*****
— Все намного сложнее, чем я думал! — присвистнул Сэми, разглядывая огромный кровоподтёк на бедре Дино. — Люци! — Что такое? Долго ещё? — появившийся из-за спины гримера Люцифер замер, потеряв дар речи. — Какого?!.. Красивое лицо побагровело от гнева. Люцифера едва не замутило от внезапно вспыхнувшей ярости. Какого хуя, а?! Есть в этом блядушнике хоть грамм нормальности?! — Ты что, явился с БДСМ сессии? — это вырвалось непроизвольно, прежде чем он успел подумать, и звучало намного злее, чем хотел бы показать. Дино, едва уловимо дёрнув бровью, нарочито-небрежно протянул: — Ревнуешь? Он смотрел на Люцифера сквозь зеркало, приподняв уголки губ в легкой усмешке. Люци мысленно свернул ему шею, наслаждаясь фантомным хрустом позвонков, и елейным голосом, так контрастировавшим с грубостью слов, ответил: — Мне глубоко похуй, кто, в каких позах и как часто тебя ебет. Но, если ты снимаешься в каком-то непотребстве у меня за спиной — урою. Сухо обратился к Сэми: — Сколько тебе нужно, чтобы замазать это? Гример задумчиво потыкал в расцвевшую багровым гематому, отчего Дино сдавленно ойкнул и скривился, вызвав у Люцифера кровожадную ухмылку. Так тебе и надо, блондинистая блядь! Может, станешь разборчивее или хотя бы осторожнее. — Минут пятнадцать-двадцать. И столько же, чтобы замаскировать всё это. Сэми указал на множественные синяки на запястьях и предплечьях Дино. Глаза Люцифера сузились, как у пантеры, стерегущей жертву, но он лишь коротко кивнул, отходя. — Работайте. Дино хохотнул, подмигивая Сэми: — Я первый, кому он пригрозил не увольнением, а убийством. Как думаешь, мне стоит сделать прививку от звездной болезни, а? Гример вежливо улыбнулся, беря в руки спонж. А Дино уставился в зеркало, стараясь подавить поганое чувство, сжимающее внутренности. Соберись, ну же! Это просто секс, даже не настоящий. Но глубоко внутри он знал, что не просто секс и не просто сцена. Если он сыграет хорошо, это поднимет их с Лютиком общение на новый уровень. Ибо отрицать перед самим собой, что одобрение в вишнёвых глазах стало его личным наркотиком, абсолютно бессмысленно. Дино заставил себя улыбнуться своему отражению. Он справится. Он всегда добивался всего, что хочет. В конце концов, удалось же ему вывести Лютика из себя простой демонстрацией следов Лориного садизма. Кстати, надо будет ее поблагодарить.*****
— Так, стоп мотор! Дино! Какого хера ты пялишься в камеру, будто это съёмка home video для престарелых извращенцев? Что за взгляд блядской нимфетки?! И не надо пытаться раздеть Дэвида за пять секунд, это не соревнование по эякуляции на скорость! Где чувства? Ты разницу между порнухой и настоящим кино видишь? — Да! В порно я реально кончаю, а это, сука, как симулировать оргазм! Дэвид, на коленях которого восседал взмокший от усилий угодить сатанинскому режиссеру Дино, тихо прыснул и тут же покраснел от смущения. — Прости, малыш, я не со зла. Все будет нормально, — шепнул он, успокаивающе похлопав Дино по бедру. — Давай попробуем ещё. Но тот, слишком уставший от беспрестанных придирок Люцифера, спрыгнул с коленей партнера, и в негодовании воззрился на своего мучителя. Сука, как же он задолбал, перфекционист хренов! Они снимают начало этой сцены полдня! И все ему не так, задница татуированная! — Что, мистер «Золотой оргазм» не может сыграть такую «детскую» сцену? — насмешливо протянул Люцифер, подражая его голосу. Дино демонстративно фыркнул: — Сам не даёшь мне импровизировать! Это секс, мать твою, или случка по расписанию? У меня даже не стоит! — Да у тебя, блядь, и не должно стоять! — Люцифер передернул плечами, мысленно считая до десяти. — В кадре твой хрен даже не появится! Его голос звучал почти спокойно, но на виске неистово забилась жилка. Мальчишка — хоть они были ровесниками, трудно было отделаться от чувства, что Дино подросток, — бесил сегодня особенно сильно, но Люци, конечно, виду не подавал. Во-первых, много чести, во-вторых, самому себе не хотелось признаваться, что курсы управления гневом пошли прахом из-за белобрысой пакости. Он почти совладал с собой, но тут Дино закатил глаза, бросив с непередаваемой интонацией: — А зря, гляди, от этого фильм бы только выиграл. Люцифер встал одним гибким движением: не резко, но так, что у хорошо знающего его Ади заныли зубы. — Что, прости? — вкрадчивый тон ещё мог бы обмануть приятеля, если бы не сузившиеся глаза и сжатые кулаки. — Давай-ка проясним: то есть ты считаешь, что «спасти» мой фильм может только твой хер во весь экран? Что ещё? Может, хочешь внести правки в сценарий, а? Или нахрен переписать всё? Оставим только еблю! Будете с Дэвидом трахаться по-настоящему, раз ты играть не умеешь! Люцифер распалялся, невольно повышая голос и почти теряя контроль. — Да ты мне просто не даёшь! Только я начинаю делать что-то, ты одергиваешь меня словно мамочка-наседка! «В камеру не смотри! К Дэвиду в штаны не лезь!» Мы секс-сцену играем или что? Как мне настроиться?! От твоих окриков не только физический, но и моральный стояк завянет! Ты — убийца эрекции! Ади обеспокоенно подумал, что Дино, видимо, чокнулся от жары или усталости, раз смеет возражать Люциферу в подобной манере. Он и за меньшее придушить способен. Нельзя дать им сцепиться по-настоящему, серьёзная ссора может отразиться на графике. А это деньги, которых нет. Вдохнув побольше воздуха, Ади бросился на амбразуру, вставая между нахально задравшим нос Дино и пылающим Люцифером. — Воу, воу, гайз, полегче! Не будем бросаться громкими словами, окей? Мы все на нервах, немного устали, но мы же партнёры, семья, верно? А семья всегда может договориться. Лицо Люцифера выражало такую загнанную панику при мысли, что Дино может оказаться его семьей, и Ади, несмотря на напряжение, едва не заржал в голос. Ей-богу, не будь здесь столько свидетелей, его бы уже ненароком придушили. Но при всех можно трепаться безнаказанно, не важно о чем, главное, достаточно долго, чтобы черти в глазах приятеля устали плясать канкан. Слыша страдальческие вздохи Сэми за спиной, Ади обратился к Дэвиду: — Мне кажется, наша звезда в порыве страсти подпортила тебе грим. Иди, Сэми посмотрит. Он бросил беглый взгляд на Люцифера, но тот лишь кивнул, ошалевший от наглой выходки Дино. Люци отрывисто рявкнул: — Энди! Поменяй ракурс софитов, свет отвратительный! И, когда с площадки ушли лишние, зло прошипел, обращаясь к Дино: — Ещё раз позволишь себе повысить на меня голос — вылетишь как пробка, понял? И тут же как-то ссутулился, добавив устало, словно нехотя: — Ну и это… Извини, я тоже погорячился. У Дино отчего-то заныло в груди. Он ни разу не слышал, чтобы Люцифер перед кем-то извинялся. И сейчас этот жест доброй воли казался особенно трогательным. Дино даже кольнула совесть. Он искренне улыбнулся, мягко произнеся: — И ты меня извини. Я не должен был подрывать твой авторитет. Ты не мамочка-наседка. И уж точно не убийца эрекции. Ты — ее постоянная причина. — Мир? Дино протянул руку ладонью вверх, делая следующий шаг к примирению. Люци моргнул пару раз, прежде чем подать свою в ответ. Ощутив мягкое пожатие, едва заметно вздрогнул, когда кончик большого пальца ласково очертил кожу чуть ниже запястья. — Какая лепота! А теперь поцелуйтесь, голубки! Глазастый Ади даже зааплодировал. — Рыжий, заткнись! — хором произнесли они и, разъединив рукопожатие, отошли друг от друга. Дино, с едва заметной улыбкой удовлетворения, Люци — пряча смущение в глубине вишнёвых глаз. — Без проблем! Главное, чтобы вы больше не ссорились. И, уворачиваясь от уничтожающего взгляда Люцифера, весело добавил, уходя: — Пойду закажу обед. Пора сделать перерыв. Люци лишь расстроенно подумал, что, видимо, Дино реально свел его с ума, раз он позволяет Ади сегодня командовать.*****
Прихватив бокс с готовым ланчем — лапша, салат, немного морепродуктов, — Дино оглядел небольшую крытую веранду, служившую столовой всей съёмочной группе. Ади ожидаемо уселся рядом с потягивающим смузи Сэми — молоденький гример был приверженцем детокса и вечно сидел на диетах, — вливая в уши своей зазнобе какую-то задорную дичь. Молчаливый Энди сосредоточенно жевал, воткнув наушники в уши. Дэвид куда-то запропастился, а Люцифер расположился на диване в углу, неторопливо поглощая свою порцию. У его ног, немало удивив Дино, лежала Бекки и, устроив морду на режиссерской стопе, изредка поскуливала, перебирая лапами во сне. Немного поколебавшись, Дино направился к ним и опустился на другой край дивана. Жуя и почти не чувствуя вкуса, он краем глаза наблюдал за Люцифером. Тот, казалось, пребывал где-то в потустороннем мире, судя по безотчетно шевелящимся губам и отсутствующему взгляду. На Дино он не обратил ни малейшего внимания. Что ж, зато можно безнаказанно любоваться четким профилем, смуглой безупречной кожей и морщинками, собравшимися между бровей. Видимо, их обладатель думал о чем-то серьезном, может, даже неприятном. Дино вдруг захотелось его подбодрить, сказать что-то теплое. Увидеть, как сосредоточенное выражение прекрасного лица сменяется расслабленной улыбкой. Не успел. — Хочешь дыру во мне прожечь? — лениво протянул низкий голос, от которого у Дино горячий ком прокатился по горлу, а затем срикошетил от грудины в низ живота. Люцифер устало прикрыл глаза, откидываясь затылком на спинку дивана. — Что надо, Феррари? По делу пришел или будешь впустую тратить время моего отдыха? В тоне сквозила ирония с подтекстом: «Даже не вздумай снова. На меня твои подкаты не действуют». Дино и сам уже это понял, не единожды пытаясь сблизиться с Люцифером, вывести его на откровенный разговор или хотя бы на мгновение зажечь в невозможных глазах искру личного интереса. Но в ответ ему раз за разом доставался непроницаемый матовый взгляд и поджатые губы. А когда Дино однажды попробовал откровенно соблазнить его, получил ощутимый тычок в грудь и ледяную отповедь. Что ж, Дино — не дурак и навязываться не привык. Вот только что делать с неугасающим интересом к тому, кто в нем не заинтересован ни капельки, не знает. Такое с ним впервые в жизни. — Я просто удивлен. Никогда такого не видел. Раздраженный вздох сорвался с дьявольски привлекательных губ, и по движению сомкнутых век Дино догадался, что Люцифер закатил глаза. И сам продолжил, не давая ему ответить: — Бекки. Она довольно злобная. И не доверяет никому. Многие приютские животные такие. Я единственный, к кому она идёт на руки добровольно. В ветклинику вообще приходится надевать намордник. И меня, в общем-то, ее скверный характер устраивает — в отличие от Фыра, она может постоять за себя перед Лорой. Не отдавая себе отчёта, Дино придвинулся ближе, наклоняясь к Бекки и почесывая псину за ухом. Колено, выглядывающее из дыры на джинсах, впечаталось в бедро Люцифера абсолютно ненавязчиво, но четко. — Но сегодня она дважды далась в руки незнакомцу. Тебе. Последнюю фразу Дино произнес чуть ли не с мистическим трепетом. Люцифер невольно поджался, ощущая чужое тепло в опасной близости от своего паха. Он не был искушен в подобном и сейчас не мог до конца понять, Дино искренен или снова затеял свою игру. Люци задержал дыхание, стараясь сглотнуть вязкий ком не закашлявшись. В голове привычно взметнулось возмущение из разряда: «Какого хрена и почему именно долбаный Феррари?» — но его тут же нагло оседлало простое человеческое любопытство. Приоткрыв один глаз, Люци недоуменно прошептал: — Кто такие Фыр и Лора? Лицо Дино передало такую гамму эмоций, что у Люцифера зачесались руки: камеру бы сейчас сюда, заснять этот непередаваемый коктейль чувств. Досада, лёгкий испуг, нежность и какая-то очень хорошо замаскированная, но все же просвечивающая грусть. — Лора — моя подруга. Мы живём вместе. Дино сказал это почти небрежно, делая вид, что очень увлечен Бекки, по-прежнему сопящей у ног Люци. — А-а-а-а… Только и смог протянуть последний. Дино, расслышавший вопрос в этом нечленораздельном мычании, вскинул весёлый взгляд, но отвечать не торопился. Личные вопросы это хорошо. Они означают интерес. Люци неловко поерзал, решаясь: — А Фыр это кто? Ребенок? Блядь, что за бред я несу?! Да и какое мне дело?.. Дино едва не прыснул: — Нет, Фыр — это утка. Я подобрал его однажды в парке со сломанным крылом. Ребенок у нас только один — Лилу. — У вас… — тупо повторил Люцифер. — У нас. То есть у Лоры. Я просто живу с ними, уже десять лет. Ну и привык считать Лилу немного своей, хотя она не моя. Ну то есть моя, как родная, но не моя. Дино отчего-то смутился, заправляя выпавшую из пучка прядь за ухо. Но, видя, что Люцифер впервые не гонит его, внимательно немного ошалевше слушает и в глазах плещется неподдельный интерес, продолжил смелее: — Мы встретились, когда Лилу было три, а Лоре шестнадцать. Ты легко можешь посчитать, что родила она ее в тринадцать, и… Дино хрустнул пальцами: — …сделать общепринятый вывод, что у нас там какой-нибудь притон с малолетними шлюхами обоих полов, но все не так!.. Лора хорошая, хоть и со сложным характером. И, в общем-то, неудивительно, учитывая, что ей пришлось пережить. Даже я знаю не все, только, что ее мать русская и Лора родилась в России. Жизнь у них там была не сахар, но подробностей я не знаю. Лора не любит об этом вспоминать. Отец забрал ее в США, когда мать посадили. Лора даже по-английски толком не говорила. Люцифер смотрел на него во все глаза, будто видя впервые. Привыкший к ужимкам актёров, распознающий фальшь с двух слов, он пытался найти хоть каплю высокомерия, что говорило бы о защитной реакции или хотя бы наглого самолюбования, желания похвастаться, которым грешат любители выставлять свою жизнь напоказ. Но в синих глазах сквозила лёгкая печаль и немая просьба. О чем ты просишь, Дино? Не осуждать тебя? Твою подружку? По правде, мне плевать, кто с кем спит, если все по согласию. Но почему тогда я чувствую облегчение, что это не ты сделал ребенка своей Лоре?.. Мне же должно быть наплевать. Да мне и наплевать. Абсолютно. И я совершенно точно не ревную. С чего мне ревновать к тем, кто знает тебя таким: искренним, чистым, уязвимым? Не с чего. Мне определенно наплевать. Да. Но не настолько, чтобы не спросить: — Лилу появилась уже здесь? Помрачневшее лицо Дино озарилось благодарной радостью, но голос звучал глухо: — Да. И об ее отце я не знаю почти ничего, кроме того, что Лора даже не видела его лица. Они встречались лишь раз. Изнасилование. Догадаться нетрудно. Трудно понять, почему вечно кривляющийся, строящий ему глазки Феррари сейчас был таким открытым и откровенным. Ну, не для того же, чтобы залезть Люциферу в штаны? В такой подлости он бы не заподозрил последнюю мразь, а Дино ею явно не был. Не так уж он и бесит, когда не пытается по-дебильному подкатить. Люцифер сам не понял, как высказал последнюю фразу вслух. Синие глаза смотрели цепко и серьезно, смущая. — А я не знаю, как подкатить нормально. Обычно подкатывают ко мне, — лёгкая ухмылка вышла вовсе не самодовольной, скорее досадливой. — Ты не думай, я обычно не навязываюсь. Просто ты почему-то так запал в душу, что не сделать попытку я просто не мог. «Десяток попыток скорее», — мысленно поправил Люцифер. И так же мысленно добавил, что лучше всего у Дино выходит заинтересовать собой, когда он не старается. — Ты такой красивый, такой загадочный, сам, конечно, знаешь. Но ещё ты замечательный, интересный. И добрый. К другому бы Бекки сама не подошла. Не думай, это не какой-то подвох, не очередная попытка тебя закадрить, просто мне очень хочется узнать тебя. Как человека. Правда. Искренняя, немного застенчивая улыбка невероятно шла киногеничному лицу Дино. Люци мысленно дал себе пощечину, потому как в этот раз в руки хотелось взять вовсе не камеру, а это самое лицо и, затаив дыхание, вглядываться, вглядываться в каждую чёрточку, впитывая каждый оттенок чувств до звёзд перед глазами. Он, наверное, так бы и сделал, но Дино качнулся ему навстречу, впившись взглядом в его губы. Чары рассеялись. Люцифер отпрянул, вжавшись в спинку дивана. — Феррари, ты что?.. — Чш-ш-ш-ш… Дино протянул руку к забившемуся в угол Люци и аккуратно снял по скулы упавшую ресничку. Синие глаза мягко блеснули: — Дино. Называй меня по имени. Люцифер, тайком оглядевшись и удостоверившись, что за ними никто не наблюдает, лениво-небрежно произнес: — Лады. Если перестанешь пытаться меня лапать, прикрываясь ложными предлогами. Дино, поджав под себя одну ногу — ту самую, что все ещё упиралась Люциферу в бедро! — расслабленно откинулся на спинку дивана и распустил узел на затылке. Глядя чуть исподлобья, он массировал кожу на голове, время от времени встряхивая золотистой копной. Чувственные губы тронула лёгкая улыбка, растворяясь в глазах искорками азарта. С хрустом потянувшись, Дино поднялся на ноги и, обернувшись через плечо, негромко бросил: — Люци, обещаю лапать тебя безо всяких предлогов. И, не дожидаясь гневного ответа, расслабленной походкой удалился.*****
В глубине дома кто-то вопил, словно главная героиня хоррора, напоровшаяся на бензопилу маньяка. Застигнутый врасплох этим криком, Дино подобрал полы халата и опрометью выскочил из сортира. На площадке его глазам предстала драматическая картина: всхлипывающий дрожащий Сэми в объятиях Ади и лежащий перед ними в луже своей же блевотины Дэвид. — Он… он… т-так поб-бледн-нел, — заикался гример, — р-резко… а п-потом з-закатил глаз-за и-и уп-пал… в к-конвульс-сиях… Нахмуренный Люцифер, видимо, уже вызывал скорую, а Энди, не изменяя себе, молча накапал что-то в стакан и подал его Сэми. По-прежнему обнимавший его, Ади покачал головой: — Похоже на передоз. Люцифер, метнув в него острый встревоженный взгляд, отрывисто произнес в телефон: — Мужчина, сорок один год. Похоже на пере… острое отравление. Пересечение Вашингтон-авеню и 24й улицы, Санта-Моника. Хорошо, ждём. Дав отбой он, не обращаясь ни к кому конкретно, бросил: — Обещали быть через четверть часа. Присутствующие застыли в ступоре. Неловкое молчание нарушали лишь редкие всхлипы и бормотание Сэми: — Как мертвый… пена изо рта… на меня чуть не попало… Когда скорая увезла так и не пришедшего в себя Дэвида, расспросив, что он ел в течение дня, Люцифер высказал вслух общие опасения: — Если у Дэвида передоз, завтра здесь будет полиция. И нас могут прикрыть. — Не прикроют. Ади вытащил из-за кресла сумку Дэвида: — У него анафилактический шок. Стероиды. Этот идиот хотел быть в наилучшей форме и не рассчитал дозу. Люцифер молча разглядывал шприцы и ампулы, по большей части, пустые. В вишнёвых глазах взметнулось холодное пламя: — Ты знал? Ади неопределенно пожал плечами. — Догадывался. После того как застукал Дэвида со шприцом в туалете пару недель назад. Но он клялся пойти к врачу, больше не делать этого сам. — Ты, блядь, знал и молчал! Люцифер взорвался мгновенно, хватая приятеля за ворот рубашки-поло. — Ты — моя правая рука! Ты молчал, когда у меня под носом творилось такое!!! Ади пытался высвободиться, цепляясь за смуглые запястья, вставая на цыпочки и что-то задушенно хрипя, но Люцифер лишь жёстче тряхнул его: — Это бросает тень на весь мой проект, как же ты не понимаешь?! Как я могу доверять тебе после такого? В голосе звенела горькая ярость. Казалось, он готов разорвать Ади голыми руками. Но вместо этого брезгливо отбросил приятеля в кресло как тряпичную куклу. Запустив пятерню в волосы на затылке, Люци метался как дикий зверь в клетке. Отчаяние, так явственно проступающее на невозможно красивом лице, ранило Дино. До него долетели обрывки фраз: «про́клятый… неудачник…». Дино метнул полный надежды взгляд на Ади, который, ожидая, пока Люцифер успокоится, спокойно раскуривал косяк. Послышался звон: стоявший рядом с гримерным столиком Сэми подпрыгнул от неожиданности, когда лампа, сброшенная Люцифером, вдребезги разбилась об пол. — Полегчало? — Ади язвительно уставился на приятеля. — Теперь готов выслушать варианты, как спасти съёмки? — А они есть? — Люцифер дёрнул плечом. — Вариант только один. Ади показательно, с наслаждением затянулся, откинул голову, задерживая дыхание. Люци нервно барабанил пальцами по столешнице, ожидая, пока его товарищ словит приход. Наконец Ади выпустил облачко сладкого дурмана в потолок и широко улыбнулся: — У Дэвида передоз — это плохо. Но передоз не «фена» и не герыча — это хорошо. Он в реанимации — это плохо. Скорая приехала быстро — это хорошо, есть шанс, что его выпустят через пару дней. Значит, мы сможем снимать в ближайшее время, что хорошо, но не сегодня. А вот это плохо, только если не… — Ты так и будешь перечислять, что хорошо, а что плохо, или все же подберешься к сути? — гаркнул Люцифер, потеряв терпение. Дино тревожно взглянул на него, переводя взгляд на Ади, ожидая, что тот достанет волшебную палочку и спасет если не сегодняшний съёмочный день, то хотя бы последующие. —…только если не выпустить на съёмочную площадку тебя, мой друг, — убийственно невозмутимым тоном закончил Ади и снова смачно затянулся.*****
Странная вещь — доверие. Люци бы никогда не подумал, что может быть так гибок в этом вопросе, если бы ситуация не была столь отчаянной. Можно годами выстраивать внутренние границы, опираясь только на себя, расписывать планы до мелочей, думая, что учел любой форс-мажор, но в какой-то момент все летит к чертям, и единственное, что способно спасти ситуацию — доверие к другому человеку. Люцифер и раньше не считал себя всесильным, но сейчас и вовсе ощущал тотальную беспомощность. Ситуация вышла из-под контроля, и все, что он мог — вступить на хрупкий лед, позволяя Ади воплотить его безумный план. Он учел все: их с Дэвидом разницу в росте, наличие у Люцифера татуировок и даже то, что последний как бы не умеет играть. — Сэми поколдует над тобой, а Энди так выставит освещение, что в кадре будет казаться будто это волосатая грудь и руки Дэвида. Мы подберём такой ракурс, чтобы не акцентировать внимание на шее и лице. Дино будет в фокусе. Ты будешь сидеть. Ну, а отсутствие актерского опыта прикроем харизмой. Комплимент вышел немного язвительным, но Люцифер слишком нервничал, чтобы это заметить. — В конце концов, — Ади сжал плечи приятеля, заглядывая из-за его затылка в зеркало, — мы не на плёнку снимаем. Если не понравится результат, просто переснимем с Дэвидом. Но если ты сейчас согласишься на эту авантюру, то будешь занят и не станешь изводить себя за безделье. Ну, а в плане актерской игры — доверься Дино. Он ведёт в этой сцене. Вот тут-то Люцифера и точил червячок сомнения. Да что там! Его просто сжирало беспокойство. Но недоверие в сложившейся ситуации ему было жутко невыгодно, и так уже появился страх, что его фильмы преследует проклятие. Сначала скандал с Уокер на съемках «Бабочки», затем череда неудач с «Немым криком». Было, от чего удариться в самоедство и отчаяние. Стоявший рядом Дино будто почувствовал его состояние и, склонившись к уху, прошептал: — Я помогу, сам сделаю, что нужно. Только позволь мне вести. Я внимательно слушал тебя, поверь. Мы все отрепетируем, я не подведу, вот увидишь. Ну и, — отстранившись, ухмыльнулся он, — если я не справлюсь, тебе не придется далеко идти, чтобы дать мне подзатыльник. Последний ли аргумент был решающим, или Люцифер просто спятил в результате длинного тяжёлого дня, но они вместе вышли на площадку.Сумрак, слабое мерцание свечей, трепетные блики огня на загорелой коже. Ласкающее шею дыхание, что стекает по ключицам, повторяя контуры татуировок. Ложь, лицедейство, до жути реалистичный, но все же обман. По крайней мере, тебе хочется так думать. Иначе бы сбежал ещё до того, как вы оба остались полуголыми перед включенной камерой.
Морозная вуаль мурашек заставляет исторгнуть невольный стон — Дино прикусил твой сосок, и тот теперь дерзко стоит, покалывая ласкающие его губы.
Это все не кажется безумием, это оно и есть. В висках спасительной дробью стучит: «Мы играем, это все не по-настоящему». Но требовательная пульсация в паху насмехается — «врёшь».
Ты врешь не Ади, что застыл за камерой с жадным взглядом исследователя; и не Дино, что ёрзает на твоих коленях, словно там ему самое место, и, несомненно, чувствует твой отнюдь не бутафорский стояк — ты врешь самому себе.
Изо всех сил цепляясь за «мы лишь играем», контролируешь каждый вдох, чтобы он не выглядел натуральным, дозируешь прикосновения, чтобы не перейти грань притворства и не впиться пальцами в загорелую гладкую кожу до синяков.
— Люци, да расслабься же ты! — долетает до сознания нетерпеливый голос Ади, — Ну, представь, что здесь нет камер, нет нас с Энди, что это все по-настоящему. Есть только вы с Дино. Будь собой.
Господи, ты готов вопить в голос от абсурдности ситуации! Ведь притворяться приходится, что они здесь е́сть! Ты упустил момент, когда заигрался, сам не зная, почему поверив, что все по правде.
Когда Дино стал настоящим, живым, значимым? Не просто телом, льнущим к твоей взмокшей коже. Ознобом колотящимся в затылке. Вязким теплом отяготившим колени. Тактильным адом, когда каждое касание — оплавленная прореха в броне, что ты лелеял годами.
— Я стараюсь, — цедишь, ненавидя себя за эту слабость, за то, что позволил быть втянутым в эту авантюру.
Нет, не прикрывай глаза. Это признание поражения. Сопротивляйся. Играй до конца. Ври самому себе, что просто фильм спасаешь.
И неважно, что балансируешь на грани оргазма, утопая в синих глазах. Притворяйся. Отрицай.
Это вовсе не ответное безумие плещется за поплывшим зрачком, нет. Взаимностью здесь и не пахнет.
Лишь похотью и азартом игрока.
Прими это, станет легче. Вот, уже. Почти. Теперь достаёт сил не дышать так загнанно, когда искушённые, искусанные тобой же губы скользят по ложбинке живота. Ты почти хладнокровно смотришь, как чужой язык издевательски медленно очерчивает ямку пупка.
Что там дальше по сценарию? Ах, да…
Пальцы путаются в светлых волосах, но не дрожат, нет. Не дождешься, подстилка. Не выведешь меня из равновесия блядски припухшими губами, не вынешь душу доверчиво распахнутым взглядом. И свою не выворачивай, не взгляну даже.
Жалкое зрелище, должно быть. Дешёвое. Скучное.
Гораздо любопытнее наблюдать, как хватаешь ртом воздух, когда мои пальцы смыкаются на твоём горле. Удивлён? Я тоже могу импровизировать.
Проникнуть пальцами в шелковистое нутро рабочего рта — приятно, не спорю. Щипнуть наглый, так и просящийся на язык сосок, оттянуть, наслаждаясь смесью досады и боли на твоём лице. Эй, тебе что, нравится?
Так не пойдет! Не смей улыбаться так блудливо-победно! И не смотри так, будто знаешь все мои тайные извращённые желания! Ну, пожалуйста…
Ты милосерден. Опускаешь ресницы, пряча за веками голубое пламя, будто боишься обжечь. Но этот хрупкий заслон не спасает обоих. Тебя выдает сдавленный стон, больше похожий на рыдание. Меня — до судорог вонзившиеся в твои бедра пальцы. Я не разожму их, даже если в висок упрется дуло пистолета.
Предпочту вышибленные мозги жизни, если за секунду до выстрела ты огладишь мою шею языком: длинно, мокро, охуенно!
Блядь! Ты и правда это сделал! Ах, ну да, по сценарию же скоро развязка. Что ж, мне стоит ответить.
Ведь мы оба виновники происходящего. Ты — подстрекатель, я — соучастник. В связке вдвоём.
Сжимаю твои щёки пальцами, слегка оцарапав — на тебе мои метки, блядь, нравится? — смотрю в охуевшие влажные глаза (на скольких ты так смотрел с членом во рту?), приближаю вплотную — не вздумай отвести взгляд!
Грубо толкаюсь навстречу, злорадно отмечая, что у тебя тоже стоит. Давно ли, малыш? Опустить пальцы ниже, проверить, насколько ты мокрый? Но тогда мы испортим кадр, придется переснимать. Нет, не здесь. Не сейчас. Никогда.
Задушено всхлипываешь, тянешься ко мне, хнычешь, ритмичными толчками седлая мои бедра. Мысленно аплодирую ма́стерской имитации полового акта. Должен признать, я был несправедлив к тебе. Актер ты отличный. Но извиняться не стану, обойдешься.
Лишь позволю себе маленькую шалость. Разве я не заслужил небольшое поощрение?
Твои губы на вкус как разврат. Как дешёвый доступный секс, продающийся на каждом углу оптом. Никогда не думал, что захочу попробовать. Но сейчас не просто пробую — с урчанием пожираю, захлебываюсь, всасываю язык, сплетаюсь своим, максимально втягиваю, хочу как можно сильнее, глубже, пока не отняли, не передали по праву другому, другим… Сейчас, ещё чуть-чуть, не отстраняйся. Останься, ещё немного, ну, хоть капельку…
— Стоп! Снято! Растерянные редкие хлопки переходят в неистовые аплодисменты. Всклокоченный Ади подскочил к Дино и Люциферу, возбужденно блестя глазами. — Блядь, гайз, я в полном ахуенозе! Будто реальная порнуха, отвечаю! Ну, вы отожгли, я чуть не вздрочнул прямо здесь! Только последние пару минут твое лицо, Люци, было прямо в фокусе. Слишком заметно, что это ты, а не Дэвид. Надо переснять. Перекур три минуты, и продолжим, а? Ну уж нет, блядь! Ещё раз?! Да он и в первый раз этого не должен был делать. Определенно не должен. Бесцеремонно спихнув растрёпанного Дино с колен — ну точно шлюха после трёх клиентов подряд, — Люцифер лишь буркнул: — Смонтируете как-нибудь. А мне надо в душ, смыть с себя… все это.