Aid (Помощь)

Соде казалось, что его грудь вот-вот разорвётся от нахлынувших чувств. От этого становилось до ужаса тошно. Казуичи высвободил свою руку. — Э-эй, наверное, нам стоит убрать за собой и разойтись по домам, — Механик не мог найти в себе силы на то, чтобы взглянуть на Танаку. Сода подтянул плавки и встал на ноги. Казуичи поднял миску из-под еды. Его сердце не переставало биться ни на секунду. Рука, внезапно оказалась на его плече. Сода вздрогнул. — Казуичи? — Гандам, кажется, был обеспокоен. Искренне обеспокоен. Им. — Всё хорошо, чувак!.. Давай просто… Вернёмся к себе? — Чёрт, Механик был грубым. Он взглянул на Животновода и заставил себя улыбнуться. — Я имел в виду, ты не спал со вчерашнего дня, ведь так? Я не хочу давить на тебя… Танака тепло улыбнулся. От этого Сода почувствовал одновременно и счастье, и отвращение. — Я спал, пока ты был на пляже, — Гандам шагнул, приближавшись к нему. — У меня хватит энергии на остаток ночи, — Чужая рука оказалась на бедре Механика. Казуичи отвернулся. — Но, однако, ты выглядишь слегка… Истощённым. Тогда нам действительно стоит отдохнуть. Сода посмотрел на то, как Гандам собирает полотенце и шарф. Механик захотел оказаться в объятиях Животновода. Они вернулись на территорию отеля. Казуичи хотел остаться в одиночестве. Когда Сода обернулся для того, чтобы попрощаться с Танакой, он снова увидел, насколько близко к нему стоит Заводчик. Гандам ласково потрепал его по щеке. — Спокойных снов, мой любовник, — Животновод ещё раз поцеловал костяшки его пальцев, подняв руку Механика. На лице Танаки появилась нежная улыбка, а за этим, он удалился. Сода не хотел оставаться в одиночестве. Казуичи зашёл в свою хижину и закрыл дверь. Оказавшись у себя в номере, он опустился на пол. Механик поднёс руку ко рту, вспоминая о Гандаме. Его губы были тёплыми и нежными, когда целовали его костяшки пальцев, хитрыми и дразнящими, когда ласкали его грудь, влажными и горячими, когда сосали его член. Сода почувствовал, как он начинает возбуждаться. Опять. Казуичи тяжело вздохнул и поплёлся в кровать. Механик заснул беспокойным сном, думая о том, какими эти губы будут чувствоваться в поцелуе. - Соде казалось, будто он находится в невесомости. Его тело словно горело, а сам Казуичи был невероятно возбуждён. Руки Гандама притягивали его ближе к себе и не давали ему двигаться, сжимая его бёдра. Возможно, Танака что-то шептал ему на ухо, но Механик не мог быть уверен в этом, так как он не мог слышать ничего, кроме имени Животновода, которое он выкрикивал раз за разом. Сода чувствовал, как тело Заводчика касается его собственного, во время толчков. Казуичи не знал, на что полученные ощущения были похожи. Но это было потрясающе. Сода посмотрел в окно пляжного домика, желая убедится в том, что никто не видит их. Гандам целовал его в шею точно так же, как он это делал на пляже, и иногда покусывал её, заставляя Механика ахать. Толчки, совершаемые Танакой, были медленными и неглубокими. Животновод с трудом отрывал бёдра от задницы Сода, прежде чем прижать их снова. Казуичи понимал, что он может заплакать в любой момент, но не знал, что послужило причиной этого. В его груди скапливались чувства, отчего росло напряжение. Механик хотел поцеловать Заводчика. Губы Гандама были мягкими, нежными и такими любящими. Казуичи не был уверен в том, что он хочет этого. Губы, находящиеся на его собственных были быстрыми, жадными и горячими. Вскоре к ним присоединился точно такой же язык. Песок был холодным. Танака ускорил толчки, закусив губу. Сода чувствовал себя потрясающе. Но это ощущение отравляла вина, съедающая его изнутри. Он позволил себе забыть о своём проступке, отдаваясь безжалостному темпу Животновода. Казуичи знал — он плачет. Одновременно он был на пике и блаженства, и отвращения к себе самому. — Не останавливайся! Не уходи!.. Гандам поцеловал костяшки пальцев. Механик проснулся. - Казуичи находился в своём номере, в постели. А не в пляжном домике или на пляже. И Танаки рядом не было. Член Соды перебывал в возбуждённом состоянии, в то время, как сердце бешено билось. Господи!.. Механик присел, обхватив голову руками и попытался отогнать мысли о своём сне. Конечно, ему и раньше виделись всевозможные эротические сны, и он бесчисленное количество раз просыпался в возбуждённом состоянии или даже с липким беспорядком в штанах. Чёрт возьми, это даже не первый раз, когда ему снился парень. Но Казуичи никогда не просыпался таким потрясённым. Пока Сода пытался осознать и переварить произошедшее, его сердце продолжало колотиться. Дело, определённо, было не в поцелуе, ведь Механик обычно целовал людей, с которыми занимался сексом во сне, так что, исходя из этого… Исчезающий образ Гандама, который трахал его, заставил член Казуичи дёрнуться, а воспоминания о губах Танаки побудило его сердце забиться в невероятной скорости. Ой. Так, должно быть, дело было в том, что Сода хотел того, чтобы его поимели? Мечтал ли Механик об этом раньше? Наверное, нет, верно? Сода нервно выдохнул. Да, это точно была мысль о «настоящем» сексе с парнем, которая так сильно действовала на его тело. Сознание Механика было захвачено фантазиями. В том числе и из-за того, что Казуичи не ощущал чего-либо внутри себя, так что он был потрясён вдвойне. Каково было бы иметь что-то в заднице? Во сне полученные чувства были действительно прекрасными, но как бы это ощущалось на яву, Сода не мог знать. Верно же? Блять. Казуичи не мог отогнать эти мысли. Возможно, это было по настоящему приятно, ведь существовало большое количество людей, которое было в восторге от анального секса, так что, полученный опыт не может оказаться очень плохим. К тому же, именно там должна находится мужская точка G, верно? В таком случае… Если Механик на полном серьёзе хочет это сделать, то ему понадобиться смазка. Сода взглянул на ящик для хранения инструментов, в котором находилась бутылка с машинным маслом. Оно должно подойти для этой цели. Но что, если — нет? Что, если Казуичи рискует получить какую-либо травму? И ему придётся объясняться какому-то врачу, с какого перепугу он решил засунуть в себя именно эту жидкость. — Видите ли, мистер, мне приснился один по-настоящему привлекательный парень и… Нет! Этого, блять, ни за что не должно произойти. В супермаркете были презервативы, Механик их видел в первый же день их пребывания на острове, и он совершенно не удивился, когда увидел пачку с средством контрацепции на одной их полок. Сейчас он не нуждался в такой защите. Но, однако, если в магазине были презервативы, было логично ожидать там и присутствия смазки, верно? Казуичи взглянул на часы. Сейчас все завтракают. Если Сода хотел сходить в супермаркет, оставаясь незамеченным, то ему стоило это сделать прямо сейчас. Механик оделся и, насколько это было возможно, спрятал свой вставший член, пообещав себе, что разберётся с этой проблемой чуть-чуть попозже. Но, однако, эта мысль не заставила его тело успокоится. Выйдя из хижины, Казуичи огляделся ради того, чтобы убедиться в том, что никто из его одноклассников не окажется по близости, прежде чем направится в сторону супермаркета. — Как Сода вообще умудрился пройти такое расстояние и при этом не умереть от стыда? Механик посмотрел на полку, где он видел презервативы, прекрасно понимая, что его лицо имеет ярко-красный оттенок. Так, их количество не убыло. Казуичи не смог не таращиться на упаковку презервативов с надписью «XXXL» и думать о том, что член Гандама был достаточно большой. Но этот размер? Это должно оказаться шуткой, правильно? Ни у кого не могло быть настолько огромного полового органа, верно? Сфокусируйся, кретин. Сода перевёл взгляд на смазку. Выбор оказался намного больше ожидаемого. На самом деле, Механик представал, будто в магазине будет только одна банка с надписью с «смазка», которую он мог бы просто взять и оставить себе. Но, очевидно, имелась куча вариантов. Увидев смазку с запахом, чёрт возьми, банана, Казуичи буквально поперхнулся. Ну, по крайней мере, становится на одного «кандидата» меньше. Сода быстро отмёл всё то, что имело привкус, запах или неприятный цвет, решив остановиться на том, что казалось наиболее неприметным. На выбранной банке большими буквами было написано «лубрикант для личного пользования». На всякий случай, Механик схватил пачку презервативов и вышел из магазина. — Хм? Сода, это ты? Опять этот грёбаный парень, который всегда умудрялся пугать его. Казуичи мгновенно засунул презервативы в карман комбинезона и попытался спрятать смазку, засунув руки за спину как можно непринуждённей. — Что это у тебя? — Нагито выхватил банку из рук Механика. — О, господи. Может быть, это имеет отношение к тому, что я услышал вчера вечером? — Лицо Комаэды оставалось нейтральным, даже дружелюбным. Однако, в его глазах был странный блеск. Блять. Всё верно. Везунчик слышал, как он предлагал Гандаму свою «помощь». Неужели, Нагито так быстро осознал значение этой фразы? Нет. Казуичи ни за что не поверил бы в это. Скорее всего, это просто предположение, которое совершенно случайно оказалось верным, а это значит, что Сода всё ещё может выбраться из неловкого положении, солгав. — Ч-что? Понятия не имею, что ты имеешь в виду, чувак, — Это звучало максимально правдоподобно. Казуичи умел врать на профессиональном уровне. — Просто мне нужна была смазка для механизма, над которым я сейчас работаю. Обычно мне не требуется машинного масло, так как с устройствами подобного типа я не вожусь. Но на этом острове нет автомобильной секции или чего-то в этом духе. По этому, я решил, что смазка, вероятно, подойдёт для этой цели, — Должно быть, эта речь была вполне убедительной, так как Нагито ни хрена не знал о том, в чём состоит профессия механик, поэтому, Комаэда не мог бы разоблачить эту ложь. — Как бы то ни было, мне пора вернуться к своему устройству, — Сода сделал жест пальцами, похожий на пистолет, и быстрым шагом направился в сторону своего номера. Механик был уверен в том, что он стал параноикам, так как его мысли сразу наполнились разными глупыми предположениям, как только Нагито пробормотал что-то похожее на «Гандам», а потом жутко рассмеяться. Бля-я-ять!.. Казуичи помчался в свою хижину. Даже если кто-нибудь увидит его, Сода придумает оправдание позже. Комаэда не мог наверняка знать о том, что они делали прошлой ночью, верно? У Везунчика даже улик никаких не было! Наверное, Нагито просто хотел поднять настроение Механика, говоря бессвязную и бессмысленную хрень. Верно же? Казуичи положил баночку с лубрикантом на боковой столик и лёг на кровать, уткнув лицо в подушку. Блять. Почему Комаэда вообще был в супермаркете. В это время все должны были продолжать завтракать. Неужели Везунчик искал его? Нет. Сода никогда не поверит в это. В этом классе было всего двое людей, которые заботились о нём. Это Хаджиме и… Механик повернул голову так, чтобы было возможно лицезреть смазку. Во всём виноват Гандам. Такой глупый, и такой привлекательный. Это он заставляет Соду вечно находиться во влажных мечтах. Казуичи подумал о члене Танаки, находящемся внутри его, представил слияние их губ… И потянулся за баночкой с лубрикантом. Раздался стук в дверь. Сердце Механика ёкнуло, и он мгновенно поднялся на ноги. — Да-да, одну секунду!.. — Казуичи поправил свой половой орган так, чтобы он не был виден — к счастью, его член был поднят лишь наполовину, и открыл дверь. Сода как раз думал об этом Боге привлекательности. — Всё хорошо, мой товарищ? Ты отсутствовал на сегодняшней утренней трапезе, и я испугался того, что ты заболел, — Животновод нежно положил тыльную сторону ладони на разгорячённый лоб Казуичи. — Нет-нет, я в порядке. Просто мне нужна была… Э-э-м… Я пошёл в супермаркет за… Ну, мне требовались вещи механика. Всё потому, что я механик! Ха-ха! — Сода решил, что самое время для того, чтобы плавно сменить тему. — В любом случае, мне кажется, что я просто забыл про завтрак. Гандам покосился на Соду и принялся внимательно изучать его лицо. — Твой сон был беспокойным? У тебя есть отметины того, чей отдых был прерван. Отлично, должно быть, у Соды были достаточно внушительные мешки под глазами, раз Танака так волновался на этот счёт. «Ах, ничего страшного. Просто сегодня выдалась та самая ночь, понимаешь? Одна из тех, когда тебе сниться, что твой лучший друг целует тебя и имеет до такой степени, что потом ты не сможешь стоять на ногах. Одна из тех, когда ты просыпаешься, чертовски поражённый тем, что твой друг трахает тебя в задницу. Настолько, что тебе нужно немедленно купить смазку и как можно скорее проверить — окажутся ли ощущения на яву настолько же приятными, как и во сне.» Ага, очередная самая обычная ночь. Думая об этом, Сода вспомнил, что баночка со смазкой стояла на его письменном столе и находилась в поле зрения Танаки. Надо было убрать её куда–нибудь, прежде чем Гандам заметит её. Или же?.. — Если ты не страдаешь от какого-либо недуга, тебе бы стоило присоединиться к нашей трапезе и прервать свой пост. Ведь для смертных важно… Животновод начал читать лекцию о необходимости завтрака. Но Казуичи не мог сфокусироваться на его речи, так как был слишком занят наблюдением за губами Танаки. Ну, по крайней мере, так было до тех пор, пока Гандам не начал взмахивать руками, желая сделать акцент на той или иной части речи. Тогда Сода сменил объект своего внимания. Пальцы Гандама были тонкими, длинными, и, насколько Казуичи помнил, они были сильными. Может быть, Механику стоило просто… Попросить Животновода разобраться в том, было ли приятно иметь что-то внутри себя. Наверное, поступить так было бы самым хорошим вариантом решения проблемы. Заводчик, скорее всего, не был бы против того, чтобы «помочь» Соде, используя свои чудесные пальцы, и, вероятно, ему бы это понравилось не меньше, чем Казуичи. Но что, если Механик не испытает удовольствия? Что, если бы у Соды получилось бы создать всю эту горячую атмосферу, и затем, когда ситуация начала бы требовать разрядки, Казуичи бы понял, что ему совсем не нравится происходящие? Это разозлит Гандама? Если Механик попросит Танаку вставить в него пальцы, то Заводчик, вероятно…. Господи, Животновод ведь может предположить, что это означает, что они потом собирались потрахаться. И Сода не смог бы обвинить его в возникшей озлобленности. Он не мог просто дать Заводчику ложные надежды, а потом обломать его и ждать того, что он просто смирится с этим. Если так, Казуичи решил, что самым лучшим вариантом было оставить смазку до того момента, когда он останется один. Механик заставил себя вновь сосредоточиться на речи Танаки. Что ж, он всё ещё говорил о важности приёмов пищи. — Ладно-ладно!.. Я всё понял, Гандам, — Сода поднял руки вверх, признавая своё поражение. — Пойдём за моим завтраком, пока я ещё не умер от отсутствия еды. Заводчик выглядел так, будто он собирался предъявить претензию касательно того, что Казуичи откровенно не слушал его, но, всё же, Животновод промолчал и пошёл вслед за Механиком, который направился в ресторан, привязанный к отелю. Находится в пустом ресторанном зале было слегка необычно. Ведь Сода никогда до этого не приходил сюда, если дело не касалось приёма пищи всей группой, поэтому он привык к разговорам и прочему шуму. Теперь же было так тихо, что Казуичи мог расслышать то, как океанские волны разбиваются об берег. Механик подумал о том, что это время вполне подходит для того, чтобы пригласить какую–нибудь девушку на свидание. Сода отыскал хлопья и рогалик, которые подошли на роль завтрака. Потом Казуичи занял своё место за большим столом, за которым все обычно ели. Танака, как это и было всегда, сел рядом с ним. Стоп!.. Разве, их места находились так близко друг к другу? Теперь колено Гандама касалось его собственного. Нет, Механик мог с уверенностью сказать о том, это было в новинку. Танака начал говорить о своих Девах Разрушения. И Казуичи подумал о том, что краем уха он сумел услышать что-то касательно того, что Джам-Пи чувствует себя хорошо, и Сода мог почти наверняка сказать о том, что он был обрадован этой новостью, но этому помешало понимание того, что Казуичи на самом деле наслаждался рукой Гандама, находящейся на его пояснице. Механик улыбался, пока ел. Ему приходилось постоянно напоминать себе о том, что ему требовалось закрывать рот во время пережёвывания пищи. Сода изредка поднимал взгляд на Танаку, внимательно наблюдая за ним. Животновод тоже выглядел счастливым. Казуичи позволил себе насладится своим настроением, которое было на редкость великолепным. Но Сода, в последнее время, только и делал, что нервничал. Что вообще его так беспокоило тогда? Ведь просто сидеть и просто болтать с Танакой и радоваться тому, что он приобнимает тебя рукой — очень приятно. Механик чувствовал себя умиротворённым и невообразимо счастливым. Казуичи рассмеялся над какой-то мелочью, что сказал Гандам, и боднул его головой в плечо, мысленно разрешая себе остаться там на мгновение. Сода обнял спину Заводчика, прижался к нему и вздохнув, снова расхохотался, прежде чем снова вернутся в своё изначальное положение, ради того, чтобы продолжить приём пищи. Это было так приятно. И почему он раньше не обнимал своих друзей? Механик посмотрел на Танаку, желая убедится в том, что этот жест не разозлил его. Казуичи оказался вознаграждён тёплой улыбкой, которую Сода так любил. Это доказало Механику, что его другу это доставило не меньше удовольствия, чем ему самому. Они же были друзьями, так ведь? Однако, услышав, как кто-то поднимается по лестнице, Сода резко прервал свои раздумья. Это было похоже на резко лопнувший воздушный пузырь. Живот Казуичи потяжелел, и он отодвинул своё колено от ноги Гандама. Механик пошевелил плечами, и Заводчик, поняв намёк, убрал свою тёплую руку, разорвав эти своеобразные объятия. Казуичи сказал себе, что он рад, тому, что так произошло. — Ах, так вот где ты был, Гандам! Это была… Невермайнд!.. Сердце Соды начало биться одновременно в шести разных ритмах, и он не мог сказать, какое из чувств взволнованности, испуга и разочарования преобладало в нём. — Здравствуйте, мисс Сония! — Приветствую Вас, Тёмная Королева. Механик казался таким жалким по сравнению с Танакой, неудивительно, что Принцесса совсем не хотела замечать его. — Гандам, я хотела бы спросить тебя об одном существе, которое я видела раньше… — Невермайнд села напротив одноклассников и принялась описывать какое-то животное. Голова Соды наполнилась всевозможными мыслями. Казуичи смотрел на Невермайнд. Она всё ещё оставалась прекрасной и до невозможности совершенной, но, всё же, даже если расклад дел был таковым, то Механик ощущал, что его чувства к ней уже не такие, как раньше. Сода судорожно пересматривал всё то, что было между ними, понимая, как его сердце разбивается на мелкие кусочки. Конечно, он никогда не сможет ей понравится. Что он мог предложить кому-то настолько прекрасному, как эта Принцесса? Что Сода вообще мог дать в ответ кому-либо? Сода был лишь туповатым Механиком. Его оценки были ниже среднего, а семья — бедной. Он, в конце концов, даже не был привлекательным или харизматичным парнем. Казуичи был просто пустым местом, не более, и ему действительно не следовало винить Невермайнд в том, что она игнорирует его. Наверное, все должны были так относится к нему, и это было бы справедливым. На самом деле, никто не заботился о Соде. Ему следовало просто- Внезапно, на плече Механика оказалась тёплая рука. Гандам пристально смотрел на него, в глазах Животновода читался немой вопрос. — Ч-что-то случилось? — Я хотел узнать твоё мнение, мой дорогой друг, мы с Тёмной Королевой обсуждали, насколько наша поездка оказалась приятной. Ты думаешь также? Танака улыбнулся ему, но, кажется, лёгкое беспокойство читалось во взгляде Заводчика. Верно. Всё же, некоторые люди по настоящему заботились о нём. Если Сония наплевала на него, это не означает, что все поступили так же. Принцесса — это не всё в жизни Механика. Сода открыл рот, желая сказать Танаке, что он согласен с ним, ведь не смотря на то, что он был встревожен и смущён в последнее время, Казуичи всё равно оставался доволен поездкой. — Сода, невежливо не отвечать на заданный вопрос. Гандама даже был вынужден повторить это дважды, однако, ты продолжаешь игнорировать его. Тебе следует извиниться за грубость. Что-то щёлкнуло в голове Механика, и Казуичи почувствовал, как его лицо мгновенно залилось багровой краской. Сония хотела, чтобы он извинился за игнорирование? Сода мгновенно поднялся на ноги, не смотря ни на кого из присутствующих. Механика трясло. Он прикладывал большое количество усилий — ему очень хотелось кричать, но этого нельзя было сделать прямо здесь. Казуичи лишь сглотнул и отвернулся. — Мой товарищ? — Теперь в голосе Гандама слышалась тревога. Сода чувствовал себя виноватым, но он должен был уйти, прежде чем он успел наговорить глупостей. — Извини, — Пробормотал Механик, направляясь к лестнице, которая вела к выходу. Казуичи слышал, как Невермайнд говорила что-то о его невоспитанности. Сода ускорил шаг, не отрывая взгляд от земли и сжав кулаки так, что его ногти впились в кожу на ладони. Механик думал, что как только он придёт в свой номер, он закричит. Закричит, и, возможно, сломает какую–нибудь вещь. Позже, Казуичи пожалеет об этом. Но вопреки своим ожиданиям, едва очутившись в хижине, Сода почувствовал себя усталым и опустошённым. Механик, сев прямо на пол, прижал руки к лицу, помогая себе сдержать слёзы. Но, конечно же, это не сработало. Казуичи рыдал. Он плакал в одиночестве, словно девчонка. Сода с большим трудом заставлял себя думать о чём-то посторонним. Чем вообще Сония понравилась ему? Почему она относилась к нему, как к бесполезному куску говна? Механик не был груб с ней, правда же? Конечно, Казуичи иногда пялился на неё больше, чем, вероятно следовало бы, но разве это являлось чем-то плохим? Разве это не было комплиментом? Девушкам всегда нравились парни, которые были зацикленные на их сексуальности. Ой. Казуичи был тем ещё засранцем. Не удивительно, что Сония его ненавидела. Сода постоянно пялился на неё, верно? Он всегда таскался за ней. Даже тогда, когда Невермайнд определённо не хотела его присутствия. Он постоянно встревал в её разговор с кем-либо. И он не желал понимать намёков на то, что он ей ни капли не нравится. То, что в один момент Принцесса начала игнорировать его — совсем не неожиданно. Блять. Механик должен был извиниться перед ней. А потом ему требовалось просто… Отстать от неё. Очень вероятно, что Сода никогда не понравится ей, но, может быть, если он оставит Сонию одну на достаточно долгое время, у него, всё-таки, появится шанс? Нет. Если Казуичи продолжит думать о каком-то призрачном «шансе», рассчитывая на взаимную симпатию, это, вероятно, очень разозлит её. Однако, Невермайнд не была вынуждена быть такой жестокой с Механиком. Вместо этого она могла бы сказать всё прямо, было бы не так больно. Ну, в её защиту можно было сказать о том, что сложно было противостоять кому-то, кто имел настойчивость Соды. Так что, на самом деле вся вина полностью лежит на Казуичи. Боже, он должен был понять раньше, каким болваном он является. Механик глубоко и прерывисто вздохнул, с удивлением обнаружив, что ему стало чуть лучше. Хм. Неужели, признание собственной неправоты обернулось для Казуичи таким… облегчением. Сода поднялся на ноги и сел на свою кровать, переставая сидеть прямо по среди комнаты на полу, как какой–нибудь сумасшедший. Казуичи вытер засохшие слёзы со своих щёк и позволил себе свободно дышать. Не то чтобы он отпустил Сонию, но, по крайней мере, Казуичи смирился с тем, что если бы они были бы вместе, то ни для кого бы это не обернулось положительными эмоциями. Вероятно, осознание этого — заслуга Гандама. Теперь, когда Механик не был так сексуально озабочен, он, наконец-то смог увидеть важные вещи яснее. Что ж, может быть, помогла не только их «помощь» друг другу. Казуичи вспомнил, что творилось с его сердцем до прихода Принцессы. Танака заставил его почувствовать себя… Не таким неудачником, как все о нём думали. Однако, их секс был чертовски хорош, даже если он не был «настоящим». Сода взглянул на бутылку, которая всё ещё стояло на его столике. Но это лишь пока что…