The riddle of the desert

— Ты правда считаешь, что получится? — с сомнением спросил Том. — Это же очевидно! — Гарри возбужденно ходил по кругу. — Вы, ифриты, же исполняете человеческие желания? Значит, и это обязаны исполнить. — Не могу сказать, что мы обязаны исполнять желания… — протянул Марволо. — Скорее, можем. — При первой встрече вы все твердили мне про семь желаний, почему именно столько? Почему так важно, чтобы я их все загадал? — Потому что если бы мы сразу вывалили на тебя то, что здесь умерли твои родители, а ты должен исправить то, что они наделали — ты бы тут же сбежал или помер от страха, — огрызнулся Риддл. — Желания — это подарок. Мог загадать кучу золота, коня или красивую женщину, и получил бы, без подвоха. Ну, может, кроме женщины. — Нет, тут что-то еще, — мотнул головой Гарри. — Абсолютно все истории о джиннах вертятся вокруг желаний. Аруб желала, чтобы ифрит спас ее мужа — и он сделал это. Тот инфернал, которого ты подослал, сказал, что все боятся встречи с джинном, потому что он может исполнить желания. Вначале я думал, что весь ваш замысел — извратить любую человеческую просьбу, вывернуть ее наизнанку… — А разве не так? — перебил Марволо. — Нет! Даже мой отец писал, что джинны могут быть очень добры к людям. Зачем вам вообще приходить на зов людей, зачем помогать им?       Том хихикнул в кулачок, Риддл тоже не сдержал смешка. Гарри разозлился: — Поделитесь, что вас так насмешило? — Мы считаем, что ты очень милый, — улыбнулся Марволо. — Гарри… у тебя в детстве был котенок, Олли, верно? — Я не помню, — нахмурился Гарри. — Да, был. Я помню его в воспоминаниях твоего отца, ты был совсем еще маленький. Мама привязала к ленточке красивый бантик, и ты очень любил играть им с Олли. Он бегал за бантиком, охотился как маленький тигренок, а ты в последний момент отдергивал ленту и когти котенка сжимались вокруг пустоты. Тебя это очень веселило. — Возможно, и что? — нетерпеливо спросил юноша. — Иногда ты давал котенку поймать бантик, чтобы тот не терял интерес к охоте и снова приходил поиграть с тобой. — Марволо пытается сказать, что вы, смертные, похожи на котят, — пояснил Том. Мужчина поощрительно кивнул ему. — Видишь ли, Аль Мохцар, мы, ифриты, практически бессмертны по вашим меркам. И, по большому счету, единственный наш враг — скука. Мы живем обособленно друг от друга, у нас не бывает распрей и дележки территории, как у людей, и единственное наше развлечение — это вы, смертные. Но трясущиеся от страха зверьки — это не так уж и интересно. Люди хрупки и пугливы, зато азартны и любопытны, неважно, что ведет их — жадность или жертвенность — все одинаково пытаются поймать лапками подарки, что я им кидаю, и некоторым это удается. Лучшим из вас. Тем, кто точно знает, чего он хочет и чем готов за это заплатить. — Одному трясущемуся от страха зверьку удалось тебя искалечить, — прошипел Гарри. — Попался кот с острыми коготками, — пожал плечами Марволо. — И его котенок не отстает — вон, как весь вздыбился, того и гляди укусит. — Я не против, — ухмыльнулся Риддл. — Только укус потом придется зализать.       Том, после разговора под жасмином явно чувствующий себя на особом положении, кинулся на защиту: — Гарри не собирается никого кусать, правда, Гарри? — Конечно, не собираюсь, Том, — вздохнул несчастный смертный. — Марволо так шутит.       Мальчишка потерся щекой о плечо Гарри в каком-то странном, почти кошачьем жесте и дальше занялся своими делами. Марволо продолжил: — Прежде чем негодовать, постарайся осознать — мы не жестоки. Но испокон веков мы следуем правилу: если смертный хочет от нас что-то получить, то играет по нашим правилам. Ифриты — не рабы людей и не добрые колдуны. Исполнение желания — священный ритуал, в котором обе стороны рискуют получить не то, что хотят. Но учти, как бы то ни было, число желаний у тебя ограниченное — больше не будет. — Я все равно хочу рискнуть. — Ты уже потратил несколько очень глупо. Хочешь потратить еще одно на нас? Это почти наверняка не сработает. — Вы не знаете наверняка, — возразил Гарри, — А это самый очевидный способ. Я желаю, чтобы душа Волдеморта излечилась и снова стала единым целым, — сказал он и зажмурился.

***

      Когда Гарри открыл глаза, перед ним никого не было. Ни Волдеморта, ни хоркруксов. Он так давно не оставался один, что стало не по себе. — Эээ… Волдеморт, — позвал тот на пробу. — Том?       Нет ответа. Гарри огляделся и разозлился — должно быть, разочарованные неудачей хоркруксы затеяли с ним прятки. — Я иду иска-а-ать, — пропел он. — И когда найду вас, то пожелаю, чтобы вы все превратились в жаб.       Оазис сегодня был совсем небольшого размера, а после загаданного желания, казалось, совсем сжался до озера и нескольких островков растительности. Гарри искал тщательно, больше часа, заглядывая, как дурак, под каждый куст — но тщетно. Он плюхнулся на землю, голова шла кругом. — Что я наделал? — сказал он в пустоту. — Обидел тебя? Убил? Это глупо, немедленно вернись! Господи, если ты сейчас вернешься — я поцелую Риддла! — крикнул он и истерически рассмеялся.       На оазис надвигалась ночь.

***

      Гарри с тоской оглядел собранные вещи — бурдюки с водой и небольшой запас еды с дастархана, все еще продолжающего пополняться свежими лакомствами. В Оазисе он ходил в легкой одежде из мягкого льна, но отыскавшийся лондонский костюм порвал на ленты и тоже взял с собой — полотнище всегда пригодится в пустыне. Захватил и несессер отца.       Ифрита не было уже сутки, пора было уходить. Это было самоубийством, он понятия не имел, как добраться до города, но у него оставался шанс на удачу или хотя бы на смерть в роли свободного человека, а не игрушки демона.       Навьюченный как животное, Гарри стоял у полоски песка, знаменующую окончание Оазиса, и сердце зашлось в неожиданной тревоге и остром чувстве вины. Разум вопил о необходимости бежать куда глаза глядят, но предчувствие беды терзало, а в виске стучало собственное обещание, данное малышу Тому: «Я тебя не брошу».       Гарри вздохнул и сказал вслух: «Я желаю отменить свое последнее желание». Ничего не произошло. Он сделал шаг из травы в песок — и наступила тьма.

***

      Перед глазами мелькали золотистые пятна, голова кружилась, будто Гарри переборщил с вином. Когда он смог, наконец, сфокусировать взгляд, то обнаружил себя лежащим на коленях у Волдеморта, мягко поглаживающего его по лбу. — У… у меня получилось? — заплетающимся языком спросил Гарри. — Что именно? Починить мою душу? Нет, это не сработало. Убежать? Тоже нет — ты никуда отсюда не уйдешь, пока я не позволю. Вернуть мне телесную оболочку? Да, спасибо, — по виду Волдеморта нельзя было понять — злился он или был в добродушном состоянии, но Гарри чувствовал себя слишком ослабшим, чтобы бояться. — Что произошло? Куда ты делся? — Развоплотился, — поморщился Волдеморт. — И что это значит? — Гарри попытался приподняться, но ему тут же надавили на грудь, укладывая обратно. — Ты еще очень слаб. Опять чуть не умер. Потерпи мое общество еще немного, я долечу тебя, и можешь спокойно уйти куда-нибудь обижаться на свой неудачный побег, — джинн кивнул на руку Гарри, по которой струился золотой свет — от точки касания длинного пальца ифрита к запястью, и дальше по венам. — Ты оставил меня одного! — в меру сил возмутился Гарри. — Я бы умер тут, без воды и пищи! — С озером под рукой и всегда накрытым дастарханом? — язвительно спросил Волдеморт. — Я не стану тебя наказывать, не бойся. Ты всего лишь смертный, в конце концов, и глупость — ваше второе имя. Но надо отметить — ты очень вовремя загадал отмену прошлого желания, иначе пострадал бы куда больше — от барьера или от пустыни. — В прошлый раз тут не было никакого барьера! — В прошлый раз тут были мои хоркруксы, которые за тобой приглядывали, — возразил демон. — А от твоего желания меня разнесло по всему Оазису, и мне потребовалось бы несколько дней, чтобы обрести хотя бы их формы. «Обе стороны рискуют получить не то, что хотят» — помнишь? В этот раз не повезло и тебе, и мне. Моя душа слилась в единое целое, ровными частями разъединившись по всему доступному пространству, а ты получил время для лишних мыслей и глупых решений. И идея с желанием была очевидно дурацкая, я говорил. — Я не знаю, не знаю, как склеивать души, демон! — Гарри пытался кричать, но крики были больше похожи на хрип. — Я правда хочу тебе помочь, но не знаю как!       Волдеморт ласково потрепал его по щеке и склонился ближе, как будто желая поделиться секретом: — Тогда ты никогда отсюда не уйдешь, Гарри. А теперь — спи.

***

      Гарри проснулся в своей кровати. Неподалеку — на разложенных подушках и коврах уже устроились хоркруксы. Волдеморт, как и обещал, подлечил его и избавил от своего общества, разделившись на части, которые встретили Гарри с бурным энтузиазмом.       Том кинулся обниматься, Марволо сдержанно, но дружелюбно кивнул. Риддл, перевернувшись на бок, удивленно поднял брови и усмехнулся. — Надо же, наш беглец живой и практически цел. И в минусе аж на два желания. Ну как, успел соскучиться? В следующий раз, если понадобится отлучиться, нужно оставить тебе инферналов для компании, жалко, что твои дружки уже…       Он не успел договорить, прерванный внезапной атакой Гарри, который со скоростью разъяренного барсука напрыгнул на парня и схватил его за лацканы сюртука. — Не. Смей. Упоминать. Моих. Друзей, — разгневанного прошипел Гарри, на каждом слове слегка встряхивая Риддла. — Ну вот, — притворно огорчился хоркрукс. — Перешел к рукоприкладству. А ведь что обещал: «Я тебя не брошу, Том», «Только вернись, и я поцелую Риддла», — передразнил парень. — У вас в крови неумение держать слово, Поттер?       Гарри глубоко вдохнул и, схватив лицо Риддла, впился поцелуем в его губы. Хоркрукс ответил на удивление нежно, позволяя неопытному юноше вести, его руки переместились за спину Гарри, мягко поглаживая затылок и чуть надавливая, направляя.       Однажды Гарри ел засахаренные фиалки — и теперь вспомнил это сочетание сладости и цветочной терпкости, слившееся в одном вкусе. Риддл чуть-чуть прикусил нижнюю губу Гарри и, удерживая, принялся ласкать ее языком — и Гарри не сдержал тихого стона, с ужасом понимая, что то, что должно было стать местью несносному хоркруксу, вылилось в нечто совсем иное.       Он с трудом разорвал поцелуй, смотря на Риддла широко распахнутыми глазами, тяжело дыша, с бешено стучащим сердцем. Боясь новых насмешек, ответной агрессии или принуждения, отказа… всего и сразу. — Я тоже очень скучал, Гарри, — сказал хоркрукс и улыбнулся.