***
Каждый день она замечала перемены. Драко всё так же без движения сидел в кресле или лежал на кровати, но уже через три дня она заметила, что он стал следить за ней взглядом. Этот взгляд серых глаз, трепет ресниц, еле заметный вздох, приподнятая бровь — каждое новое движение будто пробивало током её сердце, вселяя новые надежды. Она продолжала учить его сжимать пальцы, поворачивать голову. Гермиона массировала его тело, чтобы не атрофировались мышцы. Каждый раз это было наслаждение и мучение одновременно. Касаясь его спины, его бёдер, его плеч и рук, она изнывала от тоски по нему. Иногда её так переполняли чувства, что, не сдержавшись, она целовала его везде, где хотелось, вдыхала его запах, изводя саму себя болезненным возбуждением, от которого тело томилось, грудь ныла, а внизу живота скапливалось такое напряжение от которого хотелось кричать. Она с тоской наблюдала безучастность его тела к её ласке, утешая себя тем, что ещё не время. Драко не отзывался на её нежные прикосновения. Он лишь закрывал глаза и хмурился, причиняя ей нестерпимую боль. Но она улыбаясь скрывалась в душевой или в своей спальне, снимая напряжение и стресс самостоятельно, не видя другого выхода, но надеясь, что рано или поздно он станет прежним, и его руки ещё приласкают, и губы страстно вопьются в её шею, что однажды он возьмёт её так же сладко и настойчиво, как делал это много-много раз. Упорства ей было не занимать. Когда он впервые неловко сжал её ладонь в своей, её сердце зашлось от восторга. Его касание — мечта всей жизни. И она ждала, терпеливо и уверенно продолжая учить его двигаться, постоянно разговаривая и наполняя его память, вытаскивая когда-то пережитое из глубин подсознания. — Ты ненавидел меня, — с каким-то особенным трепетом говорила она, с усилием разминая его неподвижную стопу, пропуская свои маленькие пальцы между пальцами его ноги и следя за собственными движениями. — Ты называл меня… грязнокровкой — очень обидным словом, — она была уверена, что должна говорить ему только правду. — Знаешь, я тоже тебя не любила. Между нами всегда стояла стена предрассудков. Гермиона подняла взгляд к его лицу. Драко смотрел на неё спокойно, но она была уверена, что он хорошо её понимает. — Ты помнишь, как сделал это первый раз? Обозвал меня. Это было во дворе школы. Вы шли на тренировку. Но знаешь… — она опустила глаза. — Я сама виновата. Не надо было говорить, что тебе купили место в команде. Я ведь знала, что ты неплохо летаешь, но всё равно… сказала глупость. Ты был хорош в квиддиче. Она лукаво улыбнулась и игриво посмотрела Драко в глаза. — Но всё равно, Гарри был лучше. Гарри ты тоже не любил, как и он тебя, — улыбка покинула её милое лицо, а взгляд снова сосредоточился на его большой, смазанной маслом ступне. — До последнего мы были врагами, Драко. Так и расстались. Пока в ту роковую ночь ты не похитил меня. Словно злой Дракон украл из мира, где воцарилась смерть. Она вздохнула, бережно опустила его ногу на полотенце и принялась за вторую. — Мы ссорились. Очень много. Всё время. Я обманывала тебя, и ты об этом знал. Но потом всё изменилось. Гермиона взглянула ему в глаза со всей нежностью, переполнявшей душу. — Я люблю тебя, Драко. Не знаю, понимаешь ли ты, чувствуешь ли то, что было до. Теперь твоя любовь спит где-то глубоко, но мы её найдём. Обязательно. Иногда Гермионе казалось, что она не верит собственным словам. Даже если однажды её образ найдёт выход из его подсознания, если он вспомнит… её, совсем не факт, что к нему вернутся те чувства, что он испытывал к ней. Но Гермиона не была бы Грейнджер, если бы отчаялась. Она отбросила мрачные мысли и игриво взглянула ему в глаза. Выжидательный, напряжённый взгляд его серых глаз уже был достижением. Гермиона улыбнулась. — Твоё тело глухо к моей ласке? — загадочно проговорила она. — А если так? Кончики её ноготков прошлись по его ступне и пальцы на его ноге резко поджались. — Ага! — торжествующе воскликнула она. — Не любишь щекотку?! Она тут же быстрыми лёгкими движениями защекотала его ступню, и Драко дёрнул ногой вырываясь из её хватки. — Ах ты лодырь! — рассмеялась она. — Вот как ты можешь! Её сердце наружу рвалось от восторга. Захотелось вскочить и прыгать на месте, хлопая в ладоши, но это было бы слишком волнительно для него. Гермиона схватила его за руки, и в его глазах зародился страх. — У тебя получится, — с нежностью произнесла она. — Вставай! Она потянула его за руки на себя. — Вставай, Драко! Хватит сидеть! — ей было так весело. — Я, конечно, могу тебя и дальше левитировать по нашему дому, но будет лучше, если ты станешь мне помогать. У нас там помидоры созрели — я вчера показывала. И ещё я хочу твой клубничный мусс, помнишь? Ты сам его готовил. Вставай! «Вставай. Ты сильный». Эти слова звучали внутри. И не только голосом Гермионы. За эти долгие недели, кажется, он узнал всё о ней. Не хватало каких-то частей. Какой-то связи, о которой он не догадывался. Он должен сделать то, что она просит — неважно зачем. Она продолжала тянуть его к себе, такая удивительно тёплая, замечательная. Драко нутром ощущал, насколько ей это важно. И он поддался. Его ноги будто с новой силой ощутили жёсткость пола. Драко почувствовал свои мышцы от самых пяток до бёдер. Понимать бы, зачем это всё, для чего? Если бы в этом был смысл… Гермиона видела его старания. Как его брови сдвинулись над переносицей от напряжения. Его ступня неуверенно скользнула по полу, от чего восторг чуть не задушил её. Она не дышала — в прямом смысле, боясь спугнуть его решимость, продолжая осторожно тянуть его к себе за руки. — Ещё немножко, — беззвучно прошептала она, когда вторая его ступня также неуверенно сместилась. — Молодец. Ещё чуть-чуть, Драко. Всё получится. Она взволнованно кусала губы, когда взглянула ему в глаза, он смотрел на неё упрямо, стиснув зубы, она ощутила дрожь в его руках. — Хватит! — скрывая страх, выдохнула она. — Достаточно на первый раз, да? Не стоит утомляться. Уже получается. Видишь? Уже получается. Она опустилась на колени, ласково обвивая руками его торс, прижимаясь щекой к его груди, в глубине души надеясь, что вот сейчас ощутит тепло его рук на своей спине. Но этого не произошло. Ещё рано. Ему нужно ещё немного времени. Чуть-чуть. Он уже очень много сделал. А он ощущал разочарование. Она хотела чего-то большего. Почему ему так нужно сделать для неё то, о чём она говорит? Зачем? Просто она так добра с ним. Смотрит, прикасается, говорит. Ему казалось, что она — его мир. Мир, которого он не помнит, не знает. Как же так?***
Это было нелёгкое, но прекрасное время, когда каждый день приносил им что-то новое. Драко всё ещё не мог говорить, но понял, что может делать простые движения — поднять руку, сжать пальцы. У него не было в этом никакой необходимости — Гермиона всё могла делать за него, но она просила — и он старался. Драко казалось, что очень важно выполнять её просьбы — это стоило каких-то жутких усилий, но он делал это — брал в руку ложку зачерпывал еду и ел самостоятельно, испытывая приятное чувство от того, что она искренне радуется этому. Она хвалила его и поддерживала, каждый день предлагая начать делать что-то ещё. Но подняться на ноги он не мог. Какой-то необъяснимый страх сковывал тело, когда она снова и снова пыталась его поднять. Гермиона терпеливо вздыхала, говоря: — Ничего. Подождём ещё немного. И сколько она ни просила его сказать хоть слово, Драко упорно молчал. Ночью, когда Гермиона засыпала рядом, он поворачивал к ней голову, смотрел на её лицо — умиротворённое, немного усталое, и лишь пытался хоть что-то шептать. Но мысль будто прерывалась, играя на кончике языка. Отчего-то становилось не по себе. Он не знал, что сказать. За два месяца Драко привязался к ней. Иногда он понимал, что когда-то он и она были совсем чужими. Когда-то они учились вместе и ненавидели друг друга. Но он так и не понял, почему она оказалась с ним в одном доме. Странные рассказы о похищении не укладывались в его голове. Драко уже понимал, что потерял многое, важное. Он забыл всё, что их связывало, и её рассказы не могли помочь восстановить утраченное. Возможно, нужно было что-то другое. Разговоров мало, Гермиона это понимала, нужны были образы, ощущения, что-то такое, отчего сердце сбилось бы с ритма, от чего душа завопила бы в голос: «Я помню! Со мной это было!» Но идей было мало и все они казались недостойными. Она думала, что близость их тел могла повлиять на его память, но он был безучастен. Он не воспринимал её как женщину, словно маленький беспомощный ребёнок. Это был пустой вариант.***
Они сидели в кухне, когда Гермиона взволнованно вздохнула и с трудом начала разговор, пока Драко ел, не отводя взгляда от тарелки: — Я хочу пригласить тебя на свидание, Драко, — смущённо улыбнулась она. Жаль, что ты пока не ходишь, но я думаю, это не так важно. Может быть, это поможет тебе вспомнить… Он поднял на неё вопросительный взгляд, и Гермиона смутилась ещё больше. — Нет, это должен быть сюрприз. Неважно… Она вздохнула, будто боясь чего-то. Драко чуть склонил голову набок, будто спрашивал: «Что с тобой?» — Всё хорошо, — выдохнула она, снова неловко улыбаясь. Гермиона привыкла общаться с ним так — на догадках и предположениях. Молчаливый Малфой — это было настолько жестокой иронией, что хотелось рыдать в голос. Она не должна показывать сомнений. Гермиона уверена — сомнения могут всё только испортить. Но разве возможно отделаться от мысли, что он никогда её не вспомнит. Что его чувства уже не вернутся. Она уставилась в свою тарелку, без аппетита ковыряя фасоль в томатном соусе. Внезапный кашель выдернул её из размышлений, и она бросила взгляд на Драко. Он вдохнул поглубже и кашлянул снова. Гермиона ощутила еле ощутимый запах гари и тоже поперхнулась. — Что это? — в ужасе шепнула она, покрываясь холодным потом. — Пожар? Нет? Он смотрел на неё в непонимании. Драко не понимает её. Он выронил ложку, снова закашлял. — Это не дым, — шепнула она. — Ты говорил, что сработает сигнализация. Гермиона закашляла. Этот знакомый запах породил ужас в душе. — Они нашли вентиляцию! — крикнула она и бросилась прочь из кухни, слыша, как он кашлял за её спиной. — Я сейчас! — прокричала она изо всех сил мчась по коридору в лабораторию, давясь едким, разъедающим глотку ядом. Подземелья становятся их могилой. Она не хотела в это верить, но что можно было сделать? Гермиона влетела в лабораторию, схватила противогазы и понеслась назад, продолжая давиться и задыхаться. Растерянность — страшный враг. Она думала лишь о том, что Драко беззащитен, и когда бежала назад, услышала, грохот. Гермиона уверена, он упал на пол и не сможет встать. — Я здесь! — крикнула она, вбегая в кухню, задыхаясь, падая на колени возле него. Драко хватал ртом воздух, задыхался. Она чувствовала, как сводит лёгие, но не видела ничего, кроме него. Надев на него маску, осознала, что больше не может дышать. — Это глупо, — прохрипела она, пытаясь вдохнуть. — Надо было… надо… было… Её глаза закатились, губы посинели и Гермиона упала на пол рядом с ним. Сквозь пластиковые глазницы маски Драко видел, бесчувственное тело женщины. Единственного живого человека, которого знал. Кашель всё ещё рвал лёгкие, но всё же он мог дышать. Его охватил дикий ужас. Он не хотел остаться один. Собрав все свои силы, Драко потянулся к маске, валявшейся рядом, но не мог дотянуться. — Нет… Шёпот сорвался с губ будто помимо его воли, и он оттолкнулся своими непослушными ногами от пола, потянулся, оттолкнулся снова, хватая маску, как-то неказисто натягивая её на лицо Гермионы. Драко упал рядом с ней, с надеждой глядя на её разметавшиеся по полу волосы. — Нет… Он снова закашлялся, не веря, что она больше никогда не заговорит с ним. Непрошеные слёзы потекли по лицу. Единственное, что вдруг возникло в его сознании, это голос. Незнакомый и знакомый одновременно — голос из его снов. «Ты обещал заботиться о ней. Ты поклялся…» Драко сделал то, что должен. Он пытался защитить её. Сколько раз он видел, как она надевала эту маску и защитный костюм. Теперь он понял, зачем она это делала. Он мог дышать и верил, что и она дышит. Драко лежал рядом без сил и просто ждал. Время тянулось так медленно. Просто невыносимо медленно. Он ни за что бы не определил, сколько его утекло. Почувствовав, что лежать на полу довольно холодно, Драко вдруг подумал, что ей должно быть так же холодно, как и ему. Усилий понадобилось намного больше, чтобы приподняться, подобраться к ней ближе. Драко не думал, что сможет поднять её — был уверен, что сил не хватит, но желание сделать это было слишком сильным. Он прислонился к столу спиной, вытянув ноги, и грубо, неловко втащил бесчувственное тело девушки на свои колени, уложив её голову к себе на грудь. На душе сразу стало легче, ведь он чувствовал, что она дышит. А когда Гермиона, сделав глубокий вдох, вдруг закашлялась, Драко ощутил радость и покой. Только когда кашель остановился, Гермиона осознала свою неудобную позу, тепло, исходящее от его тела, под собой. И руки — руки, бережно обнимавшие её плечи, чтобы она не сползла на пол. Гермиона приподняла голову, утыкаясь взглядом в маску на его лице. Он склонил голову, встречаясь с ней взглядом. Они смотрели друг на друга, пытаясь понять, о чём думает каждый из них. Гермиона надеялась, что он всё вспомнил, ведь он откуда-то взял сил, чтобы поднять её, чтобы надеть маску на её лицо. Он держал её в руках, неужели ничего не почувствовал? А он думал лишь о том, что у него ужасно свело ноги, спину и руки. Всё тело ныло от неудобного положения, и Драко хотел лишь, чтобы она поскорее встала. И то ли она уловила его мученический взгляд, то ли просто догадалась, что ему тяжело, тут же сползла на пол, встав на колени. — Я знала, что ты справишься, — тихо произнесла она. — Ты сильнее, чем кажется, Драко. Гермиона в волнении поднялась, протягивая ему руки. — Сможешь встать? — глухо сквозь маску спросила она. И Драко протянул к ней усталые руки. Гермиона потянула его к себе, и он с трудом встал на ноги, тут же заваливаясь прямо на неё, обхватывая за плечи, еле-еле удерживаясь на ногах. Она изо всех сил обхватила его руками, утыкаясь лицом в его грудь, ощущая эту мощь, от которой сходила с ума. Эту силу мужского естества, его жёсткость и нежность, дрожь его ослабевших мышц. — Всё хорошо, держу, — прошептала она. Как хотелось ощутить его запах, но дурацкий противогаз… — Ты спас меня, Драко. Снова спас меня, — с восторгом произнесла она. Они медленно побрели по коридору в зеркальную комнату. Только там она могла взглянуть на приборы, показывающие уровень загрязнения воздуха, радиацию и многие другие данные. Убедившись, что угроза миновала, и что система очистки воздуха отлично работает, Гермиона сняла свою маску и стащила её с Драко. Только теперь она с болью поняла, что ничего не изменилось в его взгляде. Он так и не почувствовал — не почувствовал того, что испытывал к ней раньше, ещё пару месяцев назад. Но она улыбнулась со всей любовью, что переполняла сердце. — Мой дракон, — прошептала она. — Ты снова спас свою принцессу. Она поцеловала его в щёку — нежно. Так нежно, что в груди его что-то дрогнуло. Драко крепче сжал её плечи, и она была счастлива. Это было так сказочно тепло и хорошо. А ночью она рыдала от горя и обиды, заперевшись в душевой. От тоски, разрывавшей тело. Нужно потерпеть. Ещё потерпеть. Ведь осталось совсем мало времени. Скоро наступит час их гибели, а он… так и не вспомнил, кто она.