Одностраничники

— Ты, блядь, соскучился? Или просто охуел? — Серафим кричит в догонку спины, несуразно обтянутой почти такой же, как у него, майкой. Благо в этой части коридора никого не было. Паша в миг сокращает расстояние, с улыбкой оборачиваясь на знакомый голос. — А чё? Может реально соскучился, и чё? — привычным акцентом дополнял наступательные движения плечами и подбородком. Серафима выводила эта дерзость. Паша играл ради реакции и всегда её получал. — Всё равно охуел, — Серафим, невольно поддавшись смущению, глаза отвёл, но быстро обратно зажёгся, — нахуя ты со сцены, сука, смотря в ебало мне пиздел! — Почему пиздел? — щуря глаза, почти в упор нависая, обеими руками хозяйничает под кожаной, спускаясь к ягодицам, — правда соскучился. — Да ты, бля, — но не продолжает этот ненужный цирк, а сам к телу, к губам рвётся, на спину руки, к коже ногтями оголённой майкой. Жадничает, в чужих руках ерзая. Сам ведь скучал. Теперь шестерёнки в головушке полулысой складываются: Паша не просто так о встрече с ним посты писал, пускай и своеобразные. От этого сильнее закручивает. — Нет, сука, стой, — у стены нравилось, но кто-то точно заметил бы, пришлось, хоть и с не желанием, отстраниться. — Пошли. Благо, гримёрка, личная гримёрка, Серафима была буквально в пяти метрах. Он самодовольно вёл почти за руку, предвкушая, прикусывая губы. Паша почти толкнул его внутрь едва ли приоткрытой Серафимом двери, отвешивая смачный шлепок. За которым последовал такой же звонкий крик. — Саня?! Ты чё нахуй забыл тут?! — Серафим скривился в гримасе ужаса смешанного с гневом, — Мы же, блядь, договаривались, что я один хочу побыть, чтобы никого тут, сука, не было! — Один? — поднявшись, он хмыкнул на Пашу, поднимая голову на испепеляющий взгляд Серафима. — Нахуй вышел я сказал! — он резко открыл дверь, оставляя Пашу в точности за ней, и было намеревался толкнуть Сашу, как вдруг заметил испуганное столпотворение народу, собравшегося на крик рок-звезды, как на привычное, но все равно любопытное зрелище, — а вы чё тут?! Откуда?! И вы нахуй пиздуйте! — расталкивая толпу, Серафим зачем-то громко в след кинул (кому же, действительно) — сейчас вернусь, блядь! И вернулся, всё в такой же агрессии, с листком, «НЕ ВХОДИТЬ, ВАМ ЗДЕСЬ НЕ РАДЫ!» на котором позже появится Сашина насмешливо-обидчивая надпись ручкой, но ни Серафима, ни Пашу это волновать уже не будет.