The riddle of the desert

— Ну давай, открой ротик и попробуй, — ворковал Риддл, нависая над Гарри с гроздью винограда и проводя темно-антоциановыми ягодами по губам юноши. — Это шираз, тебе понравится.       Волдеморт исчез вскоре после заключения договора, и Гарри снова остался с тремя его частями, дружно решившими, что их гость изнемогает от голода и, проявляя поистине восточное гостеприимство, вознамерились накормить его во что бы то ни стало.       Это и привело к тому, что Гарри оказался на мягком тюфяке, разложенном рядом с богато накрытым дастарханом. С оседлавшим его бедра Риддлом, который возложил на себя миссию познакомить гостя с изысками и дарами Оазиса. — Послушай, я и сам же могу, — Гарри потянулся к ягодам, но Риддл отдернул гроздь и строго на него посмотрел. — Не выдумывай. Ты же не хочешь оскорбить меня, нарушив традиции? — К-какие еще традиции? — Только что им придуманные, — расхохотался Марволо, разлегшийся рядом и с удовольствием угощающийся персиками. — Уступи ему, а то он уже думает затолкать тебе этот виноград в рот с помощью своего языка. Фу, гадость, — скривился Том, строящий неподалеку затейливую конструкцию из белых камешков.       Гарри разозлился от непонятных намеков и очередной затеянной осколками дурацкой игры, в которой все чувствовали себя вполне комфортно, кроме него самого. С леденящим душу Волдемортом и то было проще. Гарри приподнялся, ртом сорвал с грозди несколько ягод, быстро проглотил и уверенно сказал: — Я хочу загадать желание! Давайте уже покончим с этим поскорее! — Видишь, Риддл, твои чары не действуют на нашего юного Салиха, — восхитился Марволо. Риддл сузил глаза и с обиженным видом слез с Гарри: — Ну, раз наш драгоценный гость настаивает… И чего же господин изволит пожелать? — картинно поклонился он, застыв с покорно преклоненной головой.       У Гарри было время обдумать свое первое осознанное желание. Он не мог пока уйти из Оазиса сам, верно, но он задолжал кое-кому другому… А потом можно потратить оставшееся на какую-нибудь ерунду и скорее отделаться от демона. Ему, по большей части, не нужно было ничего из того, что ифрит мог ему предложить, зато в его добрые намерения Гарри отнюдь не верил. Он выберется. Нужно только подобрать нужные слова. — Воскресите моих друзей. Мой отряд. Весь. Это мое желание. Они должны вернуться домой… Хотя нет, пускай вначале появятся здесь. Отдохнут и поедят. Я хочу убедиться в том, что они и правда живы, и что это и правда они. А потом вы отправите их по домам, в целостности и сохранности, и не будете заключать с ними никаких договоров. Это мое желание. Все ясно? — твердо сказал Гарри. — Очень подробно, — миролюбиво заметил Марволо. — Не оставляет никакого простора для полета мысли и творчества. — Волдеморт ясно выразился, что я должен формулировать желания тщательно, — парировал Гарри.       К ним подбежал Том и умоляюще посмотрел на Гарри своими огромными голубыми глазами: — Можно я? Можно я их воскрешу? Гарри, пожалуйста! — А ты точно умеешь? — осторожно спросил Гарри. — Конечно, умею, дурак, — надулся Том. Гарри вопросительно посмотрел на Риддла и Марволо.       Риддл повел плечами: — Он умеет все, что умеем мы, не больше и не меньше. Не лучше и не хуже. Это же очевидно. — У меня голова кружится от этой вашей Троицы, — огрызнулся парень. — Почему вы сейчас — не Волдеморт? Я его уже видел, зачем таиться? — Потому что мир не вертится вокруг тебя, Гарри Поттер, а нам удобнее в этих обличиях. — Ну да, удобнее разговаривать с самим собой, — не удержался Гарри от того, чтобы съязвить. — Что еще делать тут целыми днями, когда не удается поймать человека, чтобы поиздеваться? — Ты считаешь себя жертвой, Гарри? — прищурился Марволо, но юноша предпочел проигнорировать его вопрос: — Хорошо, Том. Исполняй мое желание.       Мальчишка просиял и схватил Гарри за руку: — Тогда пошли! — Куда? — К воде же! Откуда, по-твоему, мне их еще достать? — Том, нетерпеливо покусывая губу, тащил Гарри к озеру. Гарри вздохнул. Обладая достаточно рациональным и материалистичным умом, он понимал — самое лучшее, что он может сделать — экономить силы и ничему не удивляться.       Мальчишка рухнул на берегу, у самой кромки, скрестив ноги по турецки и сосредоточенно уставился в водную гладь. Гарри застыл в растерянности: — И что теперь? Мне, ну не знаю, кровью туда капнуть, что ли?       Том исподлобья посмотрел на него: — Ты, конечно, можешь… А зачем? — Для ритуала?.. — Я без тебя разберусь. Просто жди. Сейчас будут тебе твои друзья, — отрезал мальчишка и сделал такое серьезное и сосредоточенное лицо, что Гарри против воли улыбнулся.       Вода забурлила. Центр озера сделался очень темным, темнейшего оттенка синего, пена казалась разлитыми по шелку белилами, затягивающимися в глубокую воронку, раскручивающуюся со все большей скоростью — и, наконец, замершую.       Показавшийся из воды силуэт человека вызвал у Гарри неожиданный вопль, в котором смешался ужас и восхищение. Он смирился с тем, что вокруг него творится магия, но видеть чудо воскрешения так, воочию…       За силуэтом показался еще один, и еще, и еще… Его друзья шли к берегу, неловко пошатываясь, низко опустив головы. Гарри хотел было кинуться к ним и помочь, но Том жестом остановил его: — Тебе туда нельзя. Жди.       Первым ступил на берег Седрик. Гарри окликнул его, и тот поднял голову — запавшие пустые глаза, обтянутые кожей заострившиеся скулы — именно таким он его и запомнил, прежде чем навсегда закрыть другу веки. Гарри не сдержался и подбежал к нему, обнял, слегка поморщившись от сладковатого запаха, смешивающегося с чем-то резким и удивительно знакомым, запричитал, попытался успокоить — себя или его… Седрик не ответил на объятия, Гарри отстранился и встретился с безэмоциональным взглядом. Рот приоткрылся и раздался тихий, на грани слышимости, вопрос: — Зачем? — Ч-что? — переспросил Гарри, начиная осознавать, но все еще отказываясь верить. — Зачем… вернул?       Юноша отвел глаза и уперся взглядом в форменный сюртук в пятнах крови, вспоротая ткань свисала лохмотьями. Дин. Дин Томас, на чье неудавшееся спасение он истратил свою последнюю пулю: — Гарри… Отпусти. Больно. Зачем ты так? — скривился бывший сослуживец, хватаясь за живот.       Гарри захотелось тоненько завыть, но он не стал доставлять своим призракам такое удовольствие. Подошедший справа Эрни Макмиллан (погиб от укуса эфы) истекал бесцветным, как еще при жизни — кровью, жидкость со слишком знакомым запахом лилась из его глаз, носа, рта… Формалин. — Что ты наделал? — глухо спросил Гарри у Тома.       Плеча коснулась рука, уверенно приобняла. Марволо. Легкое успокаивающее касание по волосам: — Он все сделал правильно. Вернул их.       Гарри сбросил руку, повернулся: — Договор был не об этом! Они — не живые! — Вполне живые. Они двигаются, функционируют, мыслят, — возразил Марволо. — Ты рассчитывал, что полежав пару дней в пустыне, они будут как ни в чем не бывало? — Они выглядят… несчастными. — Даже мы не способны вернуть их души оттуда, где они сейчас, Гарри. — Но меня же воскресили! — Гарри толкнул Марволо в грудь, тот отшатнулся, но не предпринял ответных действий. — Ты не успел уйти. И… с тобой все несколько иначе, Аль Мохцар. Тебя притягивает Оазис, а их ждали совсем в другом месте. Это инферналы, они и там и тут одновременно, живы — но для них это все равно что грязная ночлежка против родного дома.       Гарри упал на траву, скорчившись и прикрыв голову руками. Живые трупы поступили точно так же. Том подошел и сел рядом, его щеки розовели виноватым румянцем: — Прости, Гарри. Я думал, ты понимаешь. Они теперь будут слушаться тебя во всем, это твоя личная армия, посмотри, ты можешь приказать им… — Ты прекрасно знаешь, что я хотел не этого! — зло прервал его Гарри. — Мне не нужна армия, мне нужны мои друзья, живые и здоровые. — Прикажи им быть твоими друзьями, вот и все, — равнодушно заметил опустившийся рядом Риддл, — Можешь даже потискаться с ними, раз они тебе так нравятся. Или отдай малышу Тому — он, конечно, любит посвежее — но и этих сожрет, обжора, — парень сделал вид, будто его сейчас стошнит.       Гарри взял себя в руки и встал — бледный, с обескровленными губами, но ясно знающий, что ему делать. Он подошел к своим ребятам — кучке теней, слабо напоминающих тех, с кем они в тот злополучный день вышли из штаба: — Уходите. Возвращайтесь туда, откуда пришли — и пусть вас судят по делам вашим, и пусть ваши души упокоятся и будут свободны от мирских забот. Я счастлив, что имел честь знать вас, и бороться бок о бок, и что нам удалось попрощаться. Идите, друзья мои. Мы еще встретимся. — Это вряд ли, — заметил Риддл, и охнул, получив подзатыльник от Марволо.       Гарри навсегда запомнил тень благодарности в глазах друзей и их расплывающиеся искаженные лица, осыпающиеся песком тела, черный пепел, оседающий на гладком блюдце озера. Запечатлев в памяти момент, он обернулся к ифриту. Всплывшая в памяти прозекторская, лежащий на столе труп и его черный чемоданчик сами породили следующее желание: — А теперь я хочу, чтобы вы рассказали мне, почему в детстве ко мне приходил инфернал.