9 мая 2022 года.
Иван беспокойно открыл глаза, приподнимаясь на кровати и садясь прямо. На часах было всего четыре часа утра. Не стал русский размышлять о жестокой иронии судьбы. В такое время проснуться, да ещё и в такой день. Действительно навивает неприятные мысли. Сегодняшний день, один из самых значимых в его истории, как для него самого, так и для его народа. Нет, даже народов. Россия же многонациональная страна. Именно эта война, ярким образом отпечаталась у Брагинского в памяти. В основном потому, что случилась не так уж и давно и унесла жизни многих людей, особенно невинных. Великая Отечественная война затронула каждую семью и каждого советского человека. Много горя, ужаса и страха за близких она принесла. Матери теряли своих детей, жёны мужей и дети отцов. Было страшно находиться и на фронте и в тылу. Потому как, что там, что там был немец. И жаждал этот немец только одного — уничтожения невинных, ради своей идеи расового превосходства. Русский чувствовал тогда всё то же, что испытывали его люди. Весь этот ужас и страх. Он просто обязан был чувствовать то же, не мог отказаться от этих эмоций. Да даже если бы и мог, то точно не стал бы. Особенно остро он ощутил то самое волнение за близких. Особенно в отношении Наташи. Когда он нашёл её еле живую, среди тел других почивших в бою солдат. Вот тогда-то Ивану стало по-настоящему страшно. В нём будто окончательно укоренилось что-то животное. Злость, вперемешку с каким-то осознанием «либо ты их, либо они тебя». Всё это ещё и подогревалось мыслями его людей, которые он тоже мог слышать. Праведный гнев его людей захлестнул Ивана. Именно в 1943 всё начало меняться. После победы в той страшной мясорубке в Сталинграде, где советские войска сражались буквально за каждый дом, каждую улицу. Наши начали гнать захватчиков. И в мае сорок пятого года трусливый немец капитулировал. Горе русского и его людей никуда не ушло, но к нему добавилась радость. Радость победы. Окончание всего того ада, в котором каждодневно гибли невинные люди. Возвращаться домой было приятно. Вернее в то, что осталось от дома. Но тогда Ивану казалось, что масштабная стройка пройдёт быстро, хотя и с трудом. И ведь так и вышло. Города отстраивались, налаживалась мирная, послевоенная жизнь. Люди смогли наконец-то вздохнуть с облегчением и погрузиться в бытовые дела. Но никто не забывал о всех тех ужасах, которые принесла их родине эта ужасная и кровавая война. По окончанию войны, в Доме «Советов»было пополнение, в лице ещё одного жителя. Иван не испытывал ненависть, скорее жалость, к этому слабому и ничтожному душой воплощению. Гилберт тогда не был первостепенной проблемой для него. Да и сидел немец тише воды ниже травы. Не высовывался больно, а один раз, попробовав, сбежать, после поимки его Натальей, повторных попыток не принимал. Но окончательно он присмирел в сорок седьмом году. Стал ГДР, а также «имел запас», в виде области. Да таким вот образом и прижился в «советской семье». Русский был рад, в основном от того, что больше не будет выходок, со стороны прусса. А Наташа, как и другие «члены семьи» настороженно относилась ко всему этому, хотя и спокойнее, чем раньше. Главным для белоруски была именно тишина в их доме. Праздновать этот важный день, а именно проводить парад победы, вновь стали только с 1965 года. Начиная с первого парада в 1945 и заканчивая парадом 2021 года Иван всегда присутствовал. И в этом году тоже обязан быть. Просто обязан.* * * * * *
Но что-то Россия больно задумался. Уже около пяти утра, а дел у него сегодня много. Нужно хоть немного доспать, чтобы не клевать носом, как замученный офисный работник. На некоторое время Иван обратил своё внимание на спящего рядом «прусского оккупанта». Гилберт мирно спал, смешно посапывая во сне. В очередной раз русскому подумалось, что судьба, определённо странная штука. Вот ты человека ненавидишь, а сегодня он тебе уже очень важен и дорог. Много раз Гилберт, уже в их совместной жизни, извинялся в этот день перед русским. Хотя было очевидно, что сколько раз не кайся, такие страшные вещи не забываются. Но Иван уже давно стал относиться ко всему по-философски, каждый раз отвечая своему немцу, что всё, что происходит — урок на будущее, дабы не допустить повторение подобного. И Гилберту хватало такого ответа. Более чем хватало. Переменив положение с «сидячего» на «лежачее», русский устроился поудобнее на своём, ещё тёплом месте. Иван крепче приобнял Гила, который уже успел повернуться к нему лицом, но при этом не проснувшись. «Всё же удивляюсь с него. Когда не нужно, так он вскакивает и полночи спать не даёт, а когда можно было бы и проснуться — спит как убитый.» — такая странная, но буднично спокойная мысль промелькнула в голове у русского. И всё же Иван смог заснуть, наконец отделавшись от тяжких и невыносимо долгих мыслей. Ему сегодня ещё много важных дел предстоит. А вечером он, как обычно, уставший и вымотанный вернётся домой, где его будет жать очень спокойный и тихий прусс. Потому как в это день он излишне молчалив и задумчив. И будут эти двое, спокойно сидеть рядом и вместе молчать, каждый о своём. Потому что тут не о чем и говорить, и так всем всё понятно. Достаточно того, что в такую тихую и одновременно скорбную минуту они вместе. А вместе, о таком и думать не так страшно, как в полном одиночестве. Мрачно печальная идиллия. На следующий день, всё будет обыденно и непринуждённо. Русский, как обычно, будет занят чем-то «бумажно-волокитным», даже при том, что десятое мая у него тоже выходной. А прусс будет привычно шумным и не останется и тени этого пугающего молчания. Только все всё прекрасно помнят. И уроки прошлого, оба забывать не собираются. Одно же число, на двоих.