Изоляция на двоих

      Стоя посреди Выручай-комнаты, Гермиона размазывала слёзы по щекам. Она понимала, что это воспоминание будет для неё непростым, но верила, что это поможет — очень надеялась на это. Всё хорошее, что она могла ему дать, уже было применено. Оставалось, как ей казалось, последнее средство.       — Пожалуйста, дождись, — прошептала она. — Второй раз я не выдержу.       Она вышла, оставив дверь приоткрытой, и медленно пошла к его комнате.       Последнее время он проводил дни именно так — сидя в кресле напротив портрета родителей. Он смотрел на них, стараясь найти в глубине сознания те чувства, что когда-то, наверное, испытывал к ним. Его душа была холодна, и Драко это не беспокоило. Нисколько. Прекрасная женщина на портрете перестала являться во снах. Он поднялся с кресла и не спеша поплёлся к двери, сам не понимая, зачем.       Тихий стук. Она вошла в комнату, встречаясь с ним на пороге.       — Идём, — шепнула она, и Драко заметил, что её глаза покраснели. Что бы это значило?       Гермиона взяла его за руку, и он послушно пошёл следом. Подойдя к выручай комнате она с трудом вдохнула и открыла дверь. Они вошли в просторный зал. Каждый их шаг отдавался гулом в высоком сводчатом потолке, украшенном лепниной и двумя громадными тяжёлыми люстрами. Колонны, гобелены. Картины на стенах с какими-то неопределёнными образами. Несколько кресел тёмно-зелёного цвета. Лестницы ведущие на другой этаж и куда-то вниз.       Огромный полыхающий камин делал комнату уютной и тёплой. Драко смотрел по сторонам и что-то трепетало внутри. Что-то до боли знакомое было в этой большой комнате. Гермиона взмахнула палочкой и посередине возник длинный стол, накрытый белоснежной скатертью. Она не знала, где он мог находиться обычно, но была уверена, что пиры обязательно должны были проходить именно здесь — в гостиной поместья Малфоев. Гермиона заметила, как напряжено его лицо, как он старается понять, где он. Вспомнить, но, похоже, родительский дом не впечатлил его. А ведь она так старалась воссоздать эту комнату как можно ближе к оригиналу — так, как запомнила из того единственного «посещения» поместья.       Ему было трудно. Тогда Гермиона снова взмахнула палочкой и на столе появился праздничный ужин. Она приготовила несколько его любимых блюд — тех, из кулинарного сборника его матери. Свежие продукты теперь уже, конечно, стали почти недоступны, но она постаралась максимально приблизиться к исходным рецептам благодаря запасам.       — Поужинаем сегодня здесь? — тихо спросила она.       Драко кивнул, и она отодвинула для него стул, стоявший лицом к камину. Драко сел. Она обошла стол и устроилась напротив. Ели молча, слушая потрескивание поленьев в камине. Напряжение пропитывало воздух, всю атмосферу вокруг. Она чувствовала себя настолько лишней, ненужной, что хотелось вопить в голос. Сбежать отсюда. Вырваться наружу и быть убитой дементорами или Пожирателями Смерти — уже не имело значения. С каждой минутой отчаяние усиливалось, но надежда всё ещё теплилась где-то в глубине души.       Она помнила, как это было. Помнила его нежность, его любовь — любовь к ней, к воспоминаниям о погибших родителях. Он не мог… не мог забыть окончательно и бесповоротно. Гермиона не могла поверить, что всё безнадёжно. Есть было почти невозможно, ком застрял в горле, но она старалась впихнуть в себя хоть что-то, видя, что для него это просто еда, просто то, что нужно прожевать и проглотить, потому что так надо.       И спустя полчаса молчания она левитировала на стол маленький красивый торт, украшенный фисташками и размороженными ягодами — клубникой и черникой. Он выглядел точно так, как на картинке в книге — она уверена — и следила за Драко во все глаза. Он нахмурился. Потом прищурился, его напряжение усилилось, но она боялась, что от чрезмерного волнения ему опять может стать плохо. Гермиона отрезала кусочек торта и поставила перед ним.       Драко отломил немного лакомства. Сладость растаяла на языке. Что-то до безумия фантастическое разлилось в теле. Ему казалось, что это самое вкусное, что он мог пробовать в своей жизни. Что-то знакомое. Желанное. Перед глазами вдруг мелькнула эта комната только светлая, яркая. В окна бил солнечный свет. Чудесная красивая женщина из снов левитировала на стол огромный торт, украшенный свечами. Вокруг были дети.       Этот вкус, тепло её любви и нежности, вспышки радости на лице гордого светловолосого мужчины. Драко закрыл глаза, погружаясь в другую реальность. Голос мамы: «С Днём рождения, Драко!» Улыбка отца: «Поздравляем, сынок. Скоро ты отправишься в Хогвартс…» «Ты совсем взрослый…» Неожиданно возникший пожилой мужчина, с такими же светлыми волосами как у отца, будто поразил сердце. Дед. Драко понял, кто это.       Он распахнул глаза. Его взгляд заскользил по такой знакомой, но тёмной, мрачной комнате. Гермиона взмахнула палочкой, и люстры вспыхнули ярким тёплым светом. Драко глубоко вдохнул, понимая, что видел это прежде.       Опустив глаза, он замер, глядя на кусок торта, лежащий на блюдце. И следующая ложка лакомства будто воскресила в памяти то, чего не могло быть. То, что было утрачено.       Тёплый взгляд нежно-голубых глаз. Улыбка. Ласковый голос.       «С Днём рождения, Драко!»       — Мама… — прошептал он.       В горле застрял тяжёлый ком. Озираясь, он вдруг понял, что это его дом. Здесь он рос. Здесь родился. Здесь она умерла.       — Мама! — с болью простонал он.       Гермиона бросилась к нему, в попытке обнять. Но он вдруг вскочил, схватился за голову.       Перед глазами понеслись образы, которых он не мог понять. Чёрные тени. Опухшие от слёз глаза матери. Раздавленный унижением и алкоголем отец. Снова чёрные тени вокруг. Он уставился в камин. Огонь горел весело и жарко, а ему казалось, что это Адское пламя, охватившее его друга.       — Нет! — сквозь зубы процедил он.       — Драко! — в отчаянии прошептала она. — Драко, всё хорошо! Боже мой, я не…       — Мама! — закричал он, падая на колени, видя её бездыханное тело на полу, её распахнутые остекленевшие глаза. — Мама!       — Драко!       Она взмахнула палочкой, и огонь в камине погас. Бросившись к нему, обхватила светлую голову руками, целовала его макушку, но он видел зловещую ухмылку женщины. Тёмные спутанные кудри. Злые, безумные глаза. Он взглянул на Гермиону. В глазах расплывалось, голова раскалывалась от криков звучавших в голове. Драко изо всех сил оттолкнул страшное видение.       — Белла! Я убью тебя! — в ярости заорал он. — Мама!       Гермиона упала на пол, и он поднялся над ней во весь рост. В ту секунду она пожалела, что отдала ему волшебную палочку, как только он стал двигаться. Это было преждевременно. Глупо. Светящийся зелёным светом кончик палочки направился ей в голову.       — Вот и всё, — прошептала она. — Я умру там, где должна была умереть.       Он затуманенным взглядом блуждал по фигуре перед ним, по холодным мраморным плитам под ногами. А перед его внутренним взором злорадно смеялась безумная женщина.       «Ты нужен Тёмному Лорду! Будь паинькой, Драко!»       — Нет… — шепнул он и взмахнул палочкой.       — Я ничего не брала! — в отчаянии закричала Гермиона.       Пронзительный визг, будто взорвал сознание. Он отскочил назад, словно потерял источник звука, заметался по залу.       — Нет, пожалуйста! — простонала она, заливаясь слезами, погружаясь в отчаяние, протягивая к нему обессиленные руки. — Драко, пожалуйста!       В его голове снова раздался пронзительный визг, смешавшийся с мольбой о пощаде. Он видел её. Маленькую беспомощную девочку, прижатую к полу. Её рука окровавлена. Волосы рассыпаны по холодному мрамору.       — Гермиона, — выдохнул он, замирая, оборачиваясь.       Сердце рухнуло.       Она была здесь. Прямо перед ним. Та девочка. Та самая. Она была с ним всё это время. Её улыбки, взгляды, нежные заботливые руки… страстный шёпот, объятия — словно живительным водопадом обрушились в его сознание.       — Гермиона!       Он бросился к ней, падая на колени, обнимая изо всех сил, прижимая к себе, целуя её заплаканное лицо. Почувствовал, как она цепляется за его плечи, сжимая джемпер в кулаках.       — Прости меня… — зашептал он, утопая в её запахе, ощущая, как заходится сердце от чувств переполнивших душу. — Моя малышка, — сквозь стон улыбнулся он. — Моя личная Грейнджер.       — Драко, — плакала она, — это правда ты? Ты вернулся? Я не верю, что слышу твой голос!       Глотая слёзы, он тихо засмеялся.       — Ещё пожалеешь об этом, — ответил он, и она рыдала от счастья, прижавшись к его груди щекой.       Он тихонько укачивал её, ласково поглаживая ладонью по спине, зарываясь в её растрёпанные локоны. И было так странно, будто не было всех этих долгих недель забвения. Не было одиночества и непонимания. Пустоты. Тишина внутри растворилась, и на её место пришло нежное, такое долгожданное счастье. Он был почти уверен, что времени не осталось, его всё меньше с каждым днём, но сейчас она здесь, и он здесь. Они вместе.       Выручай-комната, словно ощутив, что возлюбленные нашли друг друга, стала растворять болезненные образы. Стены исчезали. Его дом больше не был близок — он не был родным. Поместье стало местом боли и скорби.       Они оказались на берегу Чёрного озера. Над ними возвышался огромный многовековой дуб, тот самый, который так любил Драко. Он понял, где всегда был его дом. Там — где она.

***

      Едкий запах гари проникал повсюду. Выручай-комната не могла их спасти. Разорвав такие необходимые объятия, они мчали в лабораторию, надевали противогазы, а потом, просто сидя друг напротив друга и ждали, пока воздух очистится.       Говорить не было сил. Они обнявшись стояли в зеркальной комнате, пока датчики не указали на безопасность атмосферы. Драко и Гермиона переглянулись, сняли маски.       — Кажется, всё усугубляется, — тихо произнёс Драко, осторожно обнимая её за плечи. — Ты чувствуешь?       — Да. Яд не ушёл весь, — с тревогой ответила она. — Значит, фильтры не справляются.       Они смотрели друг другу в глаза. Тоска сжимала горло. Им так нужно ещё время. Ещё немного, чтобы наверстать упущенное, пожить немного для счастья, для любви. Но времени не осталось.       — Ты станешь моей женой? — шепнул Драко.       Она кивнула, и слёзы помутили её взор.       Он обнял её со всем трепетом, со всей любовью, что безграничным потоком наполнила его сердце. Драко обрёл то, что, казалось, безвозвратно ушло.       — Завтра ты станешь леди Малфой, Гермиона, — с дрожью в голосе тихо сказал он.       — Да, — с трудом улыбнулась она. — Я стану леди Малфой.       Она подняла на него глаза, полные слёз и решимости.       — А потом мы закончим то, что начали, — коснувшись губами её виска прошептал он.       — Вместе, — выдохнула она.