Изоляция на двоих

      Черты его лица совсем расслабились. Драко перекатился с бока на спину, раскинув руки.       Гермиона медленно поднялась, прикрыла его наготу второй половиной покрывала, оделась и поспешно направилась к выходу.       — Алохомора, — дверь чуть приоткрылась, и Гермиона оглянулась. Он мирно спал на берегу Чёрного озера, а её сердце болезненно стиснулось.       — Я скоро, — шепнула она. — Не меняйся! — обратилась она к Выручай-комнате. — Храни его.       Дверь Гермиона оставила приоткрытой.       Сердце рвалось из груди. Каждый раз она испытывала это ужасное чувство вины. Гермиона ненавидела себя, но, словно под Империо, снова и снова возвращалась в его комнату. Она планомерно и тщательно обыскивала каждый уголок, каждую полку, листала каждую книжку в поисках заветных шести цифр. Сейчас единственное, что её волновало — быстро вернуться, чтобы он ничего не заметил.       Когда Гермиона сделала это первый раз, думала, умрёт от боли. Он просто сладко спал в её постели с совершенно счастливым выражением лица, а девушка сидела у его ног и рыдала, заглушая всхлипы, зажав рот ладонью. Она не смогла уйти в ту ночь, она только плакала и шептала:       — Прости меня. Умоляю, прости…       Она обняла его укрытые одеялом колени, уткнулась в них лицом и медленно успокаивалась. Гермиона чувствовала себя предателем, ничтожеством. Было мерзко от самой себя. Около часа она не могла пошевелиться, уговаривая своё сердце принять всё как есть, отдаться полностью ему — своему мужчине — и навсегда оставить прошлое за порогом бункера. И вот, когда уже почти смирилась, память вдруг обрушила на неё море воспоминаний — страшные сны, в которых она почти всегда видела погибших друзей, Хогвартс и поиски крестражей. Сколько они прошли вместе… Гарри, Рон, Джинни, ещё были Невилл, Луна. Вся её жизнь имела смысл, пока Гермиона стремилась помочь своим близким победить в этой ненавистной войне с Волан-де-Мортом.       Теперь она здесь — в полной безопасности и безвестности. Она не знает ничего о тех, кто был ей так дорог — дорог до сих пор. Навсегда.       Нет. В ту ночь она так и не решилась выйти из комнаты. Гермиона сидела рядом с ним и отчётливо понимала — там у него ничего не осталось. Абсолютно ничего. Всё, чего он хотел — чтобы она была рядом. Его желание осуществилось. За это время Драко стал ей так дорог! Невероятно дорог. Гермионе казалось, что она испытывает к нему очень серьёзные, глубокие чувства, только признаться себе в этом было очень страшно. Но её друзья, её семья — это ведь не посторонние люди. Она за всё человечество чувствовала ответственность, а тут… Гарри, Рон, мама…       Не может быть, чтобы Драко её не понял. Это просто невероятно! Он должен понять. Она лишь должна убедиться, что они живы. Гермиона останется здесь, в его бункере, продолжит работу. И в нужный момент друзья ей помогут. Точнее, помогут им — ей и Драко. Вместе они смогут одолеть это вселенское зло! Их будущее будет прекрасным — светлым и чистым. Они смогут растить детей…       Сердце сжалось от этой мысли. Как она хотела бы, чтобы их дети росли в реальном мире, а не здесь — в заточении. Гермиона хотела бы… родить ему детей.       Дух захватило, и она представила, как белокурый малыш бегает по мостовой Косого переулка, а красивая кудрявая девочка выбирает вместе с папой Драко учебники к своему первому учебному году в Хогвартсе.       Больше не о чем было думать. Она смотрела на него с единственной мыслью, что все её поступки ради будущего. Ради общего будущего, ради света и добра, в котором нуждаются не только они двое.       — Когда-нибудь ты меня поймёшь, — еле слышно прошептала Гермиона и устроилась на его плече, ласково обняв широкую грудь.       Ей казалось, что каждая пылинка в его комнате уже исследована. У неё было несколько предположений: она нашла пароль от сейфа, но он из пяти цифр, номера всех генераторов, каждый из десяти цифр. Кучу всякой ненужной ей информации. Гермиона не могла сегодня задерживаться. Она сидела в его кресле за письменным столом, десятый раз просматривала выдвижные ящики. Раздосадованно потерев лицо ладонями, она бросила взгляд на портрет Малфоев-старших. Люциус и Нарцисса были какими-то совсем не такими, какими их знала Гермиона. Их лица были спокойны и… добры. Нарцисса ласково улыбалась, а Люциус был немного усталым, но его лицо не источало привычного высокомерия.       — Как хорошо, что вы не разговариваете, — тихо произнесла Гермиона. — Знаю, вас рисовал магл, Драко рассказал мне, — она помолчала и вздохнула: — Спасибо вам… за сына.       Она поднялась, но в это мгновение взгляд выхватил в углу картины странные чёрточки. Дата. Сердце ёкнуло. Гермиона быстро приблизилась.       «21.06.2007 г.»       — Восемь цифр… — выдохнула она. — Восемь, не шесть. Но… может быть всё-таки…       Она дышала с трудом. Запомнив число, взглянула на портрет.       — Это день вашей гибели. Скоро год.       Гермиона прикусила губу и бросилась прочь из комнаты. Вернувшись в «Хогвартс», она никак не могла унять участившееся дыхание. Какое же волнительное было зрелище. Она босиком медленно шла по зелёной мягкой траве, не сводя взгляда со спящего у Чёрного озера мужчины. Ком сдавил горло. Гермиона ненавидела себя, потому что в душе ураган. Надежда увидеть друзей боролась с желанием подарить ему свою жизнь.       Как бы она хотела не иметь никакого выбора. Гермиона понимала, что это было ошибкой — он не должен был показывать ей выход, не должен был так жестоко искушать. Теперь её душа разрывалась надвое от бесконечной нежности и боли.       Она на ходу сняла свою кофточку, юбку и бросила их рядом с его вещами. Гермиона просто смотрела на него — такого красивого, безмятежного, бесконечно любимого и желала лишь одного, чтобы он стёр ей память. Чтобы она забыла о том, что у неё есть выбор.       Гермиона осторожно отогнула покрывало и легла с ним рядом, ласково проводя кончиком носа по его плечу. Драко глубоко вдохнул, и Гермиона подняла голову, встречая его сонный, но такой приветливый взгляд.       — Сколько я спал? — прошептал он.       — Минут тридцать, наверное, — улыбнулась Гермиона. — Отдохнул?       — Немного.       — Уверена, что ты страшно голоден. Кроме торта есть ещё много чего.       — Нет-нет, я хочу твой волшебный торт, — тут же спохватился Драко, и Гермиона тихонько засмеялась.       Драко обхватил её за плечи, притянул к себе, даря любимой сладкий поцелуй. Слёзы подступили к её глазам, но Гермиона изо всех сил старалась отогнать нахлынувшее чувство вины.       Торт показался ещё вкуснее сейчас, когда они совершенно свободно разлеглись на покрывале, перекатываясь то на бок, то на живот, уплетая вкусное лакомство, разложив рядом сэндвичи, фрукты и запивая белым вином, целуясь и лаская друг друга в этом бесконечном тёплом дне. «Хогвартс» был свидетелем их любви, их нежности.       Немного утолив голод, влюблённые увлеклись воспоминаниями. Драко всё-таки рассказал Гермионе о том, что она нравилась ему ещё с третьего курса. Почему-то его ужасно тронул тот факт, что девушка испугалась за него во время нападения гиппогрифа.       — Я-то думала, что у тебя правда что-то серьёзное! — возмущалась Гермиона. — А ты на самом деле просто симулировал!       — С чего ты взяла? — теперь была очередь Драко возмущаться. — Я всерьёз испугался и было больно, знаешь ли!       — Да! Возможно! — засмеялась Гермиона. — Но ты так долго носил эту дурацкую повязку, при этом совершенно спокойно пользуясь «больной» рукой!       — Почему ты такая дотошная? — укорил он. — Я, может, пытался таким образом привлечь твоё внимание!       — Малфой, ты дурачок! — по-доброму улыбалась она. — Лучше бы ты просто прекратил обзываться.       — Так я прекратил. На четвёртом курсе. Я помню это точно.       — Испугался, что Крам может дать тебе по физиономии? — усмехнулась Гермиона.       — Что ты о себе возомнила? Просто… поменял своё мнение и всё, — Драко был смущён, и ей это безумно нравилось. Она видела, что он почти обиделся, а потому резко поднялась с покрывала, бесстыдно демонстрируя свою хорошенькую точёную фигурку.       — Ты, между прочим, ещё не всё видел, — игриво улыбалась она, — у меня для тебя есть ещё сюрприз. Вставай!       — Мне и тут хорошо, — решил повредничать обиженный аристократ.       — Боишься? — поддразнила она. — Это ты зря! Мы сейчас не в лаборатории. Ну как хочешь! Пожалеешь!       И она весело зашагала к озеру. Драко замер. Она что хочет сказать? Что вода…       Гермиона подошла к самому краю и задорно обернулась, её распущенные волосы ласково окутали плечи и спину. Она отбросила их назад, сделала шаг, и Драко услышал плеск воды.       Он тут же поднялся на ноги и наблюдал, как прекрасная леди вошла по колено в воду, зачерпнула её в ладони, и салют из брызг взмыл в воздух, осыпая девушку блестящими каплями. Она взвизгнула и рассмеялась.       — Такая тёплая! — крикнула она. — Ты плавал в Чёрном озере?       — Было дело! — отозвался Драко, и весёлая улыбка не сходила с его лица.       — Спорим, в настоящем озере вода никогда не была такой тёплой! Я старалась! И если честно, я ещё не купалась!       Она снова набрала воды в ладошки, разбрызгала над головой, потом снова. Как это было красиво! Драко даже придумать не мог такого. Прекрасная обнажённая женщина плескалась в Чёрном озере практически у стен школы, и это казалось таким завораживающе-неправильным. Он готов смотреть на это бесконечно. Гермиона снова обернулась, подарила ему счастливый взгляд и пошла дальше, погружаясь в воду.       На душе почему-то стало тревожно, словно Драко на мгновение забыл, что в озере не водятся ни гриндилоу, ни русалки, ни тем более гигантский спрут. Он не спеша направился к воде, не сводя взгляда с девушки. А Гермиона уже отплыла от берега. Драко не мог понять, как Выручай-комната, могла создать такое огромное пространство. Было так странно и в то же время восхитительно. Грейнджер не простая колдунья, она могущественная, по-настоящему умелая и опытная. Неспроста Тёмный Лорд боялся её.       Ему нравилось терять связь с реальностью, потому что его альтернативная реальность была намного приятнее и счастливее настоящей. Он хотел бы остаться здесь навсегда. Драко медленно входил в тёплую ласковую воду, которая просто ни в какое сравнение не шла с настоящей. Гермиона поплыла к берегу.       — Смелее, Малфой! — весело прокричала она. — Потрясающе, правда?! Это словно родиться заново!       Драко шёл дальше, погружаясь в блаженство. Он не помнит, сколько лет не плавал, и это в самом деле будто рождение. Ощущение обновления, чистоты. И её горящие глаза манят, притягивают.       Он внезапно нырнул, просто исчез под водой, и её сердце остановилось. Гермиона не ожидала таких выходок. Вода совсем не двигалась. И когда её внезапно схватили за ногу и дёрнули вниз, она так завизжала, что эхо разнеслось по всей территории «Хогвартса».       Драко выскочил из-под воды прямо перед ней и разразился смехом, а она стала плескать в него водой и кричать:       — Болван, что ты делаешь?! Я тебе тут романтику предлагаю, а ты ведёшь себя как мальчишка! Придурок! Так нечестно! Всё, я на берег.       Но его прохладные руки обвили её тонкую талию, и Гермиона прижалась к его груди. Вода тонкими струйками стекала с его волос, дрожала каплями на ресницах. Его улыбка была такой восхитительно открытой, что Гермиона растаяла в ту же секунду, обвивая его шею руками.       — Это лучший день в моей жизни, Грейнджер, — прошептал Драко. — Мы можем остаться здесь навсегда?       Гермиона была так довольна, что невозможно передать. Как она хотела, чтобы этот день был именно таким — волшебным, запоминающимся.       — Ну, если тебя не смущает, что я ещё не научилась заставлять комнату делать ночь… Солнце-фонарь не утомило?       — Не особо, — повёл он плечами, крепче сжимая девушку в объятиях. — Но ведь… Выручай-комната должна исполнять наши желания, так?       — Наверняка, — с улыбкой шепнула она, нежнее прижимаясь к мужчине.       — Тогда… я хочу, чтобы солнце стало луной. Чтобы небо засияло сотнями звёзд. Ты хочешь?       — Это было бы удивительно, я хотела бы это увидеть.       Драко закрыл глаза. Он так явно представил, как меркнет свет солнца, обращаясь в луну, как звёзды, словно гирлянда, зажигаются на небосводе. Они подняли головы и наблюдали волшебное превращение, происходящее против всех законов природы. Золотое солнце словно уменьшалось, его свет смягчился, небо быстро стало насыщенно-синим, а потом почти чёрным. Серебристые точки зажигались молниеносно, словно кто-то второпях рассыпал драгоценный бисер. Гермиона с восторгом смотрела на небо, а Драко не сводил с неё глаз.       — Как красиво! — с улыбкой прошептала она. — Наша магия восхитительна, Драко!       И она взглянула в его сияющие глаза, отражающие свет полной луны, нежно коснулась его губ поцелуем, не отводя взгляда. Удивительное тепло ласкало их тела, неподвижная вода словно притягивала их друг к другу. Драко ласково провёл ладонью по её спине.       — Идём на берег? — выдохнул он.       — Да, — с готовностью шепнула Гермиона.       Они неохотно отпустили друг друга и поплыли к берегу. Не добравшись до суши, Драко подхватил Гермиону на руки, и она нежно обняла его. Их окутал покой. Влюблённые лежали на покрывале, обнявшись и глядя в небо. Драко фантазировал, как могли бы расположиться звёзды в тёмном пространстве, и они послушно перемещались по его желанию.       Сердце Гермионы трепетало. Она приняла такое трудное для себя решение, какого принимать не собиралась. Вся её жизнь — вся без остатка — принадлежит ему. Пусть будет так. Навсегда.