Одностраничники

— я, блять, люблю тебя, — признание срывается с пьяных губ. Он держит его лицо, чтобы притянуть в поцелуй, прямо сейчас, но смелости не хватает. Лишь всем своим в тело родное вжаться, чувствуя ответные крепкие объятия, игнорируя грубые фразы в свой адрес. Глеб знал прекрасно, что взаимно это, но в этом весь Серафим — обматерить, послать, а за стенкой прижать нежно-нежно, вдали от глаз посторонних. — через три минуты они засосутся, — сзади слышится острое, и Глеб ещё шире улыбается только, на себе взгляд строгий чувствуя. Знает же, так и будет. Предвкушает. Серафим первый отбегает из центра клуба, сигарету по пути роняя. Глеб за ним, докурив-помедлив немного, выдохнув. Тогда уже снимет очки чужие, улюбуется яркими эмоциями в глазах. Получит желанные губы, напористо чувственные, со вкусом терпким. Смешает со своими нежно сладкими. Пальцами дрожащими по лицу Серафима забегает, на затылке скрестив. Услышит ответные-заветные и убедиться, что всё сделал правильно, сорвав его планы просьбой приехать.