***
Прекрасное видение неумолимо приближалось к костру, и Поттер заметил, что при каждом ударе медных пластин инструмента друг об друга, в густом ночном воздухе повисает мерцающая завеса оседающего в нем порошка. Густой, пудровый запах проник в ноздри, моментально заставляя голову кружиться и смотреть, смотреть… Девушка, мародеры, все это стало абсолютно неважным против первобытной страсти танца. Гарри, конечно, и раньше считал ифрита — в любом из воплощений — излишне, совершенно возмутительно красивым, но только сейчас осознал — насколько это существо прекрасно. Под шелковой на вид кожей буграми проступали мышцы, заставляя это восхитительное тело изгибаться в бешеном ритме, к которому так хотелось присоединиться, коснуться, слиться в единстве этой очаровывающей пляски, плоть к плоти… — Кто ты? — хрипло спросил Грег. Гарри сморгнул и пораженно посмотрел на уже протянутую в сторону Риддла руку. Ифрит, остановивший свой танец, обдал его насмешливым взглядом голубых глаз из-под маски. — Ваше развлечение на сегодняшнюю ночь, дыф, — слегка поклонился Риддл. — Дар Оазиса. — Вот это я понимаю, гостеприимство, — выдохнул мужчина — Ты вообще настоящий? — Проверь сам, здоровяк, — Риддл усмехнулся и, подойдя к мужчине, мягко опустился к нему на колени. — Ты везде такой большой, красавчик? — он развязно положил руки на широкие плечи мужчины. — Или все в рост ушло? — Я не по мужикам… — нерешительно сказал Грег. — Джинн, а можешь сделать такого же, только с сиськами? — Н-нет, и тебе и этого бы трогать не следовало, — огрызнулся Гарри. — Он опасен. — Он прав, я очень, очень опасен, — жарко сказал ифрит, приобнимая мужчину. Пудровый, похожий на цветущие ирисы, запах усилился, зрачки Грега расширились так, что радужка почти полностью скрылась за темными кругами. — Хочешь проверить, насколько? Или сомневаешься в своих силах? — Не сомневаюсь, — прорычал Грег, стискивая бедра Риддла. Громила, еще пару минут назад выглядевший просто поддатым, сейчас смахивал на опиумного наркомана, со своим покрасневшим лицом и блестящими глазами. — Я так тебя отделаю, вовек не забудешь. Это уже было слишком. Гарри нерешительно посмотрел на Нотта — тот бессмысленным взглядом пялился на разразившуюся сцену. Винс, Маркус, Равия — все будто застыли, не реагируя на окружающий мир. Юноша ткнул Винса в плечо, тот кулем свалился на подушки, да так и остался. Ифрит шепнул что-то на ухо Грегу. Здоровяк встал и легко подхватил демона на руки. — Ты что творишь? — подскочил на ноги Гарри. — Отпусти его! — Ты мне или ему? — насмешливо спросил Риддл. — Успокойся, сладкий, мы быстро, ты и соскучишься не успеешь. Впрочем… пойдем с нами, составишь компанию. И свет померк.***
— Приди в себя, Аль Мохцари, — лба коснулся невесомый поцелуй. — Ты пропустишь самое интересное. В голове звенело. Последнее, что помнил Гарри — его накрыл темный водоворот, и вот он уже на берегу озера, лежит на коленях у Марволо, ласково перебирающего его волосы. — Какой ты все-таки хрупкий, — с легкой толикой сочувствия, напополам с досадой, посетовал ифрит. — Но сам виноват — мог спокойно отсидеться в доме, пока все не закончится. Непослушный, глупый мальчишка, — рефреном повторил он брошенные утром слова Тома. — Что не закончится? — спросил Гарри, проигнорировав упрек. — Это, — Марволо взял юношу за подбородок и мягко повернул его голову в сторону озера. Гарри с трудом сфокусировал взгляд. В темной воде два силуэта, в которых юноша легко узнал Риддла и громилу-мародера, освещаемые ярким лунным светом, слитые в подобии танца. Грег страстно целовал шею хоркрукса, огромные руки то и дело сжимали изящное тело, демон закидывал голову назад в неприкрытом наслаждении. Парочке, казалось, не было никакого дела до того, что Гарри так близко и видит буквально каждое их движение… В груди что-то сжалось, горло схватило болезненным спазмом. — Я не хочу на это смотреть, — глухо сказал юноша. Отвернуться не вышло, Марволо крепко держал его голову. — Не заставляй меня. — Тшш, — большой палец демона погладил щеку Гарри. — Сейчас все поймешь. Риддл заводил громилу все дальше и дальше в воду. Впился в губы Грега невыносимо длинным поцелуем, мужчина внезапно затрепыхался, забил по воде руками, попытался отпихнуть от себя демона, но тот наседал и наседал, беспорядочные движения постепенно угасали, парочка с головой ушла под бурлящую воду. Через пару минут вынырнул только один. Ифрит вышел из воды, мокрые шаровары непристойно облепили мистически-белое в свете луны тело, на котором ярко контрастировала кровь из головы, которую демон перекидывал из руки в руку, как футбольный мяч. — Аль Мохцари, смотри, какое глупое выражение лица, — хихикнул хоркрукс, демонстрируя трофей. — Так растерялся, бедняга… наверное, и правда не по мужикам! Гарри взглянул в остекленевшие глаза Грега, на следы острых клыков на разорванной шее — и выблевал ужин прямо на окрасившуюся кровью траву у ног Риддла.***
— С головой уже было лишнее, — задумчиво сказал Марволо, испепеляя злополучную часть тела Грега щелчком пальцев. — Вот вы даете! — захихикал внезапно появившийся Том. — Хотите, чтобы он от нас опять прятался по всему Оазису? — Ему надо было преподать урок, — пожал плечами Риддл. — Раз не захотел сидеть тихо. Гарри мрачно смотрел на хоркруксов, его все еще трясло. — Я… — хрипло сказал он. — Я вышел к ним, потому что испугался за Тома. — И это было чрезвычайно мило, — заметил Марволо. — И глупо. В любом случае, ты уже должен был понять, что… — Что? Что далеко не все, кто попадает в Оазис, уходят отсюда живыми? Так я это уже знаю, благодаря тому, что вы сделали с моими родителями, — перебил его Гарри. — Или что вы траха… — он смутился от чуть не высказанной непристойности. — Соблазняете смертных, прежде чем убить? Тоже уже понял, не дурак, — он кинул яростный взгляд на Риддла. — Сам чуть не попался на эту удочку. Так что я должен был понять? Что все эти милые прогулки по Лондону, домик и забота только пока я вам нужен и хорошо себя веду, а потом меня сожрут и оторвут мне голову ради потехи? — голос юноши сорвался в трудно сдерживаемой истерике, весь накопившийся страх и напряжение неконтролируемо вырывались из него вместе со слезами, — Я ничего вам не сделал, просто жил обычной жизнью, пока вы не втянули меня в эти ваши игры и я искренне думал, что я для вас… — Особенный, — продолжил за него Марволо, обнимая юношу и прижимая к себе. — Не представляешь, насколько ты на самом деле особенный, Гарри Поттер. И все, что ты должен был понять — что мы способны защитить и себя, и тебя. Гарри продолжал плакать, не вырываясь, позволяя старшему хоркруксу успокаивающе поглаживать себя по голове. Том и Риддл прижались по краям, тоже шепча что-то утешающее, нежное, убаюкивающее, извиняющееся. Усталость от тяжелого дня, мягкое тепло змеиного клубка объятий ифрита, который незаметно перенес его в спальню и уложил в кровать, все это заставило юношу вскоре забыться крепким глубоким сном. И во сне ему было удивительно спокойно и хорошо, будто бы никто и не приходил в Оазис сегодня.***
Проснуться от запаха свежеподжаренных тостов и чая — лучшее, что может случиться с человеком, который, к тому же, очень хорошо выспался. Гарри сладко потянулся, зевая. Настроение было отличное. Впрочем, оно моментально подпортилось, когда он увидел Волдеморта, сидящего на краю кровати, и сразу вспомнил все события вчерашней ночи. — Твой завтрак, Аль Мохцари, — спокойно, без обычной хитринки, сказал ифрит. — Постарайся съесть все до последней крошки, — и сунул ему поднос, уставленный тарелками с тостами, сыром и ветчиной, ягодами, крохотными булочками… — Для того, чтобы все это съесть, мне понадобится еще одна голова, — мрачно отметил Гарри. — У тебя не припасена случайно? — Да ладно, не так уж тебе и было жалко этого парня, — усмехнулся демон, обнажая клыки. — Тем не менее, я… — он замялся. — Я хочу извиниться. — За что именно? — изумился Поттер. — В зависимости от того, в чем именно я перед тобой виноват, — осторожно сказал Волдеморт. — Но не за убийство. Этот человек сделал тебе больно, — он кивнул на синяки на предплечьях Гарри, оставленные захватом Грега. — Кроме того, он был самый скучный из них. Примитивное животное. — Да, грубое и жестокое примитивное животное. С которым твой хоркрукс так страстно целовался, — саркастически ответил Гарри. — Пока другой заставлял меня на это смотреть. Зато тебе было не скучно, я полагаю. — Аль Мохцари, — джинн уставился на него своими золотистыми глазами, в которых юноша впервые увидел нечто, похожее на удивление. — Ты ревнуешь. — Глупости. Просто это выглядело абсолютно отвратительно, не зови меня больше на эти свои пиршества. — Ты удивителен, — расхохотался Волдеморт. — На твоих глазах сожрали человека, а ты обиделся на то, что поцеловали не тебя. — Это чушь, я вовсе не… — Гарри подавился возмущением, когда теплые, удивительно мягкие для этого зловещего существа, губы осторожно коснулись его. Когтистые лапы водрузились на подушках по обе стороны от юноши, поднос опрокинулся, жалобно звякнув тарелками. Поттер прикрыл глаза, не сопротивляясь, не желая думать и возражать, позволяя демону проскользнуть длинным раздвоенным языком в рот и вовлечь его собственный язык во что-то среднее между танцем и противоборством. «Пожалуй, поцелуи — это не так уж и плохо, — подумал Гарри. — Особенно, если не думать о том, с кем я это делаю». — Хороший, послушный мальчик, — шепнул Волдеморт, отстраняясь. Юноша по инерции потянулся за ним, но тут же отпрянул, вжимаясь в спинку кровати, глубоко сконфуженный. — З-зачем ты это сделал? — спросил Гарри, натягивая на себя мокрое от разлитого чая одеяло, как броню от новых возможных вторжений. — Чтобы тебе не было так обидно, — пожал плечами ифрит, вставая. — Не паникуй, я больше тебя не трону… — он внимательно оглядел юношу оценивающим взглядом и сощурился. — Во всяком случае, сейчас. Приведи себя в порядок, гости ждут своего джинна. — Ты же сам хотел, чтобы я не лез к ним! — возмутился Поттер. — Зачем теперь этот спектакль? Ифрит только фыркнул в ответ и направился к двери, всем своим видом показывая, что разговор окончен. — Подожди… — сказал юноша, и Волдеморт обернулся. — Я не буду кривить душой, эти люди — отнюдь не невинные души, и все же… что с ними будет? Ты всех их убьешь? — Может быть, а, может, и нет, — демон посмотрел на Гарри, по-птичьи наклонив голову. — Знать все наперед — испортить веселье. И да, Аль Мохцар… — он кивнул на разбросанные по кровати тосты и куски ветчины, — Я не буду второй раз готовить тебе завтрак. Нужно больше ценить чужой труд, какой ты иногда невоспитанный, в самом деле! — и стремительно удалился. — Готовил он, как же, — тихо ворчал себе под нос Гарри, стряхивая крошки с одеяла. — Щелкнул пальцами поди — и вся работа. В Оазисе начинался новый день.