Нет больше той любви, как если кто положит душу свою за друзей своих.
Нельзя — никогда нельзя быть совершенно бесстрашным. Драко дрожащей рукой указал Гермионе на одно из зеркал, и она осознала, что прежде не замечала его — слабо освещённый коридор, ведущий к выходу на поверхность. — Одно движение, и люк откроется, — сипло дыша произнёс он. Воздуха в подземельях оставалось всё меньше, а с тяжёлой взвесью, наполнявшей помещения запахом дыма, фильтры уже не справлялись. — Если откроем, закрыть уже не сможем. — Мы тянули сколько могли, Драко, — шепнула Гермиона, закашливаясь. Драко смотрел на неё с сочувствием. Боль в груди давно стала привычной — тупой, непроходящей. Он очень хотел остаться с ней до последнего мгновения, боялся, что предательский орган не выдержит и сдастся прежде, чем он сам. Он уговаривал своё сердце работать. Старался сохранять спокойствие усилием воли. И это у него получалось. Но боль… она стала его постоянным спутником. — Я встречу их у входа в узел связи. Так просто им не пробиться сквозь люк и генераторы. — Бомбарда максима решит проблему, — грустно улыбнулась Гермиона. — Там тоже зачаровано, ты же понимаешь. Но пробиться можно. Увы. — Я буду с тобой, ничего не знаю. Если тебя убьют, я, по крайней мере, буду это знать, а если убьют меня… — Не думаю, что это случится, — задумчиво покачал головой Драко. — Вот увидишь — у них будет задача посложнее. Оставить нас в живых — для него. Гермиона дрожала. Ей было до одури страшно, но она крепилась как могла. — Открывай, — решительно потребовала она. Рука Драко опустилась на пульт управления, набирая пароль из даты смерти родителей. Её сердце упало. Это было как вспышка. Как пронзающая всё тело боль. Мгновение во всех зеркалах было пусто. Родные комнаты, их сад, лаборатория, кухня. Она не могла поверить, что видит это всё последний раз — этого просто не может быть. Но спустя несколько мгновений быстрые движения заставили всё внутри стиснуться от ужаса и решимости. По тёмному коридору один за другим мчались люди в чёрных одеждах. Они пробегали так быстро — по одному, по двое, — что Гермиона потеряла счёт. — Идём, — бросил Драко, схватил её за руку и потянул за собой. — Если повезёт, сегодня всё закончится. А если нет… — Мы сделали всё возможное, — выдохнула Гермиона, завершая его фразу. Они помчались в помещение узла коммуникаций — единственное место в подземельях, через которое могли проникнуть Пожиратели Смерти. Драко и Гермиона стояли и слушали отдалённые удары. Очевидно приспешники Тёмного Лорда пытались просто выломать дверь, ведущую в бункер. Но спустя каких-то пять минут раздался взрыв. Один из генераторов подпрыгнул и грохнулся на своё прежнее место. Ещё один взрыв и тяжёлая машина с силой дёрнувшись сдвинулась. — Венгардиум Левиоса! Знакомый голос заставил Драко и Гермиону поёжиться. — Гойл… — выдохнула она, решительно наставляя палочку на плавно поднимающийся тяжёлый генератор. — Придётся ему навредить, — зловеще усмехнулся Драко. Генератор вздрогнул в ярде над полом и стал перемещаться в сторону. Колдуна, перемещавшего его, не было видно, но спустя мгновение Драко неожиданно выкрикнул: — Петрификус тоталус! Раздался стон, и генератор грохнулся в люк, перегораживая дорогу. — Твою мать, олух! — раздался визгливый женский голос, и генератор резко взлетел и с силой ударился в стену. Гермиона и Драко переглянулись. Палочки наготове. Из люка на секунду высунулась коротко стриженная темноволосая женская голова и крикнула: — Остолбеней! — Протего! — вскрикнула Гермиона выставляя щит, а Драко отправил вслед Петрификус тоталус, но промахнулся, голова моментально скрылась. — Убирайся, Паркинсон! — завопил Драко. — Жить надоело? — Сдавайся, Малфой! — с усмешкой прокричала девушка. — И шлюхе свой грязнокровой скажи, чтобы не тупила. Вам не выйти, идиоты! Тишина. Боевая готовность сработала молниеносно, когда из люка резко взлетел мужчина в чёрном кожаном одеянии. Его плащ метнулся в воздухе, и Гермиона тут же крикнула: — Сектумсемпра! Громкий крик и мужчина рухнул на стоящие рядом генераторы заливая их кровью. А из люка уже один за другим выскакивали мужчины и женщины, бросая режущие, воспламеняющие и связывающие проклятия. — Живыми, твари! Вам что было сказано! — завопила Паркинсон. Драко и Гермиона лишь успели переглянуться, безусловно приходя в восторг от того, что их план должен сработать. Отбив несколько проклятий и ранив двух или трёх нападавших, они кинулись прочь и заперли дверь. — Долго она их не сдержит, — выдохнул Драко и сморщился от адской боли в груди. — Драко. — Гермиона порывисто обняла его, прижалась к груди изо всех сил. — Что, если он не придёт? Что, если не возьмёт Нагайну? — Вот увидишь, — торопливо прошептал Драко, а в дверь уже ломился враг, — всё будет как надо. Он улыбнулся такой счастливой улыбкой, будто жизнь — настоящая, бурная — наполнила каждую его клеточку. Гермиона улыбнулась в ответ, и они помчались в свою огромную теплицу, там их было бы найти намного сложнее, чем где-либо. За спиной раздавались взрывы, грохот срываемых с петель дверей. Шум поднялся невероятный, люди кричали, ругались, что-то били и ломали. Драко и Гермиона добежали до оранжереи и спрятались от зеркал за беседку, окружённую цветами и деревьями в кадках. — Выходи, Малфой! — в бешенстве кричала Паркинсон. — Не будь слабаком! Тебе не скрыться здесь, в этой норе! Жалкий крот! Мы всё равно вас найдём. Замрите все! Воцарилась тишина. — Она умна, применяет Ревелио, — язвительно прошептала Гермиона. — Тёмный Лорд выбрал для своих баранов хорошего пастуха. — Это так, — шепнул Драко. — Беллатриса — её кумир и наставница. — Оно и видно. — Сюда! — прокричала Паркинсон, и топот ног возобновился. А потом раздался громкий, циничный смех. — А неплохо вы тут устроились! Собирались жить вечно? Топот наполнил теплицу. Драко крепко прижал Гермиону к себе, понимая, что каждый миг может стать последним. — Я люблю тебя, моя малышка, — прошептал он. — Что бы ни было, я рядом. — Люблю тебя, мой ангел! — выдохнула Гермиона. На секунду их взгляды встретились, а губы соприкоснулись в жарком поцелуе. Мурашки прошли по их телам, морозя сладкими волнами нежности. Последней страсти. Со всех сторон послышался грохот. Где-то там Пожиратели Смерти крушили их маленький мир. Падали ящики с растениями, ломались стеллажи, взрывались кадки. Удар, и на головы влюблённых посыпались щепки. Драко выставил щит, а Гермиона, выскочив из укрытия стала осыпать проклятьями нападавших, вбегавших в оранжерею. Они менялись местами, скрывая и защищая друг друга. Помещение наполнилось пылью, запахом земли и изломанных растений. Пожиратели остервенело пытались связать, парализовать или отбросить сражавшихся за остатки свободы влюблённых, но в ответ получали режущие, поджигающие и травмирующие проклятия. Теплица наполнилась криками и стонами раненых, тогда как Драко и Гермиона получили лишь несколько бестолковых синяков. — Властелин уничтожит тебя! — злобно завизжала Паркинсон, бросаясь на передовую. Только теперь Гермиона разглядела, что левую сторону лица Пэнси покрывала чёрная изящная татуировка змеи, а её глаз был наполовину закрыт, очевидно после полученной травмы. Гойл возник будто из ниоткуда. Осыпая оборонявшихся связывающими проклятиями, но щиты работали исправно. Однако приближение противника было неизбежно. Паркинсон и Гойл подходили всё ближе, не боясь ничего, словно зачарованные. Злые, безжалостные, бескомпромиссные. Одновременно выпущенное Остолбеней достигло цели, и Драко рухнул как подкошенный, ударяясь головой о стену. Гермиона вскрикнула: — Драко! Это последнее, что он слышал.***
Он пришёл в себя от удара. Точнее от пощёчины. Звонкой. Обжигающей кожу. Драко с трудом приоткрыл глаза. Затылок болел, но сознание вернулось моментально. Он вскинул голову. Напротив, связанная по рукам и ногам, сидела на стуле Гермиона. На её лице были ясно видны порезы — две глубокие раны. Её глаза были полны слёз, но выражение лица холодное и решительное. — Ааа! Доброе утро, мой сладкий! — раздался мерзкий сиплый дребезжащий голос, и прямо перед его лицом возникла она — шикарная, с великолепной причёской собранной наверх, с безупречным макияжем и в королевски роскошном чёрном платье, расшитом серебром, чуть прикрытом бордовой бархатной мантией — тётка Беллатриса. Игривый завиток болтался перед её лицом, а улыбка сияла злорадством. — Белла… — еле слышно прохрипел он и дёрнулся к ней, теперь только осознавая, что накрепко привязан к стулу. Ядовитый смех тётки наполнил комнату, а вокруг засмеялась её армия. Драко не мог с точностью определить, сколько человек было в комнате. Он и не предполагал, что теплица так велика. Разбитые стеллажи и ящики были сдвинуты к стенам, пол усеян землёй и поломанными растениями. Красные хризантемы, словно кровавые звёзды, горели повсюду, заставляя его сердце ныть. Драко не сводил глаз с жены, а она смотрела лишь на него. — Властелину будет любопытно посмотреть на твою берлогу, племянничек, — с язвительной ухмылкой процедила Беллатриса. — У твоего любовника новое звание? — иронично усмехнулся Драко, тут же получая болезненную режущую пощёчину. — Мой муж, — с нажимом ответила она, — повелитель этого жалкого мира. И я тебе рекомендую — настоятельно, — чтобы ты не смел открывать свой мерзкий грязный рот в его присутствии, пока тебя не спросят. Паркинсон, стоявшая позади Гермионы и держащая её под прицелом своей палочки, гордо вздёрнула подбородок. — Где твоя дочь, Белла? — скривился в усмешке Драко. — Её ты привела с собой, чтобы научить своим «премудростям»? Как пытать. Убивать… — Не смей упоминать Дельфинию! — сквозь зубы прорычала Белла, с ненавистью отвешивая очередную пощёчину. — Ты, жалкий предатель крови! — взвизгнула она. — Как смеешь даже помнить о ней?! Что это, а?! Она с силой ткнула кончиком своей волшебной палочки в шрам на его безымянном пальце, и Драко стиснул зубы от боли. — Насмешка над сотнями поколений Малфоев и Блэков! Ты и эта мерзкая грязнокровая шлюха… — Никогда не признаешь, — широко улыбнулся Драко, — что это ты — подстилка полукровки! — с отвращением выдавил Драко. Её длинная чёрная юбка взметнулась и изящный кожаный высокий ботинок на тонком каблуке с бешеной силой ударил его в грудь. Драко захрипел и его стул опрокинулся. Малфой ударился об пол и закашлялся. — Драко! — выкрикнула Гермиона, пытаясь вскочить, броситься к нему, но путы были слишком крепки. В этот момент по комнате прошёл шорох. Пожиратели сгрудились к стенам, освобождая путь. Белла взмахнула палочкой, и стул вернулся на своё место, резко тряхнув привязанного к нему Драко. Первой среди вражьего полчища появилась она — та, что с детства оставила глубокий след страха и отвращения в душе Драко. Нагайна медленно вползала в комнату и прямо перед ней рассыпанная земля неспешно расступалась, словно волны моря. А за ней, ступая медленно и величественно, шёл Тёмный лорд. Гермиона во все глаза смотрела на приближающегося мужчину. На нём был шикарный костюм-тройка насыщенно-серого цвета, дорогие туфли, в руках он лениво крутил свою волшебную палочку. Но всё внимание Гермионы было обращено на его лицо — прекрасный лик, словно сошедший с фотографии глянцевого журнала. Сияющие голубые глаза, источавшие холод, прямой нос, изящные губы, тёмные с проседью волосы. Драко заметил с каким благоговение смотрела на него Беллатриса. Окружающие склонили головы. За спиной Тёмного Лорда показался Гойл в окружении старых «приятелей» Драко. Нотт, Забини, Пьюси, Монтегю — все смотрели на Драко с презрением. Вкрадчивый голос Тёмного Лорда разрезал тишину, царящую в помещении. — Прекрасное убежище, мой мальчик, — улыбнулся он, обнажая ряд белоснежных красивых зубов. — Люциус изрядно потрудился, обеспечивая твою будущую безопасность. Здесь… ты мог бы жить вечно. Его взгляд замер на удивлённом лице Гермионы. Драко весь напрягся. Холодный взгляд Тёмного Лорда медленно изучал её. Гермиона дрожала всем телом. Не от страха. Не от ненависти. Она до сих пор не могла до конца поверить в происходящее. Не верила, что это чудовище в человеческом обличье пожаловало в её дом. Всё было так, как говорил Драко, и ей казалось, что терпение может иссякнуть в любую секунду. Она бросила испуганный взгляд на Драко, будто умоляя о пощаде. Будто прося исполнить то, что было необходимо прямо сейчас, сию секунду, потому что сделать это самой — выше её сил, словно надежда никак не хотела умирать, всё ещё рассчитывая на благополучный исход, на какое-то чудо. Невозможно с этим бороться. — Мисс Грейнджер… — надменно протянул Лорд. — Вы превзошли все мои ожидания. Я всегда знал, что вы должны умереть первой. Увы, мой дорогой Драко решил иначе. Глупо, — безразлично повёл он плечом. — Теперь он подверг вас страшнейшим мучениям… — Отпусти нас. Холодный голос Драко поверг Тёмного Лорда в недоумение. Он медленно повернул голову, встречаясь с пленником взглядом. Широкая улыбка озарила красивое лицо мужчины, выглядящего от силы на пятьдесят лет. — Я, очевидно, не расслышал, — с издёвкой произнёс Лорд. — Ты просишь, отпустить вас? — Я требую нас отпустить. Для твоего же блага. Драко надменным взглядом буравил врага. Внезапно плечи Тёмного лорда вздрогнули и затряслись, а губы растянулись в беззвучном смехе, плавно перерастающем в циничный громкий хохот. Но ни Гермиона, ни Драко не отводили уверенных взглядов от тирана. Лорд хохотал, вызывающе поглядывая на своих прихвостней, и они подобострастно кривились в усмешках, потакая своему властелину. Белла самодовольно улыбалась, а Паркинсон была напряжена, как никто другой в этой изуродованной разгромленной комнате. И наконец Лорд шагнул в сторону Гермионы, и Драко дёрнулся в попытке освободиться. — Непокорный, — с удовольствием протянул Лорд, приближаясь к Гермионе. — Умный непокорный мальчишка, достойный сын своих родителей. Как же ты так попался? Позарился на грязнокровку. Слаб. Слаб. Ты всё так хорошо рассчитал. — Он протянул руку с длинными тонкими пальцами к её лицу, тронул подбородок, и Гермиона отпрянула от отвращения. — Отчего же так вышло, — с деланной скорбью говорил он, — что мы обнаружили твоё убежище? Решил подышать свежим воздухом? — По огромной комнате прокатились смешки. — Или может, твоя пленница попыталась избежать погребения под тоннами земли в этой позорной норе? Он грубо схватил Гермиону за подбородок так неожиданно, что она вскрикнула. Драко снова дёрнулся. — Надо отдать вам должное, — приближаясь к её лицу цедил Лорд, — вы зарылись глубоко. — Убери от неё свои грязные руки! — взревел Драко. — Умница, грязнокровка, — издевательски улыбался красивый, но такой отталкивающий мужчина. — Претило жить с Пожирателем Смерти, не так ли? Хотела… воли. Этого хотела? И его длинные острые ногти проткнули кожу на её подбородке. Кровь окрасила его пальцы. — Приведите! — вдруг внезапно разгневавшись, крикнул он, а потом брезгливо оттолкнул лицо Гермионы. По её щекам заструилась слёзы, а из уст вырвалось болезненное шипение: — Прости, Драко. — Не говори так! — простонал он, ощущая, как горит изнутри от боли, жалости и беспомощности. В комнату втолкнули пожилого мужчину. Он выглядел отстранённым и будто слегка пьяным, беспечная улыбочка будто была приклеена к лицу. Драко сразу его узнал. — И почему отец не стёр тебе память, — с досадой выдохнул Драко. — О, нам пришлось приложить немало усилий, чтобы её вернуть, — усмехнулся Лорд. — Знаешь, кто это такой? — усмехнулся он, бросая взгляд на Гермиону. Внутри у неё всё сжалось. — Это твой драгоценный магл, создавший эти подземелья. — Он коварно улыбнулся. — Твой… дом. — Драко закрыл глаза, с трудом пытаясь заглушить боль в сердце. — Да, Малфой, именно он поведал нам, где найти вентиляцию. Хитроумно было провести её от соседнего острова. Хитро-о. Тёмный Лорд обошёл пожилого мужчину вокруг, а тот так и стоял без движения с блаженным выражением лица. — Они почитают меня, — хищно улыбался Лорд, и Гермиона вся дрожала, подозревая, что случится с несчастным. Драко же знал точно и не сводил глаз с жены, пытаясь хоть как-то придать ей сил. — Благодаря тебе и твоему Амулету, грязнокровка, меня считают мессией. Богом! — воскликнул Лорд. — Но ты доставила мне слишком много проблем. — Тебе нужен я, — процедил Драко. — Я нарушил все твои приказы. Я похитил её вопреки тебе. И я не сдох, хоть ты этого хотел. Дай ей уйти… — Именно! — прервал его Лорд. — Поэтому ты увидишь как она медленно, мучительно умирает. Несколько шагов. Взмах волшебной палочки у горла магла. Кровь полилась тяжёлым потоком по его шее, груди, и человек, захрипев, рухнул на пол. — Чего ты хочешь? — сквозь зубы процедил Драко. — Я всё сделаю, только не мучай её. — Привык к своей грязнокровке, да, Малфой? — скривился в отвращении Лорд. — К жене, — гордо приподняв подбородок, ответил Драко, на что Тёмный Лорд вопросительно изогнул бровь. — Твоя личина — иллюзия. Я знаю, чего ты хочешь. Чтобы моё тело стало вместилищем жалкого осколка твоей души. Ты не сможешь создать крестраж, но занять моё тело у тебя вполне получится. Я стану им. Добровольно. Только не мучай её. — Драко, что ты делаешь?! — сквозь зубы зашипела Гермиона, подаваясь вперёд. — Я должен, — холодно бросил Драко, хотя сердце его разрывалось от рези внутри. — Тебе не будет больно. Он зажмурился, скрывая боль. Сердцебиение участилось, прерывалось. — Драко, не надо! — выкрикнула она, понимая, что прямо сейчас всё может измениться. — Не соглашайся! Я люблю тебя, слышишь! Так неправильно! — Заткнись, мерзкая грязнокровка! — взвизгнула Беллатриса, наставляя на неё палочку. — Ты опозорила мой род! Позвольте мне сделать это, мой господин! — с жаждой простонала она. — Я доведу до конца, начатое десяток лет назад. — Ты дашь мне непреложный обет, Драко, — расплылся в улыбке Лорд. — С такой ангельской внешностью я покорю весь мир. Белла. Она твоя. Пожиратели расступились и Беллатриса, схватив Гермиону под локоть, поставила её на ноги. С Драко сняли магические путы, и он шагнул к Тёмному Лорду решительно, спокойно. Гермиона не верила своим глазам. Слова крутились у неё на языке, но она не могла их произнести. Просто не могла. Глаза заволокло слезами. Она различала его силуэт, его светлые волосы, слышала, как он тяжело напряжённо дышит. Понимала, что готова умереть сама хоть сотню раз, но убить его у неё не было сил. Она беспомощно заплакала, всхлипнула и прошептала: — Драко, я люблю тебя. Прости, но… я не могу. Я люблю тебя. — Я могу, — холодно ответил он, не оборачиваясь. Тёмный Лорд и Драко соединили свои руки, обхватив предплечья друг друга. — Гойл! — резко бросил господин, и Грегори тут же оказался рядом, злобно уставившись на Драко взглядом полным ненависти. — Клянёшься ли ты, Драко Малфой, отдать своё тело в распоряжение властителя мира, Тёмного Лорда Волан-де-Морта, — с трудом цедя слова произнёс Гойл. Лежавшая рядом Нагайна зашипела. Драко смотрел в холодные голубые глаза убийцы его родителей. Человека, сломавшего его жизнь и жизни сотен тысяч человек. Но сейчас он думал только о ней. — Нет… — выдохнул Драко и бросился вперёд, обхватывая своего врага за шею, выкручивая его голову, пытаясь сломать позвонки. — Господин! — взвизгнула Белла, вскидывая палочку и отталкивая Гермиону в сторону. — Остолбеней! Её проклятие угодило в Гойла, и тот рухнул на пол. Нагайна бросилась в атаку, впиваясь клыками в плечо Драко. — Попалась, дрянь! — прошипела на ухо Гермионе Паркинсон. — Прощайся с жизнью. Всё словно замерло. Гермиона видела, как кончик волшебной палочки Тёмного Лорда направился в её сторону, как Драко обернулся, посмотрев ей в глаза, и в его взгляде, кажется, была вся любовь мира, вся нежность, на какую он был способен. С его губ слетели драгоценные слова: «Я люблю тебя». — Драко! — выкрикнула она. В ту же секунду посреди всей этой адской сцены возник давно потерянный драгоценный образ. Призрачный… полупрозрачный, похожий на туман. Гарри протянул ей руку и улыбнулся. Гермиона глубоко вдохнула, снова бросая взгляд на мужа. — Идём, Гермиона, — ласково произнёс друг. — Всё хорошо. С ним рядом вдруг появился навсегда оставшийся её верным другом Рональд. — Не бойся, — с улыбкой сказал он. — О нём позаботятся. Идём. — Г-гарри… — всхлипнула Гермиона. — Ты что, полоумная? — в страхе прошептала Паркинсон. — У тебя что, видения? Но Гермиона не слышала, не видела ничего, лишь полные слёз глаза возлюбленного сквозь призрачный туман друзей. — Идём… Нежный шёпот где-то в глубине души. — Авада кедавра! Драко видел, как зелёный луч, выпущенный Тёмным Лордом, рассёк воздух. Как восторженные глаза жены остекленели, и последние слёзы скатились по её щекам. Боль в груди. В это мгновение он увидел улыбку матери, её сияющие нежностью голубые глаза. Ощутил руку отца, бережно тронувшую его макушку. Его сердце остановилось. Тихий хрустальный звон наполнил подземелья. Десятки стеклянных пузырьков в одночасье треснули, рассыпаясь на мелкие осколки, освобождая парообразный, несущий мгновенную смерть, яд. Драко и Гермиона не видели, как замерли каждый на своём месте Пожиратели. Как Тёмный Лорд последний раз взглянул на упавшее рядом с ним тело Драко Малфоя и на Нагайну, уронившую бездыханную голову на пол. Никто не мог предположить, что Беллатриса в последнюю секунду подумала о своей маленькой дочери, а Паркинсон бросилась к Гойлу, надеясь в последний раз прикоснуться к нему, но не успела. Не было криков. Не было стонов и боли. Глубоко под землёй бункер, выстроенный любящим отцом Люциусом Малфоем, стал огромной общей могилой.