Волен ты выбирать — отдавать или брать, Из желаний все сотканы мы. Оказаться во тьме, иль на белом коне — Сам хозяин своей ты судьбы.©
Возвращаясь домой по освещенным слабым утренним солнцем улочкам Лондона, Гарри с наслаждением вдыхал холодный и влажный воздух, по которому так соскучился в своих скитаниях. В вымышленных скитаниях, — поправил себя Гарри. Подаренные опиумом воспоминания уже не казались такими реалистичными. Этот странный мальчик Том с недетским жестоким взглядом, его взрослая копия — красавчик-денди Риддл, тот, так и не представившийся мужчина — как вложенные друг в друга китайские шкатулки. Война… Неужели он в здравом уме уехал бы из Лондона, бросив лавку и все планы на жизнь? Из-за чего, из-за сумасшедшего бродяги, которому привиделось невесть что? «Ты сам тогда все видел, собственными глазами», — шепнул внутренний голос, но Гарри отмахнулся. Он был уставшим и потерянным, принимал много лекарств и плохо спал. Мысленно он пообещал себе — никогда больше не притрагиваться к чанду. Нет места лучше дома, поэтому следующие несколько дней прошли в легкой эйфории. Гарри как будто бы проснулся после долгого кошмара — и этим кошмаром были не только война и пустыня, но и все эти месяцы глухой тоски, которые и привели его в курильню тем ужасным вечером. Он вернулся к жизни, лихорадочно пытаясь компенсировать потерянное время в стократном размере. Затеял ремонт в доме и, подавив угрызения совести, сменил вывеску в лавке — теперь вместо «Dursley Family Pharmacy» на ней красовалось «Potter's Pharmacy». Хотелось бы добавить «семейная» и в новое название, но какая же семья из одного Гарри. Этот вопрос тоже следовало решить. И уже к началу второй недели своей новой жизни он стоял с цветами у дома констебля Уизли. Отец Джинни (не Вирджинии, а Джиневры, как оказалось — какое романтичное имя!) благосклонно отнесся к Гарри и не чинил препятствия их общению. Молодой обеспеченный сирота, по слухам даже знатного происхождения, отличная партия для единственной дочки констебля. Джинни и сама явно благоволила Гарри, и они теперь часто проводили время за приятными беседами, под бдительным оком миссис Уизли. Большего им обоим не позволяло воспитание. Девушка и правда очень нравилась Гарри — острая на язычок, весьма разумная и с безупречными манерами. Следовало выждать приличествующие обстоятельствам месяца два-три и сделать ей предложение. А потом у них появятся дети, и можно будет опять переделать вывеску. Или продать лавку к черту, слишком уж много странностей с ней связано.***
Все постепенно налаживалось, и Гарри неизбежно становилось скучно. Он снова плохо спал — ему снились вымышленные сражения на земле, по которой он никогда не ходил. В одну из ночей он проснулся в холодном поту — во сне Седрик Диггори смотрел пустыми глазами в небо. Диггори долго держался, они уже остались только вдвоем из отряда, а он все шел и шел, несмотря на постоянно промокающую повязку на боку. Седрик взял с него обещание. — Гарри, если ты выживешь… — Мы оба выживем, Диггори. Не падай духом. — Ты сам-то веришь в то, что говоришь? — криво ухмыльнулся Седрик. Он был совсем плох. Они остановились на временный привал, но оба понимали, что дальше пойдет только один. — Нет, — честно признался Гарри. — Мы обречены. Были обречены с того момента, как приехали в эту страну. — Так-то лучше, — Седрик со стоном боли растянулся на песке. — Но мне легче, я ухожу не последним. И — Гарри, если ты выживешь, пообещай мне — ты съездишь в Гилфорд и найдешь там моих родителей. И скажешь им, что их сын доблестно погиб в бою за честь своей страны и Ее Величества. Погиб, рубя головы мятежникам, — он замолчал и хрипло отчаянно расхохотался. — Пускай они никогда не узнают, что их единственный сын сдох в этой гребанной пустыне, как побитая бродячая собака. Обещаешь? — Обещаю. Через несколько часов Седрика не стало. Гарри помнил этот день — это было сегодня. Было бы, если бы он на самом деле поехал в Египет. А ночью умер бы он сам — если бы не добрался до оазиса. Это все вымысел. Опиумные фантазии. Никакого Седрика не существовало, никакого оазиса, никакого мальчика-юноши-мужчины, шепчущего ему «Аль Мохцари». Развеялось, как дым. Гарри, проклиная себя, поехал в Гилфорд.***
Гарри Поттер шел по платформе вокзала Ватерлоо и решительно не понимал, зачем он это делает и что хочет себе доказать. Тем не менее он чувствовал — если не убедится в том, что Диггори — это всего лишь игра разума, то спокойной жизни ему не будет. Перед глазами слишком ярко стояла мольба в потускневших глазах боевого товарища. «Пускай они никогда не узнают, что их единственный сын сдох в этой гребанной пустыне, как побитая бродячая собака». Дорога до Гилфорда заняла пару часов, которые Гарри провел за разглядыванием проплывающих за окном пейзажей родной старушки-Англии. Как будто сегодня ему требовалось постоянное подтверждение, что он еще здесь. Вещей он с собой не взял, планируя решить все дела за один день. Седрик не сказал ему адреса родителей, по правде и не надеясь на то, что Гарри выживет и найдет их. Но Гилфорд — небольшой город, и вряд ли там живет так много Диггори. Гарри решил обратиться в городскую ратушу и быстро нашел ее на Хай-стрит, главной улице города. Немного полюбовавшись на красивые золотые часы искусной работы, нависающие над улицей на кронштейне, Гарри вошел в здание. Пожилой мужчина, с индюшачьей шеей и очками на тонкой цепочке, с неохотой встал и ушел рыться в архиве жителей города. — Дарси… Даунинги… Ваш приятель даже письма вам ни разу не писал? — Я переехал пару лет назад, и консьерж не пересылал мне письма с прошлого адреса, возможно, потерял записку с новым. А привычки хранить старые переписки у меня нет, — пожал плечами Гарри. — Вы потеряли записку с адресом друга, консьерж — с вашим… Какой круговорот потерь. Молодые люди нынче удивительно безалаберны, — пробурчал мужчина. — О! Диггори. Норт-стрит, 7. Неподалеку отсюда. — А у них есть сын, Седрик? — А мне почем знать? Здесь только одни Диггори. Или вы не уверены и в том, что ваш друг из Гилфорда? — нахмурился служащий ратуши. — Нет, в этом-то я полностью уверен. Мужчина записал адрес на бумаге и вручил Гарри: — Вот, хоть этот не потеряйте. Гарри поблагодарил его и, выйдя из ратуши, очень удивился, что хорошая погода сменилась серым небом и надвигающимся туманом.***
Дом на Норт-стрит, 7 был ничем не примечателен — не беден и не чересчур богат. Видимо, родители Седрика принадлежали к крепкому среднему классу. «Тоже пошел в армию за приключениями? — подумал Гарри. — Или все-таки никогда не существовал?» Гарри собрался духом и постучал по тяжелой дубовой двери. Открыла молоденькая горничная с большими карими глазами. — Добрый день, — Гарри немного замялся. — Дело в том, что я ищу Седрика Диггори… — Нэнси, кто там? — раздался мужской голос. — Джентльмен спрашивает молодого хозяина, сэр. — Пригласи его! — Добро пожаловать, сэр, — горничная пропустила Гарри в просторную прихожую, забрала его пальто и провела в гостиную. Сидящий в кресле седовласый мужчина при виде Гарри отложил книжку и дружелюбно улыбнулся. — Нэнси, принеси чаю для меня и для мистера… — Поттер, сэр. Гарри Поттер. — И для мистера Поттера. Горничная ушла, и Гарри почувствовал себя невероятно неловко. Он рассчитывал на то, что ему дадут от ворот поворот — здесь такие не живут, вы ошиблись. Но, кажется, произошло удивительное совпадение. — Амос Диггори, — мужчина протянул Гарри руку для рукопожатия. — Значит, ищете Седрика, мистер Поттер? — Д-да… Мы вместе учились, сэр. — О, вы тоже из Харроу? «Седрик учился в Харроу? — удивился Гарри. — Да он и правда из хорошей семьи». Сам Гарри учился в публичной школе — денег на частную у дяди с тетей не было даже для Дадли, что уж говорить о подкидыше. Да и дядя не считал, что образование чем-то поможет работе в лавке. У родного сына душа к учебе не лежала, поэтому Вернон обучал Гарри всему, что знает — от аптекарского дела до искусства выкидывать из лавки мошенников. Гарри снова почувствовал укол глухой тоски. Но, тем не менее, приятно, что его можно принять за юношу, закончившего частную школу. — Да, сэр. Мы дружили, а потом перестали общаться, и я потерял его адрес. Я помню только, что он из Гилфорда, и приехал, понадеявшись на удачу. Я живу в Лондоне. У меня своя аптечная лавка. — Школьная дружба самая крепкая, — тепло улыбнулся мистер Диггори. Горничная принесла чай и бисквиты, Гарри поблагодарил ее, сделал глоток и, наконец, собрался с духом: — Я скоро женюсь, сэр, и хотел бы пригласить его на свадьбу, — Гарри стало стыдно за ложь, но он успокоил себя, что это было почти правдой — он все равно уже подыскивал кольцо для помолвки. — Вы — молодец, что не затягиваете с созданием семьи, — похвалил Амос. — Мой сын, к сожалению, ветреный и чересчур романтично настроенный юноша. И, боюсь, он пропустит вашу свадьбу. — Почему? — у Гарри бешено застучало сердце. — Он, видите ли, решил, что настоящему мужчине нужно непременно познать радость сражений и вкус вражеской крови, — усмехнулся Диггори. — Он на фронте? — Отправился в Египет и, надеюсь, сидит там в штабе, как ему и положено. Я попросил своего друга, Крауча, следить, чтобы мальчишка не лез куда не надо. — Крауча? Барти Крауча? — Барти? Будьте уважительней, он уже дорос до Бартемиуса, — рассмеялся мистер Диггори. — Впрочем, у него есть сын, Бартемиус Крауч-младший. Непутевый мальчишка. Барти Крауч… тот солдат, которого он встретил в курильне. Который уговорил его поехать в Египет. Гарри почувствовал, как внутри что-то заледенело. Трясущиеся руки едва не уронили чашку. — Что с вами, мистер Поттер? Вы очень бледны. — Немного утомился, — Гарри встал. — Большое спасибо за чай, сэр. Мне пора, я хочу успеть к пятичасовому поезду. Очень жаль, что мы разминулись с Седриком. — В ближайшем письме напишу ему, что вы его искали. Может, одумается и вернется домой. У вашей невесты случайно нет свободных сестер для моего мальчика? — хмыкнул Амос. — Она единственная дочь в семье, — улыбнулся Гарри. — На шесть братьев. — Напишу Седрику, что, пока он играет в войну, всех хорошеньких девушек уже расхватали. — Надеюсь, он получит письмо. — Что? Да, конечно получит, Королевская почта не так уж и плоха. — Еще раз спасибо, мистер Диггори. До свидания. — До свидания, Гарри. Приезжайте еще, Седрику необходимы в друзьях такие серьезные и взрослые юноши, как вы. Нэнси, проводи джентльмена.***
Гарри вышел на улицу, туман сгустился еще больше, и влажный холод пробирал до костей. Поймал кэб и попросил отвезти его на вокзал, он как раз успевал к пятичасовому поезду на Лондон. Он не переставал перематывать в голове недавний диалог. Удивительное совпадение. Сверхъестественное. Надо было спросить у мистера Диггори, есть ли какие-нибудь фотографии Седрика — но это бы смотрелось странно. Уже на полпути в Лондон Гарри внезапно озарило. Барти Крауч-младший действительно существовал, и он встретил его в курильне. Крауч и рассказал ему про Седрика — он тогда молол все подряд, не разбирая. Гарри про разговор забыл, а в голове все отложилось. Вот и разгадка. Седрик получит письмо от отца и сильно удивится, что за Гарри Поттер его ищет. Гарри расхохотался, пугая пассажиров полупустого вагона. Все оказалось так просто. Он никогда, никогда больше не притронется к чанду.***
— Да у меня даже лошадь в этом тумане ничего не видит, сэр! — возмущался извозчик кэба. — Я такого густого в жизни не видал! — Мы тут уже час кружим, если не знаете эту часть Лондона — зачем взялись за работу? — возмутился Гарри. — Я знаю Лондон как свои пять пальцев! Но сейчас его как будто задымили! — Я уверен, мы уже совсем рядом от моего дома. Мы пару минут назад определенно проехали Лодо-стрит, а мне нужно на Уиллис. Мы ездим кругами! — Сами бы и сели кучером! — Да я пешком быстрее дойду! — окончательно рассердился Гарри. — Остановите. — В такой туман ходить опасно. Мало ли, что может произойти. — А с вами я тут от старости умру, пока домой попаду! — Гарри сунул извозчику оплату и, кипя от негодования, пошел прочь от кэба. «Туман сегодня и правда невероятно густой», — подумал Гарри и чуть ли не пожалел о своем решении, но увидел дом констебля — дом Джинни и обрадовался. До дома несколько минут ходьбы. Он даже не успел среагировать, когда его грубо схватили за локоть и затащили в подворотню. Трое подростков-оборванцев. У одного — большой ржавый мясницкий нож. — Деньги давай. — Решили половить рыбку в тумане, парни? В квартале от дома констебля? Самый мелкий шмыгнул носом: — Констебль сидит и чаек попивает. Раскошеливайся, денди. И пальто гони. «Ох, не стоило мне покупать новое пальто», — подумал Гарри. - Слишком дорогое для этой части Лондона». Гарри не стал возражать. Расстегнул пуговицы. Достал кошелек из внутреннего кармана. Все равно там было от силы несколько шиллингов. — А это что? — сказал, по-видимому, главарь мелкой шпаны и указал ножом на цепочку, ведущую от лацкана пиджака к карману. — Не твое дело. Забирайте кошелек и пальто, это уже хорошая добыча. Парень с ножом рыкнул и прижал Гарри к грязной стене, надавливая лезвием на горло: — Не тебе решать, что хорошая, а что плохая, — залез к Гарри в карман и вытащил небольшие карманные часы с инициалами JFP. Часы отца Гарри. Одна из немногих вещей, доставшихся ему от родителей. Его наследство. — Хорошие часики. Их тоже заберем. — Эта вещь мне очень дорога, парни. — Нам она тоже дорога, — ухмыльнулся бандит. — У вас есть хоть какое-то представление о чести? Эти часы — единственное, что мне осталось от отца. Они даже не золотые и многого не стоят, а для меня они бесценны, — Гарри попытался надавить на совесть. — Сивый, да оставь ему эти часы, — подал голос самый мелкий из шпаны. — За пальто и так полно денег выручим — вон из какой хорошей шерсти, и новое. Парень, которого видимо и звали Сивый, зашипел на мелкого: — Может, еще извинимся перед ним и пойдем в церковь, грехи отмолим? — Слушай, у меня есть еще деньги дома. Давайте пойдем ко мне и я отдам вам все наличные, а вы оставите мне мои часы? — попробовал договориться Гарри. — Ага, а ты заголосишь по дороге или сбежишь. Лучше птичка в руке, чем две — в небе. Часы я заберу, а ты лучше помалкивай, — Сивый врезал Гарри в скулу так, что тот рухнул на землю. Рванул часы на себя, порвав цепочку, которая осталась пристегнута к пиджаку. Махнул ребятам, мол, уходим. — А ну, отдай часы, сукин ты сын! — Гарри поднялся и набросился на Сивого со спины. Завязалась потасовка, в ходе которой Гарри с торжественным воплем отнял у внезапно переставшего сопротивляться парня папины часы. Он не понимал, почему шпана на него странно смотрит, а мелкий - бледный как простыня. — Сивый, что ты наделал?! Это же мокруха уже! Гарри почувствовал странную слабость и холодную липкость в области живота. Он опустил глаза и увидел, как кровь с пропитанного дочерна пиджака падает на землю. «Странно, почти не больно», — подумал он. И рухнул на землю. — Н-нам надо ему помочь, — пролепетал младший. — Врача ему вызвать, по-твоему? Валим отсюда! Гарри потянуло в сон. Сейчас они уйдут, и он отправится домой и попросит соседей вызвать врача. Или дойдет до дома констебля. И сразу сделает предложение Джинни. Как много крови вокруг… Сивый легко достал часы из ослабевших пальцев, и шпана сбежала, тихо переругиваясь. Гарри остался совсем один, наедине с туманом и своим рваным дыханием. Сейчас, нужно подняться и идти. Он еще совсем чуть-чуть отдохнет… Рана пустяковая, просто он устал от стычки. — Почему каждый раз, как я тебя встречаю, ты истекаешь кровью? — знакомый голос. Гарри повернул голову. Подпирая голову рукой, прямо в грязи, не боясь запачкать свой красивый костюм, лежал Риддл. Как обычно, пристально его разглядывая. — Ты — галлюцинация, — прошептал Гарри. — Да, мы уже это выяснили. Марволо решил поразвлечься, не дожидаясь утра. Одурачил тебя на желание. — Он сам захотел, чтобы все оказалось сном! — возразил еще один знакомый голос. — Он теперь умрет? — маленький Том навис над Гарри, капризно скорчив личико. — Ну как, хочешь умереть? — усмехнулся Риддл. — А у меня есть выбор? — безразлично сказал Гарри. — Хорошо, что хотя бы умру не в одиночестве, а со своими галлюцинациями. — У тебя еще есть шесть желаний. Ты уверен, что хочешь потратить их на то, чтобы мы развлекали тебя на смертном одре? Есть и более приятные варианты досуга. И мне больше нравится, когда люди стонут не от боли, знаешь ли. — Говори за себя, — огрызнулся старший мужчина, по-видимому, тот самый Марволо. — Да брось, как будто он тебе такой нравится! — С ним сейчас даже в прятки не поиграть, — обиженно сказал Том. — Желания? — из последних сил прохрипел Гарри, прервав их. Марволо раздраженно вздохнул: — Желания. Тебе уже объясняли. Пожелай не умирать — и не умрешь. Но все несколько сложнее, ты должен был умереть сегодня, еще в пустыне — все предрешено. Пожелаешь не умирать сейчас — умрешь через час или два, если тут останешься. Дом загорится, подавишься собственной слюной, упадешь с лестницы — все равно умрешь. Гарри хотел что-нибудь ответить, но губы уже не двигались. Он позволил сну захватить себя. Отдаленно он услышал: — Шайтан его раздери, он же почти умер! — Меньше болтать надо было! — Если он умрет, можно его мне? Пожалуйста! И теплый поток унес его прочь.