Изоляция на двоих

      Драко тревожился о ней, не хотел оставлять одну ни на секунду, но она заявила: «Уйди».       Разве он не видел? Разве не понял, что это была просьба: «Останься»?! Конечно, понял и всё видел. Женщина… Будет до последнего сопротивляться самой себе и игнорировать свою суть — необходимость быть счастливой. Пусть сложно, так уж сложилась жизнь, но ведь она убедилась, что может ему доверять. Или нет? Какими бы очевидными ни были факты, она не верит всё равно. Как же это удручает. Словно всё это время прошло впустую.       Драко взъерошил волосы и не сводил глаз с зеркала, в котором отражалась маленькая скрюченная фигурка, сидящая на пороге беседки и ласково поглаживающая сломанный куст хризантем. Она рада, что он не завял, — это очевидно. Гермиона любовалась красными цветами. Рядом есть и другие, не менее прекрасные, но ей нравятся именно эти, и его сердце ныло от выражения безысходности на её лице. Он даже был уверен, что она опять будет прятаться. Но нет. Она приготовила ужин. Старалась.       Хуже нет — быть уверенным в своей правоте, но жить с ощущением, что должен как-то оправдаться. Драко долго боролся с этим мерзким желанием, но в итоге всё равно заговорил первым.       — Если бы была другая возможность, всего этого не случилось бы. Ты должна мне поверить…       Её долгий, пронизывающий до глубины души взгляд заставил умолкнуть.       — Малфой, — устало вздохнула Гермиона. — Для начала, давай договоримся — по-хорошему — я тебе ничего не должна. Мне очень жаль, что твоя мама погибла. Её поступок… позволил Гарри выжить и продолжить борьбу. Неудивительно, что твоя семья в итоге пострадала. Но у меня лично нет никаких долгов перед тобой, — Драко опустил глаза и молча гонял маленький кусочек сыра по тарелке. — Если бы я пришла к тебе за помощью, сама напросилась в твой бункер и после этого предъявляла претензии, ты вполне мог бы возмутиться. А так…       — Я знаю, ты не веришь мне. Знаю, что тебя не остановить. Но прояви благоразумие…       — Пока я, кажется, веду себя вполне адекватно, — невесело усмехнулась она. — И я не стану тебя уговаривать и умолять показать мне выход, у меня пока ещё всё в порядке с чувством собственного достоинства. Но подумай, так ли тебе нужно столь сомнительное соседство? Ты видишь, насколько я упрямый человек…       — Да уж… — закатив глаза, усмехнулся Драко.       — Подозреваю, что в этом мы друг другу не уступаем, не так ли? Следить за объектом столько времени, чтобы тебя не заметили… при том, что за ним же следили мракоборцы — это впечатляет. Даже как-то… неправдоподобно.       — Ты и тут мне не веришь? — вдруг очень эмоционально всплеснул руками Драко и хлопнул ладонями по столу. Гермиона даже отпрянула и, не моргая, уставилась на собеседника. — Я, между прочим, не говорил, что всё было идеально. Не было всё идеально! Если Поттер тебе ничего не говорил, это не значит, что этого не было. Они берегли тебя! И я берёг — бок о бок с твоими друзьями! Если бы не мы, от тебя давно бы остались одни воспоминания!       — И тогда, возможно!!! никто не пострадал бы! — выкрикнула Гермиона. — Если бы ты, болван, позволил убить меня ещё полтора года назад — не было бы Амулетов! И сейчас мои друзья, твои родные — все были бы живы!       — Нет, подожди… — раздосадованно вздохнул Драко. — Это совершенно не так…       — Помолчи! — сквозь зубы рыкнула она. — Вы вмешались в исторические события, помощники незадачливые, и теперь существование всего человечества под угрозой! Думаете, вы спасители? Да вы… вы… идиоты! — бросила Гермиона и, спрыгнув со стула, выбежала из кухни.       — Грейнджер, — крикнул он вслед и тут же отправился за ней, не хотел оставлять одну, стало так страшно. — Гермиона, остановись, пожалуйста!       Девушка замерла посреди коридора. Как неправдоподобно прекрасно звучит её имя. Он никогда его не произносил. Всё её сознание будто перевернулось вверх тормашками, и в голове образовался сумбур.       А Драко тихо проговорил:       — Нельзя изменить прошлое, но… можно попытаться начать новую жизнь…       — Отстань от меня! — резко обернувшись, прорычала девушка. — Знаешь, каково это — быть виновной в гибели всех, кто был тебе дорог? — её голос сорвался и захрипел. — Знаешь, каково осознавать, что своими благими намерениями убил всех, кто тебе верил? Ты не знаешь! Никогда не узнаешь!       — Из-за меня погибло много людей, — шепнул Драко, — мои родители в том числе. Поверь. Я понимаю, что ты чувствуешь. Мы можем… помочь друг другу. Я всё сделаю, что от меня зависит.       — Тогда, — выдохнула она, — оставь меня в покое. Мне сейчас нужно… подумать. Решить, как я могу всё исправить, — Драко уже хотел что-то сказать, но Гермиона резко ткнула в его сторону пальцем. — Не пытайся вмешиваться, ясно? Ты сейчас мне не поможешь.       — Ты не убийца…       — Помолчи!       — Нет твоей вины! — повысил он голос. — Тебя подставили! Ты не виновата!       — Оставь меня. Не ходи за мной. Мне нужно… пережить это. Как-то.       — Гермиона…       — И не произноси моё имя. Это неправильно.       Сердце кровью обливалось. Её отчаяние было таким всеобъемлющим, что Драко хотелось вырвать себе глаза и не видеть этого никогда. Его захлестнули воспоминания. Тот день, когда он остался один на всём белом свете, который с того момента, стал чёрным, как непроглядная тьма. Он опомнился, лишь услышав, как захлопнулась дверь в её комнате.       Да. Эту боль невозможно просто забыть. Её нужно пережить.       — Я буду рядом, — бессознательно прошептал он и ещё долго стоял посреди коридора, прислушиваясь. Он был уверен, что Гермиона плачет. Одинокая. Виноватая. Потерянная. Всё это так знакомо. Драко знает, как хочется в этот момент просто сгинуть. Направить волшебную палочку в зеркало и произнести: «Авада Кедавра». Знает, как никто другой.       Он вошёл в зеркальную комнату и слушал её тихие всхлипы. Главное, не дать ей наделать глупостей. Остаток вечера был мучительно долгим. Гермиона долго плакала. Потом бродила по комнате. Он слышал шорох страниц.       Всё стихло. Час ночи. Он ужасно устал, но не мог уйти к себе. Не мог себя заставить перестать следить, чувствуя, что его малышка в опасности. Около трёх Драко нехотя грыз зелёное яблоко, просто чтобы не заснуть прямо в кресле. Он даже забыл отключить на ночь генератор. Дремота уже брала своё, и глаза нестерпимо щипало, когда его сердце поразил истошный вопль:       — Драко!

***

      Она медленно шла по заснеженному городу. Серое небо бережно скрывало следы того, что здесь произошло — разрушенные дома, брошенные машины, маленькие сугробы, повторявшие очертания человеческих фигур.       Гермиона брела по свежему снегу, хрустящему и пушистому, она чувствовала аромат пришедшей зимы. Но вот справа из-под сугроба виднеется прядь ярко-рыжих длинных волос, и её глаза наполняются слезами. А вот, совсем рядом, круглые разбитые очки.       — Гарри… — беззвучно шепчет она, но идёт дальше.       Слева из-под снега торчит старенький коричневый ботинок, и она узнаёт эти родные потёртости. Глотая слёзы, идёт, не останавливаясь, не узнавая эту улицу, дома. А вокруг столько свежих сугробов, словно ребятня пошалила и налепила десятки лежащих на земле снеговиков. Сердце болит от одиночества, но она идёт, чувствуя, что её кто-то ждёт. Она озирается по сторонам — ни души.       Гермиона остановилась. И только теперь услышала тихий хруст шагов за спиной. Обернулась.       Он замер. Его чёрное длинное пальто распахнуто и чуть колышется на ветру. Лицо Драко необычайно бледное, но щёки покрывает лёгкий румянец от мороза. Малфой смотрит на неё устало.       «Я пришёл за тобой».       Его голос словно звучит внутри неё, но губы не движутся.       «Я не пойду», — отвечает она, но понимает, что не издаёт ни звука.       «Мы сможем всё исправить. Все наши ошибки».       «Как? Это нельзя исправить».       «Я буду любить тебя. Всегда».       Гермиона смотрит на него и чувствует, как слабая надежда зарождается в душе. Она делает к нему шаг, скользит взглядом по его растрёпанным, белым как снег волосам, плечам. И её взгляд замирает на его груди, на которой поверх чёрного джемпера розоватым цветом поблёскивает Амулет-защитник. Её сердце начинает ускорять ход, а в душу проникает ужас.       «Сними его».       «Что?»       — Сними его немедленно! — кричит Гермиона и бросается к нему.       И тут розовая блестящая капля темнеет. Из неё вырывается чёрный дым, мгновенно окутывающий его лицо.       — Сними его! Пожалуйста! — в отчаянии вопит она, а Малфой падает на колени. Его серые глаза замирают, стекленеют. Он обрушивается на спину, словно взорванная у основания крепость. — Нет! Умоляю! Не оставляй меня! — слёзы струятся по щекам, и Гермиона чувствует, как вся любовь в ней устремляется к нему. Их окружает огромная стая дементоров — чёрных, голодных, беспощадных. И её крик похож на стаю воющих волков: — Драко! Драко!       Она обнимает его за плечи, поднимает, прижимая к своей груди, тонет в чёрном дыму.       — Драко!       Боль разрывает душу.       — Драко!       — Я с тобой. Слышишь? Гермиона, открой глаза! — она чувствует прикосновение дрожащих пальцев к щекам, к влажным волосам и с трудом разлепляет тяжёлые от долгих слёз веки.       — Сними его! Сними его! — кричит она, и её руки отчаянно скользят по его груди, шее. — Его нет?       — Гермиона, это сон! Просто сон, малышка, просто сон, — нежно шепчет он, ласково целуя её руки. — Успокойся.       — Я видела, как ты умер! Как все они умерли! — слёзы беспрерывным потоком лились по щекам. — Драко, никого не осталось! Мы одни. Мы совершенно одни!       — Мы справимся, слышишь? Успокойся, малышка!       Он прижал её к своей груди бережно, осторожно, и она обхватила его руками, уткнувшись лицом в грудь, будто не веря, снова шаря взглядом по его телу.       — Ты ведь никогда его не носил, правда? Никогда-никогда?       — Нет, я его не носил.       — Хорошо, — с облегчением выдохнула она. — Прости меня. Драко, прости! Я ведь… я… Сегодня я могла убить нас. Убить тебя — это так ужасно! Я даже не думала. Я просто хотела удостовериться…       — Всё хорошо, щ-щ-щ, я знаю. Не думай об этом, — шептал он.       — Почему ты всё это терпишь? Зачем? — причитала она, пытаясь заглянуть ему в глаза, хоть в комнате было темно, и только из коридора пробивалась узкая полоска света. — Я же… просто монстр! Я же… я чуть не убила тебя и даже не поняла этого!       — Не говори так, — мягко отвечал он, глядя в её заплаканные глаза. — Ты сделала то, что должна была.       — Прости меня! Прости… — прошептала она и крепко обняла Драко, обвив руками его жёсткий торс.       — Я не в обиде, — улыбнулся он, погружаясь в трепетное блаженство от того, что она рядом. И шептал, шептал нежные слова, чувствуя, как выравнивается её дыхание, а всхлипы становятся всё реже. — Моя маленькая девочка. Я не в обиде.       Они сидели обнявшись долго-долго, пока Драко не понял, что она спит. Он медленно опустился на подушку, продолжая держать её в руках, такую маленькую и беззащитную. Он почти уверен, что завтра, немного придя в себя, Гермиона снова станет той же расчётливой и упрямой девчонкой. Но… разве он сам не хочет этого? Пусть она будет прежней, хоть это будет непросто, даже для неё самой. А он будет рядом, что бы ни было.       И в осознании тихого, мирного, пусть такого мимолётного, счастья, Драко сомкнул ресницы, чувствуя, как её жгучее прерывистое дыхание согревает его грудь, как она вздрагивает во сне, печально вздыхая и крепче сжимая в кулачке футболку на его животе.

***

      Она ни за что бы не определила, который час. За эти несколько месяцев Гермиона привыкла к отсутствию окон, но иногда так не хватало солнечного лучика, который она так любила созерцать по утрам. Возможно, сейчас ночь, а может, день. Не узнаешь, пока не взглянешь на часы. И всё равно, это такое относительное понятие — время… даже странно. Возможно, десять утра, а может… она проспала весь день и проснулась к ночи? А значит, и в числах уже можно ошибиться.       Но сейчас её волновало совсем не это, ведь её разбудил не солнечный луч и не собственное тело, а тихий вздох рядом. Она распахнула глаза и замерла без движения. Его дыхание было ровным и умиротворяющим. Гермиона совершенно точно осознавала, что лежит, уткнувшись носом в его бок прямо на матрасе без подушки, а его огромная ладонь покоится на её лопатках. И это потрясающе уютно и приятно. Так тепло.       Гермиона осторожно приподняла голову, и её взгляд замер на его склонённом на плечо лице. Таком спокойном и красивом. На его неподвижных ресницах. «Драко Малфой в моей постели». Эта мысль взволновала и насмешила одновременно. «Представляю, что будет, если Гарри узнает…» Сердце болезненно сжалось. «Этого просто не может быть… Гарри должен был выжить…» Тут она вспомнила, как плакала ночью, как этот самый Драко Малфой утешал её, а во сне умер у неё на руках. Теперь, глядя на его взлохмаченные волосы и этот острый подбородок, покрытый светлой щетиной, Гермиона уверена — он ей нужен. Очень нужен! И совсем не потому, что он знает, где выход. Малфой знает больше. Знает, кто она. Он знает всё и даже больше. Знает, что нужен ей, знает, что сказать и как.       Гермиона аккуратно приподнялась, но его рука тут же крепче обняла её, и Гермиона с улыбкой прикусила губу, чувствуя, как приятна эта мужская сила. А он спал. Девушка помнит те чувства, которые испытывала, когда украдкой наблюдала за Роном ещё в Хогвартсе. Помнит этот трепет, это замирание сердца, то притяжение. И было так странно испытывать нечто похожее снова. Внезапно ощутив неловкость, Гермиона отвела взгляд, а уже спустя несколько секунд осторожно сместилась и попыталась незаметно выбраться из-под его руки. Драко глубоко вдохнул и приоткрыл глаза. Внутри всё упало, сердце ускорило бег, и девушка встретилась с его сияющим в темноте взглядом.       Они молча смотрели друг на друга, а потом он ласково скользнул ладонью по её плечу.       — Как ты? — шепнул Драко, и Гермиона почувствовала такую безграничную признательность.       — Спасибо, что ты пришёл, — прошептала она, и он еле заметно улыбнулся.       — Извини, — тут же как будто немного растерявшись, заговорил Драко. — Я должен был уйти, но заснул.       — Всё в порядке! — улыбнулась она, опуская глаза. Было так странно и хорошо с ним рядом.       Неожиданно он повернулся на бок и спустился ниже. Их глаза оказались на одном уровне, и Гермиона растерялась, но не двинулась с места. Она изучала его удивительно красивое, ещё немного сонное лицо и понимала, что не хочет отпускать. Они молча смотрели друг на друга, не решаясь хоть что-то сказать. Драко бережно поправил кудрявый локон, заправив его за ухо девушки. Её окутала нежность, невероятное тепло, какого она, кажется, никогда не испытывала в своей жизни. Нет. Никто не смотрел на неё так — ласково до расплавления сердца.       — Почему у меня такое чувство… — трепеща прошептала она, — что, даже если бы жизнь сложилась иначе, ты всё равно нашёл бы меня?       Она робко отвела взгляд, но тут же взглянула снова на его чуть приподнятые в удивлении брови.       — Что? — смущённо усмехнулась она.       — У тебя… очень правильное чувство, — и её сердце ёкнуло в предвкушении чего-то удивительного. — С того момента, как узнал, что ты… выбрала одиночество, ни дня не проходило без мыслей о тебе.       — Так ты всё-таки маньяк? — тихо засмеялась она.       — Нет, это не то! — смущённо возмутился Драко, отводя взгляд. — Ты не поняла.       — Объясни, — дёрнула она плечом, — у меня полно времени.       Драко вздохнул, и ей стало очень жаль, что в комнате полумрак, и она не может видеть румянца на его щеках, а Гермиона уверена, что он покраснел.       — Это были всего лишь мимолётные мысли. Просто… фантазии…       Гермиона попыталась скрыть взволнованную улыбку, уткнувшись лицом в свою руку. Потом снова взглянула на его опущенные в смущении ресницы.       — Смеёшься надо мной… — горечь сквозила в его хриплом голосе, хотя губы искривила ехидная усмешка, — но это неважно.       Её улыбка растворилась.       — Я не смеюсь над тобой, — тихо произнесла Гермиона, и её маленькая нежная ладонь нерешительно коснулась его щеки, чуть колючей, но такой приятной. Мурашки прошли по её спине, затерялись в кудрявых волосах, собранных на затылке. — Я… не понимаю, что чувствую на самом деле, но это… что-то очень… очень…       Его глаза сияли так близко, звук прерывистого дыхания дурманил, кружил голову, как и этот изумительный взгляд, переполненный нежностью до самой глубины, его рука, осторожно скользнувшая по её спине. Гермиона растворялась полностью, улетая всей душой в иной мир, совершенно не связанный с реальностью.       У него не было сомнений. Теплота в её взгляде, этот трепет ожидания говорили обо всём — она больше не чужая. Она доверяет. И Драко не хотел сомневаться, думать, что закончится эта ночь, и «его личная Гермиона Грейнджер» снова станет чужой. Этого не может быть. Нет никаких препятствий, и эта маленькая трепетная ладошка, словно говорит: «Я больше не боюсь. Я с тобой».       Драко медленно, нерешительно приблизился к её лицу, кончики их носов легко соприкоснулись, и дыхания словно слились воедино. Сердца бились в такт резко, гулко, глубоко, и губы приоткрылись, невесомо сливаясь в еле ощутимом, но таком сладком касании. Словно первый раз в жизни внутри что-то вспыхнуло. Их губы двигались в такт не спеша, с наслаждением впитывая ласку. Их мир казался небесно прекрасным, переполненным нежными чувствами.       Её изящные руки обвили его шею, и Драко казалось, что золотой свет бьёт в глаза, ослепляет, лишает сознания. Он словно тонул в мягких пышных облаках, каких он не видел с тех времён, когда свободно мчался на метле — юным, счастливым подростком, осваивая полёт на максимальной высоте. Драко улетал в закат, забирая с собой женщину, о которой грезил.       Она больше не хотела страдать. Пусть всё останется в другой жизни. Не сейчас. Она не станет думать сейчас. Движения его губ сводили с ума, его робкие объятия, словно исцеляли душу — от одиночества, от боли, от страха — осталось только блаженство. Безграничное, единственное, что ей нужно.       Их тихие стоны наполняли подземелья, разносились по коридорам и комнатам. Никто и ничто не могло им помешать. Горячие губы не расставались ни на мгновение. Его руки дарили свободу, ощущение полной вседозволенности. Больше никаких ограничений — ни в чём.       Лишь на мгновение Гермиона отстранилась, и его жадные губы впились в её шею. Глубокий стон девушки заставил напряжение возрасти втрое, и он обнял её бедро, забрасывая его на свою талию. Ещё один стон, и её ресницы широко распахнулись от опасения, что он проткнёт её прямо сквозь одежду.       — Малфой, — простонала она, — ты…       И его губы поглотили все её слова, всё здравомыслие. Она беспомощно стонала, когда его рука быстро расстёгивала маленькие пуговицы на её пижамной рубашке, а потом стиснула её грудь. Его губы скользнули по её подбородку, шее, проложили влажный след к животу, с каждым прикосновением усиливая ощущения.       — Ты не поверишь, — быстро зашептала она, перемежая слова протяжными стонами, — я вижу Хогвартс. Малфой, ты слышишь?       — Продолжай! — задыхаясь прошептал он, целуя её напряжённые розовые ореолы.       — Малфой! — она прогнулась, запрокидывая голову. — Это был… класс трансфигурации. Макгонагалл поручила мне… о, пожалуйста, не останавливайся, просто слушай… — и она ощутила его улыбку, прижавшуюся к её обнажённому животу. Она улыбнулась, зарываясь в его волосы пальцами, и ощутила, как его руки настойчиво стягивают с неё пижамные брюки. — Я разбирала свитки. Знаешь, она… ах, Малфой… Я осталась одна, и ты вошёл в класс, приблизился…       — М-м-м, моя малышка… — его лицо оказалось прямо перед ней, Гермиона почувствовала, как он прижимает её всем своим весом к кровати, и её руки скользнули по его груди, забрались под футболку и потянули её вверх. Она прижалась губами к его шрамам, целуя жадно и страстно.       — Ты схватил меня за руку, посмотрел в глаза…       — Грейнджер… — простонал он, когда её язык сделал круговое движение, а губы яростно втянули его сосок.       — Ты хотел меня! — с азартом шептала Гермиона. — Всегда хотел, правда? Ты хотел взять меня там, признайся! Ты ненавидел меня, потому что всегда хотел…       — Почему ты не поняла этого тогда? — и он впился в её губы так чувственно, глубоко, а рука нежно сжала обнажённое бедро. Гермиона приподнялась, упираясь влажным лоном в его стояк.       — Я… — выдохнула она, стоило Драко лишь на мгновение отстраниться. — Я была… маленькой и чистой девочкой, а ты таким дерзким и злым. Ты совсем другой. Ты…       И стон блаженства эхом отразился от стен, когда он взял её, когда всё её существо словно больше ей не принадлежало. Его сладкие вздохи заставляли Гермиону дрожать, его движения срывали стоны с её губ, тихий шёпот:       — Ты другой… м-м-м… Драко… ты другой, — она запрокидывала голову, впиваясь пальцами в его плечи, а его медленные, глубокие движения лишали рассудка. Нежность — всеобъемлющая, безграничная. — Ты другой, — шептала она снова и снова.       Ему казалось, что это сон — её ласковые руки, её чудесный голос, её жар, касания, объятия, её сладкие жаждущие губы. Словно сон. И так хотелось, чтобы он не заканчивался. Она обвила ногами его бёдра, двигалась в такт. Резко, порывисто, шепча его имя. Её стоны стали частыми, рваными, голос возвысился, почти до писка.       — Пожалуйста! Пожалуйста! — выкрикивала она, зажмуриваясь, впиваясь ногтями в его плечи. — Умоляю, Драко!       Сердце разрывалось, он ускорил темп, не желая больше останавливаться ни на секунду. И когда её сведённые брови расслабились, а глаза распахнулись, когда её губы жадно хватали воздух, Драко испытал наивысшее счастье, которого не переживал прежде.       — Моя малышка… — зарываясь пальцами в её волосы, Драко прильнул к её губам.       — Не… останавливайся! — с досадой простонала она, и он усмехнулся, делая резкий, безжалостно глубокий толчок.       Она вскрикнула. Ещё раз. С каждым движением она прижималась к нему всё крепче, всё яростнее вращая бёдрами.       — Да-а-а! Ещё! — стонала она, вздрагивая, прогибаясь.       Она была такой красивой, такой страстной, и так чувственно сжимала изящными ладонями свою аккуратную нежную грудь, что контроль был потерян уже через минуту. Драко вздрогнул, замер, толкнулся вглубь, она притянула его голову к своим губам.       — Мой бог… — шептала она, не отрываясь от его губ. — Ты — мой бог…       Он обнял её крепко, будто не веря, что держит в объятиях мечту. Мечту, которой никогда не позволял владеть собой. Мечту несбыточную, призрачную, спрятанную где-то очень глубоко в сундуках памяти. «Однажды я всё расскажу тебе. Я всё-всё расскажу».       — Драко, — её утомлённый шёпот вернул сознание в реальность. — Ложись…       Он ослабил хватку, и она, с облегчением вздохнув, ласково погладила его спину. Драко трепетно поцеловал её губы и, получив поцелуй в ответ, лёг рядом. Но уже через несколько секунд резко поднялся с постели.       — Куда ты? — огорчённо произнесла девушка.       — Тебе нужно зелье, не так ли? Я приготовлю.       — Не нужно. Верхний ящик трюмо.       Драко сделал несколько шагов и достал пузырёк. Он бросил вопросительный взгляд на Гермиону.       — Не понадобилось, — повела она плечом, поедая взглядом его восхитительное обнажённое тело.       Он вернулся к кровати, сел рядом и протянул ей склянку. Гермиона выпила содержимое, не задумываясь.       — Иди ко мне, — прошептала она. — Полежим немного?       Драко лёг рядом, и Гермиона набросила на него одеяло, забираясь к нему под бок. Они сплелись в горячих объятиях. Их губы слились воедино — сладко, нежно.       — Я ужасно голоден, — с улыбкой прошептал он.       — Я тоже, — улыбнулась она, уткнувшись носом в его грудь.       И несмотря на голод, через две минуты они уже спали.