Моя маленькая

Лечебница «Стоун Эйнджел» Весна, 1973 Прошло девять лет с тех пор, как Сивый применил Заклятие замещения к Анне Винтер. Чары Лидфордского ущелья все еще ждали своего часа, чтобы окончательно пробудиться от векового сна. Она сама все еще находилась в лечебнице в Эксетере; никаких улучшений в ее состоянии не произошло, впрочем, как и ухудшений. Это место хранило ее от той жуткой участи, на которую ее обрекли действия Фенрира. Вне стен «Стоун Эйнджел» она наверняка угасла бы за год-другой из-за проклятия, наложенного несколько столетий назад на ущелье Орионом Блэком, как когда-то жена первого обращенного им оборотня Джозефа Винтера. В самой лечебнице царила тишина. В просторном, изолированном магически от остальной части здания зале на стуле с высокой спинкой неподвижно сидела Анна. Впрочем, завидев высокого человека, пересекавшего двор, она нахмурилась, но узнав его, улыбнулась – в последнее время он часто посещал «Стоун Эйнджел». *** Дамблдор (теперь уже директор Хогвартса) прошел через широкий двор, бросив мимолетный взгляд на статую каменного ангела, и тот на секунду повернул к волшебнику голову. Альбус улыбнулся. Он бывал здесь много раз с тех самых пор, как Амина Пати связалась с ним впервые лет двадцать назад, сообщив, что имеет очень важную информацию из первоисточника об одном из древнейших магических мест в графстве Девон – Лидфордском ущелье. Первоисточником оказался не менее древний магический артефакт – толстый фолиант с кожаной, потрескавшейся от времени обложкой, на которой золотыми буквами было начертано «Книга метаморфов». Сам артефакт, изначально мощный и светлый, был осквернен черной магией несколько столетий тому назад после наложения проклятия Лидфордского ущелья. Из этой книги директор почерпнул немало интересных сведений как о прошлом, а именно о том, какое проклятие Орион Блэк наложил на Лидфордское ущелье, так и о будущем – грядущем рождении у отверженной из рода Блэков новой метаморфини, обреченной либо это проклятие разрушить, либо погибнуть от него. Случай был очень занимательный. Так уж сложилось, что директор знал, кем являлась эта отверженная. Слухи о том, что Сигнус и Друэлла Блэк отреклись от своей дочери Андромеды из-за ее неравного брака с магглорожденным волшебником Эдвардом Тонксом – грязнокровкой, как они его называли, не утихали уже более года. В среде чистокровных волшебников это до сих пор считалось позором, естественно, был большой скандал. И, как оказалось, этот брак имел не только социальные последствия, но и магические. Самым занимательным фактом из Книги Дамблдор находил то, что Орион Блэк сам был рожден от внебрачной связи его отца с магглорожденной волшебницей. Когда Альбус вошел в заваленный бумагами кабинет, Амина Пати приветливо ему улыбнулась. – Рада вас видеть, Альбус, – сказала она. Перед ней на столе лежал тот самый старинный фолиант. – Вам необходимо будет сообщить матери девочки, что нам известно. Чем раньше, тем лучше. Лондон Андромеда Тонкс, в девичестве Блэк, с улыбкой смотрела на свою маленькую дочь, которой было всего несколько дней отроду. Девочка была прехорошенькой, и счастье молодой матери омрачало лишь то, что ребенок был метаморфом. Много лет назад в детстве Андромеда не раз слышала от двоюродной бабки Мелании и отца, что метаморфия являлась признаком родового проклятия Блэков, постигавшего детей отщепенцев, осквернивших чистоту крови. Самих таких детей родственники называли «выродками». Может, это все лишь глупые выдумки? Страшилки, чтобы запугать юных чистокровных представителей благородного рода Блэков, истинных потомков лугару, и уберечь их от наибольшего греха (по мнению тех же мифических лугару) – осквернения рода и кровопредательства? Так и есть, наверняка. Вот только… Андромеда посмотрела на лежавшее на прикроватной тумбочке письмо от директора Хогвартса Дамблдора, в котором утверждалось обратное. Альбус писал, что ему стало доподлинно известно из надежного источника, какими способностями обладала ее дочь-полукровка и о возможных последствиях этого. Откуда он мог узнать о том, кем была Дора, и о проклятии лугару? Он не упомянул слово «проклятие» или самих лугару, но что еще он мог иметь в виду? Самый могущественный маг Британии, обладавший завидным опытом в защите от темных искусств, не стал бы тратить свое время по пустякам… Если уж он написал Андромеде лично, то у него наверняка был веский повод. Он просил ее о нескольких личных встречах ради безопасности ее дочери в будущем, первая из которых должна была состояться сегодня же. Правда, вряд ли им удастся уже сегодня что-то обсудить в деталях, потому что директор обещал ей привести с собой того, кого она очень хотела видеть. Хоть одна хорошая новость из злополучного письма. *** Воссоединение двух «отщепенцев» из благородного семейства Блэков, как не раз говорили их родители, состоялось в спальне тесной маггловской съемной квартиры. Вся вина молодой женщины состояла в том, что она вышла замуж не за того человека, по мнению ее родственников, а вот ее совсем еще юный кузен заслужил столь лестный, с его точки зрения, эпитет от своей матушки из-за своего неподобающего поведения – дружбы с полукровками, например. И как мальчик подозревал – из-за его распределения на Гриффиндор, а не на Слизерин, как полагалось чистокровному волшебнику из рода Блэков. «Отщепенцы» не виделись несколько лет, но событие, повлекшее за собой эту встречу, было весьма знаменательное. Полулежа на постели, Андромеда – теперь уже миссис Тонкс – смотрела на свою маленькую дочь, которая спокойно спала у нее на руках. Девочка была очень похожа на мать. Сириус Блэк сразу заметил это. Он находил новорожденную весьма милой, по крайней мере пока та спала. Малышка была забавной, к тому же являлась дочерью его любимой кузины, которую он наконец-то увидел после скольких лет разлуки. – Ну же, Меда, улыбнись! Я всегда думал, что все новоиспечённые мамочки должны быть счастливы! – не унимался Сириус. – Она просто очаровательна, не то что Регулус сразу после рождения: клянусь, он больше походил на домового эльфа, чем на человека. Мне можно её подержать? – Да, конечно. – Андромеда приподнялась на постели и бережно вручила мальчику спящую малышку. – Боже, как ты подрос. – Мы давно не виделись, кузина. – Сириус посмотрел на ребёнка, улыбнулся, потом лицо его приобрело задумчивое выражение, и он окинул оценивающим взглядом небольшую спальню. Съемная квартира, в которой ютилась молодая семья Тонксов, была очень маленькой, мебель старой и обшарпанной. Обстановка даже любому магглу показалась бы небогатой, а выросшему в роскоши чистокровному волшебнику – вообще убогой. Хозяева, сдававшие это жилье, явно не заморачивались над тем, чтобы сделать его более комфортным. Спрос был и на такой весьма бюджетный вариант. – «Хоромы», конечно, не ахти, – заметил юный Блэк, но, не желая обидеть кузину, тут же добавил: – Но жить можно. И всё же. Ладно сейчас… Но как вы планируете здесь жить, когда она подрастёт? – Ах, осенью собираемся перебраться в свой дом. А это… – Андромеда окинула взглядом комнатушку. – Это всё, что удалось найти. И это лучше, чем жить под родительской крышей. Мать Теда, конечно, хорошая женщина, но… Как учёба? – Скучно, но вот знаешь, один мой друг, он оказался обор… – Сириус от радости, что держит на руках ребёнка своей любимой кузины, а может, из-за оказанного ею доверия едва не позволил взять верх над благоразумием былой детской привычке выдавать Андромеде все секреты. То, что ему уже было тринадцать, а не семь, не добавило ему осторожности. – Что «обор»? – с подозрением спросила она, хмурясь. – Я хотел сказать, э-э, образованней нас всех вместе взятых, – нашёлся он. – Его Ремусом зовут, он порой даже спит с книгой под подушкой. – Вас всех вместе взятых? – Андромеда приподняла брови. – Ну… имею в виду остальных моих школьных друзей. Джеймса и Питера. Ремус более начитан чем мы все, это уж точно. Андромеда улыбнулась, потом вздохнула. Ее взгляд не в первый раз скользнул по письму, лежавшему на прикроватной тумбочке. Сириус подумал, что это наверняка письмо от Дамблдора с предупреждением об их визите, отправленное ей сегодня утром. Вот только почему она мрачнела каждый раз, глядя не это письмо? Что такого написал ей директор? – Послушай, Дамблдор не говорил тебе ничего необычного, Сириус? – спросила Андромеда, подтвердив его догадку, и посмотрела ему в глаза. – Ничего такого. Только, что нам стоит с тобой повидаться… Когда он меня вызвал к себе, я уже не знал, что и думать. А тут такая новость. – Ясно… – Она закусила губу. – А что? – Ничего, просто… ваш визит был несколько неожиданным. – Директор же прислал тебе письмо, в котором обо всем предупредил? – Мальчик покосился на свиток пергамента, лежавший на прикроватной тумбочке. – Прислал... – вздохнула Андромеда, глядя в этот раз куда угодно только не на злополучное письмо от директора, полученное всего за несколько часов до того, как он сам появился в ее тесной гостиной вместе с ее кузеном (мальчику она была рада, Дамблдору же... не особо). – И много что объяснил и... – Меда! Смотри, смотри, что происходит! – перебил ее Сириус и разинул рот от удивления, глядя на дочь кузины – волосы ребенка вдруг стали фиолетовыми вместо русых. – Она всего лишь изменила цвет волос. – КАК? – Моя дочь – метаморфиня. – Выражение лица Андромеды было печальным, словно она говорила о каком-то врождённом физическом недостатке. Это сбило с толку восторженного мальчика. – Кто? – Ну… у неё способности изменять свою внешность, как захочет. Но пока она маленькая, это происходит спонтанно, и лишь годы спустя она сможет это контролировать. Ну и это ещё одна причина, почему мы не могли остаться с матерью Теда. Наплыв магглов, желающих посмотреть на новорождённую, был бы огромным. А так его мать говорит всем, что мы уехали в другой конец страны. Да уж, весело нам придётся с нашей крошкой. – Она наконец-то тепло улыбнулась. – А она сможет превратиться в животное? Как анимаг? – выдал вдруг Сириус. – Нет, это немного другое. А почему ты вдруг спросил об анимагах? – Мы в школе как раз проходим, – соврал мальчик, не задумываясь, ведь к изучению анимагов они должны были приступить всего лишь через несколько занятий, получалось, что он сказал почти правду. – Ясно. Послушай, Сириус. – Андромеда начала нервно кусать губы. – Как… – Твоя семейка? Она закивала. Сириус немного помолчал и, решив не рассказывать любимой двоюродной сестре обо всех эпитетах в ее адрес, которые ему доводилось слышать от их общих родственников за последнее время (предательница крови и осквернительница рода были самыми приличными), сказал: – Всё так же. Привет тебе не передавали. Цисси, правда, спрашивала как-то, не слышал ли я о тебе чего-нибудь. Я сказал, что нет. – Ну, если ещё раз спросит… – Ну... я могу сказать, что виделся с тобой или что слышал от кого-то, что всё хорошо. Но она спросит, от кого. Сириус подумал, что Андромеда вела себя очень странно. Она, конечно, совсем недавно родила ребенка и явно еще не пришла в себя до конца. Но было что-то еще. Что-то ее беспокоило, даже пугало. Может, Дамблдор сообщил ей что-то о ее семейке в письме? – Послушай, Сириус. – Андромеда посмотрела на него строгим взглядом. – Ты должен мне пообещать, что никому не расскажешь, что виделся со мной, и о том, какими способностями обладает моя дочь. Но если услышишь от… кого-то из наших родственников хоть что-то, что будет касаться меня или моего ребёнка, то обязательно незамедлительно сообщишь мне или Дамблдору. – Дамблдору? Ничего себе. А в чём дело? – заинтересовался Сириус. – Пообещай мне, – с мольбой в голосе повторила она. – Никто не должен знать. – Обещаю, – сказал мальчик растерянно. – Ловлю тебя на слове. – Андромеда отвела взгляд, чтобы скрыть непрошеные слёзы. Он не понимал причин её подавленного состояния, но, так и не решившись задавать вопросы о том, что на самом деле происходило, очень долго молчал, глядя на спящего ребёнка. – Кстати, как ты назвала дочку, Меда? – спросил Сириус, чтобы приободрить кузину, когда пауза затянулась. – Нимфадорой. – Андромеда снова на него посмотрела и улыбнулась. Мальчик поморщился так, словно сжевал целый лимон. – Тебе не нравится? – спросила она, и ее брови приподнялись. – Это значит «дар нимф». – Не боишься, что её в школе засмеют? – Тебя же не засмеяли. Сириус вздохнул и сочувственно посмотрел на посапывающего младенца. *** Вернувшись в Хогвартс после встречи со своей кузиной и маленькой племянницей, Сириус был в отличном настроении. Но теперь ему предстоял разговор с друзьями о причине его отсутствия, а рассказывать правду кому-либо Андромеда ему строго-настрого запретила. Лгать ему было не привыкать, учитывая склонность к всевозможным проделкам, но не друзьям же. Как он и ожидал, ребята ждали его в гриффиндорской гостиной. – Где тебя носило? – поинтересовался сидевший в кресле Джеймс, немного обеспокоенно глядя на Сириуса. – Я… мне пришлось отлучиться по семейным обстоятельствам, – промямлил тот. – Куда? Говорят, тебя директор к себе вызывал, Сириус, – с неохотой оторвавшись от какой-то очередной книги, сказал обличающим тоном Ремус, сидевший в другом кресле ближе к камину, и покосился на Джеймса. – Странно, что только тебя. – Да так… мелочи. Пришлось… встретиться с матерью, – ляпнул Сириус первое, что пришло на ум. – Только не говори, что она болеет. – Джеймс знающе улыбнулся и бросил быстрый взгляд на Ремуса. – Устаревшая отмазка. Мог бы что-то новое придумать. Что ты скрываешь? – Ничего я не скрываю! – выпалил Сириус зло и, усевшись на диван, скрестил руки на груди. – Ладно, не хочешь говорить, так и скажи. – Ремус пожал плечами. – Мы просто волновались. – Я не могу вам сказать, – буркнул Сириус. – Хм… дай угадаю. – Ремус улыбнулся. – Очередное наказание. Тебя заставили сделать нечто… ну, не совсем приятное. – Типа того, – отрезал Сириус, радуясь такой догадке друга, которая хоть и была неверной, зато правдоподобной. – Сам директор? – Джеймс нахмурился и переглянулся с Ремусом. – Да! Отстаньте уже от меня вы двое, – рявкнул Сириус. – Ну, просто это немного необычно, – начал Джеймс. – Что ты мог натворить один? – Послушай, Джеймс, он просто, скорее всего, взял вину на себя, – сказал Люпин примиряюще. – Вину за что? – не унимался Поттер. – Ну… думаю, Дамблдор догадался, благодаря кому новые ботинки Филча и клок шерсти Миссис Норрис остались навечно приклеенными к подножию статуи Морриган. Смотритель был так зол, когда в носках влетел в Большой зал… – сказал Ремус, едва сдерживая улыбку. – А вот Миссис Норрис так громко орала, когда её хвост прилип к полу. Ну, ботинки Филч уже перекрасил в цвет статуи, а вот шерсть... Прюэтты посоветовали ему зелёный цвет, чтобы походило на траву. Джеймс и Сириус дружно расхохотались. – Он всё-таки перекрасил шерсть в зелёный! – крикнул влетевший в Гриффиндорскую гостиную запыхавшийся Питер Петтигрю, специально сделавший большой крюк по дороге к общежитию. Когда смеяться сил уже не было, Поттер пожурил Блэка: – Ладно, можешь не говорить, как тебя наказали, Сириус. Но помни: тайны опасная штука. Они подрывают доверие.