Драбблы по Космоолухам

Боевой режим не запускался, не хватало мощности для активации имплантатов, перед глазами на внутреннем экране в красной рамке мигали аллерты и бегущей строкой прошивало насквозь текстовое сообщение. Система орала: «Критическая ошибка! Сбой!» и отказывалась подчиняться. Джек стоял в маленькой незнакомой ему спальне, держа за лямки снятый рюкзак, набитый пирожками, и тщетно пытался просканировать помещение и объект, находящийся перед ним. Неожиданно в животе голодно засосало, будто он не ел перед дорогой. Хотя это было не так. Перед тем как выйти, он приготовил себе омлет из пяти яиц с остатками грибного фарша. Почему система зависла? Может, откатить её? Или отправить в перезагрузку процессор? В последнее время сбои наблюдались всё чаще, поэтому перед Джеком остро встал вопрос о проверке и перенастройке, но в ОЗК обращаться было банально страшно. На Эдеме офис ОЗК был всего один, в райцентре, в бывшем офисе DEX-компани, и дурак будет Джек, коли туда сунется по собственной воле, уж лучше лететь на... — А шем это так вкушно пахнет из твоей корзинки? — прошамкала в отсутствии вставной челюсти Степановна, лежащая под одеялом в белой кружевной ночнушке и в каком-то странного вида головном уборе. Кажется, он назывался «чепец». — Там для вас пирожки, — доложил Джек, старательно закрывая на внутреннем экране сообщения об ошибках и сбоях. Вешали они систему гораздо более качественно, чем сами сбои. Даже короткое сканирование запустить не удавалось. — Заботишься о бедной бабушшке, — прошепелявила Степановна растроганно. — Через вешь леш поздно вешером швои пирошки пёр! Джек смущённо потёр плечо под красной выцветшей футболкой, куда его по дороге укололо семечко клещеплодной омелы. Ничего страшного, что через весь лес, ничего страшного, что поздно вечером. Он услышал о приступе радикулита Степановны, и пирожки в качестве гостинца — это было меньшее, что Джек мог бы сделать для старушки. Наконец он не выдержал. Сейчас он мог только говорить, и потому не смолчал. Выдал в рамках изображения обычного, правильно работающего киборга: — У объекта зарегистрирован гормональный фон, нетипичный для пожилой человеческой XX-особи. Система делает запрос о расовой принадлежности объекта, — всё верно, система сбойнула как раз после того, как выдала странные данные о Степановне. Джеку даже на мгновение показалось, что объект перед ним — не человек. — Ах, это доктора прописали бабушшке новую противорадикулитную мазь, — прошамкала Степановна, слабо шевеля верхней, видимой из-под одеяла половиной тела на подушках. — Да ешщё Алка заглядывала, укол какой-то болючий шделала бабушшке прямо в попу. Зашадила, зараза, как последнюю обойму в ствол. Ух, хулиганка, совсем эти врачи нас не берегут, бедных бабушшек! — Зарегистрировано повышение температуры объекта на пять градусов выше нормы, — продолжил сообщать Джек. Он дёрнулся, пытаясь отодвинуться, но имплантаты тут же опять подвисли, не давая толком шевелиться. — Так болею я, милок, болею шовшем. Плохо бабушшке. Ты подойти-ка поближе, подай своих пирожков, я один попробую, авошь лехше штанет, — заворочалась Степановна и потянулась к Джеку вроде бы слабой, но отчего-то когтистой рукой. — Подойди! Два шага вперёд, бысстро! – вдруг прошипела она. Джек послушно дёрнулся, теперь вперёд, хотя приказы Степановны исполнять он был не должен, но…. имплантаты, зависшие вместе с системой, опять не позволили ему шагнуть нормально. — Зарегистрировано... — у него почему-то пересохло в горле, под одеялом Степановны что-то зашевелилось, словно ног у старухи было явно больше двух, быть может, четыре или пять. Джек облизнул губы и заставил себя вытолкнуть слова: — ...визуальное несоответствие с информацией об объекте, хранимом в базе. С вероятностью в восемьдесят три и семь десятых процента объект не является... объектом «Степановна». Запрос: где настоящая... б-б-бабушка? В тот же момент одеяло взбугрилось жёсткой волной, тело Степановны изогнулось и поплыло, меняя форму. Лицо под белым чепцом — Джек не мог вспомнить, откуда вообще знаком с этой деталью одежды, — исказилось то ли от усилий, то ли от боли, и грубый голос, уже мужской, хрипло прокаркал: — Я её съел! Джек отшатнулся и наконец потерял равновесие, валясь на пол. — А вот нечего было бабушке шастать возле Ледникового озера! — пророкотал Саргон, и на месте его обрубленной руки мотнулось щупальце цвета обваренной человеческой плоти. — Что, вы думали, одолели меня?! Победили?! А кто-нибудь из вас удосужился заглянуть в омут? Проверить, как я там? Не скучно ли мне, не одиноко ли?! Не хочу ли я… Кушать!!! Под подбородком и на шее Саргона, исчезая в высоком вороте белой ночной рубашки, мешком висел зоб с оранжевой икрой крибитов, кожа и икра пульсировали в одном ритме. Джек попытался отползти от поднимающейся в кровати фигуры, но кошмар любого сорванного киборга наяву продолжался: он застрял в теле без возможности пошевелиться, будто парализованный. Всё, что он мог — это панически быстро работать с внутренним экраном, но той работы было — чуть. Никакого результата. Одеяло свалилось, продемонстрировав плотно натянувшуюся на теле Саргона ночную рубашку. Настолько туго, словно в животе у него был спрятан ещё один человек. Со сломанными конечностями, чтобы уместилась, и уже начавшаяся разлагаться под действием протеолитических ферментов Степановна. Джек воззрился на существо, нависшее над ним. Конечно, его температура будет выше человеческой, ведь здесь — вовсе не холодный омут Ледникового озера. Сперва оно сожрало тела DEX-7 Хатико, Кэма Лэрда, Брайана и лжеАнтона, а после, оголодавшее, вылезло на берег. На футболку закапала неопознанная системой жижа, стекавшая с икры. Саргон навис над Джеком, всё ещё продолжая вылезать и вылезать из-под одеяла. Там были ноги и щупальца вперемешку, а ещё студенистые, нежные на вид присоски, всё цвета покрасневшей человеческой плоти с чернильно-синими прожилками сосудов под кожей. Джек зарегистрировал шум, крики и голос. Кто-то кричал: — Открывай!!! — и ещё громкий удар. Саргон, не отвлекаясь на сторонние раздражители, раскрыл рот, неимоверно широко раздвигая челюсти. Джек разглядел две пломбы в зубах, скол на верхнем левом клыке и почувствовал смрадное дыхание существа. Не дыхание даже, а просто — запах; воздух, которым его обдало, когда утроба начала раскрываться, был вонюч и тошнотворно мерзок. Поблизости что-то разлетелось от сильного удара. Стена? Дерево и пластик полетели щепками во все стороны. — Джек!!! — раздался крик, и тело дёрнулось, даже несмотря на сбоившие имплантаты. В проломе стены спальни стоял Женя в разодранной лесничьей куртке с пожарным топором наперевес. Пальцы с силой сжимали длинную красную рукоять. — Ах ты, недобиток, ёпт! — зарычал Женя и пошёл с топором на существо. Замахнулся, будто Саргон был обычным деревом, которое нужно срубить. Лезвие просвистело в десятке сантиметров от носа Джека и вмазалось в шею, перерубая её вместе с икрой и парой щупальцев, выставленных на упреждение. Благодаря силе удара, Саргона снесло в сторону, и чёрная жижа, брызнувшая во все стороны, задела Джека лишь на излёте. Не останавливаясь, Женя взмахнул топором снова, бицепсы на его руках вздулись, обух почти коснулся спины, благо высокий потолок спальни позволял, — и обрушил лезвие на кровать, разрубая вздувшийся живот пополам. Тот проломился с хрустом и чмоканьем. На одеяло брызнуло багровым. Саргон вскинулся и забился в судорогах. Его развороченное брюхо взмыло над кроватью и мёртво опало, щупальца же однако продолжали трепетать. Женя отбросил топор и наклонился к Джеку. — Ну вот я тебя и нашёл. Пойдём отсюда, — с этими словами Женя нагнулся, просунул руки под его плечи и колени и удивительно легко поднял, устраивая в своих объятиях. Он вынес Джека на улицу через тот же пролом в стене, и смрадный спёртый воздух сменился свежим ночным холодом, который Джек с усилием втянул в себя, стараясь продышаться. Как только Женя его коснулся, система удивительным образом отвисла, и наноимплантаты вновь откликнулись на сигналы Джека. Он поднял руку и погладил Женю по обнажённым плечам. — Пирожки жалко, — сказал Джек. — Я старался. — Какие ещё пирожки? — спросил Женя, наклоняясь к нему. Джек провёл рукой по его шее вверх, трогая короткие волоски на затылке, проминая кожу и пригибая голову Жени ещё ниже. Ладонь удобно, округло легла на темя. — Не важно, — выговорил Джек прямо в его губы, а потом накрыл их своими. Поцелуй спасителю выдался влажным и нежным, Джек только недавно узнал, как на самом деле можно целоваться, не руководствуясь адаптированным пакетом программ от Irien, который ему установили ещё при первой покупке, а сам по себе. Женю оказалось довольно приятно целовать. Внешне грубый и жёсткий, когда его губы раскрывались навстречу Джеку, он становился податливым и нежным. Не мягким, но бережно уступчивым. Он целовал Джека, как целовал бы хрупкую человеческую XX-особь, и это делало с Джеком что-то. Что-то, от чего хотелось стонать, катаясь под Женей, выпрашивая и выжидая ещё ласки. Или самому, первому проявлять инициативу, окутать Женю объятиями тёплых рук, оглаживать его всего ладонями, обнимать вскинутыми коленями, вжимать в себя, просто согревая и нежа собою. Совсем не по программе. Джек рвано выдохнул, не справившись с нахлынувшими эмоциями, и Женя, прервав поцелуй, шепнул едва слышно: — Опять что-то приснилось? — Аххх, — Джек не ответил, вздохом пытаясь дать понять, что какой-то там сон — фигня, а Женя здесь и сейчас — гораздо важнее. Ночные светильники их спальни в модуле едва разгоняли темноту, Женя как всегда не торопился менять перегоревшие лампочки. Под одеялом было приятно тепло, и Джек сперва обрадовался, что с Жени не нужно снимать подранную лесничью куртку, потому что он уже голый, а потом мотнул головой, досадливо прогоняя из неё остатки сна. Вот нечего было на ночь любопытствовать, что там за «Новая жизнь сказок на современный лад». Налюбопытствовался. Джек потянулся и безошибочно нащупал, погладил Женю между ног, проведя пальцами по жёстким волоскам и взявшись рукой за член, тут же начавший твердеть при его прикосновении. — Хочешь? — спросил Женя. Чего спрашивать, если Джек уже его трогает. — Давай по-простому, — предложил Джек вместо этого, вновь приподнимая голову и сперва прикусывая подбородок, с удовольствием проводя языком по короткой щетине, а потом переходя на гладкие влажные губы. Женя напряжённо выдохнул прямо ему в рот, и между ними сделалось жарко. Он заелозил под одеялом, устраиваясь сверху поудобнее, раздвигая и ставя колени по бокам от бёдер Джека, потом прижался, опускаясь ниже, почти касаясь животом. Руки он уложил по обе стороны от подушки, проминая её предплечьями. Губы Джека сами собой растянулись в улыбке, ему сделалось хорошо-хорошо, приятно. Он приподнял бёдра, стараясь касаться Жени как можно большей поверхностью своего тела. Под одеялом делалось жарче, член Жени затвердел полностью, скользкая головка мазнула по ладони, но всё-таки пота и смазки было мало для полноценного скольжения. Джек потянул руку наружу, прижал её сперва к щеке Жени, потом пальцами нажал на губы и вздрогнул, почувствовав, как центр ладони облизывает мокрый горячий язык, дразня нервные окончания. Это было сильно, и развратно и, вместе с тем, просто навылет — мило. Джек хотел бы кончить только оттого, как старательно Женя широко раскрывает рот, вылизывая его ладонь, а потом обсасывает пальцы. Нетерпеливо застонав, Джек показал, как от этого завёлся, и Женя насмешливо фыркнул. Прижался животом к его члену, притёрся своим, толкнулся, поторапливая. Джек просунул руку обратно под одеяло, обхватывая мокрыми от слюны пальцами оба члена, и задвигал по ним кулаком. Женя почти сразу ахнул ему в рот, вздрогнул, то ли пытаясь ещё и бёдрами двигать, то ли наоборот отодвинуться, отдёрнуться прочь. Джек, предупреждая возможный побег, второй рукой обхватил Женю за ягодицу. — А-а-а, Дже-е-ек, — промычал он тут же, подчиняясь его руке и застывая напряжённый, больше не в силах приподняться. На его предплечьях вздулись жилы, он шумно задышал, на выдохах издавая хрипы. Джек запрокинул голову, сдул с лица длинные концы своих волос, мешающие ему наблюдать. Женя тоже смотрел на него, не отводя глаз. Джек задвигал рукой ещё быстрее, стремясь лишь добиться оргазма, дроча им обоим жёстко, без особых затей. Он только слегка подкручивал запястьем, стараясь подушечками пальцев посильнее задевать, проходиться по чувствительному у Жени венчику под головкой. Знал, что тому нравится. — М-м... А-ах, ах-х, а-ах, — выдавал Женя ломко и жалобно, почти попадая в ритм, сопровождая короткие вздохи всхлипами. Так хорошо, что уже не смолчать? Вскоре Джек сосредоточился только на головках, и его собственный член запульсировал в преддверии скорой эякуляции. Ему немного надо было. Женя делался таким замечательным, когда почти кончал, таким открытым. Вот-вот, сейчас. Джек позволил себе улыбку, стиснул со всей силы мякоть ягодицы, сжимая до синяков, и Женя вскрикнул, вздрагивая и подавшись вперёд рывком. Его бёдра задрожали, мелко сокращаясь и шлёпаясь о Джека вспотевшей кожей. — М-м-м, — промычал Женя, будто ему было очень больно. Джек продолжал дрочить их члены, Женя дрожал, ладонь теперь ходила, влажно хлюпая. Да-а. В последний миг Джек зажмурился, выгнув шею. Это было нестерпимо. Остро. Ярко. Женя прижался лбом к его горлу, а губами — к плечу. Джек замедлился, рвано вздохнул, не справившись, дыхание сбоило, а пальцы и вовсе зажало судорогой. Осторожно расслабил фалангу за фалангой, провёл ладонью по своему животу, размазывая мокрое, и Женя обессиленно опустился сверху, вытягиваясь на нём и зажимая его руку своим телом. Джек огладил его вспотевшую поясницу, потом лопатки, а потом и вовсе, откинув одеяло, закинул руку себе за голову. Очень захотелось лечь поудобнее, устроить гнездо среди Жени, одеял и подушек, но Джек всего лишь продавил затылком ямку поглубже и перевёл взгляд вниз. — Же-ень? — М-м? — А давай съездим в центральный офис ОЗК? — Н-н… не в райцентр? — Неа. — Но это ж аж на другой планете, — невнятно пробормотал Женя, едва шевеля подбородком. — Да, на Кассандре. — Джек вспомнил, как во сне его система отказала из-за критической массы накопленных ошибок, и теперь ему очень хотелось запустить полную проверку, чтобы уточнить: это был всего лишь сон или сбойнуло на самом деле. И дефрагментацию бы тоже не мешало провести. И перезагрузку. И... — Поехали, а? — А я давно тебе предлагал, — напомнил Женя, прижимая губы к его боку около самой подмышки. Джек глубоко вздохнул, приподнимая тело Жени на себе. Да, предлагал. — Ага, — подтвердил Джек вслух. — Конечно поедем, если ты хочешь, — сказал Женя, укладывая голову боком ему на грудь. Наверное, так ему прекрасно слышно, как у Джека бьётся сердце, стучится прямо в ухо. — Тогда я поищу нам транспорт, — сказал Джек, через удалённый доступ выходя на сайт космопорта и скролля записи диспетчера о кораблях, что гасились на планете. — Прямо сегодня? — спросил Женя удивлённо. Конечно, больше года ломался, а сейчас вдруг... доломался. — А чего тянуть? — деланно легкомысленно ответил вопросом на вопрос Джек. — Ладно, валяй, — Женя отлип от него, заворочался, развернулся под одеялом и улёгся рядом на своё место. — Бельё бы в стирку... — пробормотал он сонно чуть погодя. — Ага, утром, — ответил Джек и услышал сперва согласное угуканье, а потом и сонное сопение. Он постарался пару минут не шевелиться, чтобы Женя уснул окончательно. А вот и подходящий корабль нашёлся, пару дней планирует остаться на Эдеме для загрузки, а потом отправится дальше, окончательное место прибытия — Кассандра. Отлично.