйста… — Чжань-гэ? — спросил грубый голос, и Сяо Чжань дрожащими руками поднял свечу, пытаясь рассмотреть, прав ли он, правда ли это был… — Ибо, боже мой, Ибо! — воскликнул он, уже откровенно рыдая. Он поднялся и шагнул к младшему, стараясь не задуть пламя свечи. — Я… Я звал тебя, но не мог найти и… — Что ты здесь делаешь? — резким и ледяным тоном перебил его Ибо. — Я… Я-я хотел принести тебе твоё лекарство, — всё ещё плача, ответил он, теперь он стал очень неуверенным, глядя на холодное выражение лица Ибо. — Я не хотел вламываться в дом, я просто… — Ты пришёл сюда, чтобы принести моё лекарство? — недоверчиво спросил Ибо, маска его растаяла, сменившись выражением, которое так ясно кричало: «Ты что, тупой?», что у Сяо Чжаня вспыхнули щёки. — Да, — сказал он тихо, доставая из кармана мешочек и протягивая его Ибо. По правде говоря, Сяо Чжань теперь и сам засомневался в собственной вменяемости. Что его заставило прийти сюда, когда страх деревенских жителей был таким очевидным? Какое-то мгновение они молча друг друга разглядывали, после чего Ибо вздохнул, забирая у него мешочек. Один уголок его рта приподнялся. — Да ты сумасшедшее моих соседей. — Соседей? — сдавленно спросил Сяо Чжань. Это он так называл призраков и демонов? — Предпочитаю называть их так, иначе тоже сойду с ума, — заявил Ибо. Затем он резко повернулся, направляясь к выходу из комнаты, а Сяо Чжань в спешке, чтобы не отстать, споткнулся о свои ноги. — Куда мы идём? — В мою комнату. Ночью всё ещё хуже, и я даже не уверен, что завтра мы сможем выйти. — Что? — взвизгнул Сяо Чжань, рука его метнулась вперёд, чтобы вцепиться Ибо в рукав. — Не шуми, не все здесь такие дружелюбные, как Чэн Сяо. — Чэн Сяо? — растерянно и параноидно прошептал Сяо Чжань, блуждая взглядом по темноте, что их окружала. — Дух, что с тобой играл. Она кицунэ. Не уверен, что ты её увидишь, но, кажется, ты ей нравишься. — Она… что… та, что охотилась на меня? Ибо бросил на него испепеляющий взгляд. — Если бы она на тебя охотилась, ты был бы мёртв. Она с тобой играла. Медленно выдохнув, Сяо Чжань теснее прижался к Ибо. — А сейчас она где? — Не знаю. Я сказал ей отойти, что она пугает тебя. Не то чтобы это её волновало, — раздражённо пробормотал Ибо. «Отойди». Всплыло воспоминание. — Это она была с тобой, когда ты был в аптеке? — А? — Когда… когда ты был болен. Это ей ты сказал отойти? Ибо молча смотрел Сяо Чжаню в лицо, в его глазах было что-то нечитаемое. — Нет, это была не она. Кажется, на этом разговор закончился. Ибо уверенно вёл их по лабиринту этого Дома Ужасов, словно принадлежал этому месту так же, как и Чэн Сяо.***
— Ты хочешь, чтобы я спал с тобой в одной постели?! — Сяо Чжань аж задохнулся от удивления, лицо его пылало. — Да, — просто сказал Ибо, указывая на матрас. — Залазь и ложись спать у стены. Я прикрою тебя от комнаты. — Х-хорошо, — ответил Сяо Чжань, всё ещё сгорая от волнения, но внезапно он понял, что это была лишь мера предосторожности. Он снял ботинки, скинул плащ и залез в кровать Ибо. «Боже, боже, что я делаю». Он зарылся под одеяло, от которого исходил запах Ибо, окутывая Сяо Чжаня. На удивление, аромат был цветочным — жасмин? — и немного успокаивал нервы. Ибо скользнул за ним, оставляя между ними немного места, хотя они будут спать под одним одеялом… ай, ладно. Сяо Чжань знал, что любит обниматься во сне, но говорить об этом Ибо он сейчас не собирался. — Чжань-гэ… спасибо, — прошептал Ибо. Если Сяо Чжаню не показалось, голос его звучал застенчиво. Лицом он был повёрнут к потолку, его профиль был виден в слабом свечении ночного неба, что играло на его коже. Мешки под его глазами были очень заметны, но это не уменьшало красоту Ибо. — Без проблем, — ответил Сяо Чжань, и Ибо на это приподнял бровь, поворачиваясь наконец к нему лицом. — Ты сейчас в буквальном смысле в доме с нечистью. Уверен, ты так и подумал. — Мммм… да. Об этом… может, ты можешь объяснить, что здесь происходит? В чём тут правда? — Правда? — тихо переспросил Ибо, пристально глядя на Сяо Чжаня, отчего тот вздрогнул, но в этот раз это было приятно. — Разве ты не слышал «правду» от жителей деревни? — спросил он, и Сяо Чжань не мог понять, это сарказм или нет. — Я демон. Монстр. Их самый большой кошмар. — Но я хочу услышать это от тебя, — прошептал Сяо Чжань, едва сдерживаясь, чтобы не дотронуться до руки Ибо. — Что это за место? Почему они боятся тебя? На мгновение воцарилась тишина, тишина, которая напоминала ему о том жутком месте, в котором он находился, о существах, которые, скорее всего, прямо сейчас бродили по коридорам. — Ты знаешь, что такое лей-линии? — Нет. — Он виновато покачал головой. — По сути это… по всему миру проходят энергетические линии — лей-линии, и места, где пересекаются некоторые из них, очень мощные, они как песни сирен для сверхъестественных существ. Этот… этот дом был построен на холме, где пересекаются несколько лей-линий, и… когда я был маленьким, мы сюда переехали. Моя… моя семья и я. После того, как несколько месяцев происходили странные вещи, они пригласили сюда эксперта, и он обнаружил, что что-то или кто-то сумел открыть здесь врата. В мир мёртвых и других существ. Обычно это называют адом. — Оу… — Ага, оу. — Это… это повлияло на тебя? Ибо засмеялся, но то был горький, лишённый веселья звук. — Да, повлияло. — …Почему вы не переехали? — Они не позволили мне. — Он не уточнил, кто были эти «они», но, может, в этом и не было необходимости. Сяо Чжань не знал, заходит ли он слишком далеко, когда спросил: — А твоя семья? В ответ Ибо во мраке лишь повернулся к нему спиной. — Что бы ты ни услышал, ни за что не вставай с кровати. Если тебя что-то напугает, разбуди меня. Особенно если почувствуешь, что тебя что-то касается. Всхлипнув, Сяо Чжань медленно подвинулся ближе к младшему. — Касается? — Да. Здесь монстры под кроватью и правда существуют.***
Несколько часов Сяо Чжань не спал, слишком напуганный, чтобы двигаться, да даже дышать нормально. От того, как напряжены были его мышцы, у него всё болело, пальцами он вцепился в одеяло. Его сухие глаза были широко раскрыты, их резало, словно наждачной бумагой, из-за того, что он нечасто моргал, но он не мог заставить себя закрыть их, уставившись в темноту и вздрагивая каждый раз, когда ему казалось, что на периферии его зрения движется тень. Время от времени он слышал голоса, проносящиеся по дому, звуки из коридора перед спальней Ибо, а однажды из глубины особняка раздался ужасный стук, глухо отдающийся в стене за спиной Сяо Чжаня, заставив того тихо взвизгнуть. — Ибо, — прошептал он, протягивая руку, чтобы разбудить младшего. — Ибо! — Мммм, — произнёс тот не двигаясь, всё так же лежа к Сяо Чжаню спиной. — Ибо, проснись! Вскочив, Ибо резко повернулся, напугав Сяо Чжаня своей внезапностью. — Чжань-гэ! Ты в порядке? — Он смотрел на него опухшими глазами, ещё не отошедший ото сна, но лихорадочно проверял, не пострадал ли Сяо Чжань, взгляд его метнулся в сторону, чтобы внимательно осмотреть комнату. — Д-да, но стук… Ты слышишь его? Он в стене, или стена вибрирует, я не знаю, — приглушённо объяснил он. Он был так напуган, господь милостивый, он бы и подношение ему сделал, как только вышел бы из этого дома. Промычав что-то в подтверждение, Ибо наклонился, закрывая собой Сяо Чжаня и прижимая к стене ладонь. От внезапной близости сердце Сяо Чжаня сходило с ума. Он чувствовал запах кожи Ибо, так близко он был, его мягкие волосы щекотали Сяо Чжаню щёку. Сяо Чжань отвлёкся настолько, что только через несколько секунд заметил красные светящиеся жилы, вытекающие из руки Ибо и растекающиеся по стене, где в конце концов они исчезали, словно погружаясь в материю. Они были похожи на крошечные потоки лавы, освещающие всё вокруг слабым красным свечением. — Тихо! Голос Ибо эхом разнёсся по комнате, но на самом деле это был не голос Ибо. Это было глубокое и многослойное рычание, одновременно бархатное и грубое, вибрирующее в воздухе и спускающееся по стене. «Какого чёрта». Сяо Чжань выдохнул, застывая от шока, и ахнул, когда он наконец нашёл в себе силы взглянуть Ибо в лицо. Зрелище его парализовало. Глаза Ибо снова светились, как несколько недель назад в аптеке. Не радужка и даже не весь зрачок, это было что-то, похожее на крошечные огоньки в глубине его глаз, придающее им жуткий, ненатуральный блеск цвета энергетических жилок на стене под его рукой. Сяо Чжань, неуверенный, что Ибо его сейчас узнает, не смел двигаться, но не прошло и нескольких секунд, как Ибо качнулся вперёд, словно марионетка, у которой перерезали ниточки, разрушая то искрящееся напряжение, что витало в воздухе, и рухнул прямо на Сяо Чжаня. — …н ушл, Чжань-гэ, — невнятно произнёс он, голова его тяжело покоилась на плече Сяо Чжаня, а рука лежала на груди. — Н сегодня они зткнутся. — Хорошо… Спасибо, Ибо, — прошептал Сяо Чжань, осторожно кладя руку на спину Ибо. Тот лишь промычал в ответ, уже задремав. И с весом живого и тёплого Ибо на себе Сяо Чжань наконец тоже смог погрузиться в изматывающий сон.***
Когда Сяо Чжань проснулся, какое-то счастливое время он не помнил, где находился. Но было ещё темно, тени в углу слишком густые, чтобы быть естественными, даже ночью. Это проблеск сейчас был? Повернув голову, он уставился в темноту, пытаясь разглядеть, было ли там что-нибудь. Что это за форма? Вздрогнув, он повернул голову в другую сторону… но это была всего лишь полка. Полка же, да? Почему у него покалывало ногу? Там… Он резко подтянул ногу к себе, сворачиваясь ещё больше. Тогда, полностью придя в сознание, он осознал, что у него на груди покоится голова Ибо, а его рука под одеялом сжата в кулак, и теперь Сяо Чжань понял, что его разбудило. Ибо что-то бормотал, тихие слова отдавались вибрацией в грудной клетке Сяо Чжаня и расходились по всему телу. Ибо разговаривал во сне? Мило. Он склонился, пытаясь вслушаться в слова, но то была неразборчивая тарабарщина. — Нидо ен ьседз ыт. Лёшоп ин ыт ыб адук, ужелс я. Ьтажебс ен ебет. Ьтажебс ен ебет. По мере того, как грубое и настойчивое бормотание Ибо становилось всё громче, у Сяо Чжаня в животе поднималась тошнота. — Нидо ен ыт. Нидо ен ыт. Нидо ен ыт. — Ибо? — прошептал Сяо Чжань, сердце его бешено колотилось, а руки стали липкими. — Ибо, прошу, проснись. И снова тени вокруг них, казалось, замерцали, выросли и зашептались. Волосы на руках Сяо Чжаня начали вставать дыбом, воздух наполнился чем-то, чему не было имени, чем-то зловещим и опасным. Звук бормотания Ибо исказился, странно отдаваясь эхом, тело молодого человека содрогнулось. — Ьтажебс ен ебет. Иджодоп окьлот, утанмок тисарко ьворк яовт. — Ибо. Ибо, ИБО! — Сяо Чжань уже в панике тряс Ибо за плечи, повышая голос из-за сумасшедшего бреда, который нёс парень: он становился всё более диким и громким с каждой секундой. — Нидо ен ыт. Нидо ен ыт. Нидо ен ыт. Внезапно Ибо замолчал, и последовавшая за этим тишина была страшнее всего, что Сяо Чжань мог себе представить. Его грудь вздымалась, сердце колотилось так сильно, что было физически больно, Сяо Чжань вытянул дрожащую руку. — Ибо? — Олшыв ямерв ёовт. — Это был не голос Ибо. Это был совсем не голос Ибо, этот голос был скрипучим, тёмным, нечеловеческим. Ибо медленно повернул голову в его сторону, глаза открыты и темны. — Умри, человек. Сяо Чжань закричал.***